Ночные проделки

     Однажды случилось так, что все домашние отправились в дальние края - отец с матерью, прихватив с собой Толика, уехали в Москву, дядя Коля с тётей Зиной - за реку в Новоселки, бабушка с дедушкой - во Владимир на чью-то свадьбу, а дома остались лишь двое - я и Оленька.
     Многие, конечно, поймут нас. Из старших дома - никого. Можно делать что угодно - лазить по шкафам, бросаться подушками, прыгать по диванам и кроватям, смотреть плохо припрятанные папины видеокассеты(Оленька заливалась краской, я же филином таращился на экран), сооружать домики из стульев и вываленной из шифоньера одежды, влезать на крыши и чердаки(и не беда, что сосед Пётр Иваныч донесёт на нас дедушке), залезть в огород и слегка пощипать виноград - кислый, так его! - в общем, осуществить многое такое, чего бабушка, тётя или добрейший дядя Коля никогда бы не позволили.
     Довольно скоро нам надоело развлекаться в одиночку, и мы позвонили Кирке Беляковой и Оленькиному однокласснику Витьке Ширшову - непревзойдённому специалисту по разным шалостям.
     Гости застали в наших комнатах картину живописнейшего разгрома - завешанное одеждой нагромождение стульев, раскиданные по всем углам игрушки, орущий во всю мощь телевизор... Оленька с подружкой принялись воплощать в жизнь свой давний замысел - нарядить нашу кошку Забавку в платье и повязать платочек на её серую мохнатую голову. Кошка пребывала в шоке и ужасе, когда ей подтягивали поясок и проталкивали лапки в рукава; мы с Витькой долго наблюдали за девчачьими стараниями, а затем мой напарник по проказам заявил:
     - Да вы просто дуры какие-то... - и скорчил непередаваемую, но многозначительную физиономию.
     Кошка, судя по выражению морды, была того же мнения. Улучив момент, четвероногий манекен убежал под диван и избавился там от всех сшитых для него одёжек. А когда девчонки попытались изловить беглянку, то Забавка, оставив Кирке на память весьма болезненную царапину, прыгнула в форточку - и была такова.
     Мы вышли во двор и принялись играть в прятки, затем в войнушку, затем начали гонять мяч и несколько подпортили грядки Петра Иваныча, ибо коварный мячик то и дело отскакивал через забор...
     Тем временем Солнышко опустилось за речку, пастухи пригнали коров, улица осветилась бледно-голубым электрическим светом. Пора бы и по домам, но Витька и не думал отправляться на боковую.
     - Я вот что придумал, - зашептал он с таинственным видом, - идёмте туда, где нас не услышат...
     Мы заинтересовались и ушли в самый дальний угол двора. Девчонки буквально набрасывались на Витьку, но тот отнекивался и говорил:
     - Я такое придумал!.. Такое! Вот весело-то будет!
     Мы буквально сгорали от нетерпения.
     - Давайте знаете что сделаем? - Витька буквально трясся, - давайте, когда совсем стемнеет, пойдём на улицу и будем там что-нибудь творить?
     - А что там можно творить? - спросил я.
     - Как - что? - шалун посмотрел на меня, как на законченного идиота, - да всё!
     - В ворота кому-нибудь пинать? - уточнила Кирка.
     - Можно и это, - одобрил Витька, - но это так, фигня... а я уже придумал, как мы будем творить. Мы такое устроим, что у всех глаза на лоб полезут!
     Что же такого мог изобрести наш компаньон по играм и шалостям, чего мы ещё не знаем? Он таинственно молчал и многообещающе улыбался, когда мы пытались выспросить подробности. Пинать по воротам и убегать все умели, для этого даже ночной тьмы не требуется. Что же ожидало нас на сей раз?
     А село погружалось в серые сумерки. Выглянула Луна, засверкали звёздочки. Мы перебрались во двор к Витьке, и тот занялся какими-то таинственными делами - вынес из сарая старые драные кроссовки, распихал нам по карманам незрелые томатины и несколько картофелин, нашёл где-то тоненький стальной прутик... Мы ничего не понимали, но нам уже было смешно. Оленька прямо светилась - ей никогда не позволяли гулять так поздно, да и мне, если честно, тоже...
     Витька завёл нас на свой огород и провёл к старому обрыву. Ох и замечательное это было место - такого ни у кого не было... Надо полагать, когда-то в стародавние времена по этому огороду текла река, а сейчас в серой пыльной земле наделали нор ёжики. А главное - с этого места был хорошо виден каждый дом на улице.
     - Вот смотрите, - самодовольно заявил Витька, - сейчас мы всю деревню обстреляем...
     Он начал насаживать томатины на прутик и хорошенько размахнувшись, отправлять их наугад в полёт. Мы прямо подскакивали на месте и с трудом сдерживали смех, когда слышали глухой стук или звонкий удар, и вздыхали от разочарования, если томатина падала куда-то без всяких звуков.
     Вот это у Витьки и называлось - "идёмте творить". И нам четверым это нравилось. Хорошо быть маленьким и жить, не утруждая себя мыслями о последствиях своих поступков...
     А когда мы начали швырять по чужим владениям картошкой, случилось нечто - я кому-то разбил стекло. Мы залегли на обрыве, стараясь не дышать, словно вражеские лазутчики, а через два дома от нас залаяла собака, хлопнула дверь, и чей-то прокуренный голос рявкнул:
     - ТЫ КАКОГО Х** КИДАШЬ ТАМ???
     В ту ночь нам повезло - хозяин пострадавшего окна так и не понял, откуда прилетела картофелина. А мы, убедившись, что нам более ничего не грозит, веселились от души, разве что вполголоса, боясь разоблачить себя слишком громким смехом...
     Мы хорошо знали все ходы и выходы в селе, а Витька - в особенности. Он провёл нас на одну из дальних улиц, и мы не замедлили отличиться и здесь - нахватали наколотых дровишек из чьей-то поленницы и пошвыряли их на грядки чьего-то огорода, а затем закинули на росшую в одном из палисадников берёзу связанные шнурками старые кроссовки.
     Все были в восторге - ещё бы, накуролесили - и ушли с места преступления незамеченными.
     - Вот здорово! - хихикала Оленька.
     - А ещё будем творить? - вторила ей Кирка.
     Витька был глубоко польщён нашими восторгами. Мы добрались до школы и опрокинули набок стоящий у ворот переполненный мусорный контейнер, а затем Витька придумал устроить потоп. Мы набрали на обочине плоских камушков и застопорили ручки всех колонок, какие попались нам по дороге. К утру по двум улицам уже нельзя было пройти без сапог - там натекли целые "священные Байкалы"...
     А я решил повертеть вентиль на газовой трассе. И повертел. На треть оборота, или около того.
     - Я теперь всегда буду с вами ходить и творить, - сказала Кирка перед тем, как мы разошлись по домам.
     Наутро вернулись бабушка с дедушкой, и мы зажили как прежде - спички не бери, до ночи не гуляй, и всё такое. Разве что в ближайшем переулке из-за заклинившей колонки за ночь натекла здоровенная лужа. Не такая, как на обычных сельских дорогах - там лужи мутно-зелёные, с потёками грязи, - а чистая, прозрачная, холодная, с галечно-песчаным дном. Босиком по ней скакать - сплошная польза.
     Много позже, когда я оканчивал школу, то начал понимать тех людей, коим мы напакостили. За потревоженные грядки нам бы крепко влетело - и от хозяев, и дома от дедушки. Рассада, в которую вложено немало труда и терпения, стоила того. И уж тем более вертеть газовые вентили... лишь семь-восемь лет спустя я понял, что мог бы запросто спалить половину села.
     Прошла, должно быть, какая-то неделя после нашей вылазки, когда Кирка позвала меня и Оленьку ночевать к себе.
     И вот мы, вдоволь наигравшись, начали готовиться ко сну, но не тут-то было. Кирка позвонила Витьке и пригласила его под свои окна, а когда тот, не медля ни секунды, пришёл - мы услышали от неё такие слова:
     - Ну что, пойдём сегодня творить?
     Девчонки многозначительно и выжидающе смотрели на меня.
     А мне сразу стало весело. Ну как тут откажешь? Я спрятался за ширмой, избавился там от пижамы и снова напялил на себя свои повседневные одежды, коих не жаль порвать и испачкать...

     Место первой публикации - https://yapishu.net/book/93720