Чисто женское 2

Как увидишь лицо- личико такое милое, нежное, овально- изящное. Как с картины мастера. Так и бросит тебя в омут памяти. Глубоко. Туда. В двадцать семь лет назад. Как давно! Как вчера.
У нее тоже было такое личико. Нежное, овально- изящное, детское. Конечно детское. Она же ученица была. В одиннадцатом классе родила.
Ну , все по порядку.
Первая беременность моя была неудачной, ребенок родился мертвым. Вторая была вроде ничего. Все в порядке. Уже вот -вот. Мартынов, наш единственный тогда врач узист предсказал роды 16 февраля. Ну как всегда бывает, врачам мы же не доверяем, и за неделю до предсказанного срока мне показалось, что уже надо рожать. Поехали сдаваться в роддом. На такси. Приняли. Положили. Сказали, что вроде еще рано. Но от греха подальше решили меня там оставить. Чтоб уж надежно. Но мне там не понравилось. Тараканы и телевизор. Особенно телевизор. Тараканы, они не страшные. Молчаливые и сосредоточенные, вели себя тихо. А вот телевизор орал так громко, что на следующий день я забастовала и потребовала меня отпустить домой. Пообещала вернуться как только так сразу.
В тот день после обеда и началось. Как только борщ сварила. Но я уже ученая. Дело это небыстрое, знаю. У меня в планах еще было пододеяльики погладить и мужа с работы дождаться. А муж как чувствовал. Ни в пять ни в шесть с работы не пришел. А схватки уже начались не шуточные. Все по взрослому. В восемь его все еще не было. Уже и пододеяльники были выглажены. Заявился в 10. На работе коллегу провожали в отпуск. Уважительная причина. Я ему говорю, что началось. Он бледнеет и спрашивает: "Уже бежать?"
Бежать надо было к соседям, потому что телефона своего у нас тогда не было. "Нет,- сказала я.- Сначала поешь. Потом. "
Поесть у него плохо получилось. И на следующий день вылет был ранний, и соседей не хотелось тревожить. Решили в 11 часов вызвать скорую. Машина приехала быстро. Через пять минут были уже на месте. Муж отправился домой, а я осталась. Холодрыга была ужасная. Хорошо помню предродовую палату . Коек наверное восемь или десять. Все покрыты клеенками жуткого серобурозеленого цвета. Какие то короткие простынки. Одеяла были тонкие старые. 91 год. На мне тонкая хб ночнушка больничная, свое запрещали, и мурашки от холода не бегают, а сбегают. Рожать расхотелось сразу. Коллектив подобрался молчаливый, серьезный. Девчонки все с районов. Быстро по деловому одна за другой в родильный зал. Там пять минут . Еле слышное" А" и крик младенца. Как по конвейеру . А я лежу. Мне холодно . Схватки все же вернулись. Вместе с порывом ветра. Ветер в ту ночь был ураганный.. Так ломился в окна, что в предродовой палате треснуло стекло. Трещина прошла снизу вверх. Рожать стало еще страшней. Я понимала, что обратной дороги нет. Хотелось спать, и чтобы быстрее все закончилось.
Потом врачам показалось, что уже можно меня в родильный зал запустить. Взгромоздилась я на родильное кресло или стол, уж не помню как это пыточное место точно называлось. И опять мне рожать не хочется. А уже три часа ночи. Все устали. Сбоку за стеклом младенчики лежат. Голые. Штук пять. Все врачи вокруг меня танцуют. Узкий таз. Крупный плод. Ничего не получается. Я прошу обезболивание. Мне отказывают. Говорят нельзя. Потом берут большую простыню сворачивают в двое- трое и поперек живота. Начинают мне помогать. Наконец то получилось. Никакой радости, только боль и раздражение. А ребенок мальчик, огромный важный не кричит как все другие дети, а ворчит. Его шлепают, он дышит, но орать не хочет. Его уносят. Кладут на стол рядом с остальными. И тут я начинаю орать :"Немедленно, привяжите ему бирки! Вы же перепутаете!! У меня истерика. Им надо меня зашивать, штопать, а я слезть хочу.
И Белкина тогда говорит: "Саша, ну посмотри, ну с кем его можно спутать?"
И точно, все младенцы как младенцы по два с половиной, три килограмма. А мой огромный четыре с половиной и рыжие волосы на макушке. Рикки- хохолок.
Вы не представляете как это было обидно, что его унесли. Тогда были ужасные правила. Детей забирали. И приносили только на следующий день. Кто придумал этот ад, я не знаю, слава богу сейчас этого нет.
Меня зашили и отвезли в палату . То есть не в палату. В те дни и ночи было так много желающих рожать , что мест не хватало и меня положили в столовую. И столовая на следующий день была полная. Толком не спала. Хотелось плакать от того что разлучили с ребенком, мы с ним девять месяцев были вместе, а теперь я даже не знаю где он. Утром пошла на разведку. Искать. Нашла палату с детьми. Мне показалось, что он плакал. Прогнали. В определенное время принесли кормить. Всех таскали по двое, а моего и еще одного богатыря несли по одному. Но всегда последним. Как он плакал!! Огромные голубые глаза были полны настоящими слезами. Это было невыносимо. Получив грудь он сразу засыпал от счастья и не ел. Приходилось его будить, чтобы не остался голодным. Все было плохо, хотелось домой. Один раз случилось счастье- погас свет. То ли ветер оборвал провода, то ли что то перегорело, но так удачно. Нам раздали детей для вечернего кормления и не стали забирать, потому что не было света. Это была такая счастливая ночь. Мы выспались оба. Никто не плакал. Не знаю как там справились в операционной, и родзале , но нам в столовой было хорошо.
Тем более что в тот день у меня было с утра еще одно счастье. Тетя Маша принесла мне контрабанду. Пельмени и трусы. Пельмени были домашние. Муж сделал сам, сложил в банку из под болгарского лечо с навинчивающейся крышкой, залил сметаной и принес. Передал через тетю Машу. Она была санитаркой и мы дружили сто лет еще с химпоселка. Самое главное были не пельмени, самое главное были трусы. В родильных домах Советского Союза запрещались трусы!!! Да!! Чье больное сознание создавало эти запреты? Не понятно. Но их свято соблюдали и неукоснительно нарушали. Тетя Маша принесла мне трусы!! Добби свободен!! А с пельменями чуть не случился провал. В коридоре ее остановила врач и поинтересовалась, что это она несет. Тетя Маша показала банку. Врачиха раскричалась:" Это сало!! Сало нельзя!. Тетя Маша открыла банку и сказала "Это пельмени со сметаной, попробуйте." Тут еще кто то по коридору проходил, врачица резко отвернулась и зашагала прочь.
Так я получила еду, одежду и счастье материнства все в один день.
А девочка та с личиком нежным тоже в столовой лежала. Когда ее рожать привезли весь роддом всхолыхнуло. Представляете ! Школьница!! А мать даже не замечала. Ничего не знала. Не догадывалась. Так она утягивалась. Мы все были взволнованы. Потом следующий слух. Родила. Вроде мальчик. Нормальный. Здоровый. Уфф. Только успокоились , как новая волна. Она отказывается от ребенка. И мать её тоже. Не нужен он им. Нечего судьбу портить. Молодая еще. Опять все в тревоге. Ей кормить принесли. Как всем. А она не хочет. Потом уговорили кое как. И отец ребенка обьявился. Вроде обещал его забрать. В аул родственникам . Женсовет успокоился. И я даже украдкой на нее посмотрела. И запомнила не сколько лицо, а грудь. Она была овальной и с продолговатым розовым соском, как виноградина дамский пальчик. Лицо тоже было овльным. Нежным и хрупким. Как с картины фламандских мастеров. Такое изящество. Такие тонкие черты. Такая пустота. И красота.

21 января 2018