Свеча

Грохот проходящего по станции состава на пару минут лишил всех возможности говорить, и люди, молча, провожают вагоны, быстро растворяющиеся за крайним фонарем перрона.
Теплая июльская ночь далеко разнесла стук колес над рабочим поселком, бросила  звуками в сопку, весело ухнувшую эхом, и утопила  громыхание сотен  тонн железа в вязкой  стене леса. Пискляво посигналил локомотив, и  тишина настойчиво стала выдавливать со станции следы шумного поезда.   

Полночь. Перрон давно пуст. Пассажиры устало ютятся в здании вокзала, и только тут – под черемухой, на скамье - расположилась стая подростков – человек восемь. Трое на спинке скамьи, ногами на сиденье, остальные толкутся рядом. Им скучно.
Долговязый и губастый паренек стоит перед скамьей, с интересом слушая болтовню дружков.
- … а я и не подозревал, что  они такие крутые, - рассказывает один мальчишка о жизни в большом городе, - одеты, вроде, как все, и качками не назовешь – так, пацаны обычные…
- Настоящие крутые, как раз и не выделяются, не выпендриваются. – Вставил слово маленький, на воробья похожий, смешно пристроившийся с краю спинки скамьи.
- Ну, ты-то знаешь! – Загоготал , хлопая его по спине ладошкой лысый крепыш. – Саня знает! – Комично подмигнул он друзьям.
- А чего? – Взвился Саня, дергая плечом, стряхивая его ладонь.
В пятно света, под фонарь, вышли двое. В следующее мгновение то ли легкий порыв ветра качнул ветви, а может просто свет лег так на их лица, только черная тень скользнула по  ним, как от пламени свечи на ветру. Словно некто прикрыл огонек ладонью,  и на долю секунды мрак скрыл людей, оставив лишь неясные силуэты. Но, в следующее мгновение фонарь вернулся на место и иллюзия рассеялась.
Неуверенной походкой изрядно выпившего человека один подошел к долговязому.

- Курить есть? – развязно спросил пьяный.
- Иди, дядя, мы не курим. – Процедил сквозь зубы подросток.
«Че-го? – Пьяный обиделся. – Куда иди? Да я тут… - Он поднял вверх палец, подыскивая слова. – Да меня тут все знают!»
Мальчишки притихли,  с интересом наблюдая за развитием ситуации.
« Ты не понял?! – Рявкнул долговязый. – Пош-шел вон, пока по рогам не схлопотал!»
Он схватил мужчину за плечи, развернул и сильно подтолкнул прочь. Пьяный  по инерции сделал несколько шагов, но скоро остановился и развернулся.
«Шпана!» – Он кинулся к мальчишке и схватил его за шиворот. Второй – товарищ пьяного - все еще наблюдал со стороны.

Стая сорвалась с места в мгновение ока.  Удары посыпались на пьяницу градом. Кто-то бьет в голову, другой ищет кулаком  лицо, третий сильно пинает  в пах сзади: раз, два, три, четыре – сильно, хлестко, словно по резиновой покрышке.  Десять секунд, и все кончено. Мужчина повалился на перрон.

Мальчишки  быстро, но легко и без паники побежали вдоль рельсов прочь. Им весело от пережитого волнения. Пьянящее осознание собственной  силы и безнаказанности  ударило в их головы.  Грубая эйфория закружила вихрем души.
« Ты видел как я?!» – Радостно кричит один.
«А я ему вот так!» – Отвечает второй.
«Классно вмазал!» – Торжествует третий.

Товарищ избитого, запоздало очнувшись, бросился  вдруг во тьму,  и появился у фонаря через несколько секунд  с большой палкой в руках.
«Стоять!» - Зарычал он вслед бегущим, и бросился следом.
Веселая стая услышала погоню, пробежав уже  метров пятьдесят.
«Настырный какой!» – В сердцах ругнулся долговязый, останавливаясь. Остальные  быстро рассредоточились в сумраке, создавая кольцо окружения для незадачливого мстителя. Весело и деловито, повинуясь древнему инстинкту главных убийц планеты.
 
Пьяный скоро  добежал до них.
 Он сильно запыхался и поэтому устало приостановил бег. Но быстро воодушевился, потому что прямо перед собой увидел лишь троих мальчишек.
Долговязый вытянул из-за пояса резиновую дубинку….
«А_а-а-!» - Зарычал пьяный, бросаясь на врагов с занесенной высоко над головой палкой. В следующую секунду со всех сторон из тьмы появились быстрые тени.  Оружие нападающего мгновенно было выбито из рук, сам он опрокинут на землю и десяток тяжелых- с оттягом – ударов резиновой дубинки гулко ухнули по распластанному на камнях железнодорожной насыпи человеку. Тело перестало шевелиться уже после четвертого удара.
 Дальше его просто пинали – увлеченно, радостно, самозабвенно.
Окончив – побежали, весело делясь впечатлениями.
- Не убили? – Догадался спросить маленький Саня.
- Дышит. – Ухмыльнулся долговязый. Саня весело загоготал в ответ, прыгая по старым шпалам, разбросанным вдоль дороги.
**************
Ночь уже стала седой.  Близится рассвет.
Подходя к дому, Саня почуял, как его снова ущипнуло это странное, тревожное чувство в груди. Улыбка как-то невзначай слетела с его губ еще тогда, когда  мальчишки весело попрощались и отправились по домам.

Он вошел в квартиру, украдкой проскользнул в свою комнату, быстро разделся и прыгнул в кровать. Лег ровно, на спину. Дышать стало  отчего-то тяжело. Повернулся на бок. Медленно подтянул ноги к подбородку и рукой натянул на голову одеяло.
«О-ох…» - Неожиданно для себя выдохнул тяжко мальчишка и еще  крепче обхватил колени руками, боясь пошевелиться.
 
Словно тяжкую могильную плиту вставили ему в грудь. Ледяную . И она превратила самого его в бесконечную тяжесть, подернула камнем сердце, голову, и даже мысли. Гулкими глыбами вяло ворочались они в голове пацана, сталкиваясь, расходясь, и долгим эхом ударов пытаясь сказать о чем-то.
 О чем?

Так было  долго.
До тех пор пока  вдруг,  лед не начал таять, разливаясь горячей липкой струей вокруг тела, заполняя грудь, и заставляя бешено стучать сердце. Огненными плетями  впилась в мозг  страшная мысль,  разрывая саму душонку его на куски. Мальчишку бросило в пот, он стал задыхаться.
Но сил откинуть одеяло, так надежно скрывающее его от бешеного огня, наполнившего комнату, не было. Оставалось только задохнуться тут, в узкой и мрачной камере пыток: «И поделом…!»

«Свеча! - Санька выпрямился. – Я свечку поставлю, клянусь! – Горячо зашептал он неведомо кому в темноту. -  Пусть только они останутся живыми… .

Мальчишка бешено и истово долго еще молил темноту поверить ему.

Зачем? Почему свечу? Как такое вообще может помочь?
Вопросы эти не волновали его. Он твердо знал, что сделать нужно  именно так.
«Завтра, тут – на окне – зажгу… и не погашу пока не сгорит… только пусть  будет так… пусть выживут…» - Повторял и повторял он свое заклинание.