Я думаю о тебе...

Я думаю о тебе. Думаю постоянно. Наяву и во сне, когда он есть, этот самый сон. Сейчас я думаю о тебе пальцами, потому что печатаю эти строчки. Думаю, хотя не должен этого делать. В наказание, я ставлю своё сознание в угол, и заставляю о тебе не думать. Но и в этом углу я нахожу отпечаток следа твоей маленькой ступни. Как он попала туда? Наверное я нашел его где-то и припрятал тут. Или украл у кого-то. Да и мой ли это угол?
Я путаюсь в показаниях. Из логичного и упорядоченного человека, мысли о тебе сделали меня счастливым сумасшедшим астрономом, который ищет свою Звезду, глядя в небо со дна пересохшего колодца. Но я думаю о тебе, потому что и эти мысли о свихнувшемся астрономе не отвлекают меня от того следа твоей ступни, который я обнаружил в «пыточном» углу своего сознания. 
Чтобы отвлечься от мыслей о тебе я надеваю ботинки своего сына, который почти в два раза старше тебя той, и носит обувь на три размера меньше моего. Мне кажется, что такое маленькое неудобство должно избавить меня, ну хоть на время, от навязчивого желания напиться и заснуть под твоим окном.  Но разбитые в кровь ноги мешают мне заснуть, а это значит, что я снова думаю о тебе. Впрочем и днём, когда я разбивал себе пятки, моя душа, ушедшая в них, напоминала о себе мыслями про тебя. 
Если кто-то думает, что думать о тебе просто, то он ошибается.  О тебе думать то сладко, то больно. По разному. Но всегда не легко, потому что  не я один о тебе думаю. Меня постоянно преследует целый хор чужих мыслей о тебе, стараясь перекричать. Точнее, не хор даже, а гомон.  Это как если бы на площади собрали тысячи пилигримов, и начали одновременно молиться вслух, при том, что никто из них не знает ни одной молитвы. 
Некоторые мысли тех, других, созвучны моим. В них щепотка надежды, столовая ложка ревности и стакан безнадёги. Все это полито дождём из любви, и растеклось кисло-сладкой лужей у тебя под ногами. Есть и другие мысли. Они уверенные и твердые. От них пахнет коньяком и латексом.  Они говорят тебе, - «Take it easy, baby», а моим мыслям хочется набить им рожу. Если конечно у мыслей есть рожи. 
Но меня удивляет одна существенная деталь. Среди всего огромного хора думающих о тебе, среди тех, кто думает о тебе, как и я, не имея на это ни права, ни надежды до чего-то додуматься, отсутствует один голос. Это голос мыслей того человека, который обязан о тебе думать.  Обязан. Был ли он, или не было его ещё? Не знаю. Но сейчас его нет. Я радуюсь подло, что его нет. Но мне самому противна моя радость, потому что … Потому что я думаю о тебе. Я думаю о тебе как могу. Как умею. Как меня научила, разучила, а потом снова научила думать о женщине моя жизнь. И мне радостно и удивительно, что ты разрешила мне это. 
Я стучу пальцами по кнопкам компа, выбивая пунктир своих довольно бессвязных мыслей. Но каждый думает, как умеет. Некоторые вообще на это не способны. Я таким завидую, потому что они тупые и конкретные. 
Сейчас я додумаю тебя пальцами, сохраню свои мысли, и выйду в сад. Реально, пойду в сад, хотя меня туда никто не выгонял.  Пойду думать о тебе стоя запрокинув голову под старыми липами, на которых ещё нет листвы, зато сидят вороны. Может быть одна из них капнет мне на лицо немножко надежды на счастье. А что, говорят, это очень хорошая примета, когда птица ..., и прямо на рожу.   
Как знать, может и эта ворона тоже сидит на ветке в задумчивости о тебе. Иначе чего бы ей сидеть именно возле моего дома? 
В общем, я думаю о тебе. Мне не легко и не трудно. Это как дышать. Иногда мне кажется, что и ты обо мне думаешь. Иногда.  Наверняка так оно и есть.  Иногда. 
А я постоянно. 
Что именно я о тебе думаю? Не думаю, что тебе стоит над этим задумываться. 

(В.П.)