Абсолют и своеволие

               
                Тезисы

   Редьярд Киплинг говорит в своём очаровательном стихотворении:
                Времени очи безгневны,
                Поступь тверда:
                Словно цветы, однодневны
                Страны и города.
                Гибнут престолы, но снова,
                Травам под стать,
                Город из праха земного
                Жаждет восстать.
   Всё сущее в мире, как и весь мир в целом, рано или поздно уходит в ничто. Однако, по словам Гегеля «ничто от некоторого нечто есть определённое ничто». Эта Основа пространственно-временного бытия, лежащая сама вне пространства и времени, является, по свидетельству непосредственно познававших её людей, которых называют «святыми» или «мудрецами», божественной Реальностью, источником ценностей человеческой жизни.
   Мы будем также называть эту Основу бытия Абсолютом, оставив в стороне вопрос о тождестве, сходстве или различии понятия Абсолюта и понятий Бога, трансфинитного, актуальной бесконечности и.т.п.
   О.Хаксли говорит, что имеются три основных условия, делающие возможным непосредственное познание Основы бытия: смирение, беспристрастие и любовь к ближнему.
О.Хаксли добавляет относительно этих трёх условий:
«Почему это должно быть именно так? Мы не знаем. Этот факт как раз принадлежит к числу тех, которые мы вынуждены принять, как аксиому, даже если они кажутся нам совершенно неправдоподобными и невероятными, и независимо от того, нравятся они нам или нет».
   Одна из основных целей настоящих тезисов – показать, что условия, о которых говорит О.Хаксли, можно рассматривать не как аксиомы, а как дедуктивные выводы из поддающегося познанию нашего отношения к Абсолюту.
  И в самом деле, что касается смирения, понимаемого как принятие своей судьбы, очевидно, что отсутствие смирения побуждает человека бесплодно бороться с неизбежной судьбой, что не может быть благоприятным условием для приближения к Абсолюту, являющемуся источником этой судьбы.
   Ещё один дедуктивный вывод показывает, говоря словами итальянского философа У. Спирито, что «каждое явление заключает в себе ту же положительную реальность, что и целое, к которому оно принадлежит» (гипотеза омницентризма). Или, как более красочно сказано Г.Померанцем:
«Каждый предмет – индивидуальное проявление бытия целого (которое только одно есть!), конечное проявление бесконечного, волна, лижущая берег (с этой стороны она ясно ограничена), но уходящая, сливаясь с другими, «в никуда»».
   Такой омницентрический подход помогает уделять максимальное внимание актуальной реальности, имманентно связанной с Абсолютом во всех своих пространственно-временных аспектах. Не должно быть «избегания реальности»- это основная идея в творчестве замечательного индийского мыслителя Кришнамурти.
   Отсюда следует также, что избыточное внимание к трансцендентному Абсолюту может отвлекать от полного осознания актуальной реальности. (Это одна из многих антиномий, неизбежных в развиваемой нами цепи мысли).
   В то же время, для того, чтобы актуальная реальность, говоря словами Кришнамурти, осознавалась «как Бог», необходимо соблюдение условия беспристрастности.
   В самом деле, Абсолют является Основой бытия всех вещей, явлений и моментов нашей пространственно- временной реальности и в этом смысле беспристрастен. Очевидно, что человеческая пристрастность может помешать непосредственному познанию Абсолюта.
   «…Беспристрастность,- говорит Б.Рассел,- приводит к истине в мышлении, справедливости в действии и всеобщей любви в чувстве.»
   Освобождение от пристрастности тесно связано с освобождением от избыточных желаний, вызывающих страдания. Ср.: «А я хочу, чтобы вы были без забот» (1 Кор.,7, 32)
   А.Жид, сомневающийся в том, что Абсолют можно признать за основу жизни, тем не менее, принимал выводы относительно смирения и беспристрастия, следующие из такого признания:
                Принимайте вещи такими, какие они есть.
                Играйте теми картами, какие у вас на руках.
                Требуйте того, что фактически есть.
   По нашему мнению, эти этические максимы получили бы более прочное онтологическое обоснование, если рассматривать нашу пространственно- временную реальность как омницентрическое проявление Абсолюта.
   К данным максимам А.Жид делает следующее важное дополнение:
«Существует неизбежное и существует то, что возможно изменить. Принятие того, что возможно изменить, никоим образом не содержится в Amor Fati (любви к своей судьбе).»
   Принимая реальность за реализацию Абсолюта, я должен, прежде всего, принять себя со своими желаниями, а желание обычно направлено на изменение реальности, значение или незначительное, либо на сохранение гратификации, даже когда для этого нет реальных оснований.
   Мы сталкиваемся здесь с центральной антиномией нашей темы; на эту антиномию, вслед за Г. Померанцем, можно смотреть как на философский аналог физического единства корпускулярных и волновых свойств материи.
   Индивидуальная специфичность конкретных ситуаций и психических особенностей личности требует большой свободы, реализующейся в своеволии.
   Мы входим, таким образом, в «чарующий мир» преобладания интенсивного разнообразия и власти метаморфоз» (Ж.Делёз о творчестве Клоссовски).
   Это, однако, как мы полагаем, не противоречит нашему положению о связи человеческой реальности с Абсолютом.
«… Бытие,- пишет Ж.Делёз,- это голос, который говорит, и говорит обо всём с тем же значением».  «О чём он говорит,- это совершенно не то же самое, но Бытие то же самое для всего, о чём он говорит».
Или в языке поэзии:
«Если мы живём в молнии, то она сердце вечности» (Рене Шар)
   Мир человеческих импульсов, желаний и активности должен подвергнуться унификации и гармонизации, что требует изменения, сублимации, откладывания реализации и, в ряде случаев, полного устранения конкретных желаний.
   Своеволие, в принципе,  должно непрерывно «сниматься» (в смысле гегелевского aufheben)  в аксиологическом транцензусе (см. подробнее в наших тезисах «Диалектика своеволия»).  Здесь мы вступаем в традиционную сферу различий добра и зла.
   Эти различия очень важны, но всё же на них можно смотреть как на надстройку, основанную на первичном принятии себя и своеволии.  Однако, эта надстройка призвана исполнять регулятивную функцию по отношению к своему базису.
   Отношение своеволия и должного антиномично: это вторая антиномия свободы Николая Гартмана.
   Антиномично также во многом тождественное с этим отношением отношение альтруизма и эгоизма.
   Моральные установки складываются и развиваются под непосредственным воздействием микро – и макросоциальной среды, но могут (а мы полагаем, и должны) переориентироваться на отношение к Абсолюту.
   Л.Витгенштейн задаётся, среди прочих, вопросом:
  «Могла ли бы быть этика, если бы не было других живых существ, кроме меня?»
  - и отвечает:
  «Если этика должна быть чем-то фундаментальным, то да».
   Но как же в этом случае обстоит дело с третьим условием познания Абсолюта по О. Хаксли – любовью к ближнему?
   С одной стороны, приближение к Абсолюту не требует непременно приближения к людям. С другой же стороны, осознание своей вневременной ценности требует осознания аналогичной объективной ценности других людей.
   В свете этой антиномии отпадают возражения З. Фрейда по поводу заповеди «любви к ближнему», как неразумной, вредной и, прежде всего, недостижимой, если понимать слово «ближний» в том широком смысле, какой ему придан Христом.
   Речь идёт ведь не об эмоциональной любви, а о «любви в Боге» (если использовать христианский термин, т.е., как мы полагаем, об осознании одинаковой объективной ценности себя и ближнего, что, разумеется, приводит к изменениям поведения, установок и эмоций и может вести при определённых обстоятельствах к возникновению эмоциональной любви.
   Л.Витгенштейн и ряд других философов отрицают возможность познания Абсолюта. Однако, поскольку Абсолют является основой нашего пространственно-временного мира и, таким образом, вступает в какие-то отношения с ним, постольку он становится познаваемым, что мы и пытались показать в наших тезисах.
   Разумеется, такое познание антиномично, но «последние тайны бытия всегда антиномичны» (Б.Вышеславцев)
   Видный представитель атеистического гуманизма А.Камю писал:
«Если человек действительно готов умереть и при определённых обстоятельствах может принять смерть в своём бунте, он показывает этим, что готов пожертвовать собой ради добра, которое, как он этому верит, значит больше, чем его судьба… Отсюда следует, что он действует ради некоторой, хотя и неясной ценности, которая, как он чувствует, является общей для него и для всех других».
   Неконфессиональному гуманизму следовало  бы продолжить поиски большей интеллектуальной ясности защищаемых им ценностей, и обращение к онтологической Основе бытия не является в этом отношении недопустимым, в особенности для постмарксисткой  философии, которая в принципе должна быть диалектичной и, следовательно, антиномичной.
   С другой же стороны, дедуктивно-познавательный подход может сделать онтологические и этические сокровища, накопленные религиозным сознанием более доступными для современного человека, склонного скептически относиться к  недоказанным и недоказуемым положениям.
   В наших тезисах мы попытались выявить интеллектуально – познавательный каркас философского мышления об Абсолюте, который мог бы в принципе оказаться приемлемым как для верующих, так и для неверующих.
   Данная проблема представляет особый интерес для современной духовной жизни России, характеризующейся «мировоззренческой неопределённостью и идеологической путаницей большинства россиян» (А.Николаев).
   В заключение укажем, что уже после того, как данные тезисы были полностью написаны, мы познакомились с гениальной рукописью А.Лосева, названной редакторами при посмертной публикации «Самое само».
   Если наш ход мысли вёл нас от Абсолюта к своеволию, то в свете концепции А.Лосева вырисовывается другая возможность – восхождения от своеволия к Абсолюту.
   Рассмотрение этой заключительной антиномии выходит, однако, за рамки данных тезисов.
                1999г.