За собой

Вечер висел надо мною сплошной серой пеленой, пытаясь усыпить бдительность. Огромный невидимый паук нежно укутывал меня в свою паутину.
«Добыча…, жертва», - думал хищник.
 Однако в сломленном сознании уже просыпался от долго сна скиталец. Следопыт сделал своё нелёгкое дело и отыскал множество следов,  распутал сотни хитросплетенных схем. Его спина прямая, грудь вперед, плечи назад, - каждое движение говорит о том,  что пред тобой стоит воин. Он всё сделал верно, и всё же сосредоточив внимание на деле,  он упустил мальчишку. Пора бесшабашному скитальцу вновь взяться за свое нелегкое дело.
Открываю глаза,  а внутри уже совсем иной человек. Вязкая,  крепкая паутина ещё туже сковала тело. Тяжело дышать. Сознание мутнеет,  внутри разливается жгучий нектар ненависти.
«Прочь отсюда!»
 Скиталец отпускает ситуацию полностью и отдаётся потоку пространства и времени, чтобы найти выход. Тело расслабляется, и путы перестают сжимать легкие. Кислород заструился по телу.  Руки выворачиваются, так, словно они не зависели от костей,  вечно пытающихся сковать движения. Пальцы сжимают нити, и мертвая хватка вырывает тело на свободу.
«Бежать!» - единственная разумная мысль и я сорвался с места прямо в проем окна.  Прыгаю изо всех сил и взлетаю над миром, чтобы замереть лишь на мгновение и рвануться вниз. Удар! Боль!
«Безумец», - думаю я о скитальце,  а тот хохочет,  словно и в самом деле лишился разума.  Кому, как не ему известно,  что он это я. 
Среди развалин и серых стен,  вдруг проносится ребенок.
«Вот он где,  этот негодник». Срываю с места ноющее тело и бегу следом.
Забегаю в бетонный лабиринт и вновь вижу мальчишку.  Вот,  же он,  совсем рядом. Хватаю его за руку, и вдруг со всех сторон раздается оглушающий детский смех. Он врезается в меня,  словно бульдозер, и тело мое падает на пол.
Смех затихает и с отголосками эхо уносится прочь. А в руке моей только лишь две красные варежки связанные белой резинкой. И от  них исходит такое славное тепло,  что сердце мое размягчается.
« Ну,  негодник», - думаю я,  а сам улыбаюсь, - «ну,  поймаю тебя,  держись тогда».
 Встаю и пробегаю лабиринт, а за ним зеленое поле усыпанное ромашками и обрыв,  что тянется поперек, и не видно ни конца его ни края. У пропасти, с моей стороны сидит он,  рисует что-то разноцветными фломастерами,  которые выдохлись уже давно. Приходится постоянно окунать кончик в язык,  чтобы хоть как-то рисовали. Ребенок заканчивает свой рисунок и показывает мне. Это - реактивный разноцветный ранец.
«Чего уж тут?  Можно было и догадаться».
 Мальчишка достает из рисунка неказисто нарисованный ранец, приторачивает себе на спину и взлетает высоко над обрывом, чтобы в следующую секунду оказаться на другой стороне. 
Бегу к нему, притормаживаю у края.  Внизу темнота. А мальчишка смеётся надо мной. Думает,  что не смогу так же и убегает.  Ну,  держись у меня.
Беру маркер,  слюнявлю и рисую оранжевый мост,  запускаю в бумагу руку и достаю своё творение,  а оно оказывается таким же маленьким, как и на картинке,  и приходится выбросить бесполезную вещь.
«Что ж... Ладно, попробую-ка я обхитрить мальца».
Подхожу к краю,  и верю в мост. Первый шаг в пропасть и... Твердая оранжевая деревяшка под ногами.
«Ага. Я тоже не лыком шит».
Иду вперед сначала неуверенно, шаг за шагом, но вскоре всё быстрее и четче,  пока пропасть не оказалась позади. «Что тут? Нарисованные детской рукой деревья с круглыми плодами? Яблоки, наверное».
Жёлтое плохо раскрашенное солнышко, встало над горизонтом,  и я углядел в зеленой, нарисованной большими росчерками траве, мирно сопящего мальчишку.  Вот он где спрятался. Подхожу и ложусь рядом. Смотрю на его по-детски счастливое ясное лицо, и у меня сама собой расплывается улыбка. Тереблю его светло-пшеничные волосы, что рассыпались по земле. Наблюдаю за этой беззаботностью и хочется остановить время, чтобы  побыть таким же беспечным. И мне это снова удастся. В этот и следующий раз. Если только он от меня не убежит. Снова. Да только куда ему бежать? Ведь он это тоже - я…