Крах приказчика

Вполне естественно, что в уральской истории XVIII – начала XIX вв. основное место занимают материалы производственного характера. Главными темами здесь являются строительство заводов, плотин, возведение пристаней, рудники, руда, транспорт металла. Рисуется картина великих замыслов и  их свершений. По образному выражению историка И.Н. Юркина «Дым заводской трубы застилает человека, грохот молота заглушает речь». Вместе с тем,  замыслы Демидовых и Яковлевых осуществляли простые работные люди, создавали им «пуды и рубли». Что мы знаем об этих людях, о семьях, о быте, поступках, пристрастиях? Крайне мало. Поэтому особый интерес вызывают документы, из которых можно извлечь сведения о  сторонах жизни, удаленных от производственной сферы. Обычно такие материалы формировались при  расследовании  трагических происшествий, конфликтных ситуаций и прочих разбирательствах.

Данный очерк посвящен истории реального человека, приказчика Сылвинского завода Митрофана Янова. Упоминание  об этой личности уже встречалось нам в работе, посвященной разгадке «зотовской стены» в селе Чусовое[1]. Напомним, что в мае, июне и июле 1816 г. проводились масштабные ремонтные работы в старой гавани и осуществлялось строительство новой гавани при Шайтанском заводе. За выполненные работы Шайтанская заводская контора запросила к оплате сумму, которую Главное Верх-Исетское заводское правление сочло «сомнительной и неимоверной» и «предписало той конторе доставить правильное объяснение с подробной ведомостью». Шайтанская контора выполнила поручение лишь частично, «объясняя при том, что они требуемой правлением ведомости…за нужное не признают». Оказывается, дерзить начальству пытались и в те далекие времена, не задумываясь о последствиях.

Правление, «сообразуя…дерское отступление Шайтанской конторы от порядка», 13 сентября 1816 г. направило приказчику Сылвинского завода Митрофану Янову ордер, в котором предписывало ему «тотчас выехать в Шайтанский завод, где строжайшим образом  отревизировать» выполненные работы и под его надзором составить «требуемую от канторы ведомость»[2]. Ордер подписали управляющий Григорий Зотов и старший бухгалтер Зубрилов. Так жизнь Митрофана Янова пересеклась с Шайтанским заводом.

Прошло ровно шесть лет. Незадолго до рассматриваемых ниже событий Григорий Зотов за многолетнюю плодотворную службу получил вольную и покинул пост управляющего. Во главе Верх-Исетских заводов их владелец Алексей Иванович Яковлев  назначил двух управляющих Егора Катаева и Ивана Полузадова.  Совершенно неожиданно 14 сентября 1822 г. им был доставлен рапорт Сылвинской заводской конторы, который процитируем ниже дословно с сохранением орфографии и пунктуации [3].

«В Главное верхисетское его выcокоблагородия Господина Гвардии корнета и ордена святого равноапостольского Князя владимира 3-й степени ковалера алексея ивановича Яковлева заводское правление
Сылвинской заводской конторы

Рапорт

Насие 12 число вночи во втором часу управляющий здешним сылвинскими заводами прикащик митрофан янов неизвестно от какой приключившейся ему болезни скоропостижно помер но токмо 11-го числа будучи в канторе между продчими разговорами жаловался на чювствуемую им боль в груди и в  продчем был здоров и до самого вечера обозревал заводское действие.
О чем Главному верхьисетскому заводскому правлению Сылвинская заводская кантора сим почтейнейше рапортует.
Сентября 12 дня 1822 года.
В небытность прикащика расходчик
Яков Сурнин, канторщик Максим Уфалеев».

Главное Верх-Исетское заводское правление, получив это сообщение, поручило приказчику Шайтанского завода Самофееву принять управление Сылвинскими заводами до «дальнейшего распоряжения».
Из материалов дела узнаем сведения о семействе Янова. У него остались «сыновья Сильвестр 15 лет, Викул 40 недель. Дочери: Василиса 12, Филанцета 10, Афанасья 9, Агафья 5 лет. Сверх того вдова осталась беременной. Янов получал жалованья 800 и харчевых по 1200 руб. в год».

Попытаемся провести расследование происшедшего. Исходя из возраста детей, можно уверенно сказать, что Митрофан Янов был мужчиной в расцвете сил не старше сорока лет.  Семья его  при совокупном доходе 2000 руб. в год и личном подсобном хозяйстве была хорошо обеспеченной. Для иллюстрации приведем доступные в открытых источниках цены  на продукты питания в первой четверти XIX века: пуд говядины – 60-80 коп.; пуд хорошей пшеничной муки – 70 коп.; пуд ржаной муки – 25-40 коп.

Казалось бы, живи да живи. Но  что-то вогнало Янова преждевременно в могилу. Он жаловался «на чювствуемую им боль в груди» — эта тогда «неизвестно какая…болезнь» ныне называется инфаркт миокарда, который не случается просто так. Значит, была у Янова неотступная боль-кручина, именуемая теперь «стресс», которая не давала ему покоя. Так что же явилось причиной сердечного приступа?

В архивном деле  находим «Покорнейший рапорт» Верх-Исетского заводского правления на имя Яковлева А.И. следующего содержания:

«Сылвинская заводская контора сему  правлению донесла, что по щетам оной состоит в задолжении на умершем прикащике Янове за покупки вина и харчевые припасы, коих по смерти его на лице не оказалось, всего 1293 руб. 44 коп., но что в число той суммы поступило в уплату за проданного женой покойного жителям того же завода скота 429 руб. 48 коп., …ещё в задолжении 864 руб. 44 коп.
Предлагается: сумму задолженности записать в расход на обыкновенном порядке, на каковое порешение сей статьи осмеливаемся испрашивать повеления вашего высокоблагородия».

Итак, причина для серьёзной озабоченности (стресса) у Митрофана Янова действительно была — крупная растрата казенных средств, более чем в полтора раза превышающая его денежное жалование за год. Целевое назначение этой задолженности однозначно указано в документе:  «за покупки вина и харчевые припасы». Семья приказчика явно  имела продукты питания в необходимом количестве. Достаточно сказать, что сумма, полученная вдовой от продажи личного скота, при ценах того времени эквивалентна стоимости стада взрослых баранов в 50 голов. Значит «харчевые припасы» нужны были для чего-то другого.

Обратимся к выпивке. Бытует мнение, что правильное соотношение между выпивкой и закуской должно соответствовать равным затратам на то и другое.  В этом случае  при тогдашней стоимости одного ведра водки объемом 12 литров, равной 7 руб. (В.В. Похлебкин. «История водки»), несложно определить, что было выпито 92 ведра или 1100 литров водки.

Становится понятным, что за такими количествами спиртного и «харчевых припасов» стояли, выражаясь по-современному, «корпоративные» празднества, щедро оплачиваемые из заводской кассы с разрешения приказчика и, безусловно, с ведома расходчика и конторщика Сылвенской заводской конторы. Вероятно, такая значительная сумма долга является накопленной не за один год. Едва ли  причастные лица собирались возмещать эту неподъемную задолженность из личного заработка. Скорей всего, существовал какой-то общий план сокрытия и списания долга. Однако, приказчик Митрофан Янов, как главное ответственное лицо, не мог не понимать всей тяжести возможного наказания в случае раскрытия аферы. Этот страх вкупе с ишемией и свел его в могилу, поставив многодетную семью в трудное положение.
 
Семье хотя бы повезло в том, что вопросы социального обеспечения в Верх-Исетском заводском округе решались образцово. Можно вспомнить отзыв императора Александра I о заводском госпитале Верх-Исетского завода. Посетив его во время своего визита в Екатеринбург осенью 1824 г., Александр I заметил: «Всё здесь отлично устроено, и мне остается сожалеть, что я не могу содержать так больных моих солдат». И семья Митрофана Янова не была брошена на произвол судьбы. Главное заводское правление обратилось 13 января 1823 г. к владельцу заводов А.И. Яковлеву с прошением «обратить в пенсион означенное последнее получаемое им (Яновым. — Г.Н.) жалование 800 руб. в год». Не были забыты и кажущиеся мелочи: «Для освещения собственного дома свечь по 3 пуда, на отопление оного 20 саженей дров  и сена для скота по 250 пудов на год».

Так закончилась непридуманная история приказчика Митрофана Янова, еще раз подтвердившая известную истину: любая беспринципная деятельность заканчивается крахом.

ИСТОЧНИКИ

1. Николаев Г.А. Разгадка «зотовской стены». — «Уральский следопыт», 2017, №11, с. 32-38.
2.  ГАСО. Ф. 72. Оп. 1. Д. 985.
3.  ГАСО. Ф. 72. Оп. 1. Д. 1347. Л. 1-5.