письмо в ред. лит

                Здравствуйте, товарищи.
Я  буду  говорить  «мы».  Кого  это  оскорбит, пусть  вычеркнет  себя, ближнего  или  дальнего.
Как  и  где  порастеряли  мы  сперва  совесть, потом  самоуважение, затем  мужество  и  честь?
Судите  сами, какие  идеи  овладевали  массами  и  становились  силой.
Сначала, очень  давно, мы  взяли  на  вооружение  иезуитское: цель  оправдывает  средства, упрятали  его  в  манящую  упаковку  и  начали  приближать  светлое  завтра.  Дальше  -  больше  и  активнее, и бездоказательно, так, в  виде   пророчеств, подвели  якобы  фундамент  под  якобы  здание. Как  случилось, удивляемся  сейчас, что  мы  погрязли  в  доносительстве, палачестве, троно-креслоборстве?
Очень  просто -  каждый  трясся  за  свою  утробу,  надеясь  хлебнуть  с  ближайшее  время  из  миски  светлого  будущего, и  всем  было  начхать, что  ради  этого  надо  (всего-то, тьфу!)  продать  и  предать, не  важно  кого.
 И  преуспели.
Как  случилось, удивляемся  сейчас, что  мы  испугались  собственной  запоздалой  смелости  и  снова  заняли  свои  шестки?
Очень  просто  -  в  клетке  привыкаешь  к  подачкам,  свобода  оказалась  не  по  зубам, мы  предпочли  паёк  и  встали  в  очередь  к  кормушке, норовя  между  делом  объегорить  встречного  и  слямзить  у  поперечного.  Нам  сказали  мудрецы: свобода  - осознанная  необходимость, хотения  -  хаос, анархия. Мы  предпочли  гармонию.
И  преуспели.
Как  случилось,  удивляемся  сейчас, что  мы, не  ведая  о  существовании  корней, пожухли  и  чуть  не  опали  с  этого  древа?
Очень  просто - мы  отрекались  неустанно  от  прошлого, тем  более  такого  тёмного, и  чуть  не  после  каждого  собрания  начинали  новое  летоисчисление; отрекались  от  отцов  и  дедов, считая  себя  основателями  рода, потому  что  прочно  усвоили: вначале  были  обезьяны, потом  некий  Чарлз   и  только от  нас  род  человеческий  пошёл.
 И  преуспели.
Как  случилось, удивляемся  сейчас, что  нас  чуть  не  доконала  депрессия?
Очень  просто  - мы  загоняли  вовнутрь   хотения  человеческие, выплёскивая  вовне  -  животные, притворяясь  будто  желаем  дозволенного  бог  весть  кем; мы  ломали   совесть, втайне  пакостя; мы  честь  сочли  за  мифологический  термин; мы  милосердие  выставили    пережитком  пошлого  прошлого;  мы  о  филантропии,  меценатстве  знать  не  хотели,  как  о  кощунстве, не  могущем  иметь  места  нигде, кроме  исковерканного  мозга  безумца; мы  часть  себя  превратили  в  изгоев, которым  не  нашлось  места  нигде, даже  в  психиатрических  больницах, другая  часть  уехала  за  границу, третья  добровольно  с  нашего  молчаливого  согласия  загнала  себя  в  домовину  (им  один  Бог  судья), и, похмеляясь  и  благославясь, мы  стали  уверять  неправоверных, что  у  нас   уже  светло,   как  в  будущем, и  сами  уверовали.  Светлое  будущее  до  того  было  светло, что  невольно  прищуривались, однако  изощрённый  и  премудрый  глаз  наш  чётко  различал: у  них  ещё  вчера, мрачное, а  у  нас  уже  завтра  лучезарное.
И  преуспели.
Как  нам  отвязаться  от  самогипноза?
Очень  просто  - выключить  искусственное  освещение.  И  тогда, присмотревшись, увидим: сверху  донизу  -  все  пропадаем  и  не  бывать  нам  в  раю, ибо  для  этого, как  минимум,  надо  иметь  душу.
И  вот  мы  её  ищем.
Преуспеем  ли?
                Константин  Савинкин.
14 ноября  1988  года.
  (В  этот  день  и  отправлено  в  Литгазету». Ответили.  Поблагодарили.
Отвергли).