Бригада. Глава 4

    Возле будки машины ходил озадаченный Саша Дорофеев:
    – А Петрович с вами был?
    – Нет…
    Мы начали искать Юрия  Петровича по всему пляжу, прошлись по всем ближайшим кафе и магазинам, опрашивали людей. Мужик пропал, как в воду канул.
    « Надо звонить шефу»,– подумал я,  вспомнив, что  телефон  остался  в бардачке. В телефоне было четыре пропущенных вызова от неизвестного абонента. Я набрал этот номер, и услышал в трубку:
    – Капитан Кузнецов, линейное управление  Краснодарского
железнодорожного вокзала.
    – Извините, вы звонили на этот номер?
    – Да, вам знаком Филатов Юрий Петрович?
    – Конечно, это наш работник.
    – Вы можете забрать своего товарища, предъявив его удостоверение личности, из опорного пункта на железнодорожном вокзале города Краснодара.
    « Да, парни, с вами не соскучишься» – только и подумал я, и почему-то вспомнил про телепортацию. Селиван нахмурил брови:
    – Далеко заплыл наш мореман!
    – Надо ехать за ним…– печально протянул Саня.
    Бригадир почесал затылок и улыбнулся:
    – Никуда ехать не нужно. В Краснодаре живет мой армейский дружок Женька. Он мне по жизни должен, как земля колхозу, сейчас звякну и он привезет нашего Синдбада-морехода.
    – А документы? Кто его выпустит из опорного пункта? – спросил Павловский.
    – Женька у нас оперуполномоченный, ему Петровича без документов выдадут, под честное слово. Саныч, давай телефон, а то на моем батарея села…
    Мы сели в машину. Саня Дорофеев печально  посмотрел  на набегающие и бьющиеся о пирс волны:
    – Да…  в целом так неплохо отдохнули!
    Селиванов дозвонился до друга, и широко улыбнувшись, отдал мне мобильный.
    – Все, можно ехать. Женька привезет Петровича в поселок.
    На обратном пути я сел в будку. Парни всю дорогу виновато молчали, только Павловский иногда вздыхал: « Вот так отдохнули…»
    Ближе к полночи  друг Селивана, опер Женя привез нашего путешественника. Было уже поздно, и он решил остаться заночевать у нас.
    Все оказалось просто. Когда мы были на море, Петрович проснулся, взял пивка в кафешке, выпил, и его опять развезло. Рядом стоял автобус, грузились туристы из Краснодара. Он упал на чьи-то сумки, и его занесли вместе с багажом в автобус, подумав, что он турист. Водитель автобуса растолкал его на вокзале в Краснодаре. Растерянный, но протрезвевший  Петрович  в гавайских шортах и майке, без документов, денег и телефона, подходил к пассажирам и пытался продать свои старые часы « Восток», чтобы купить билет. Через полчаса его забрал наряд милиции. Хорошо, что он еще помнил мой номер телефона…
    Мы поужинали, и завалились спать, ночь была тихая и звездная.
    Вдруг тишину нарушил глухой пистолетный выстрел и всплеск разбитого стекла. Выстрелы по окнам начались и с другой стороны дома, уже из ружья, раскатисто, разбивая стекла на мелкие осколки.
    Мужики вскочили  с коек и залегли на полу.
    – Ни хрена, себе, Коля, у вас здесь Чикаго! – ночевавший у нас опер залег под сетчатую кровать, и быстро набирал номер на сотовом.
    – Выходите, уроды! – орал с улицы муж Оксаны, Иван. – Казнить вас будем!
    Опер, быстро позвонив кому-то, привстал, и подошел к окну:
    – Я майор Седин, Краснодарское ГУВД, приказываю прекратить стрельбу!
    – А я Папа Римский, – хохотнул Иван, и тут же выстрелил в оконную раму, осколок стекла пронзил щеку майора, и он быстро пригнувшись, полез обратно под кровать:
    – Вот я дурак, и пушку с собой не взял.
    – Щенок, выходи один, пацаны твои пусть живут! – крикнул Иван.
    Я медленно начал вставать с пола.
    – Куда  дурак, – они же обкуренные,– Селиван схватил меня за плечо и резко вернул на пол.
    – Дядя Ваня, – раздался молодой незнакомый голос на улице, – давай их выкурим оттуда.
    – Слушай, щенок! Если через десять минут не выйдешь – мы запалим хату, – заорал Иван.
    Мы молча лежали на полу. Прошло уже минут пятнадцать.
    Во дворе началась возня.
    – Дядя Ваня, а маленькой канистры хватит?
    – Хватит. Ты деревянную стенку веранды облей, сейчас мы поджарим курочек гриль…
    – Я выйду, поговорю с ним, – громко сказал я.
    – Если выходить – то всем, – Селиван вздохнул, и начал подниматься, – пошли, пацаны!
    Мы услышали звук подъезжающей машины.
    На улице начался переполох.
    « Киря! Беги!» – закричал Иван. Раздался визг тормозов
«уазика».
    « Всем стоять, суки, стреляю!» – орали на улице.
    « Свои…» – вздохнул друг Селивана, вставая с пола и вытирая рукавом кровь на щеке…
    Утром опер Женя, поправляя лейкопластырь на щеке, попрощался с нами, как со старыми друзьями:
    – Этот ваш стрелок,  Иван Лещинский – известная личность в районе, теперь на третью ходку пойдет. Жаль, пацана  молодого за собой потянул. Ну ладно, давайте, если что, звоните…
    Когда он уехал, бригадир подошел ко мне:
    – Саныч, ты это, шефу ничего не докладывай, а то человек волноваться начнет, а у него гипертония. А стекла в доме мы завтра  вставим, не беда…
    Но директор сам  заявился к нам во вторник. Мы как раз собирались обедать, когда к воротам подкатила «Волга». Из машины вылез шеф.
    – Здравствуйте, Анатолий Юрьевич, отобедайте с нами, – пригласил его Селиван.
    – Здравствуйте, но от обеда, пожалуй, откажусь – диета, – он похлопал себя по необъятному животу.– Я просто в Новороссийское управление еду, и решил к вам заглянуть по пути . Ну, парни, как вам новый мастер?
    – Мировой парень! – мужики обступили вокруг меня.
    Я пошел провожать шефа к машине.
    – Ну что ж, Володя, подбирайте здесь «хвосты», и к пятнице перебирайтесь на Абинский участок, насчет дома  я уже договорился. Ну а в целом, с бригадой, смотрю – ты сработался, – он похлопал меня по плечу. – Счастливо! – и, пожав руку, сел в машину.
    Я стоял и смотрел со стороны на свою бригаду: такие разные, каждый со своим характером, со своей судьбой, но ставшие мне определенно ближе, за этот небольшой отрезок времени, а впереди были  еще две недели вахты, и что будет – никому не известно.
    А там, далеко, тянулась вереница облаков, обозначив горизонт, деливший жизненный путь на печали и радости, на поражения и победы, и там, впереди, это уж точно, каждый из нас имел право на простое человеческое счастье…