Диалектика своеволия

               
                Понятия нуждаются в новом содержании и в новом объяснении.
                Г.Ибсен
   
   Принципиальной экзистенциальной особенностью человека является его психологическая свобода, присутствующая хотя бы как потенция. Человек всегда имеет возможности выбора (выбора действия, отношения, внимания), хотя и далеко не всегда использует эти возможности.
   Отсюда возникает вполне естественная тенденция искать общие аксиологические принципы выбора. В настоящей работе будет рассматриваться аксиологический принцип своеволия, выдвинутый 150 лет назад немецким философом Максом Штирнером(ссылка1:Для первичной ориентировки читателей, не знакомых с этим именем, укажем, что М. Штирнер был одним из «мальчиков для битья» в известной ранней работе К.Маркса и Ф. Энгельса «Немецкая идеология») , называвшим своеволие «своеобразием», «собственностью» или «эгоизмом» (ссылка2: Ср. о «роковом духе своеволия» в «Привидениях» Г.Ибсена...
   «Выявляйте, что в вас заложено,- говорит М.Штирнер,- открывайте себя».
   В переводе на язык современной психологии своеволие означает внимание к своим желаниям и потенциям, осознание ценности всех своих желаний и проявлений, в том числе и тех, на которые сам выбирающий индивид или другие люди накладывают ярлык «плохие».
   В самом деле, современная психология и психотерапия показали, что во всяком желании есть нечто ценное, хотя в каждом конкретном случае эта ценность может быть перевешена и затемнена чем-то отрицательным.
   Через  сто лет после появления первых работ З. Фрейда, посвящённых роли сексуальности, ценность секса не нуждается в защите. Доказана ценность агрессии, которую З.Фрейд справедливо считал опаснейшим врагом нашей цивилизации: ср. например, концепцию «конструктивной агрессии» Г.Аммона. сфера допустимости «негативных» проявлений человеческой психики в современной психотерапии и психогигиене зачастую бывает очень широкой: ср. в особенности психотерапию Б. Беттельхейма.
   Имеется объективная необходимость найти адекватное философское обоснование этих практических достижений современной  психологической науки, что мы и пытаемся сделать в настоящей работе.
   Первый шаг на этом пути- провести необходимое различие между своеволием и эгоизмом, чего М. Штирнер не сделал, в результате чего чрезвычайно запутал вопрос, и тем самым помешал плодотворному применению своей концепции.
   Нужно чётко различать своеволие как установку на осознание ценности всех желаний и проявлений и эгоизм, который имеет место, когда своеволие априори ограничивается моими личными удовольствием и пользой и приносит неоправданный вред другим людям или неличным ценностям.
   Эгоизм не вытекает обязательно из своеволия. Последнее оставляет в принципе достаточно места для неэгоистических поступков.
   Процитируем ещё раз М.Штирнера:
   «Бессмысленными наслаждениями я могу с радостью пожертвовать для увеличения его (другого человека) удовольствия, и то, что было для меня без него самым дорогим, тем я могу для него пожертвовать- моей жизнью, моим благополучием, моей свободой».
   И далее, с обычной для М.Штирнера путаницей понятий и терминов:
   «Ведь это составляет мою радость и моё счастье, если я участвую в его счастье и его радости. Но собою, собою самим – я не пожертвую для него: я останусь эгоистом и буду пользоваться им для себя… я не жертвую своей собственной ценностью, своей особенностью. Там, где происходит нечто подобное, любовь так же пагубна, как всякая страсть, которой я слепо подчиняюсь».
   Можно задать вопрос: полноценна ли любовь, если любишь другого человека только для своего счастья и радости? И как остаться полным счастья и радости, пожертвовав своей жизнью: кто тогда будет счастлив? Кто будет радостен?
   Нет, своеволие не должно приводить к эгоизму. Напротив, эгоизм лишает меня подлинного своеволия (ссылка3:  В то же время, поскольку эгоизм проистекаент из своеволия и сохраняет эстетическое очарование последнего, возможно появление таких образов симпатичных эгоистов, как бесстыдный эксплуататор Берджесс в «Кандиде» Б. Шоу). 
   Сам М.Штирнер вынужден признать, что эгоизм (как он неверно называет своеволие) может быть более высоким и более низким и даже «презренным»: например, «презренно не оправдать доверие, которое мы добровольно вызвали».
   Своеволие, последовательно проведённое, требует ограничения чисто эгоистических интересов, т.е. необходим аксиологический трансцензус (ссылка4:  Термин «аксиологический трансцензус» (от лат. Transcendere «переходить за пределы») употребляется нами в значении перехода от ценностей – для- себя к ценностям – для – другого. При этом другой/другое – не обязательно только человек/социальная группа; другим могут быть различные личностные и предметные ценности, а на вершине пирамиды ценностей Бог» (М.Шелер)).
   На чём он основан – таков центральный вопрос нашей темы.
   Мы полагаем, что самое главное для аксиологического трансцензуса своеволия – это осознание необусловленной (абсолютной) трансцендентной ценности всех моих желаний и проявлений, т.е. такой ценности, о которой в своё время задавал вопрос Л.Толстой:
   «Есть ли в моей жизни такой смысл, который не уничтожался бы неизбежно предстоящей мне смертью?»
   Если я осознаю абсолютную трансцендентную ценность своих желаний и проявлений, то этим самым на второй план отступают вопросы о достижении цели желаний, о сохранении или потере их результатов. Всё это важно, но менее важно, чем самый процесс проявления и осуществления желаний, чем моё своеволие.
Такой подход при последовательном проведении является религиозным (ссылка5:  Для атеистического читателя переход от межперсонального к религиозному трансцензусу может показаться произвольным и необоснованным. Обоснование, однако, может  быть дано и, прежде всего, «от противного»: см. в особенности «Браться Карамазовы» Ф.Достоевского
   Ср. у Чехова об «общей идее или боге живого человека»:
   «Когда в человеке нет того, что выше и сильнее всех внешних влияний, то право, достаточно для него хорошего насморка, чтобы потерять равновесие и начать видеть в каждой птице сову, в каждом звуке слышать собачий вой». «… коли нет этого, то значит, нет и ничего» (А.Чехов – «Скучная история»)).; можно говорить о «религии без религиозной символики» (Г.Померанц) или о «религиозности без религии» (Э. Фромм):
   «…когда надежда бывает обмануты в видимом мире, она укрывается там, где не может быть обманута» (Г. Марсель).
   И другой поворот данной темы: невозможно осознавать абсолютную ценность своего своеволия без аналогичного осознания ценности своеволия других людей.
   Так можно переинтерпретировать завет Христа: «Люби ближнего, как самого себя». Осознайте божественное в самом себе, и тогда откроется путь к другим людям.
   (При этом, в принципе, все свои желания и проявления можно осознавать как божественное:
   «…телесное блаженство, истолкованное и пережитое как духовный символ, ведёт за собой духовное блаженство» (З.Миркина и Г.Померанц о тантризме))(ссылка6:    Отсюда непосредственный вывод о роли наслаждения жизнью как фундамента для воспитания и самовоспитания правильного этического отношения к другим людям и к обществу в целом. Ср. у М.Штирнера:
   «Что такое обычный преступник, как не человек, который совершил роковую ошибку, домогаясь того, что принадлежит народу, вместо того, чтобы искать своего собственного… Поговорите с т.н. преступником как с эгоистом, и он будет стыдиться не того, что совершил что-то против ваших законов и богатств, а того, что считал ваши законы достойными обхода и ваши богатства достойными желания, он будет стыдиться, что не презрел вас со всеми вашими присными, что не был в достаточной степени эгоистом»).

   Религиозный  трансцензус своеволия, освобождая от постоянного страха перед чуждым и враждебным нам внешним миром, тем самым освобождает от эгоизма, который не требует более внешних ограничений, а преодолевается изнутри, как ложное, относительно своеволия.
   «Коперниканский переворот» аксиологического трансцензуса может иметь также большой психотерапевтический эффект (В.Франкл)
   Всякое сознательное действие, в том числе исходящее из принципа своеволия, требует гармоничного сочетания субъективного и объективного. Мотивы и цели действия познаются и ставятся субъективно, а их реализация требует рационального познания объективно предстоящей перед субъектом и не зависимой от последнего, действительности. Более того, сами мотивы и цели действия осознаются путём рефлексии, в которой моё «Я» тоже становится объектом познания  (ср. опыт психотерапии со времени З.Фрейда по борьбе с иллюзиями сознания).
   В аксиологическом трансцензусе добавляются новые субъективные элементы: ценностные переживания и вера в их истинность, т.е. объективность. Можно привести различные аргументы в защиту этой истинности, но их нельзя логически обосновать как «дважды два – четыре». Аксиологический выбор- привилегия субъекта.
   Тем более важно поставить противовесы этому приросту субъективности, могущему приводить к безбрежной психической иллюзорности: ср. с одной стороны, всем известные безумства «душевной болезни, именуемой влюблённостью» (Н.Козлов), а с другой стороны, безумства национального, классового, религиозного фанатизма.
   Мы не можем полностью согласиться с утверждением Н.Бердяева: «Объективная духовность есть бессмысленное словосочетание».
   Напротив, необходимо «освобождать чувствование ценностей от субъективной ограниченности» (М. Шеллер).
   Аксиологический трансцензус требует объективности и без такой объективности невозможен (Г. Хенгстенберг, А. Мэрдок).
   «Кроме любви,- говорит Л.Фейербах,- нужно ещё иметь и рассудок: безрассудная любовь… не знает, что полезно и что вредно, что целесообразно и что бесцельно» (ссылка7: Ср.: «… бездумное следование идеалам постоянно приводит к результатам, не менее трагическим, чем бездумное отклонение от них» (Б.Шоу о героях драм Ибсена)). И это справедливо как для нерелигиозного, так и для религиозного трансцензуса.