Обрэндр

Закончив с бритьём ног, рук, плеч, шеи и ежедневно появляющихся усов, Пенелопа  Бабаевна Сусликова занялась приготовлением провианта для рыбалки. Данное мероприятие, дату проведения которого высчитали специалисты фен-шуй, должно было состояться не позднее сегодняшнего дня, потому что именно сегодня складывалось такое благоприятное для ловли рыбы расположение звёзд, которое бывает раз в 21 тысячу лет.
И вот, в сей торжественный и долгожданный день, два счастливых пенсионера – 68-летняя Пенелопа и её 70-ти летний муж Вергилий Августович, отсидевший давеча в тюрьме восемь лет по статье, о которой в приличном обществе говорить не принято, заканчивали последние приготовления к выдающемуся событию.
   Пока Пенелопа Бабаевна нарезала ливерную колбасу, Вергилий Августович, напевая весьма назойливую песенку, которой его научили в тюрьме два армянина, приводил в порядок электроудочку, подаренную им супруге на 8 марта и освященную вчера в местной церкви отцом Мартыном.
   С утра Пенелопа Бабаевна чувствовала некоторе недомогание – то ли болело сердце, то ли беспокоил геморрой. Но сейчас, после принятия десяти таблеток пургена с женьшенем, самочувствие её резко улучшилось и уже ничто не могло воспрепятствовать сокращению поголовья рыбы в местном водоёме, чьи воды использовались для охлаждения реакторов атомной электростанции.
   Ласково глядя на своего суженого, Пенелопа Бабаевна спросила: «Вергюша, ты Пердюшу покормил?»
Пердюшей звали говорящего попугая, страдающего метеоризмом с тех пор, как его привезли из солнечной Индии в холодную Россию, и, вместо манго, стали кормить пельменями, вермишелью и просроченными вафлями «Артек».
- Разумеется, креветушка моя, он уже четвёртый раз кушал сегодня, – ответил муж, глядя в глаза супруги, которые по размеру, цвету и выражению действительно напоминали глазки крупной креветки.
Детей у Сусликовых никогда не было, поэтому они отдавали всю свою любовь и заботу друг другу, а также Пердюше, который умел выговаривать одно слово - «обрэндр». До поры до времени никто не мог распознать значение этого слова, но однажды друзья Сусликовых познакомили их с известным туркменским прорицателем Гербертом Пиявкиным, который поведал, что два миллиона лет назад в солнечной системе существовала ещё одна планета, заселённая выдающимися дебилами, и, в переводе с их языка, «обрэндр» означало «жизнь тяжела».
После такого сенсационного откровения, Сусликовы уверовали в реинкарнацию, отреклись от Свидетелей Иеговы и стали последователями одной из многочисленных ветвей индуизма.
Пенелопа Бабаевна даже занялась было хатха-йогой, но после того, как её временно парализовало в одной из принятых на балконе поз, эксперименты с развитием гибкости пришлось прекратить. Муж в то время уезжал в Москву на слёт людей, об ориентации которых в приличном обществе не принято говорить, поэтому скрюченной Пенелопе Бабаевне непосчастливилось провести в обездвиженном состоянии двое суток, пока он не вернулся.
Если бы не Пердюша, который всё время подбадривал её своим «обрэндром», весьма вероятно, что от такого стресса пожилая йогиня стала бы безнадёжным пациентом сумасшедшего дома.
   Итак, пока батарейка настенных кварцевых часов приводила в действие набор шестерёнок, управляющих стрелками, обладатель не начатого высшего образования Вергилий Августович Сусликов проверял эффективность высоковольтной электроудочки на привязанном к батарее соседском коте Мямлике, соблазнившемся куском ливерной колбасы и попавшим, таким образом, в плен.
Вергилий Августович крутил ручку настройки и подавал увеличивающиеся по силе электрические разряды на кота до тех пор, пока у того не вылезли глаза из орбит и не задымилась шерсть.
Убедившись, что система работает исправно, счастливый экспериментатор отсоединил аккумулятор и принялся укладывать снасти в специальный водонепроницаемый чемодан.
Мямлик же, глядя остекленевшими глазами на улыбающегося попугая, протяжно изрёк «м-м-м-м-мурлык об-б-б-рэндр» и испустил дух.
- Видишь, электричество даже котов учит разговаривать по-человечьи, -заметил Вергилий Августович.
- Да уж. Гляди, чтобы рыбы в реке тоже не заговорили, – усмехнувшись, сказала жена.
- А что, пускай говорят, как в сказке. Представляешь, золотая рыбка попадётся и будет исполнять все наши желания. 
- Замысловато как-то. Ты что имеешь в виду? – спросила туповатая Пенелопа.
- Ну как же, помнишь сказку про золотую рыбку?
- Это где старик Хоттабов был?
- Да нет же, во-первых не Хоттабов, а Хоттабян, или Хоттаб. Чёрт бы его подрал, и сам забыл, как этого старика звали. Он ещё на ковре летал.
- Да ну!
- Да то же сказка.
- А, понятно.
- Так ты помнишь сказку-то про золотую рыбку?
- Нет. Я вот мультфильм вспомнила про козлика Элека Мекка.
- Блин, я ей про рыбку, она мне про козлика….
- Не сердись, Вергюша, я в дестве в поезде с третьей полки два раза упала, вот все сказки и забыла.
- Ты совсем, как Доцент в «Джентельменах удачи». Шпроты взяла?
- Взяла.
- А кабачковую икру?
- Она заплесневела. Вместо неё баклажанную положила.
- Годится. Ну что ж, пора, как говорится, выезжать, – с радостным предвкушением выдающейся рыбалки изрёк Вергилий Августович и с наслаждением поцеловал себя в плечо. Этот жест он перенял от своего страдавшего паранойей дедушки Вахита, любившего целовать себя во все доступные части тела и приговаривать: «Я славненький!»
- Ну что, Пердюшка, – Вергилий Августович посмотрел на попугая, - жди нас с добычей. Сегодня наклюёшься рыбы так, что дышать не сможешь.
Подхватив сумки со снастями и провиантом, счастливые супруги покинули свою пропахшую попугайскими шептунами квартиру и вышли на улицу, где их тут же обволокло со всех сторон прекрасное лето, наполненное светом, зеленью, ленивым щебетанием раскумареных воробьёв, болтовнёй детей в песочнице и звуками сирены машины скорой помощи, спешащей к совершенно безнадёжно умершему соседу с первого этажа.
Неподалёку, на стоянке их дожидалась дорогая, но убогая поделка российской, если можно так сказать, промышленности – мотоцикл «Урал» с коляской.
Одна из уникальностей этого монстра заключалась в том, что о нём можно было узнать практически всё даже с закрытыми глазами. Предоставлялась такая возможность при первой же попытке завести двигатель. Тут даже дикарь из лесов Амазонки мог безошибочно определить - где это сделано и для кого.
Чтобы насладиться стуком постоянно прогорающих клапанов и гавкающими звуками выхлопных газов из глушителя, сначала следовало изрядно поработать ногой, лягая кикстартер до прихода тяжёлой отдышки, либо толкать мотоцикл вдвоём и пытаться завести его, так сказать с толкача.
Поначалу у Вергилия Августовича даже приключилась некоторое специфическое заболевание, связанное с этим металоломом – по ночам он вдруг начинал дёргать ногой так, что однажды сломал спинку кровати.
Потом, правда, это внезапно прекратилось, но неприятные воспоминания остались надолго, особенно у супруги, которую эта ночная пляска Святого Вита привела к нервному расстройству.
- Ну что, срань моржовая, – изрёк Вергилий Августович, глядя на унылое транспортное средство, - надеюсь, что сегодня ты будешь умницей и не заставишь папочку потеть до посинения.
- Да, сегодня он нас не подведёт, – промолвила супруга, ласково поглаживая ладонью бензобак.
Впрочем, садиться в люльку она не поспешила, так как вариант заводки с толкача не исключался.
Перекрестившись справа налево, затем слева направо, 70-ти летний байкер вонзил ключ в замок зажигания и, приняв 78-ю позу из «мотоцикло-сутры», с выражением лица, напоминавшем испуганного Минотавра, принялся маслать ногой заводилку.
После двадцать четвёртого пинка, стало ясно, что первая попытка провалилась – двигатель не собирался оживать.
- Вот же гадство! – воскликнул Вергилий Августович, - один раз в двадцать одну тысячу лет и тут такое западло!
- Ничего, Вергюша, не волнуйся, давай с горки толкнём, – успокоила его супруга.
- Давай, а то у меня уже колено хрустит.
Выкатив мотоцикл со стоянки, супруги доволокли его до того места, где дорога делала небольшой уклон вниз и приготовились ко второй попытке.
Растолкав трёхколёсную колымагу, Вергилий Августович лихо вскочил в седло на ходу и воткнул вторую скорость. Когда спуск уже был на исходе и колёса вертелись, как глаза у кота, которому намазали скипидаром задницу, Вергилий Августович отпустил сцепление и изначально больные внутренности двигателя пришли в движение.
- Ну, давай же, давай! Заводись, чёрт бы тебя побрал! – Вергилий Августович впился руками в руль с такой силой, что казалось, будто сейчас у него из под ногтей брызнет кровь.
Однако, спуск закончился, а мотоцикл так и не издал желанного звука.
- Это просто ужас какой-то! – очумело воскликнула жертва российского мотопрома, - чтоб тебе гореть в аду, конструктор сей пакости.
Через минуту подоспела Пенелопа Бабаевна и грустно глядя на мужа, промолвила: «Давай я попробую».
- Да ты что! Ещё не хватало, чтобы ты по ночам лягаться начала. Сейчас соседа попрошу, чтобы он на машине дёрнул.
- Точно. Я его сегодня на балконе видела, похоже, что дома сидит.
- Ладно, побудь здесь, я сейчас.
Вергилий Августович отправился за подмогой, а супруга, достав из сумки кулёк с семечками, и усевшись в люльку, принялась их лузгать.
Проходившие мимо люди, соприкасаясь взглядами с этой пожилой особой, сначала испытывали некоторую смесь иронии и лёгкого отвращения, а затем, осознав свою бездуховность, стыдливо говорили себе мысленно: «Она ведь такая же, как я. Все мы дети одного Бога, значит она моя сестра. Эх, какая же она забавная. Да, всё же я не полное дерьмо. Завтра вот птичек на улице покормлю, если не забуду, и вообще всё будет здорово. А ещё надо в театр сходить, Моцарта послушать».
Улыбаясь, они шли дальше, удовлетворённые своей духовностью.
Кому-то из них суждено было поесть сегодня вечером пельменей, кого-то ждали нарды и домино, некоторым предстояли плотские удовольствия после ночных купаний голышом в озере, тогда как другим судьба не оставила иного выбора, кроме как смотреть телевизор и продолжать деградировать вместе с ведущими тех идиотских передач, которыми изобиловали телеканалы.
  Не прошло и десяти минут, как на улице появилось второе Солнце – то была красная, сияющая репа соседа Прокла Арчибальдовича Сосискина, которого Сусликову удалось вытащить из-за стола для подмоги. Тот уже изрядно принял самогона, отчего слегка покачивался из стороны в сторону и безудержно икал.
Прокл Арчибальдович служил судьёй в одном из районов города, а в качестве хобби, иногда подрабатывал помощником грузчика на рыбной базе, где с ним обычно расчитывались спиртным.
Человек он был душевный, и, видимо, так переживал за тех, кого судил, что приходилось заливать свои переживания этой законной разновидностью наркоты почти ежедневно.
Конечно, как человек интеллигентный, он делал это исключительно после работы и по выходным, поэтому коллеги, не по рыбной базе конечно, относились к нему в высшей степени уважительно.
Хотя взяток Прокл Арчибальдович принципиально не брал и всегда был готов прийти на помощь, от алкоголя он никогда не отказывался, поэтому чтобы выманить его из дома, Вергилию Августовичу пришлось пожертвовать бутылкой водки, которую он тайком заныкал на праздновании дня рождения своей двоюродной племянницы Валенсии.
Имея доход чуть выше, нежели у остальных представителей данной прослойки общества, Прокл Арчибальдович смог однажды позволить себе приобрести автомобиль «ЗАЗ» 968-й модели, нежно именуемый в народе «запором» и вполне оправдывавшем это название по той же причине, что и мотоцикл «Урал» - случалось, заводился он хреново.
Вот этому эпохальному творению советской инженерной мысли и предстояло сейчас взять на буксир своего околевшего младшего брата, дабы привести его, наконец, в чувство.
Третья степень ожирения превратила водружение тела Прокла Арчибальдовича в кабину «запора» в некоторую проблему, - он чуть не задохнулся от жира, который плавно перетёк от упёршегося в руль живота к шее и почти перекрыл ему дыхание.
- Вот так и сдохнешь однажды, - сокрушённо прошептал он синеющими губами, глядя слезящимися глазками на Вергилия Августовича.
Поёрзав на сиденье, ему удалось согнать складки жира обратно и восстановить приток воздуха в лёгкие.
- Уф, ну щас поедем. У тебя верёвка-то есть?
- А как же.
- С твоей техникой верёвка – первейший инструмент, скажу я тебе.
Запустив мотор, Прокл Арчибальдович достал из бардачка пачку «Казбека» и закурил.
- Где мотик?
- Да там вон, внизу.
- Понятно. Садись, доедем.
- Да ну, тут идти-то. Дойду. Пока верёвку достану, а ты докури.
- Хорошо, ступай, через пару минут подъеду.
- Он всё больше становится похож на бесформенного борова, – подумал Вергилий Августович и, почесав ухо, отправился к мотоциклу.
Яркое Солнце, наблюдавшее за всем происходящим на Земле, не переставало удивляться тому, какой же дребеденью занимаются на этой планете вечные души, попавшие в мясокостные оболочки неизбежно стареющих тел. Но оно не имело полномочий прекратить данный маразм, поэтому продолжало светить, исполняя свой долг во Вселенной.
Каждую секунду рождались и умирали целые миры, галактики сталкивались друг с другом, зловещие чёрные дыры засасывали в себя планеты и звёзды, а Вергилий Августович безуспешно пытался завести свой дурацкий мотоцикл, чтобы поехать на дурацкую рыбалку.
Впрочем, мелочи тоже важны, не всем же Солнцами да богами быть. Да уж!

Вернувшись к супруге, Вергилий Августович обнаружил, что весь асфальт вокруг люльки был покрыт лузгой от семечек, как будто в их употреблении принимало участие человек семь.
- Ну что, Вергюша, всё в порядке? – спросила жена, покусывая торчащие волоски от недобритых усов.
- Да, сейчас подъедет.
- Поди пьяный опять.
- Ещё не совсем, но где-то рядом.
- Ну, теперь точно заведём. Рыбы уже, наверное, заждались.
- Несомненно. Они просто мечтают о том, чтобы мы их поймали.
Вергилий Августович достал из люльки буксировочную верёвку и принялся привязывать её к раме мотоцикла.
- Вот бы сюда запрячь всех засранцев, которые эту рухлядь собирают, пусть побегают! – раздражённо вымолвил он.
- И не говори. Такие деньжищи берут с народа, а потом мучайся, – вторила ему жена, - шесть лет копили, даже ни разу к родственникам не съездили, и вот тебе подарок – только с верёвкой и заводится.
- Всё у нас в стране почему-то непутёво.
- Да, особенно мотоциклы идиотские.
- Точно.
- Жаль, что старые мы с тобой уже. Были бы помоложе, эмигрировали бы нахрен в Израиль, или в Америку. Жили бы, как люди, на хорошей машине бы ездили.
- И не говори. Вон Вилли Токарев уехал, так известным человеком стал. Наверное деньги гребёт лопатой.
- А то.
- Эх, не судьба нам видимо.
- Да ладно, хорошо хоть так. Вон в Африке вообще кранты полные. А у нас и пельмени тебе с кабачковой икрой и ванна в квартире и в парикмахерскую можно ходить сколь хочешь.
- Зажрались мы.
- Да, не ценим того, что имеем.
- Вон, едет, – Пенелопа Бабаевна показала рукой на приближающийся «Запорожец».
- Добрый день, Пенелопа Бабаевна, – поприветствовал её Прокл Арчибальдович в открытое окно.
- Здравствуйте. Как ваши дела, как Венесуэлла Козыбаевна?
- Нормально всё, супруга сегодня на работе, у них авария в общественном туалете. Вызвали откачивать.
- Печально, не дают людям отдохнуть.
- Что ж поделаешь, туалет как мартеновская печь – процесс останавливать нельзя, а то засрут все окрестности.
- Сынок-то приехал?
- Нет, до сих пор в наркодиспансере.
- А дочка?
- Там же.
- И что говорят?
- Да ничего нового. Хреновые у нас врачи.
- Это точно.
- А вы куда собрались опять?
- Да на рыбалку.
- Хорошее дело, особенно по такой погоде. Ладно, давайте прицепляйтесь за бампер.
Прокл Арчибальдович объехал мотоцикл.
Вергилий Августович опустился на колени и привязал истерзанный конец верёвки с полуистлевшему креплению внизу «Запорожца».
- Может, мне вылезти? – спросила Пенелопа Бабаевна.
- Не надо, заведёмся и сразу поедем.
Вергилий Августович взгромоздился на мотоцикл.
«Запорожец» тронулся, надрывно жужжа маломощным двигателем и слегка подёргиваясь, словно агонизирующий ишак, упавший со скалы в пропасть.
Верёвка натянулась, но из-за того, что Вергилий Августович вовремя не выжал сцепление, внезапно оборвалась и хлестанула по лицу Пенелопу Бабаевну так, что у неё мгновенно выпали все недобритые усы и два зуба.
Парик снесло тоже и он, пролетев несколько метров по воздуху, упал в стоящий неподалёку контейнер с помоями.
Прокл Арчибальдович от неожиданности давану педаль газа, и, не справившись с управлением, направил машину в бетонный столб, куда она благополучно и въехала, испортив себе весь незамысловатый профиль.
   Данный эпизод спектакля под названием «жизнь» вызвал настоящий аншлаг.
Все одушевлённые и даже неодушевлённые существа, бывшие в это время во дворе, оторвались от своих занятий и мыслей, посвятив всё внимание произошедшему действу, практически оцепенев.
У Прокла Арчибальдовича от удара жир снова подался к верху и он начал задыхаться, вращая красными глазками.
Вергилий Августович, обхватив голову руками, с ужасом смотрел на свою жену, которая сподобилась безжизненной мумии, не зная, что ей дальше делать – орать от боли, или от обиды на непутёвого мужа.
   Как-то сам собой, её очумелый взгляд перенёсся на птичку, сидевшую на столбе, в который врезался «Запорожец», и Пенелопой Бабаевной овладело нечто трансцендентное.
Она вдруг позабыла про всё на свете и между ней и птичкой установился невидимый ментальный контакт.
- Что, не сладко тебе пришлось? – услышала она в своих мозгах мысли птички, - даже орать хочется? Терпи. Знаешь, как мне было тяжело прошедшей зимой, когда у меня родились птенцы, а жрать было нечего.
О, сколько всего я перенесла!
- Но и мне нелегко живётся, – мысленно отозвалась Пенелопа Бабаевна.
- Да как же. Каждый день, поди кушаешь и в тепле, – заметила птичка.
- Это да. Но тоже проблемы бывают.
- Разве это проблемы. Вот ты поживи на холодном чердаке с умирающими птенцами – это проблема, так проблема. В общем, терпи, подруга. Ничего особо страшного не произошло.
- Значит мне воздержаться и лучше не орать?
- Конечно. Веди себя с достоинством, как настоящая коммунистка, – заключила птичка и замолкла.
Пенелопа Бабаевна тяжело вздохнула и тихо произнесла: «Обрэндр».
Тут же трансцендентность покинула её и сознание вернулось в обыденную реальность.
Она заметила подошедших детишек, один из которых, внимательно рассмотрев все детали произошедшего, обратился к Вергилию Августовичу: «Дяденька, у вас краник бензобака закрыт».
Неудачливый мотоциклист опустил голову и обнаружил, что он действительно забыл открыть краник безобака, из-за чего бензин просто не поступал в двигатель и посему тот не заводился.
В этот момент Вергилия Августовича тоже накрыло нечто трансцендентное.