Грядущее

Благородный рыцарь Арнольд Николаус фон Гарденберг, заблудившись где-то в горах, пересек границу, разделяющую наш мир и страну эльфов. Вооруженные лучники окружили его, взяли коня под уздцы и отвели в замок, где уже третью тысячу лет жил эльф Эльмадир.

Слуги Эльмадира обыскали рыцаря и представили его пред светлые очи своего господина.

Задумчиво пошевелив остроконечными ушами, эльф спросил:

- Зачем пожаловал ко мне, смертный человек? Зачем беспокоишь меня?

- Заплутался я… А вы, сударь, настоящий эльф? – глаза воина зажглись огнем любопытства.

- Да, я – эльф Эльмадир.

- Арнольд Николаус фон Гарденберг, владетель десятков сел и замка. Это не столь далеко, в предгорьях. Ночь безлунная, темно, заблудился вот, забрел в малознакомые места. Я и не знал, что здесь обитают эльфы.

- Теперь знаешь. Наши миры соприкасаются, но редкие люди проникают сюда.

- А вы и вправду бессмертны? – огонь любопытства стал ярче разгораться в очах рыцаря.

- Мы не умираем естественным путем. Хотя нередко гибнем на поле брани, становимся жертвой несчастного случая, а некоторые добровольно лишают себя жизни. Старше нас только маги.

- А вы общаетесь с магами? – глаза рыцаря засверкали еще ярче.

- Да, со светлыми магами. Один из них часто посещает мои владения.

- А маг всемогущ? – в глазах рыцаря уже горели два пожара.

- Он могущественен, – уклончиво ответил эльф. – Он способен очень на многое, смертный.

- Может ли он посодействовать, чтобы я стал бессмертным как вы, племя эльфов! – у рыцаря от волнения перехватывало дыхание. – Я хотел бы прожить бесчисленное множество лет в земном мире. Мой дед, который отважно бился с сарацинами под стенами Иерусалима, давно умер и не может видеть воочию, как я расширил наши родовые владения: где силой меча, где хитростью, где лестью перед сильными мира сего. А еще – женитьбой на прекрасной баронессе, чьим приданым стал большой кусок земли между селением М и крепостью С. Он, быть может, взирает на меня с небес и радуется моим свершениям… Но я не знаю, действительно ли он пребывает на небе в обществе ангелов, ибо при жизни был весьма грешен: когда он освобождал христианские храмы Палестины от сарацинской нечисти, то освободил их и от многих сокровищ, которые не смели тронуть даже нечестивые агаряне! А умер он без покаяния и отпущения грехов, захлебнувшись вином на веселом пиру в Страстную пятницу. А если б он был жив, то порадовался бы успехам внука, который увеличил семейные владения в пять раз! И мой отец, которого унесла лихорадка, мог бы вместе со мной и дедом прогуливаться верхом по обширным лугам и лесам, взбираться на вершины гор и пересекать реки, которые когда-то были ничейными, а ныне принадлежат мне, и я взимаю плату со всех кораблей, спускающихся вниз и поднимающихся вверх по течению.

Я хотел бы любоваться на дела моих внуков, правнуков, праправнуков, помогать им, давать мудрые советы, как обустраивать жизнь в поместье. Жаль, что человеческий срок не земле слишком короток. Может ли маг сделать так, чтобы я жил сотни и сотни лет? Пусть мир менялся бы на моих глазах, лишь я оставался неизменным неограниченно долгое время.

- Маг вполне может это сделать, - отвечал Эльмадир. – Он способен продлить твои дни практически до бесконечности, если только ты не решишь пресечь нить жизни собственной рукой или же падешь на поле брани от руки врага. А еще маг может заглянуть в будущее. И прежде, чем ты сам решишь, стоит ли обращаться с просьбой к магу, выслушай из моих уст, что прозрел он в грядущем.

- Я слушаю, эльф, - глаза рыцаря, казалось, излучали нездешний свет.

- Так вот, – начал эльф. – Лет через триста королевская власть усилится, большая часть твоих владений отойдет короне, повсюду будут хозяйничать наместники монарха, закончится рыцарская вольница. Стены многих замков падут под залпами огнедышащих орудий.

- О Боже! – закричал человек. – Неужели я доживу до того времени, когда королевская власть перечеркнет священные вольности рыцарства?

- Слушай дальше! – Эльмадир продолжал. – Пройдет еще сто или полтораста лет – и католическая церковь расколется, разделится на два враждующих лагеря. Сторонники и противники Папы будут истреблять друг друга в кровавых междоусобиях. Вся Европа погрузится в пучину жестоких распрей. Вот что суждено увидеть и пережить тебе.

- Господи! – возопил благородный рыцарь. – Неужели я стану свидетелем и даже участником столь горестных событий?

- И минет еще полтораста лет, - вещал эльф. – И явятся кощунники-безбожники, которые будут отрицать всякую веру, казнить священников и монахов, превращать храмы в клубы, воздвигая всюду фальшивый культ Разума.

- И это придется пережить мне? – рыцарь схватился за голову. – Гонения на святую веру!

- Слушай дальше! – перебил его причитания эльф. – Еще лет через сто подлые плебеи, ненавидящие всех богатых и знатных, создадут свои партии, и будут стремиться взять власть, чтобы отобрать у высших классов то, что по закону принадлежит им. Тогда содрогнется мир!

- Не может такого быть… - потрясенно произнес Арнольд Николаус фон Гарденберг.

- Увы, но это грядет. А потом в центре Европы воцарится безумный тиран, который возмечтает захватить весь мир, покорить народы и уничтожить под корень евреев. И языческий крест с загнутыми концами страшной тенью накроет христианский мир.

- Зачем же убивать библейское племя? – прошептал рыцарь. – Хотя, конечно, ростовщика Давида не мешало бы. Я ему задолжал, а он имеет наглость напоминать мне о долге. Но зачем же всех под корень...

- И будет страшная война, - невозмутимо продолжал эльф. – Железные птицы разрушат твой родовой замок, и усыпальница твоего отца превратиться в развалины, и…

- Нет! – содрогнулся рыцарь. – Не бывать этому…

- Но это будет, - печально сказал эльф. – А потом твой замок восстановят, и в нем будет толпиться чернь, разглядывая рыцарские доспехи, щиты и штандарты, потомки твоих крепостных и гости со всего света станут глупо пялиться на фамильный герб. В домовой церкви устроят выставку картин, которые показались бы тебе чудовищной мазней, пародией на высокое искусство. В зале, где представители славного рода Гарденбергов принимали равных себе и более высоких особ, сделают харчевню, в которой плебс потчуют сосисками.

Фон Гарденберг не знал, что ответить эльфу - так он был потрясен.

- А потом Европа превратится в один большой вертеп разврата, и на улицах ее городов содомиты будут устраивать богомерзкие шествия, размахивая радужными флагами и бесстыдно обнимаясь. И церкви окончательно запустеют, бывшие некогда христианскими страны уподобятся языческому Риму эпохи его упадка, везде станет царить порок.

Рыцарь утер пот со лба. И тут Эльмадир сказал то, что повергло воителя в шок:

- А еще примерно через полвека сарацины заполонят Европу. Они-то и покончат с содомом, но, вместе с ним, похоронят то, что осталось от прежней Европы. Где некогда высились кресты, воссияет полумесяц.

- Я не хочу стать свидетелем разрушения и гибели всего, что дорого и свято для меня! Я не хочу такого будущего! – патетически воскликнул рыцарь.

- Сожалею, но другого будущего маг не провидел, - ответствовал эльф. – Ты все так же мечтаешь о бесконечной жизни, смертный человек?

- Нет… - выдавил ошеломленный фон Гарденберг.

- Давным-давно (почти тысяча лет миновало с тех пор), вот так же забрел ко мне римский патриций с тою же просьбой. Я представил его магу, и тот открыл гостю нерадостную картину будущего великого города: как гонимая секта приверженцев Распятого Бога восторжествует в империи, а статуи старых богов будут низвергнуты в прах; как презренные варвары разорят столицу, и будут бесчестить правнучек патриция, пировать на пепелище его виллы; как империя рассыплется, превратившись в хаотичную мозаику варварских королевств. И когда патриций узнал это, то, бездыханный, рухнул к моим ногам. Его просьба о бесконечной жизни осталась неудовлетворенной: сердце остановилось раньше.