Жизнь прожить - не поле перейти!

               

                Автобиография

Чибисов Иван Егорович, родился в 1951 году, в хуторе Крамарев, Подгоренского района, Воронежской области.

Первые четыре класса окончил в начальной школе хутора,  а с пятого класса по десятый, в Сагуновской средней школе №74, Юго-восточной железной дороги, в семи километрах от хутора.

С 1968 по 1969 годы, с отличием окончил ПТУ №81 города Коммунарска (ныне – Альчевск) Ворошилоградской (ныне-Луганской)  области, получив специальность монтажник-конструкций.

По распределению был направлен в г. Харьков, для работы в ХСУ-3, треста Харьковстальконструкции, где и работал до призыва в Советскую Армию.

В 1970 году был призван в ряды Советской Армии, после окончания службы в 1972 году, поступил в ЛИЭИ им. П. Тольятти (ныне ИНЖЕКОН СПб) Ленинграда.

Окончив в 1977 году институт, работал в системе Госснаба     (от начальника отдела, заместителя Генерального директора Объединения, до начальника Управления поставок Ленглавснаба Госснаба СССР).

С 1991 года по 1997 годы предприниматель – председатель Северо-западного профсоюза "За Справедливость", один из руководителей Русского национального собора - соратник генерала Стерлигова А.Н.

С 1998 года Работа в Администрации СПб, Комитете экономики и промышленной политики, Управление Городского заказа, Экспертно-промышленный Совет, в должности заместителя.

С 2000 год Представитель ППП (предприятие по поставкам продукции) УД Президента России по СЗФО России; заместитель ген. директора по СЗФО и объектам метростроя  Госстроя России, курировал ФЦП (федеральные целевые программы) в СЗФО, Татарстане, Башкирии, Удмуртии и Воронежской области.

С 2004 года в Комитете экономики Администрации СПб – зам. начальника Управления, а с 2011 года уйдя на пенсию, работаю в Государственном Горном Университете, кандидат экономических наук.

В соавторстве с единомышленниками подготовил и издал Доктрину Государственного национального развития России, «Легенды и мифы в истории России», «Птенцы Егора Загороднего», «Жизнь прожить - не поле перейти», и др.. Многие авторские работы публицистики на не заданные темы.





                От автора.

В смутные времена государственной неустроенности, безвременья и идеологического многоцветия политического ландшафта современной России появилась своеобразная  литература непрофессиональных писателей.               

C упразднением цензуры на литературном поприще информационной писательской нивы,  появились  «целые армии»   разных людей желающих либо увековечить себя, либо засвидетельствовать потомкам своё личное видение и понимание событий этого судьбоносного для Отчизны времени.

Выстраданное сердцем и душой это неуёмное желание представить читателю  свою оценку тем или иным разного рода  фактам, что произошли с Великим Союзом братских народов  на стыке 20 и  21-ого веков.

Популярность романов и повестей о государственных деятелях и первопроходцах, о революционерах – перестройки и учёных бесспорна.  Но эти произведения всё-таки художественная выдумка более или менее добросовестного сочинителя.

На жизненном пути как на длинной ниве, говорит народная мудрость. Для осмысления через какие ошибки, трагедии и героические поступки человечество идёт  к нравственному совершенству, либо деградации, весьма важно знать мемуарную литературу непосредственных участников тех событий.

Важно знать и узнавать не только новые факты, но и понимать их с возможностью судить  о прошлом не с современной точки зрения, а с точки зрения очевидца.
Такие произведения пишутся, как правило, не из притязания на известность, а вследствие внутренней потребности оставить память о прошлых событиях, близких и родных людях не обязательно родных по крови для автора.




         "Осознанность народом своего бытия,
         может быть, самая большая сила, которая
         движет жизнь".               

                В.И. Вернадцкий

               

                Предисловие.

    Этой творческой работой я хочу засвидетельствовать, себе и читателю о непростых «Нивах» людских судеб. Судеб, которые складывались у большинства людей после революции и страшнейшей гражданской войны, с морями пролитой человеческой крови, связанной ещё и с интервенцией иностранных государств.

Более жестокой и бессмысленной из войн - гражданской войны на истребление - как правило, лучших и деятельных людей история развития человечества не знает.

А у нас на Руси – это происходило как всегда ещё и  с нашим своеобразным  «колоритом» классовой борьбы. С комедиантами Нэпа, безумством активистов коллективизации и головокружением от их успехов, повторным устроением колхозов, с ГУЛАГ-ом и Беломорканалом и …!

Всё происходившее с настоящим энтузиазмом масс по государственному строительству, созиданием экономики необъятной Страны, связано ещё и с обострением внутрипартийной борьбы и диверсионной работой вражеских государств и троцкизма.

И всё же Страна, под руководством Великого Сталина преодолела в основном все трудности, пройдя буквально «по лезвию ножа». Неимоверными усилиями величайшего патриотизма людей, Сталинский СССР - победил объединённую фашизмом Европу. Он сплотил Страну в Государство, созидающее более справедливое мироустройство, где во главу «угла» поставило человека труда - его интересы. 

Весь мир капитала, наживы любыми, в том числе и преступными способами, мир жёлтого «тельца» и ссудного процента, вынужден был так же кардинально «повернуться» к человеку труда – его проблемам.
Но, этот мир чистогана значительно усилил - активизировал подрывную работу внутри самого правящего класса в самом СССР. Жадность и обязательность осуществлять социальные и разные расходы на трудящихся, только усиливало злобу этого мира чистогана.

Используя слабости человека и умело манипулируя информацией, в  самой сердцевине правящей партийной элиты СССР очень аккуратно - грамотно взращивались предатели и страны и строя. Постепенно, медленно, системно формировалась концептуальная группа людей- предателей и с ними  «дымовая» завеса лживой «перестройки»!

Не прошло и сорока лет, как к руководству СССР пробрались откровенные предатели – авантюристы, во главе с предателем – перевёртышем А.Н. Яковлевым и марионеток: Горбачёва и Ельцина.

Нарушением декларируемых норм партийной жизни, рядовые коммунисты и трудящиеся массы отчуждались от принятия судьбоносных для Страны Решений. Уравниловка, искажение принципов социальной справедливости привело к деградации активности масс.

Люди в основной массе своей равнодушно взирали на события ГКЧП, разрушению Союза ССР и расстрела Верховного Совета РСФСР.

СССР разрушили, экономику загубили, более 20 млн. человек сверх демографии угробили, наплодили олигархов – миллиардеров, при этом разграбив сбережения людей и пенсионный фонд.

За границами России оказались десятки миллионов русских людей - теперь их называют оккупантами, притом без гражданства. Правительство России по существу достойных условий возвращения русских на Родину не обеспечивает.

С таким трудом, с нечеловеческим трагизмом образованные колхозы уничтожили. Сельское хозяйство – колхозы разрушены и разграблены. Условия развития предпринимательства на селе не приемлемые (не возможность возвратить кредитные ресурсы, завышенная стоимость нефтепродуктов), да и при наших площадях, дорогах, территориях – затратах  фермерам сельское хозяйство поднять  не под силу.

Фермер может выступать только как конкурентное подспорье в производстве отдельных видов  сельхозпродуктов, так как рентабельности на «земле» можно добиться только при комплексном крупном товарном производстве, с обязательным наличием как минимум первичной переработки! 

Промышленность – буквально разгромлена, предприятия производители  продукции широкого народного потребления разграблены и обанкрочены. И вот только оборонную промышленность нынешние Правители стали резко возрождать и развивать и то ещё при СССР наработанных впрок уникальных проектах.

Но, ведь и эта важная работа с оборонно-промышленным комплексом больше созидается не столько для защиты Страны и людей, а для защиты наворованных миллиардов. В Стране открыто работают организации разрушающие внутренний мир русских людей и других коренных народов России. Попросту изголяются диверсанты, типа "эхо-Москвы" и многих телевизионных передач.

Сформировалась миллионная армия интеллигентствующей, тунеядствующей паразитической элиты. Театрально – гламурная публика на бюджетные деньги занимается развращением молодого неокрепшего поколения на всех направлениях информационных технологий оболванивания.

 Для наглядности небольшая сравнительная СПРАВКА:

По данным инфляции, взятых из Википедии выяснилось, что с 1980 года по 2016 доллар обесценился в 2,15 раза.
604 доллара * 65,7 курс = 39 683 рубля.
То есть 281 доллар сегодня будет равен 604 доллара или 39 683 рублей.
1 советский рубль в 70-80 года, эквивалентен 220,5 рублям сегодня         

Зарплаты в СССР 1980 года в пересчёте на сегодняшний день:
Зарплата медсестры — 80 рублей = 17 640 российских рублей,
Пенсионные выплаты — 120 рублей = 26 460 российских рублей

Средняя зарплата рабочего на производстве — 180 рублей = 39 690 российских рублей
Ставка сотрудника вооруженных сил — 270 рублей = 59 535 российских рублей
Ставка врача – 150 рублей = 22 050 российских рублей

Рабочие в зависимости от специальности и квалификации — от 200 до 400 рублей = 44 100 до 88 200 российских рублей

Зарплата инженера ВПК — 600 рублей = 132 300 российских рублей

Министр СССР — 800 рублей = 176 400 российских рублей

Средняя зарплата сегодня по стране 35 500 руб., в СССР она была 180 советских рублей или 39 700 руб.

Отличие ещё и в том, что средняя зарплата советского рабочего подсчитывалась именно по зарплатам рабочих, без учёта зарплат ИТР и, тем более, административных работников и руководителя. А сейчас миллионы одних приплюсуют к нескольким тысячам других и всё-прекрасно и волноваться не о чем.

Что можно еще добавить:
Разница небольшая, но не было такой огромной разницы в зарплатах по регионам, не было и огромной разницы между зарплатами министра и инженера. Людям выдавали квартиры, медицинская помощь была бесплатная, не было такого социального неравенства, доступный отдых.

То есть сегодняшняя ипотека — это + 15 000 руб. в месяц. Этот доход СССР просто дарил своим гражданам. А коммунальные услуги? Сейчас коммуналка — это пол пенсии, тогда коммуналка 2 рубля.

Не было поборов ни в детских садах, ни в школах, копеечный бензин, бесплатный проезд, зубы делали бесплатно, за УЗИ никто не платил, и цена на электроэнергию не росла.

У каждой эпохи и времени — свои траты и если такой образ жизни был повседневный и привычный для всех, сегодня это уже совсем другой образ жизни.

Я думаю, если бы сегодня, была доступна качественная колбаса, а качественная докторская стоит не дешевле 600 руб., если было бы доступно жилье, даже по ипотеке, но с процентами как в Европе, если бы не было дикого социального неравенства, то ностальгирующих по тем временам было бы меньше.


Расчёт прост и донельзя понятен. С бывшими советскими гражданами (СОВКАМИ) одурачивание не проходит их возмущения с трудом удаётся канализировать через различные партии и посредством разных  патриотических ухищрений.

Но, вот на подрастающее поколение, нацелена вся мощь пропаганды одурачивания и навязывания ублюдочных ценностей и ложных ориентиров. Нынче здесь поле борьбы лжи и подлых страстей.

Хочу закончить предисловие словами Высокопреосвященнейшего ИОАНА – Митрополита Санкт - Петербургского и Ладожского. (1992 - 93 годы.)
"Две силы действуют на сердце человеческом.

Сила первая - Закон Божий, незримо начертанный всемогущим перстом Его на скрижалях нашей души.          
Совесть - вот неусыпный страж и глашатай этого Закона.

Сила вторая - мятежные порывы разрушительных страстей: гордыни и властолюбия, тщеславия и алчности, похоти и злобы, зависти и лицемерия.

Каждая из двух сил свидетельствует о себе приличным ей образом, пытаясь склонить на свою сторону нашу свободную волю.
Здесь!!! Именно здесь место брани духовной! Здесь решается индивидуальная человеческая судьба и определяется ход мировой истории!"


                Глава первая.

               
                "Не простые "Нивы" человеческой судьбы,
                они у каждого человека свои и весьма
                дороги, особенно когда листаешь их
                пожелтевшие временем листы - страницы!"



                Егорушка Загороднего!

   
    Престольный праздник Святого Георгия (по- нашему – по малороссийски - по-деревенски – Ягория) отмечался в нашем Придонье в селе Большая  Хвощеватка и хуторах Крамарев и Борщевский. Возможно и ещё в каких-то сёлах, деревнях и хуторах сам я не помню, а спросить сегодня уже об этом в общем-то  нет у кого. Как говорится в таких случаях:...оных нет, а те далече!
 
Многие деревни,  хутора и сёла в процессе предательской  так называемой Перестройки и следующим за ней разрушением Советского Союза ушли в историю, словно их никогда и не было.
               
От деревень, сёл и хуторов остались одни заросшие бурьяном сады и остовы разрушенных сараев, развалины русских печей внутри остатков былых - домовых порушенных фундаментов, некоторые были из кирпичей, но большинство из больших камней – валунов, да ямы, напоминающие о когда-то существовавших подвалах и глиняных (из пиленных блоков из крейды меловых гор) выходах.

Но – это сегодня в 21 веке, а разговор и воспоминания с дедом Филиппом мы ведём о тех далёких, давних и почти забытых годах очередного Российского беспутного революционного времени - безначалия. 

Отречения Царя от управления Российской Империей, прошло как-то для нашей сторонки не очень заметно, да и было ли оно - долго оставалось для многих простолюдинов не понятным.

Безумные штормы Гражданской войны и Интервенции Западных государств, с морем пролитой крови нас так же почти не коснулись, словно по какому-то Высокому Повелению прошли мимо нашей  Сторонки.

Они были, проистекали и гремели буквально рядом - в нескольких километрах, хотя  не которые из некогда уехавших хвощеватцев неожиданно  проявлялись, забегая по-ходу, но так же как появлялись, так и убывали в неизвестном направлении, словно с вихрем ненастье.

Дед Филипп – статный старик с окладистой бородой красивым улыбчивым лицом и мудростью прорезавшей широкий лоб глубокими морщинами. Он был вторым мужем моей родной бабушки Маши, сестры троих нашей большой семьи бабушек: бабушки Татьяны, Бабушки Ульяны и бабушки Фроси.  Все они были Петровны.

Дедушка не спеша рассказывал мне о далёком прошлом, конечно сбиваясь и поправляясь, о бытующих перипетиях  и событиях происходивших в нашей семье и около неё.

Тем временем, а это шёл где-то 1926-27 год, бабушка Татьяна – мама нашего отца Чибисова Егора Захаровича, вышла замуж второй раз за знаменитого пасечника и зажиточного человека Донцова Алексея Михайловича.

Уже тогда, у бабушки Татьяны, как принято было говорить, на руках осталось двое  детей: Егорушка и Алексей. Двое младшеньких от голода и болезни умерли.

О первом муже бабушки Татьяны и законном отце Егорушки - дедушке Захаре говорилось, что он - то ли в Германском плену, то ли без вести пропал, а по сути полной  ясности не было.

Бабушка Татьяна – это объясняла своё первое замужество как-то очень по-своему: «…я и вышла-то за него - за Захара замуж по - принуждению Родителей, а так я его не любила.

- А, вот когда Алексей пригласил замуж, сразу же согласилась. Он хоть и без         ноги – на культяшке деревянной, но богатый, сильный, видный, да и понравился он мне. -... Да ведь и детей требовалось поднимать."               

Тем временем гулянка была в самом разгаре. Сват Булка – Булкин Николай Павлович, его сосед и друг Деркачёв Тимофей Трофимович, ломали то ли «комедию», то ли гопака.

Они вместе призывались  на Германскую (первую Мировую)  и как-то почти вместе были комиссованы по ранениям, один с «сухой» - плохо работающей рукой, другой быстро облысевший от газов, но с оставшимся от природы добрым весёлым нравом.

Гости смеялись и мужчины и жёнки, они все сидели на скамейках и аккуратно приспособленных толстых обаполках (окорённые, толстые обрезки от брёвен  взятые с пилорамы) с обеих сторон столов уставленных на них водкой - казёнкой и бутылями с самогоном, ну и конечно едой и разными закусками.

Деркачёв Тимофей Трофимович  присел на свободное место за столом, улыбаясь смотрел на Булку – друга однополчанина, который продолжал  наворачивать разные коленки с приговорами.  Словно в круге казакует,  на мужской - лихой вечёрке «половицы» гнёт в избе, подаёт за шуткой, шутку…

Затем лицо Тимофея стало серьёзным, большие зеленоватые,  словно у кошки  глаза остановились на смугловато-загоревшем -  светившимся  красотой и весёлостью лице высокой красавицы – Чибисовой,  с недавних пор  Донцовой Татьяны!

Почувствовав на себе взгляд, красавица Татьяна перестала смеяться, нахмурилась и бегло взглянула  на гордое лицо  своего хохочущего  мужа. Кроме Татьяны – этот пристальный взгляд Тимофей Трофимовича  заметила  более обычного побледневшая  Авдотья Антоновна  (по малороссийски - деревенски - Явдоха) приятная видная женщина.

«Хоть бы людей постыдился так глядеть на бесстыдную Чибысыху!» - зло подумала она о муже. Она знала об их прошлых  с Татьяной  взаимных  увлечениях, похождениях и встречах.  Правда, было это в  далёкие  годы молодости,  ещё до Германской войны.

Но, тогда Татьяну строгие Родители, отдали  замуж за откуда-то приехавшего в Хвощеватку  Захара Чибисова. В скорости  у  Татьяны родился  сын – Егор, а потом и другие дети: Алексей, Марк и Екатерина.
В тот же год, по осени посватались и Деркачёвы к Родителям Авдотьи Антоновны Старшиновой. Так образовалась  семья  Деркачёва Тимофея Трофимовича и Авдотьи Антоновны.

А Булка – Булкин Николай Павлович, закончив свои «карусели» раскланялся как настоящий балаганный актёр, подошёл к столу и хозяин застолья Крамарев Елизар Самойлович, встал, налил полную чарку водки и с глубоким поклоном подал её Булкину. - За такую славную потеху, уважаемый Николай Павлович, спасибо!

Николай Павлович с видимым удовольствием выпил, крякнул, провёл ладонью по губам, поколотил рюмку по донышку раз - ещё раз и шутливо перевернул её над открытым ртом.   Не закусывая, он сел рядом с Елизаром Самойловичем, взял гармошку и заиграл песню про то, как скакал казак через долины, через ковыльные поля…

Песню сразу же подхватили гости. Высоким голосом её  умело - уверенно повёл Елизар Самойлович, словно лодку между частыми порогами реки. Его жена Марфа Ильинична жалостливые слова своим приятным голосом подняла ещё выше.

Её светлое  лицо – приняло одухотворённое устремлённое в даль выражение, с не большой горбинкой носа раскраснелось, слегка покрылось лёгкой печалью, а на голубых глазах появились слёзы.

Елизар Самойлович прям из-за стола пошёл в пляс, его жена Марфа Ильинична под стать ему выплыла лебёдушкой навстречу. Она любила своего мужа и не желала скрывать этого. Их танец заворожил гостей красотой танца и открытостью чувственных отношений.

Тимофей Трофимович не выдержал и опять пристально посмотрел на Татьяну. Николай Павлович, перехватив взгляд товарища, наклонился к нему и зашептал ему прямо в волосатое ухо. Деркачёв повернулся к Павловичу и буквально прорычал ему в лицо: - о чём это ты? Трофимович, да всё о том же, о болячке…,- с озорной улыбкой ответил Павлович.

В это же время изрядно выпивший Донцов Алексей Михайлович, продолжал петь песню и тем не мене стал что-то осмысливать из сказанного Булкой Деркачёву.

Татьяна поняла, что ситуация накаляется и что возможна непредсказуемость поведения Алексея и Тимофея и что многие это заметили.  Решила, что пока Алексей этого не понял - не почуял, необходимо увести его домой.

Она встала, вышла из-за стола, громко поблагодарила за гостеприимство пляшущих хозяев и аккуратно потянула за руку изрядно захмелевшего Алексея.

Марфа Ильинична остановила танец и обратилась к Татьяне с самым простодушным видом: - что это ты, кума, вздумала компанию рушить?  но глаза её выдавали – они лукаво смеялись.

Татьяна, словно не понимая лукавства Марфы, всё же ответила как бы всей компании.  -  Ребята у нас одни остались дома, - не нашкодили бы чего... Пойдём! Пойдём! - Татьяна снова потянула за рукав не уверенно упирающегося мужа – Донцова Алексея Михайловича.

- Здесь дело не в ребятах, не громко, но достаточно всем  слышно, так что бы и Алексей Донцов  услышал, проговорил Николай Булкин. – Татьяна скандала испужалась. Вся заковыка в Тимофее Трофимовиче…

Алексей Донцов, услыхав ненавистное имя Деркачёва, задержался в дверях, но к нему быстро подошёл Елизар Самойлович. – Ты Алексей с уважением и ласково проговорил он – иди. Кума правду говорит: ребята у вас одни, не далеко и до беды - не дай Боже, пожар могут устроить.

Елизар Самойлович с осторожностью взял кума и односума (они вместе служили в армии) под руку. С Крамаревым Елизаром Алексей Донцов пошёл охотно и как бы успокоился.
На улице уже стемнело и при выходе со света домашнего, поначалу на улице было плохо видно. Глазам требовалось к темноте немного привыкнуть. Татьяна, под-держивая под руку мужа, заспешила домой  с Козынки в Слободу.

Всё это началось ещё несколько лет назад, с уходом на службу, а потом   и на Германскую войну её мужа - Захара Чибисова. Татьяна, видная  деревенская красавица осталась как бы без пригляда,  без оберега  -  мужа заступнического ограничения. 
Алексей давно присматривался к Татьяне и полагал пока в мечтах больше…, знал об их с Деркачёвым Тимофеем прошлых симпатиях. В деревне ничего ни скроешь.

Тимофей Деркачёв был крупным и крепким мужчиной казацкого роду. В  детстве, когда росли пацанами он иногда забежал Алексея. И эта обида ещё с детства так и осталась где-то в закоулках человеческой памяти. Слушком он пользовался: что не обошлись без последствий симпатии Татьяны и Тимофея, что Егорушка – её старшенький уж больно смахивает на Тимофея.

Захар Чибисов был чернявым и видным  мужчиной, но твёрдостью характера не обладал. Он безоглядно любил Татьяну и эта - его слепая любовь, позволяла Татьяне многие вольности, весьма осуждаемые добропорядочными жёнами.

Алексей, зная об этой слабости Татьяны, иногда после лишней выпитой рюмки  мог и «поучить» вожжами, но это дома, без посторонних глаз и больше для порядка.

Проблема сама собой стала проявляться с подрастающим сыном Татьяны и вроде бы Тимофея не Захара – Егорушкой. Отношения как-то не сложились сразу же, Егорушка проявлял большое внимание к пасеке.

Алексей  же наоборот  как-то нетерпеливо, оскорбительно оттолкнул порыв и интерес парня к пчёлам, который мог бы их сблизить.  Возможно ещё и от этого, в последующем раз за разом и крепла между ними неприязнь друг к другу.

Эта взаимная  неприязнь с каждым прожитым совместно днём становилась не терпимой. Она усугублялась ещё ссорами и претензиями Алексея к Татьяне за её фривольно-вольготное поведение с мужчинами.

Если Захар Чибисов на это смотрел сквозь пальцы и даже гордился  тем, что Татьяна нравится не только ему, но и другим, то Донцов откровенно ревновал, очень злился и чувствовал как бы свою ущербность.

Вот и сегодня у Донцова неожиданно взыграла ревность и одновременно обида и на Тимофея и на Татьяну и на себя и вообще на свою как бы ущербность безногую. 

Проснулась тлеющая в душе ревность к Тимофею и вообще если  будучи трезвым, то он смолчал бы, а вот сейчас спросил: - что этот Деркачь  хотел от тебя, о чём люди судачат?

Да, успокойся ты, людям лишь бы языки почесать, а то и по-злословить, зная твою ревнивую натуру. Ничего у меня с Тимофеем нет- нет и не может быть пустые хлопоты.

После того как я вышла замуж за тебя, все ушло само собой, да ведь я тебя полюбила и на этом давай прекратим эти позорные разговоры. Ведь на всю улицу слышен наш с тобой гомон.

- Ты, что же его оправдываешь, а меня осуждаешь? – Да, нет - Алёша, нет - совсем не  осуждаю! – Нет оправдываешь. Я по всему вижу! – Донцов покачнувшись  в её сторону,  едва удержался на ногах, оперся на палку.   

– Вот возьму вожжи да задам тебе взбучку, тогда не будешь оправдывать этого гада – Деркача. За разговором и спорами они  подошли уже во двор дома.
– Попробуй,  ударь!  – И попробую! - повысил голос Донцов почти до крика.

Он схватил Татьяну за волосы, она попробовала вырваться, но он ударил её палкой, на которую опирался. Татьяна вскрикнула и в то же время рука Донцова почему-то ослабла, отпустила волосы  и он упал на землю!

И тут Татьяна различила в темноте фигуру Егорушки с толстой и тяжёлой деревянной трамбовкой в руках. Это он врезал Донцова и тот свалился на землю посреди двора  чуть оглушённый. Она бросилась к Егорушке и стала вырывать из его  крепких,  ребячьих рук  трамбовку при этом охала -  приговаривая, причитая и стеная.

Донцов,  как-то быстро пришёл в себя, поднялся, встал на ноги, оперся на палку и протрезвевшим голосом сказал: - ну всё, моё терпение кончилось.      – Егор, вон из моего дома и что бы ноги твоей здесь больше не было, иначе убью.

Так трагично закончился скандал ревнивца и фривольно ведущей себя когда-то с мужчинами женщины. Виновником всего, в том числе случившегося скандала - как бы крайним оказался взрослеющий Егорушка.
               
                Выбор судьбы.

    Так в одночасье закончилось детство Егора! Татьяну словно молнией ударило, пронзило всю её до пят, обессилев,  она отпустила руку Егора.  До неё самой, до глубины её души стал доходить смысл сказанного  Алексеем. Она поняла -  почувствовала,  что всё это значит? - что ничего уже не исправить, не изменить.…
 
Алексей сказал  - отрубил от семьи её  старшего сына - её  Егора, удушье парализовало её дыхание. Внутри у неё словно что-то оборвалось: горечь, тоска и слёзы хлынули из её глаз, она не заметила как, присела на крыльцо и больше уже не смогла ни говорить, ни подняться на ноги.

Она поняла, что с этим скандалом порушена её семья, она потеряла старшего сына, что её усилия уже ничего со случившимся  не изменят. Егор не уступит, Алексей не простит.

Егор вернул Татьяну к сознанию.., он уже не один раз трогал её за руку.  – Мам, а мам, я пойду ночевать к тётке Маше, там переночую, а завтра если дед Кулеш  не найдёт работу, пойду в Марки. 

Дядька Кирьян – меня ещё в прошлом годе приглашал, у них хозяйство большое и ему нужен помощник. Береги себя мам! А тебе… глядя на Алексея, сказал – смотри.. -  ответишь!

Егор как-то года три назад  помог деду Кулешу - Кулешову Дмитрию Павловичу, с  оторвавшимся с привязи телёнком. Он – телёнок замотался на верёвке и как-то неудачно упал в овраг, завис на обрыве и конечно задохнулся бы. 

Егор увидел  эту беду и попробовал сам телёнка освободить от верёвки, но силёнок ему не хватило. Тогда он побежал к деду Кулешу домой,  позвал его и уже вместе они спасли телёнка, вытащили его из оврага и распутали верёвки.

С тех пор они подружились.  При каждой свободной минутке Егор убегал к деду Кулешу. Дмитрий Павлович, был тружеником и очень мастеровитым человеком. Он был и плотником и столяром и сапожником и мог выделывать шкуры крупного рогатого скота, умел лудить и паять.

Всему этому по его рассказам, он научился в Германском плену. У него даже маленькая маслобойка такая компактная была и он ею давил пахучее, из жареных семечек подсолнечное масло.
 
Дед Кулеш учил Егора разному мастерству:  как тачать ботинки, валенки подшивать, работать с топором,  рубанком и даже шершебкой, несколько раз помогал деду выделывать бычьи и  овечьи шкуры.

Егор повернулся в сторону от дома и широким шагом  вышел со двора, растаял в ночной темноте. Он не по возрасту был высоким пареньком, одежда на нём была никакая, домашняя:  штаны  да свитка (что-то типа холщёвого халата), так и ушёл босиком, решил больше не возвращаться.

По дороге  на улицу Козынку, где жила  бабушка Маша,  шёл не спеша, на душе было - сказать плохо – это значить ничего не сказать…  Как-то очень жалко стало себя и мать, да так и расплакался, вспомнил оставшихся братьев: Алексея и Мишку. Пришли на память самые младшие Марк и Катя, умершие позапрошлой зимой от недоедания и простуды, да ещё какого-то воспаления.

С появлением в доме отчима Алексея Михайловича Донцова жизнь Егора изменилась. Отношение  отчима к Егору было двойственно: то заставлял работать по хозяйству, не давая отдыха, то вдруг как бы жалел, но как-то неискренне – с насмешкой, с подковыркой.

Чужим он чувствовался для Егора, хотя по - началу Егор вроде бы проникся заинтересованностью к пчёлам при устройстве пасеки и амшаника - полуземлянки  для зимовки пчёл. Старался,  помогая разгружать с телеги ульи с пчёлами.

Правда, буквально ни с чего случился неприятный  казус.
У телеги одна правая бортовая доска была со свежим сломом - видимо где-то зацепились бортом. 

Крайний улей перекосился и  при снятии  его с телеги, сместившаяся  крышка соскользнула с него на землю, улей встряхнуло и не много  пчёл вылетело из лотка-оконца.

Отчим «взорвался» начал оскорбительно выговаривать: - что за криворукий хлопец, доверить ничего нельзя…бестолковый байстрюк,  безотцовщина Загороднего. 

Егор пытался оправдаться, что он не виновен и .., но Донцова уже было не остановить. Едва не начавшиеся отношения между ними,  как-то в одночасье испортились. Так и пошло с этого дня одно за другим. 

Правда,  Егор по просьбе матери, попытался ещё как-то подойти, поправить отношения с отчимом, но это Донцова только раздражало. Татьяна, видя это, успокаивала Егора: - потерпи Егорушка, со временем всё наладится, желая ещё раз поговорить с Алексеем, отсылала его к тёткам: Маше или Ульяне отнести, что  ни будь или  помочь.

Когда Егорушка уходил, Татьяна обращалась к Донцову, - что-то Алёша не ладятся отношения у вас с Егором. Да, в сердцах отвечал Алексей: - ну не лежит у меня к нему душа, раздражает и злит меня всё его существо. Алёша, а как же жить-то будем, а…?

Да, не знаю я, не знаю... Вот с младшеньким  Алексеем – тёзкой,  вроде как бы   вместе и жили всегда, а с этим байстрюком….  - Не говори так, Татьяна встрепенулась, какой он тебе байстрюк – он мой сын и жить он должен дома, а не у чужих людей в работниках.

А у самой как – то случайно мелькнуло в голове, вспомнилось: - ведь у Кирьяна с Устиньей, двоюродной сестры дочь-девочка совсем ещё малышка – года четыре, а хозяйство большое,  намедни они  заезжали с Сагуновской  Ярмарки, просили отпустить к ним на лето Егорушку.   

А, что если действительно на лето отправить Егорушку в Марки, а там глядишь  и, с Алексеем со временем  поладят.

Не так она хотела отправить Егора в Марки, но вышло, что Егор сам уже давно определился, с некоторых пор он самостоятельно стал принимать решения.  -

Господи, вспомнила Татьяна,  да он же  ведь со всем - раздетый ушёл, завтра же отнесу ему одежду и сапоги к Машке.

                Судьбе на встречу!

    Спать он попросился у тётки Маши в благоустроенном  кроватью и столиком помещении сарая, где в зиму хранилось пахучее разнотравьем сено. Утром. Едва забрезжил рассвет, Егор проснулся. Он с детства не привык долго валяться в постели.

А в это утро, тем более после вчерашнего скандала с отчимом, он проснулся от душевной тревоги. Егор понимал, что его поступок по отношению к отчиму большинство взрослых людей не то - что не поддержат, они просто не поймут, как это можно поднять руку на старшего и тем более отчима – кормильца и, конечно весьма строго осудят!

То, что отчим ударил мать – это считалось обычным, допустимым делом взрослых; семейным выяснением истины между мужем и женой, в кои детям вмешиваться категорически возбранялось. Таковым бытовало традиционное мнение - правило общества - домостроя или как иногда говорили мира!

Состояние какой-то утраты, душевной тревоги не покидало Егора, какая – никакая, но устоявшаяся, привычная жизнь в родном доме оборвалась. Дальнейшую жизнь нужно было как-то создавать, неожиданно выстраивать заново в условиях полной неопределённости.

Егор решил, что к деду Кулешу только зайдёт попрощаться, у него самого с его бабьим царством, как он иногда говорил и так проблем хватает. А вот в Марки: к тётке Устинье и дядьке Кирьяну, точно можно смело идти, да ведь он и приглашал неоднократно, хотя бы на лето и осень.

Егор встал с постели, оделся в то в чём ушёл из – дому и вышел во двор к тётке Маше. Она как раз уже подоила корову и в летней кухне цедила в кувшины молоко. Егор ещё раз ей вкратце дополнил вечерний рассказ о состоявшемся скандале с отчимом и своим решением уйти в Марки.

Тётка Мария, вытирая текущие по щекам слёзы, стала собирать Егорке в дорогу котомку с едой, достала с чулана старые, но ещё крепкие мужа – Петра щиблеты и фуфайку с картузом. Ещё сильнее заплакала, обняла его, напутствуя в дорогу, сказала: - если что Егорушка – сынок, приходи,  будешь жить у меня - у нас с Петром, места у нас достаточно!

У них с дядькой  Петром обоих сыновей: одному 7 другому 5 лет в балках засыпало песком, буквально ещё по сухой, прошлой осени, где-то в начале ноября. С тех пор дядька Петро как-то сгорбился, заболел и на улицу почти перестал выходить.

Егор пошёл со двора и вышел на улицу, но тётя его окликнула и следом вынесла  в меру толстую палку из орешника, почти в его рост, сухую и крепкую. – Возьми сынок, в дороге пригодится.
 
Егор вспомнил, попросил тётку Машу:  - если повстречаете деда Кулеша,  кланяйтесь ему от меня, а то ведь  неизвестно когда ещё появится возможность встретиться. Не волнуйся Егорушка, обязательно повстречаю и всё ему как надо обскажу. 

Егор, не оглядываясь, вышел за улицу Козынку и направился по пыльной просёлочной дороге в сторону села Юдино. По обеим сторонам дороги росли посадки лиственных и кое-где встречающихся фруктовых деревьев, изредка встречались кусты тёрна и колючей маслянки.
 
За Юдинской околицей дорога совершала крутой поворот - изгиб в сторону удобно расположенного хутора Студенка. Хутор Студенок находился как раз на перекрёстке дорог.

Одним правым крылом дорога уходила в сторону хутора Себелёво и далее в большое расположенное вдоль правого берега Дона, на одноимённой реке - село Марки.

Другим, левым крылом она уводила путника в яр - на заливной луг и уже на лугу раздваивалась. Налево, в южную сторону она буквально по границе убочи и луга уводила в далёкий уезд Россошанский, направо в северную сторону губернского Воронежа,  сёлам: Сончино и  Каменка. Прямо дорога вела мимо хуторов: Калиновое, Солонцы, Лесковая, Новиковский, Сончино, Евдаково в уездный город Острогожск.

Минуя Себелёво дорога повела Егора вдоль односторонней посадки  из  разных лиственных и изредка встречающихся фруктовых деревьев и поля засаженного подсолнухом, прямиком до самого высокого бугра, с которого, как на ладони открывалась на несколько десятков вёрст  вся округа Марковского Придонья.

Внизу, в заливном яру Придонья, расположилось большущее двусмысленное село Марки, оно мостком через одноимённую речку соединяло Верхние и "старые" Марки. Ещё дальше, у самого горизонта куполами церквей, виднелся уездный город Лиски.

Предлагаю познакомиться с сокращённым историческим материалом любезно представленным местными краеведами:

Село расположено по берегам реки Марки. Это самое «старое» село района. В первой половине XVII в. здесь существовал Марковский ухожей - не населенная территория (У'ХОЖЬ - лесное или полевое угодье), сдаваемая в аренду для рыбной ловли и пушного промысла.

Марковский ухожей стал сдаваться воронежским воеводой «на откуп» с 1 сентября 1614 г. По свидетельству «Дозорной книги 1615 года», арендатором ухожья был тогда воронежский служилый человек Сергей Мещеряков.

В 1652 г., после основания Острогожска, ухожей был отдан острогожским черкасам - украинским переселенцам, перешедшим на жительство в Воронежский край.

По предположению В. А. Прохорова, небольшое поселение на месте Марковского ухожья возникло в 1660-е гг. Оно упоминалось в отписке коротоякского воеводы М. Ознобишина в Москву, посланной в конце марта 1671 г.

Воевода сообщал: «В Марковской вотчине живут острогожские жители русские люди человек с десять». Эти люди, видимо, являлись первыми поселенцами будущего села Марки.

В 1710 г. упоминается как слобода с церковью. В 1822 г. в слободе была построена каменная Вознесенская церковь (не сохранилась). В 1859 г. в Марках проживало 2500 человек в 343 дворах.

В 1900 г. численность населения составляла 3574 человека, проживавших в 573 дворах. Было 2 общественных здания, школа, трактир, оптовый склад, 4 лавки, ярмарка.

В кон.Х1Х – нач. ХХ вв. слобода являлась центром Марковской волости.
При слободе была усадьба Станкевичей «Марковская». При усадьбе в 1900 г. числилось 128 жителей, винокуренный завод, оптовый винный склад, кузня, бондарня, конный завод по разведению рабочих лошадей на 5 жеребцов и 50 маток – производителей.

На средства В.И. Станкевича в 1903 г. при селе была построена больница (сейчас – дом ветеранов). Это кирпичное, одноэтажное, в плане П-образное здание. Отличается выразительным фасадным декором, выполненным в типичном для рубежа Х1Х - ХХ вв. кирпичном стиле.

В 1994 г. здание было поставлено под государственную охрану как памятник истории и архитектуры Воронежской области.

В 1970 г. институтом РОЗГИПРОЗЕМ был выполнен проект планировки и застройки села. В 2007 г. в Марках проживало 1102 человек.

Село Верхние Марки расположено по берегам реки Марки, выше по течению (западнее) села Марки. Основано в нач. ХYIII века выходцами из Коротояка.

В 1859 г. в селе проживало 1508 человек в 151 дворах. В 1863 году в центре села была выстроена каменная церковь Воздвижения Креста.

Д. Самбикин писал о ней так: «Крестовоздвиженскаяцерковь в слободе Верхние Марки Острогожского уезда, каменная с колокольней. Построена в 1863г. Один штат. Земли 33 десятины. Прихожан 1450 душ. Приписаны: хутор Волчий (3 версты) и х. Александровка».

В 1994 г. Крестовоздвиженская церковь была поставлена под государственную охрану как памятник истории и архитектуры Воронежской области.
 
В 1900 г. численность населения слободы составляла 2119 человек. Было 353 двора, общественное здание, школа, 4 мелочных и 1 винная лавка, торжок.

В 1900 г. при слободе Верхние Марки числились хутор Александровка (Лобановка) с населением 627 человек и владельческий хутор Зимин.
В 2007 г. в селе проживало 449 человек.

Хутор Козки расположен в северо-восточной части поселения на левом берегу реки Сарма. Основан как владельческий хутор в нач. Х1Х века. В 1859 г. в хуторе проживало 197 человек в 28 дворах. В 1900 г. численность населения составляла 385 человек, проживавших в 61 дворах. В 2007 г. в хуторе проживало 126 человек.

Хутор Рождественский расположен на берегу Дона, к югу от устья р. Сармы. Вытянут вдоль подошвы высокого берегового холма. В 2007 г. в хуторе проживали 51 человек.

Хутор Себелёво расположен в южной части поселения при пруду. В 2007 г. в хуторе был зарегистрирован один житель.

Сончинское сельское поселение, расположено в центре района, к востоку от Каменки. Площадь поселения – 6288 га, численность население на начало 2007 года – 1066 человек, проживающих в 5 населенных пунктах. Вдоль западной границы поселения проходит железнодорожная магистраль Воронеж-Ростов.

На территории поселения расположено 6 объектов культурного наследия, в том числе 5 выявленных объектов археологии.

Село Сончино расположено в западной части поселения, при вершине балки Великой и лога Капитанского. Планировочно состоит из двух частей: восточной, более старой и западной, формировавшейся с кон. Х1Х века.

Село основано как хутор в сер. ХYIII века выходцами из с. Марки. В 1859 г. здесь проживало 877 человек в 82 дворах. В 1863 году в центре села была выстроена кирпичная церковь Святой Троицы, с 1994 г. являющаяся памятником регионального значения.

В 1900 г. численность населения слободы составляла 1322 человека. Здесь было 178 дворов, общественное здание, 2 лавки.
В 2007 г. в селе проживало 669 человек.

Хутор  Ивченково расположен в юго-западной части поселения, при площадке Сончино на железной дороге. Возник в советское время. В 2007 г. в хуторе проживало 109 человек.

Хутор Лесково расположен в центре поселения, на склонах отвершка балки Великой, при автодороге дороге Сончино – Юдино. Основан в нач. ХХ века. В 2007 г. в хуторе проживало 9 человек.

Хутор  Солонцы расположен в центре поселения, на склонах отвершка балки Великой, при автодороге дороге Сончино – Юдино, восточнее х. Лесково. Основан в нач. ХХ века. В 2007 г. в хуторе проживало 8 человек.

Хутор  Новиковский (Губернаторский), расположен в восточной части поселения по обе стороны от автодороги Сончино - Юдино - Хвощеватка - с.Сагуны - Подгорное и.... Северная часть хутора расположена в вершине яра Белоусова Вершина, южная часть – на вершине от вершка балки Круглой.

Являлся владельческим хутором В.И.Станкевича, в 1900 году здесь проживало 10 человек. В 2007 г. в хуторе проживало 271 человек.

Егор присел под раскидистой акацией, достал котомку с едой. Отошедшее от ночного сна солнце шаловливыми лучами щекотало ветки деревьев. Оно уже успело своим ласковым теплом согреть траву от ночной и утренней росы, оставшейся кое-где на листочках.
 
Разноцветные бабочки, шмели и  откуда-то взявшиеся пчёлы по-хозяйски обследовали, не торопясь проверяли цветы акации и разнотравья на наличие в них нектара. Высоко в небе напевал: то заливаясь - то затихая утренние напевы весёлый и жизнерадостный  забияка жаворонок.

В котомке была целая буханка свежеиспечённого хлеба, приличный кусок сала, 5 луковиц, четыре варёных куриных яйца и бутыль молока. Тётушка Маша любила его и не скрывала этого.  Она не поскупилась, хотя и сами они с  потерей  детей и болезнью мужа - Петра, стали жить скромнее.

Перекусив, Егор собрал котомку, вздохнул да и  всплакнул малость,  коварные слёзы сами текли из глаз, он встал и пошёл, спускаясь по крутой дороге вниз -  судьбе на встречу!

                У Марковских родичей.

Марки встретили его теплом начинающегося лета юга Центральной России. Жизнь буквально бурлила не очень заметно, но явно слышно хрюканьем свиней, кудахтаньем кур и индюков и стайкой уток, которые спешили к протоке, запахом конского навоза, блеянием овец и редким лаем собак.

Добротный дом – усадьба тётки Устиньи и дядька Кирьяна находился на самой окраине верхних Марок, у самого мостка через Донскую протоку, который соединял верхние и нижние Марки.

Дом Давыдовых, такая фамилия была у тётки Устиньи и дядьки Кирьяна, видно было издалека, он был обшит деревянными плитами и покрашен краской в голубой цвет.

Сам двор усадьбы с улицы было не видно, так как он скрывался за забором и большими окованными металлической полосой воротами. Калитка была рядом, посредине её была ручка с металлической щеколдой и кольцом для возможности постучать им о специальную металлическую накладку.

Егор, немного волнуясь - напрягся - собрался и постучал кольцом в металлическую вставку калитки. Дядька Кирьян был во дворе, словно ожидал Егора или ещё кого, откликнулся: - входите, открыто.

Егор открыл калитку, одной ногой вступил во двор и спросил...  – можно войти?...-  Егорка , воскликнул Кирьян, да ты ли это? Заходи Егорушка, заходи родной, как же Устиньюшка и Дуняша обрадуются тебе. Как ты вырос, господи да ты меня уже ростом почти догнал.

В это время на крыльцо вышла тётка Устинья, Кирьян ты с кем там гомонишь? И вдруг узнав племянника, всплеснула руками, вскрикнула,  - господи, Егорушка?! 

Да, что же ты Кирьян держишь его во дворе, приглашай в хату. Улыбающийся Кирьян произнёс, - да я что…я ничего...он ведь только, только вошёл во двор.  Егорушка, нутка пошли в хату, видишь - как тётка расцвела – рада тебе…да и Дуняше радость!

Кирьян легонько взял Егора за руку и повёл его к крыльцу.  Егор поставил к стене тёткину Маши палку, поднялся на не очень высокое крыльцо.

Пока дядька Кирьян у крыльца поправлял палку и ещё что-то, Егор осмотрел большой чисто подметённый двор и ограждающие  усадьбу амбары с большими двустворчатыми дверями и загородку скотного двора с хлевом, который  вплотную примыкал к амбарам. Усадьба смотрелась ладной,  по-хозяйски обустроенной.

Ну, проходи, проходи Егорушка  в наши хоромы. Широкие и не привычно длинные сени встретили Егора запахом разных трав и сушёных ягод, которые ещё с прошлого года собранные в снопики висели на шпагате под потолком.

Ну, проходи, проходи Егорушка  в наши хоромы, сюда на вешалку повесь фуфайку и картуз, проходи в горницу там уже Устинюшка с Дуняшей  нас с тобой заждались. Садись сюда поближе за стол, рассказывай как у Вас там дела? Что нового произошло в Хвощеватке? 

Словно сказочная принцесса из-за занавески вышла Дуняша, одетая в красивый сарафан, лакированные туфельки и с головкой покрытой платком в цветочек.

Стесняясь и смущаясь по-детски, неуверенно подала Егорке свою маленькую ручку. Егор взял  её ручку в свою, обнял Дуняшу, поцеловал и подхватил её на руки.
Дуняша сразу же обхватила своими  ручонками  его шею, нежно прижалась к нему.

По-всему было видно:  - о нём говорили родители, о Егорке она слышала – она его знала! Дядя Кирьян и тётка Устинья стояли рядом радовались и  любовались родным сближением детей.

Ой, да что же я стою, Кирьянушка, помоги мне…Егорка с дороги… соберу ему что-либо перекусить до обеда. Но, Егорка  тут же сказал, что он как раз на горушке, у акации перекусил содержимым котомки.

Он может подождать до обеда со всеми, а пока ему Дуняша покажет свою горенку и игрушки, куклы…  Он опустил Дуняшу на пол, она взяв его за руку потащила-повела  его - к себе в горенку.

Кирьян и Устинья переглянулись, смущаясь, улыбнулись и каждый пошёл заниматься своими делами. Расспросы о хвощеватской родне и знакомых решили оставить на обеденное и после обеденное время,  время чая и бесед.

Устинья ушла на кухню пораться по хозяйству, Кирьян вышел во двор, открыл ворота сарая и приступил к осмотру хомутов, сбруи, подошёл к ярму для быков. Он каким-то седьмым чувством понял, что не в гости пришёл Егорка, что-то иное привело его к ним, задумался…

За хлопотами и работой по хозяйству наступило и время обеда. Начав накрывать  стол, Устинья вышла на крылечко и позвала Кирьяна. Она попросила его достать из подвала - выхода  солёные арбузы, помидоры, топленные молоко и  масло, а на гостинец квашеные яблоки антоновки.

Жили Давыдовы зажиточно, на еде не экономили. Хозяйство имели не малое: стадо овец штук сорок,  четыре коровы, двух телят, четырёх быков, двух лошадей и жеребёнка.  На каждый сезон  нанимали   двух работников – пастухов. На время пахоты, засева полей, ухода за ними и уборки урожая привлекали -  нанимая работников подёнщиков.

Егорка и Дуняша тем временем, закончив лепить из глины птиц и домашних животных, порисовав немножко, занялись чтением сказок. Дядька Кирьян и тётка Устинья частенько ездили на ярмарки, там продавались разные книги, газеты иногда даже журналы. Продавались и сказки, правда очень редко, но Давыдовы покупали газету,  несколько книг – деньги на книги не жалели.

Когда обеденный стол был накрыт, тётка Устинья позвала Егорку и Дуняшу мыть руки и к столу. Перед трапезой дядька Кирьян, а за ним и тётка Устинья, само собой и Дуняша с Егоркой, поднялись со стульев, каждый прочёл не громко молитву, все перекрестились и стали кушать.

После обеда Дуняша вместе с тёткой Устиньей быстро убрали миски и макитрю с ещё горячим борщом со стола. Дядька Кирьян принёс самовар, тётка Устинья стаканы на подставках,  Дуняша деревянную корзинку с баранками  и все по очереди стали наливать из самовара  в стаканы чай. Такие подставки, Егор вспомнил, видел только у деда Кулеша. 

Когда уже был выпит один стакан чая, дядька Кирьян обратился к Егору. Ну что Егорушка поведай нам, как это тебя отпустили в столь не близкую дорогу, что-то мне подсказывает, что неспроста тебе пришлось собраться в  путь? Ведь когда мы к Вам заезжали с Ярмарки, то тогда Татьяна, хотя и не возражала особо…, но и не отпустила тебя с нами.

Егор выдохнул, словно сбросил томивший его на сердце груз:  - подробно рассказал о семейном скандале. Помолчав …-  он попросился взять его в работники или помощники без оплаты, на кошт - так сказать ему велела тётка Маша. Егор, твёрдо и в то же время,  смущаясь и сбиваясь…-  сказал, что если они его не возьмут, то всё равно домой он больше не вернётся!

Тётка Устинья быстро почти не заметно смахнула накатившуюся слезу, подняв голову, молча,  обратилась к дядьке Кирьяну. Дядька Кирьян посмотрел на тётку Устинью, перевёл взгляд на Дуняшу, потом на Егора, сказал  … - что произошло уже не исправить… - ни  вернуть. Разбитое зеркало ни склеить.

Оставайся Егорка. А, что работа, работа Егорка есть. Хозяйство у нас не маленькое, а рук действительно не хватает. Я, что-то стал прихварывать и за всем стал уже не управляться. Конечно, нужен  помощник - работник - свой человек, которому можно довериться. Так Егор стал практически членом семьи Давыдовых. Судьба смилостивилась над ним.

Но, самой счастливой и радостной всё же оказалась Дуняша. Она подбежала к Кирьяну… обняла …, поцеловала…спасибо…Тату!  Потом  она подбежала  к тётке, та наклонилась к ней, обняла и уже ни сдерживаясь,  заплакала,  непрестанно вытирая слёзы кончиком платка. Дуняша не вытерпела и тоже немного всплакнула.

Дядька Кирьян озабоченно засобирался из - за стола,  Егор вместе с ним. Они оба молча:  -дядька первым, за ним Егор вышли через обширные сени во двор.  Сели на скамейку удобно расположенную рядом с крыльцом ….- Сегодня Егорушка обживайся, отдыхай, а завтра мы вместе с тобой  определимся и с работой то же, - сказал дядька Кирьян.


Спать Егора определила тётка Устинья в боковой комнате, справа от кухни, с одним окном, но с кушеткой и небольшим столиком у окна. Кровать была полностью деревянной. Каркас кровати с поперечинами, на которых укладывались гибкие, но прочные доски  жёстко крепился к двум одинаковым спинкам. Плотный матрас набитый  специальной травой завершал весьма удобную постель. 

Егор,  не успев лечь в кровать, сразу же словно в бездну провалился – полностью окунулся в сон. Утром около пяти часов дядька Кирьян только подошёл к кровати, как Егор открыл глаза и сказал: - сейчас встаю дядька Кирьян. …- Как спалось Егорка на новом месте, какие видел сны?  …- Вообще ничего не снилось,.. дядя Кирьян,  .. - спал как убитый. Давно так не высыпался.

Ну что,… - одевайся Егорушка, заходи на кухню. Малость  перекусим с тобой и поедем на ферму - полевые лабазы и   кошары осматривать. Быстро перекусили окрошкой, съели по кусочку сала, запили кваском и пошли на улицу            ….-  Познакомлю тебя с хозяйством и людьми. Да, возьми в углу сумку – это наш с тобой обед, домой полагаю,  попадём только к вечеру.

Дядька Кирьян подошёл к сараю (который поначалу показался Егорке амбаром), настежь открыл ворота, там была небольшая двуколка, рядом с нею лежали две оглобли. Ну,  ..- заходи Егорушка сзади, подтолкни нашу коляску и коляска выкатилась во двор. Егор вынес оглобли и легко приладил их к месту коляски.

Во дворе двуколка ещё больше показалась Егору маленькой, словно игрушечной.       … - По случаю в прошлом годе, на Ярмарке купил у проигравшегося гусара. Устинья подсмеивалась надо мной, а потом проехала на ней в Евдаково (на рынок) на торжок – понравилась и ей. Она на вид такая словно слабая – хрупкая, а так…  очень даже прочная, гусар говорил, что ещё от французов осталась… - сказал дядька Кирьян.

Из стойла, расположенного сразу же за кошарой (Егор его сразу и не заметил) дядька вывел вороного коня - Мальчика так звали  жеребца дончака – рослого рысака. Егор взял Мальчика под - уздцы и стал одевать его в сбрую. 

Дядька Кирьян удивлённо  …- Егорушка, да ты и это уже успел научиться делать! Молодец! … - Да, меня дед Кулеш научил, я ещё и плотничать умею, валенки подшивать и ещё кое-что по хозяйству. Спасибо деду Кулешу - Кулешову Дмитрию Павловичу, сказал Егор. 

Ну, вот  Егорка и сразу же тебе работа: как раз нужно на полевом Стане – на ферме сделать ремонт лабазов, сараев, хлева,  да и  вообще  утепление к зиме. Будешь у меня там одновременно и смотрящим – управляющим.  Жить там есть где, условия, конечно ни дома, но всё же терпимые. Там хозяйство ни малое, а присмотра  хозяйского-управляющего - не хватает.

Ферма или как иногда говаривал дядька Кирьян:  ... - наш полевой Стан, - была расположена  на самом склоне плоскогорья у лесополосы и на значительном расстоянии от речки Марки. Хозяйство действительно было большим. Оно было огорожено частоколом, имело несколько ворот – заездов или загонов.

Внутри Стана были лабазы для овец, отдельно для коров, отдельно для телят и отдельно для волов и конечно для рабочих лошадей, коих было две. К лабазам примыкали кошары и стойла, отдельно на расстоянии  3-х – 4-х саженей стояли сараи и амбары. В стороне, саженей в 50 были вкопаны остановки – высокие не толстые столбы вверху соединённые между собой для заготовки, хранения сена и соломы в зиму.

Отдельно при въезде или загоне у самых ворот стояла изба, с открытой над сенями террасой, с которой хорошо просматривался не только весь Стан, но почти вся окоёма до самого горизонта. Изба была большая, посреди неё была устроена русская печь, которая  её и отапливала. При печке была так же и плита для приготовления пищи пастухам и работницам, работающим на ферме и конечно для скота.

Комнат в избе было семь: - одна женская, другая мужская, помещение для обеда, конторка и одновременно комната для управляющего,  кухня с корытом на улицу  для мытья посуды и умывания живущих и две кладовки. Большие сени, над которыми и размещалась искомая терраса.

В сенях были топчаны, вешалки крючковые для одежды и полки с разными горшками и подвязка со снопиками навязанных целебных и разных пахучих трав. Тут же стояла полная воды деревянная бочка с питьевой водой и большущим деревянным черпаком для питья.

Рядом с избой саженей на пять отстояла мастерская с верстаком и наковальней, с маленьким в углу  горном и различными  приспособлениями  для кузнечных работ. Лоханка с водой. Тут же был устроен станок для подковки лошадей и обреза ногтей коровам и быкам.

Между избой и мастерской был устроен противопожарный щит с деревянной бадейкой, тремя полными  поржавевшей водой бочками, с разломанным ящиком и рассыпанным песком, самодельной ковшиком - лопатой на длинной ручке, багром и откуда-то взятым не большим колоколом. Такой колокол Егор видел на картинке в каком-то журнале или газете. Егор обратил внимание на то, что такие же кадки с водой и деревянными бадейками стояли так же у каждой кошары и стойла. 

Буквально рядом возвышался высокой колодезный «журавель» и целая сеть деревянных корыт, с разветвлениями, словно впадающее в море устье реки. Как пояснил дядька Кирьян, …-  с таким «устьем» не нужно разносить воду для каждого поильного корыта, наливай, да наливай воду с колодца  в основное корыто и самотёком все остальные  наполнятся водой.  Легче,  быстрее и удобнее.

Вокруг стана была зарастающая травой ограждающая канава,  с устроенным отводом для весенней паводковой воды. Дядька Кирьян пояснил Егорке её нужность и необходимость обязательного, противопожарного её окашивания от травы и бурьяна. Фактически полевой Стан Давыдовых  походил на маленькую крепость, которая утром «оживала», выпуская её обитателей,  вечером впускала их же на ночёвку и учёт.

Егор: он и обрадовался, что есть настоящая работа и в тоже время испугался  таким масштабом хозяйства – дел и забот. Это было для него вновь – впервые в жизни, неожиданно и такая ответственность. Дядька Кирьян заметил это его смятение, но как-то уверенно сказал Егору, что мол - не волнуйся, не бойся. Ни Боги горшки обжигают, равно, как и хозяйство ведут.  В жизни всегда с чего-то начинать надо или приходится начинать.

Со всеми работниками я тебя познакомлю и расскажу - кто что значит и за что отвечает. Хотя, наверное,  лучше это сделает Прасковьюшка.  Да и о порядке работ тебе обскажет и будет помогать, по возможности, Прасковья Алексеевна, она здесь работает практически всю жизнь. Начинала Прасковьюшка здесь ещё при моих родителях, правда сначала была стряпухой, а до последнего времени Управляющей. Но, ей стало тяжело управляться, возраст берёт своё и она давно просила подобрать человека.

 Не пужайся Егор, Прасковья Алексеевна тебе и поможет и введёт в курс дела -  подскажет. Так, что оставайся и начинай становиться Управляющим этим не малым хозяйством.
Если, что верхом на коня и приезжай к нам с Устиньей и Дуняшей в гости или на Совет. В воскресенье обязательно выставляй сторожа на Стане  и приезжай сюда - домой, вместе пойдём в церковь к службе, а потом либо мы в гости, либо к нам гости.

Так неожиданно: иногда говорят ни жданно ни гаданно…  или  не было ни гроша, да вдруг алтын!, Егорка  обрёл и работу и новую семью и наставников в таком не простом и ответственном хозяйстве - Деле. Дядька Кирьян познакомил его с Прасковьей Алексеевной и заторопился: Егорушка, - сумку с едой возьми, … сумку потом завезешь, да - я и забыл, …-  мне нужно торопиться, … - оставайтесь, сел в коляску и уехал!

С грузом ответственности уходит отрочество. Детство и отрочество Егора утратилось, ушло, растворилось в буднях освоения обязанностей Управляющего большим и сложным (особенно поначалу) хозяйством и конечно же людьми. Поначалу, выполняя те или иные поручения Прасковьи Алексеевны, Егор познавал сложность и взаимную  зависимость всего перечня работ. Практически – это было непрерывное существование людей , животных, птиц – в общем домашней худобы и окружающей природной среды.

Слаженная работа всех звеньев фермы – Стана, обеспечивала жизненное существование животных и птиц как летом так и зимой. За каждым участком работ был свой ответственный человек, добросовестность его была подкреплена годами безупречной работы.

По результатам труда они получали жалованье: как в деньгах, так и натуральными продуктами. Даже в недород и голодные годы у Давыдовых не голодали. Ужимались во многом – конечно, очень экономили, но ни кто и ни когда у Давыдовых не умирал от голода. Трудности распространялись на всех и на хозяев так же.

Как-то случайно из Хвощеватки в Марки заезжал Булкин Николай Павлович и при встрече с Егором он поведал ему о том, что у него появился ещё один брат, вроде бы Михаилом назвали. Но, Егора это сообщение как-то не задело, а потом за хлопотами и заботами как - то забылось, не отложилось в голове. 

Егор быстро осваивался в Деле жизнедеятельности фермы-Стана, Прасковья Алексеевна иногда его даже хвалила. А, дядьке Кирьяну однажды сказала, что Егорка хорошо схватывает и понимает суть ведения хозяйства. Это его Дело, оно у него спорится и что важно, он не пасует перед проблемами. Спуску не даёт ни себе ни людям и в то же время доброжелателен  ко всем и людям и живности. Радует то, что ему работать нравиться - он ею живёт.


                Глава вторая.


                ТЕРНИ  ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ СУДЬБЫ.

Егору Захаровичу Чибисову известному почему-то для большинства односельчан и не только – как Егор Загороднего, пришлось выйти из колхоза. Это произошло буквально в канун праздника Святого Георгия – Ягория – по местному хуторскому  просторечию.

Как-то так повелось, что на долю Егора – все несчастья выпадали в канун праздничного дня – «Ягория». Почему так выпадало по жизни Егора Загороднего, он и сам не мог понять, но вот именно в канун этого праздника у него случались всякие напасти.

Ну, вот не везло ему именно в дни предшествующие этому престольному празднику. Дед Кулеш – Кулешов Дмитрий Павлович, друг и наставник по жизни, говорил Егору: - вроде бы и не пришлый ты человек - от рождения коренной, местный. А вон оно как складывалось, … - прям буквально, с самого отрочества отправила тебя судьба на сторону строить свою жизнь, добывать хлеб насущный.

Что характерно, - ведь и ты Егор - считай Ягорий и ожидаемый Праздник, тем более престольный, то же Ягорий. Выходит, что своим приходом он – этот день как бы намекает, настоятельно побуждает тебя задуматься, помыслить о себе и о судьбе.

Этими напастями «Ягорий» как бы подсказывает, напоминает тебе, что первый судьбоносный путь тебе был определён, притом с обозначенным местом жития. И ведь принят ты там был не только родными и Делом, но что характерно и окружающими людьми словно там в Марках всегда и жил.

Мало того и последующие, после Марок мытарства Егория, были связаны с округой прилегающей к Маркам, хотя и поселился в Хвощеватке, у тётки Маши и дядьки Петра. Занимаясь Грабарством (возил тележными ящиками на своих лошадях  землю для устройства выравнивающей  плотины-насыпи  железной дороги Москва - Воронеж - Ростов), сдружился - словно сроднился и с местностью и с людьми этой округи.

Телегу и ящик с ходом Егор делал и собирал сам, своими руками, будучи ещё Управляющим у родных – Давыдовых: дядки Кирьяна и тётки Устиньи и их дочурки Дуняши. Где они теперь? Застонет, зарыдает душа, а выхода не находит! Сгинули родные, словно улетели на другую планету.

Старался Егор хоть как-то забыть, выбросить из памяти и сердца, трагические события раскулачивания. Как в одну ночь он потерял самых близких, родных и не то что кузину, а возможно и невесту. А ведь это произошло накануне «Ягория»!

Дядька Кирьян, словно предчувствовал беду, желая её избежать хоть как-то, послал его - Егора в Саратовскую область к купцу – покупателю Матвею Земнухову узнать какие условия возможной сделки по продаже овец. Выяснив условия купли – продажи овец Егор на третий день возвратился домой – в Марки.

При въезде в Марки встретившиеся люди рассказали, что нет больше в Марках его Новой семьи. Егор слышал что-то подобное от людей о раскулачивании, но это было где-то, а может и не было …может это одни разговоры …досужие домыслы.

Егор и помыслить не мог, что такое или даже худшее могло произойти с ним – касалось его самого, приютившей его родни, его новой семьи. Семьи, в которой обрёл  заботу, любовь и ласку. Где имел Дело, где жизнь его так счастливо обустроилась, обрела настоящее казалось бы надёжное будущее.
 
В один миг он превратился из молодого весёлого парня, который легко и с любовью управлял столь огромным хозяйством семьи Давыдовых  ставшей родной, в придавленного невидимым грузом, мужика.

Их, несколько семей увезли в ночь приехавшие из Острогожска милиционеры. Они заставили людей, подлежащих выселению собраться по-быстрому и уже часа через два, пять телег с минимумом вещей, тронулись из Марок в сторону Лисок.

Как стало позже известно, там - на ж/д путях собирался целый эшелон, который должен был следовать куда-то за Урал – в Сибирь. Раскулаченных людей свозили к нему со всей округи, надо понимать зрелище было не для слабонервных. Естественно никаких провожающих кроме милицейского оцепления не было.

Егор ездил в Лиски и Острогожск никто ничего не говорил, так со слов случайных людей…., но ничего конкретного, нового. Тогда он поехал в Саратов, возможно купец Земнухов что – либо ведает, подскажет? Но, доехать к нему не пришлось, на ж/д Станции у Саратова его задержали, а потом арестовали и посадили в кутузку.

Спасибо пожилой работник станции, очищавший стрелочные переводы, взял себе во двор лошадь с телегой. Он напоил коня и подложил на ночь коню под морду сено. Утром добродушный начальник привокзального отделения милиции выслушал Егора, сделал ему внушения и предупредил: - если ещё куда обратишься, то посадят уже его - Егора в тюрьму за бродяжничество.

Вернувшись в Марки он узнал что дом Давыдовых со всем скарбом и ферма - Полевой Стан были зачислены в собственность колхоза. Егору предложили вступить в колхоз, как притесняемому богачами работнику - батраку и что работать он будет на ферме – Стане. Ему дали время подумать до завтрашнего общего собрания колхозников.

Егор,  долго не раздумывая,  впряг в телегу лошадей: кобылу Доню, да коня по имени Гнедой и решил уехать ночевать к знакомым в Юдино, а потом уже утром в Хвощеватку к тётке Маше и дядьке Петру. На душе было тяжело и даже растерянность.

По дороге он заехал домой к только что выбранному Председателю колхоза Богданову Сидору Артёмовичу. Егор сказал, что уезжает жить в Б.Хвощеватку, к своим родным, при этом он акромя своих двух лошадей и телеги со сбруей ничего не взял.

Сидор Артёмович не зная как поступить: вышел из хаты, подошёл к телеге, посмотрел её содержание, сказал, - ты Егор здесь на наших глазах работал, не один год, думаю, что претензий от людей к тебе не будет. Езжай, если что на общем Собрании за тебя выступлю и скажу слово!

Как Сидор Артёмович объяснял Собранию колхозников  об отъезде Егора - доподлинно неизвестно. Но, вот от людей Егор слышал - узнал, что Собрание колхозников отнеслось к его отъезду как бы с пониманием и что телега и лошади им честно заработаны. Да и что бывшие хозяева Давыдовы как бы ему их давно отказали-отдали.

Как позже стало известно, на колхозном собрании выступил Потимко Фёдор Лукьянович – уважаемый в Марках кузнец. Непривычный выступать на Собраниях, да и просто много говорить он проговорил: пусть парень определяется в своей жизни, а в Б.Хвощеватке у него родня, пусть едет, может и в колхоз там и вступит.

Да, чуть не забыл, а телегу он сам с моей помощью своими руками собрал, а коней ему ещё Кирьян отказал, так что они - лошади его, честно им заработаны. Потом как-то все загалдели… правильно, Лукьянович говоришь. Пусть едет с Богом.

В заключение выступил председатель Сельсовета Купалкин Матвей Евграфович, он как-то коротко, но точно определил – приговорил: - парень за столько лет заработал, а где жить – это его дело, на этом давайте и порешим – проголосуем.

Может кто-нибудь из когда-то обиженных и был против такого решения, но в протоколе записали - «единогласно»! Такое решение колхозного Собрания не подлежало отмене – это было счастливым результатом для Егора, в то время могло быть и иначе. Могли и под суд отдать за – самоуправство!

Конечно, люди чувствовали, осознавали большую не справедливость с выселением Давыдовых. Давыдовы были коренными жителями Марок. Они обрели свою зажиточность своим трудом Род от Рода. Они умели жить не «насилуя» окружающих, прилежно вели хозяйство, люди их Род уважали и ценили.

Род Давыдовых знали во всей округе и даже дальше. Они были породнены с казаками левого берега Дона. Оттуда они зачастую брали жён и туда выдавали замуж, своих видных с пшеничными волосами девчат.

Егор, заработав на грабаревании – на ж/д деньги, обдумывал где же поселиться, купить дом. Строить его было проблемно из-за отсутствия материалов, да и присмотрел он во время грабаревания дом Кондрата Павловича Кулешова на хуторе Крамарев. Хотя были предложения и в хуторе Май-Новиковский и на Довгалёвом хуторе и в Себелёвой и др.

Но, пересилило, в принятии решения по покупке дома – устройство Поста железной дороги с обязательной остановкой для трудовых поездов. На этих трудовых поездах можно было ездить на север в Лиски и на юг в Россошь. Егор мыслил наперёд, ведь при ведении хозяйства, могут быть при этом излишки, которые можно продавать на базаре.

Такое ведение хозяйства он подметил, будучи в Саратове у купца Земнухова. Управляющий Прохор ему рассказал, что на рынок (у них базар-звали рынком) возят продавать буквально всё, что остаётся: молоко, творог от прокисшего молока, сметану, масло и с пасеки мёд, а так же овощи и фрукты.

Как-то случайно проезжая в Хвощеватке через слободу за дровами для тётки Маши в сторону леса Оличика, повстречал несущую воду невестку Васычевых. Ну и как-то залегла она ему в душу, пришлась по сердцу, больно сильно приглянулась.

Навёл справки, что да как? В деревне ничего не скроешь. Узнал, что у неё буквально недавно родился ребёнок. Пацан. А, вот с мужем непонятно как-то был и сплыл – уехал в Москву. Вроде бы и звал её – Пашу, но она побоялась ехать с грудным ребёнком  в такую даль, а он сам не приезжал, а потом и письма перестал писать.

Познакомилась она с ним, будучи в летучей бригаде девчат трактористок. Для организации Машино-тракторной станции из Москвы прислали специалиста – Калашникова Фёдора. Так на одном из вечеров они и познакомились. Потом встречи продолжились, обещал жениться, увезти в Москву. 

После образования МТС Фёдора отозвали ещё в какую-то другую область, но  приходили письма из Москвы. Писал о разном, но замуж уже не приглашал, а потом и совсем затерялся. Егору Паша очень понравилась и не выходила из его сознания. Он однажды её высмотрел, когда она шла по воду, подошёл к ней, заговорил. Так они познакомились.


                Семейное гнездо.

Шёл 1934 год – ноябрь месяц. Егор и Паша решили пожениться.  Так уж совпало, что торжество назначили буквально в день престольного праздника «Казанская» - в честь иконы Казанской Божьей Матери. А, так как к этому времени Егор уже купил дом в хуторе Крамарев, то и отметить свадебную вечеринку решили в нём.

Престольным - этот праздник был в сёлах: Юдино, Костомарово, Марки и других, но не на хуторе. К празднику люди готовились загодя, оказией договаривались – заранее: одни  давали согласие приехать, а другие встретить и т.д.  Такая ситуация, как бы освобождала Егора и Прасковью от бытующей обязанности устраивать большое – с размахом свадебное гулянье.
 
Боюсь с хрипотой утверждать, но на моё понимание бытующих устоев того времени,  если у девушки - невесты уже был ребёнок или она уже была замужем, то схождение  суженных справлялось – праздновалось как правило - не свадьбой, а скромной вечеринкой.

На вечеринку – схождение Егора и Прасковьи были приглашены самые близкие родственники. На торжество был приглашён и дед Кулеш, который к тому времени уже переехал с Большой Хвощеватки на улицу Сахалин хутора Крамарев.

Тогда, в те времена было Правило, что бы переехать на жительство в хутор требовалось согласие мира – всех хуторян. Получив согласие хуторян, дед Кулеш переехал с Хвощеватки со всей своей семьёй женщин – у него было пятеро девчат.

Егор и Паша посоветовавшись с родными решили одновременно со схождением-женитьбой отпраздновать и входины – новоселье. К тому времени Егор с тётками: Машей, Ульяной и Фросей подготовили-убрали дом,  разместили не хитрую мебель.

Купленный дом располагался в самом центре хутора на огромных валунах. Перед фасадом дома росла, раскинув роскошные  ветви когда-то посаженная груша.

Буквально, рядом с домом был Сельмаг, чуть вверх  от него между улиц парадно выделялся не так давно построенный  клуб с Правлением колхоза. Кровля клуба была укрытой свежей ржаной соломой. Стены были обмазаны и побелены глиной с известью.

Между клубом и Сельмагом был вкопан огромный металлический куб, в котором хранился керосин. В то время керосин продавался как товар повседневного спроса. Его использовали в домашнем хозяйстве: в осветительных лампах, в керосинках и фонарях типа «летучая мышь». Керосином даже заливали – обеззараживая свежие раны - как у людей, так и скотины.

Дом смотрелся практически новым, как снаружи, так и внутри, рубленный из брёвен дуба и вяза (по - хуторскому – караешника). Снаружи он был обит по стенам дранкой, обмазан глиной смешанной с соломой, сверх неё покрыт тонким,  ровным слоем смеси (глины смешанной с конским навозом) и побелён разведенной в воде известью с белой крейдой – глиной.

Кровля была укрыта желтоватой ржаной соломой ещё не утратившей свой первоначальный цвет. Под крышей, через окошко франтона можно было увидеть огромный обмазанный глиной чердак. Типичный дом окраинной Малороссии, почти на древней границе бывшей засечной Белгородской черты Ивана Васильевича Грозного!

При входе в дом буквально у крыльца аккуратно были уложены со смещением два, один на другой большие плоские камни.  Нижним был раньше жерновом с мукомольной  мельницы. Они выглядели как ступени крылечка. Рядом с обеих сторон  дверей ведущих в просторные сени были устроены перила.

Одним концом перила крепились к стене, а другой опирались на заменяющие балясины, аккуратно оструганные столбики. Чуть в сторонке была устроена приспособа для очистки обуви от большой грязи.

Сени были большие с встроенными внутри помещениями – кладовыми. Там на полках и устроенных на полу закромах хранились не скоропортящиеся продукты. Скоропортящиеся продукты хранились под землёй в подвале - выходе, полностью выложенном выпиливаемыми из крейды меловых гор в меру крупными блоками.

Слева в углу от двери стояла совсем маленькая скамейка – ослон, на нём стояло ведро с водой и деревянный ковш. Справа - за дверью под устроенной из сдвоенных досок вешалкой с козырьком для головных уборов, плотно к стене стояла скамейка. На торчащих деревянных шипах (вместо крючков) висел плащ и старая телогрейка, а на толстом крюке весь в паутине висел старый  фонарь с толстенной свечкой внутри.

Пройдя через сени, открыв утеплённые двери, попадаем в прихожую. Продолжением прихожей является кухня со всеми её мебельными и печными атрибутами. Естественное разделение одного помещения на два по их функциональному назначению выглядит удобно, просто и естественно. Стены кухни и прихожей были аккуратно побелены специальным не пачкающим одежду составом: мел (крейда) разведённый на парном молоке.

Слева от входной двери устроилась, напоминающая этажерку, достаточно широкая скамейка с промежуточной полкой.  Она расположилась  у стенки от угла до дверного проёма, ведущего в основную большую комнату. Над скамейкой обживалась с самодельными шипами, полкой-козырьком для головных уборов (шапок и малахаёв) вешалка для одежды.


Справа, буквально от угла стояла не весть откуда-то Егором привезённая односпальная кровать. Он говорил, что на такой кровати ещё до революции спали в казармах офицеры Царской армии. Спинки кровати были совсем не высокими, с литыми из металла перегородками,  выступающими на локоток – может два над матрасной сеткой.

Кровать с плотным ватным матрасом была укрыта суконным солдатским одеялом. Весь этот комплект Егор нашёл на заднем дворе бакгауза – складского помещения  ж/дорожной станции в Лисках. Сторожу пришлось отдать за это целый кисет своего домашнего табака.

Там на хоздворе железной дороги лежали собранные вперемешку  в куче металла и досок не разобранные остатки разбитого ещё в гражданскую, специального поезда. Так по хозяйски заинтересованно, мало  по малу Егор обзаводился всяким нужным и не очень на то время домашним скарбом.

Удобно разместившаяся в прихожей кровать завершала мебель прихожей, на неё могли присесть и гости  и просто пришедшая к детям ребятня.

Территория кухни начиналась, на локоть справа от дверного проёма в большую комнату, печкой - грубой, на которой была устроена чугунная двух комфорочная плита. Печка с плитой  - грубой составляла одно целое большой Русской печи.

Дымоход естественно был один с автономными к нему подходами от основной печи и от грубы. В некоторых домах с целью экономии дров и каменного угля посреди большой комнаты на толстом металлическом листе, на кирпичах устраивался чугун по типу буржуйки.В этом случае дымоотводящая труба так же выводилась в основной дымоход Русской печи.

Русская печь занимала собой только самую меньшую часть кухни своим фасадом. Она отделяла кухню от большой комнаты. Большая часть печки  гармонично составляла интерьер большой комнаты. Сразу же у дверного проёма она дышала теплом нагретого металла встроенной духовки. 

Далее своим  изгибом вправо Печка предлагала маленькую одноместную  лежанку. На локоть или полтора, выше над ней раскрывала свои объятия для нескольких детей,  большая лежанка, над которой был только потолок.

Высотой печь своим карнизом немного не доходила до потолка, там Егор сушил, мелко порубленный табак. Дымоход Русской печи был устроен так, что мог обогревать и весь дом и при необходимости только его часть.

Прямо от входной двери, справа от печи было устроено окно открывающее возможность видеть всю территорию лабаза и двери в хлев. Под окном весьма аккуратно нашла себе место маленькая скамеечка, для посуды: чугунов, вёдер с водой и возможностью присесть на неё за стол.

В углу висела икона  с лампадой, встроен вместительный угольник в несколько полочек. На одной из полочек лежали разные мелкие хозяйственные принадлежности (нитки, иголки и др.). На двух других верхних лежали пучёчки лекарственных трав – это мама Паши там их разместила, что бы всегда были под рукой!

В паре локтей от угольника было окно, оно открывало вид на хозяйственный двор. За ним раскинулся огород на две стороны от дорожки, ведущей в самый конец огорода, где раскинулся на большой площади весьма ухоженный фруктовый сад.

Под окном удобно устроился самодельный кухонный стол с дверкам из двух ладно подогнанных створок.  Этот такой удобный и вместительный внутри стол сделал и подарил на входины - новоселье по-современному, дед Кулеш. От стола вплотную к кровати прихожей у стенки стояла самодельная скамейка – ослон.

Раньше в деревнях гостей приглашали за - частую не в залу, а в горницу. Вот и мы последуем с прихожей и кухни в горницу. Она была одновременно и светлой гостиной и спальней  с окнами и большими подоконниками, на которых стояли горшки с цветами. Это уже постарались тётки Егора и мать Паши.

Два окна выходило на улицу: на грушу, магазин и даже виден был из одного из них парадный простенок клуба.  Между окон стоял большой самодельный стол, за которым на скамейках и стульях могли располагаться дюжина и даже больше гостей.

Справа у «глухой»  стенки расположилась добротно убранная большая двух спальная кровать с пышными на курином пуху подушками подаренными к новоселью роднёй. Егор купил её на распродаже имущества, ни редко не справедливо раскулаченных, высланных на Выселки людей.

Высылали раскулаченных людей, как правило: либо на Север или за Урал в Сибирь, на необжитые земли. Этой темы, от которой стынет кровь в жилах, дед Филипп сказал, что касаться не будем. – Не могу спокойно об этом даже вспоминать!

В левом восточном углу разместился угольник с устроенной над ним иконой, лампадкой, ровно такой же как и на кухне, только по больше. Там размещались разные принадлежности Хозяйки дома и все имеющиеся документы семьи.

Два окна выходили в небольшую веранду, которую использовали как кладовую для временного размещения разных вещей. Там стоял большой кованый сундук (скрыня), который Егор привёз из ранее поминаемой Лискинской свалки и два широких самодельных из досок дивана - ослона.

Под окнами веранды, почти от самого угольника с иконой стоял самодельный длинный диван со спинкой, его сделали буквально к входинам дед Кулеш и Егор.  От дивана до самого угла, в сторону входного дверного проёма из прихожей, стояла кровать такая же как и в прихожей, она так же была укрыта армейским одеялом из тёмно-синего шинельного сукна .

Стены горничной были «обшиты» широкими деревянными фугованными плахами, а потолок был из очень плотно подогнанных досок. Вся эта деревянная красота была покрыта давно высохшей олифой и имела праздничный тёмновато желтоватый оттенок.В потолок, по среди горницы, в был вделан прочный металлический крюк для убаюкивающей детской люльки.

Что бы завершить столь подробное описание интерьера гостиной, добавлю к нему специально устроенный уголок в стене Русской печи. Этот уголок устраивался печником специально для того, что бы на нем стояла лампа или подсвечник, которые в ночное время освещали бы помещение горницы. К слову сказать - такой же уголок был и в теле печи на кухне, для одновременного освещения кухни и прихожей.

              Семья Загороднего и новые терни судьбы.

Свадебная вечеринка прошла с умеренным торжественным добродушием родных, близких, духовно родственных Душ. С традицией застольного исполнения самых сокровенных трогающих душу и сердце песен, мудрых традиционных напутствий Молодым. Этим и отличается во многом Вечеринка от размашистого раздолья шумно-буйной деревенской свадьбы.

Таким простым и одновременно тревожащим русскую душу образом сформировалось семейное «гнездо» Егора, Паши и маленького Юры Загородних - по двору под общей фамилией Чибисовых. Одновременно за маленьким Юрой закрепилось ещё одно название  по первородству – Васычев. Но, фамилию Юре как записали в Сельсовете так и не стали менять, оставили  по  родному отцу - Калашников.

Как-то так получилось, что кто-то из двоих Егора и Паши не настоял, а кто-то не решился на смену Фамилии Юры. Потом уже где-то в 1972 году, будучи на похоронах отца  Егора, Юра сетовал на то, что следовало бы фамилию сменить на Чибисов.  Но – такое деликатное «дело», по общему мнению большой семьи родных братьев и сестёр, следовало бы осуществить значительно раньше.   

Конечно – это решение  отец Егор принял бы с удовлетворением, так как он никогда не считал Юру не родным сыном. Да и вообще в больших семьях не принято разделять детей на родных или иначе, все дети были родными и одинаково в строгости, трудолюбии и сдержанной любви воспитывались.

Два года «пролетели» как миг в хлопотах и заботах не только в обустройстве домашнего хозяйства, двора – усадьбы, но ещё и работы в колхозе. Паша была уже беременной со вторым ребёнком. Да и Юра был ещё маленьким. Но она успевала  заниматься  не только облагораживанием внутреннего убранства дома, но и  хозяйством, приобретённой худобой: козой, свиньёй, овцой, курами, 2-мя гусями, а так же огородом, равно и двором. У неё был везде порядок и чистота.

Кроме того, приходилось выполнять разные колхозные задания на лёгкой работе и по прополке по  гектару свеклы и подсолнуха.Поэтому часто приходилось Юру отправлять к бабушке Васычихе в Хвощеватку.

В те времена от работы беременных освобождали как правило за один - два месяца до родов и так же после родов. Правда привлекали в основном на лёгкие работы с оценкой в 50 сотых трудодня:погонщик лошадей,ворошение сена, возка на телеге навоза, семян без навалки и свалки,отвозка соломы при молотбе, подручный при севе. 

Но, в этом отправлении Юры к родным в Хвощеватку, были и свои сложности и даже проблемы воспитательного характера.Находились люди и своими "доброхотскими" подзуживаниями настраивали Юру против Егора: ...- мол не родной отец, обижает и т.д. Об этом Юра поведал родным братьям и сёстрам уже будучи взрослым - после службы в армии.И всё же жизнь продолжалась, правда не без некоторых курьёзов и  конфликтов, в трудах, заботах и любви Созидалась семья Егора и Паши.
 
Егор удивлялся - когда она это успевает делать…, он с любовью, тревогой и радостью волновался, как бы ни надорвалась его Паша. Ведь он почти сутками работал на конюшне конюхом в колхозе. Только утром вставая, по привычке в пять часов утра, успевал управиться со  всей худобой и что-то сделать по двору. А вдобавок ко всему у Егора в голове засела мечта – желание завести пчелиную пасеку. Приходилось, конечно - эту мечту откладывать на потом.

Но, ведь впереди ещё был целый день неотложных хлопот и забот! И только вечер оставался для Егора, когда он мог уделить домашнему хозяйству всё своё прилежание и усердие. Выходных, как таковых, в общем-то, и не было. Ведь лошади требовали забот в течение дня, а иногда и ночи. А так как рабочих рук не хватало для выполнения всех колхозных дел и забот, то о помощнике вопрос пока не стоял.

В колхоз и комсомол Егор вступил в один день. Учитывая, его предыдущий опыт управления хозяйством ему предложили работать бригадиром, но он отказался. Попросился работать на конюшне конюхом – он любил лошадей и всегда, по его словам мечтал быть с лошадьми – у них было взаимное понимание.

Порядок на конюшне у него был идеальный по тем требованиям и временам. Кони были чистыми, ухоженными. Закрома с кормом: овсом и сеном заполнены и постоянно им самим пополнялись. Для гужей и хомутов Егор приспособил отдельное закрывающееся на замок помещение.

К делу он относился с душой - как части праведной жизни, вкладывал в работу ум, смекалку и ранее приобретённый опыт. Гужи: хомуты, вожжи, уздечки и другие принадлежности были развешены на крюках и находились в полном порядке.

Постепенно отремонтировал и настроил колёсное и тележное хозяйство, устроил места для лошадей и закрепил их за ними. На водопой приходилось гонять их три, а то и четыре раза в день в конец оврага к нижнему колодцу, обустроенному длинными корытами из плотно подогнанных досок (сам делал). Колодец находился не далеко от насыпи и «пропуска» - водоотводного тоннеля устроенного из природного камня.

Тоннель был высотой в два метра и шириной около двух метров, длиной на всю насыпь, которая в основании была где-то метров около ста. Земляная насыпь (плотина) выравнивала по горизонту встречающиеся впадины, овраги, мелкие речушки при устройстве основы  ж/дорожного пути.

Тоннель предназначался для отвода паводковых и иных вод от огромной земляной насыпи и полотна  ж/дорожных путей, которые «следовали» в двух направлениях. Одни рельсовые пути назывались Ростовскими и они «вели» составы на Юг и другие назывались Мичуринскими и они «вели» на Север нашей необъятной Страны.

Земляная насыпь (плотина) была обложена дёрном, корни которого укрепляли её склоны. Весной насыпь оживала разнотравьем и полевыми цветами. Там, привыкшие к шуму проезжающих поездов, обжились не только букашки и таракашки, но и разные птицы со своими гнёздами и выводками желторотых малышей!

Железно дорожное полотно рельс было уложено на очень добротную основу (подушку), состоящую из уплотнённого трамбовками  «пирога» из песка и щебня. На эту прочную основу были уложены с горячей пропиткой креозотом (разновидность мазута) деревянные шпалы. 

К шпалам металлическими костылями посредством прокладок из фанеры и металлических подкладок с ограничительными рёбрами (ровно под ширину рельсы) и отверстиями под костыли крепились рельсы.

Рельсы были в то время по 25 метров и соединялись они двумя специальными металлическими накладками посредством 12 болтов и  шести отверстий в каждой из соединяемых путей (12 отверстий в накладке).

В середине лета 1936 года родилась Нина и это радостное событие для семьи Егора и Паши, добавило и дополнительных, естественных  хлопот и забот. Но, молодость и возможность ощущать плоды своих трудов только укрепляли молодую семью Чибисовых – Егора Загороднего.

Знакомый пасечник из Хвощеватки Некифор отсадил Егору два роя пчёл, а так же дал два стареньких улья с навощенными рамками. Так он начал заводить давно вожделенную пасеку. Нарубив в посадке прутьев из жёлтой акации, Егор добротно огородил плетнём из них часть приусадебного участка. Построил амшаник – полуземлянку из 2-х помещений, одно для перемещения туда на зиму ульев с пчёлами, другое под подвал для хранению овощей и всяких солений с огорода.

Конечно, на заработанные трудодни шибко не «разгуляешся», но оставались ещё не большие сбережения от грабаревания на ж/дороге.  Ведь на трудодень в хуторском колхозе имени И.В. Сталина приходилось в денежном выражении пока не более трёх с полтиною рублей (3руб. 50 коп.). Для начала такой заработок считался очень даже не плохим. Хотя были отдельные колхозы (в газете «Правда» печатали), где заработки достигали 7руб.50 коп за трудодень.

Постепенно колхоз нарабатывал свой разный опыт ведения коллективного хозяйствования и общественных взаимоотношений. Практически у всех колхозников – хуторян были свои подсобные хозяйства: у кого корова, у кого коза, а то и две, куры практически были у каждой семьи, старались завести свиней и овец. Естественно были и огороды с садами - в среднем по 50 соток. Конечно, как люди не были все одинаковыми, так и ведение хозяйства в каждом «дворе» велось  по - разному.

В одну из поездок в хутор Себелёво к другу Потимко, Егору дали три яичка от индюков. Паша подложила их под обычную наседку и где-то, через месяц может чуть дольше из двух яиц вылупились маленькие индюшата, третье оказалось дефектным. Наседка относилась к ним с таким же трепетом и заботой,  как своим цыплятам - это было и интересно и одновременно  забавно.

Следует отметить, что трения с Председателем колхоза Борщевским Ефимом Тимофеевичем у Егора стали возникать на почве разного понимания хозяйственных взаимоотношений и подходов. Ефим Тимофеевич был моряком отслужившим во флоте 12 лет, говорил, что видел в Петрограде Ленина, правда  издалека, но очень этим гордился.

Он был преданным революции человеком, но в вопросах ведения сельского хозяйства, всё-таки разбирался не очень глубоко. Но, как флотский, военный человек особой демократичностью поведения не отличался. На первом плане у Ефима Тимофеевича было неукоснительное исполнение его распоряжений и обсуждать их не дозволялось.

Егор так же был со своим характером, пониманием и опытом ведения сельскохозяйственного уклада и многое в решениях Ефима Тимофеевича открыто критиковал, а иногда и противился их выполнению, так как считал некоторые решения не правильными и вредными. Конфликт постепенно раз от раза назревал, он рано или поздно должен был вылиться в скандал. Он - скандал и случился, хотя казалось бы совсем  по иному поводу.

По осени, при заготовке кормов, в ходе закладки на долгую зиму силоса, почему-то утрамбовывали – утаптывали силос лошадьми. Трактора на тот случай МТС не выделил, то ли солярки не было, то ли требовалось поднимать зябь – пахать. И как-то одна из лошадей в конце дня - вечером подвернув ногу, сломала её. Испугавшиеся работники лошадь решили до утра спрятать в находившемся рядом с хозяйственным двором сарае. Утром лошадь умерла.

Ефим Тимофеевич и парторг Сидюшный Р.Е., скандал решили не поднимать, а списать лошадь на несчастный случай. Егору председатель поручил отвезти её в овраг и закопать. Погрузив, с мужиками лошадь на телегу Егор повёз её за хутор в овраг при лесной посадке.

Сообразив, что ведь шкура у лошади не порченная – хорошая Егор с большущим трудом подтащил лошадь к огромной ветке дуба. С трудом, но  ему удалось  чуть поднять задние ноги лошади и закрепить их частично на весу за ветку дуба. В конце концов, он всё же снял шкуру с лошади и даже не попортил её.

Всё остальное он закопал в овраге и поехал домой, где засолил шкуру и повёз её в Правление. Он надеялся, что сможет из шкуры отрезать часть себе на сильно изношенные подмётки своих сапог, которые он сносил уже будучи, работая в колхозе. Ну, а с остальной шкурой пусть начальники решают сами.

Придя в Правление с обработанной и посоленной  шкурой, он представил её председателю и секретарю партийной ячейки со своей просьбой. На что они стали делить эту шкуру уже между собой и случайно зашедшим в кабинет председателем Сельсовета.

Один сказал, что ему на седло нужно, другой ещё на что-то, третий на голенища. Когда Егор заикнулся о маленьком кусочке на подмётки, его выгнали из кабинета, почти взашей, со словами: … «ещё тут не командовал какой – то конюх»! 

Оскорблённый Егор вышел из колхоза, забрал своё заявление о вступлении в комсомол и сказал, что его ноги в этом вертепе больше не будет. И с тех пор Егор в колхоз ни ногой, а нанялся рабочим на железную дорогу. Так закончилось взаимодействие Егора с местной властью, которое за исключением вынужденных моментов, больше практически ни когда не продолжалось.

Ещё никто в Стране не ведал и не верил, равно и колхозники хуторского колхоза имени И.В. Сталина, что впереди буквально год-два и грянет Великая Отечественная война.

Сколько же потом Егору, да и всей семье, пришлось пережить всяких оскорблений, унижений, обрезаний усадьбы – огорода и сада! Запрет добывать корм домашнему скоту, даже в заброшенных – заросших сорным  будяком (колючьки разные) оврагах и канавах. Запрет на возможность пасти скот в общем деревенском стаде на  пастбищах.

На общих собраниях колхозников неоднократно ставился вопрос о выселении Егора и его семьи. Его – Егора объявляли единоличником, но не могли приравнять - подвести под статью как  кулака и это не давало права расправиться с ним и его семьёй.

Теперь – то конечно ясно и понятно, сама жизнь в стране и деревне тогда складывалась не просто, а тут ещё и целый клубок неурядиц и систематических притеснений. И что характерно, такое предвзятое отношение к Егору - равно и семье продолжалось и после войны.

И ведь всё-таки отстали, но это было значительно позже и то после предъявления всяких справок и документов. Невежество, тупость, серость и откровенная неприкрытая зависть всегда идут рядом рука об руку, отравляя жизнь усердным, предприимчивым и трудолюбивым людям.

И ведь не смотря ни на что, семья Егора Загороднего и Паши жила, трудолюбиво созидая семью и как средство жизнеобеспечения домашнее хозяйство. Молодость, трудолюбие, умение найти единомышленников и друзей скрашивало от бойкота властей и дополняло разнообразным общением жизнь семьи и каждого её члена.

На зависть лодырям и бездельникам пчелиная пасека Егора стала приносить денежный доход. Имея постоянную помощь и поддержку от родной тёти Фроси, значительно проще получалось реализовывать мёд на базарах: Евдаковой, Лисок и Россоши.

Чуть больше чем за год до Великой войны произошло прибавление в семье – родилась Надя – крепенькая и спокойная дочурка. Чета радовалась своим детям. Подросший Юра помогал, матери в присмотре за Ниночкой и Надюшей, коих он полюбил и частенько нянчил и играл с ними, когда родители были заняты по хозяйству.

Родные тётки: Маша и Ульяна, Фрося чаще, конечно и мать Татьяна изредка навещали молодую семью. В хлопотах и заботах крепла семья, а с нею усердием и трудом обретало устойчивость и домашнее хозяйство.

Конечно, из-за притеснений и ограничений приходилось испытывать неудобства как хозяйственного, так и морально-психологического характера. Но, постоянная загруженность в неотложных делах и почти неотрывных заботах с детьми не оставляли времени для лишних переживаний и расстройств.

         

               Непроторенные пути созидания.


Постоянная информация, звучащая из репродуктора находящегося в Правлении колхоза свидетельствовала об успехах шахтёров - Стахановцев, динамично развивающейся промышленности и укреплении обороноспособности Страны.

Транслировались примеры хорошо работающих колхозов, об увеличении надоев от коров и высоких урожаях зерновых, увеличении приплода от свиноматок и много, много иной, разной информации о созидании Великого государства.

Приводились примеры нерадивого отношения к колхозному хозяйствованию и имеющихся случаев саботажа в промышленности. Иногда транслировались отрывки из судебных процессов, проводимых над саботажниками и откровенными вредителями – врагами народа. Следует знать и помнить, что ни на минуту не прерывалась подрывная, шпионская деятельность враждебных капиталистических государств.

Такая  информация быстро распространялась по всему хутору, люди так или иначе, но имели представление о происходящих событиях в Стране. Здесь же, нет – нет,  да и озвучивались тревожные голоса о возможной войне с Германией, но тут же звучали высказывания специалистов по таким событиям, что Страна готова отразить агрессию любого врага.

Постепенно, не без проблем и периодических скандалов складывался сельскохозяйственный уклад хуторского колхоза имени И.В. Сталина. Формировалось и строилось имущество колхоза: конюшня с двенадцатью лошадьми, скотный двор с тёплыми помещениями и лабазами, состоящий из не большого молочно-товарного стада, маленького стада молодых телят, отдельного помещения для рабочих быков - волов и двух быков – производителей, свиноферма и небольшой птичник кур. Работала ветряная мельница, которая молола муку, в том числе производила из различного фуражного зерна комбикорма (дранку) для животных и птиц.

Поля были засеяны полевыми культурами согласно севооборота установленного стариками,  свекла, подсолнух и кукуруза своевременно пропалывались от сорняков и прореживались. К прополке привлекались и школьники, но они чаще вручную пропалывали поля пшеницы и ржи от сорняков и украшающих поля цветущих васильков. К зиме заготавливалось сено, косили траву на заливном лугу, так же заготавливали большущие скирды соломы и закладывался силос. В зиму на поля стали вывозить навоз как естественное удобрение.

Наравне с постепенным укреплением колхоза, развивались и личные приусадебные подворья со скотиной, курами, поросёнком иногда встречались утки, гуси и даже индюки. Жизнь начинала обретать устойчивую форму с ясным и понятным будущим. Дети ходили в школу, их в семьях заметно прибавлялось, на улице в предвечернее время было шумно и весело. По вечерам частенько можно было услышать гармонь.

По осени колхозники стали получать небольшие деньги и зерно на заработанные трудодни. Колхоз кроме поставок продукции государству, пытался рассчитываться с МТС – амии (машинно-транспортными станциями) за предоставленную технику: трактора и сеялки, уборочные комбайны и элеваторное оборудование, иное.

На летний период за счёт колхоза устраивались ясельки для не больших детишек. Колхозный уклад жизни укреплялся наравне с ЛПХ (личные подсобные хозяйства), постепенно выстраиваясь в систему жизни и быта большинства хуторян.

По Уставу колхоза от 17.02.1935 г. предписывалось: «Размеры приусадебной земли, находящейся в личном пользовании колхозного двора (не считая земли под жилыми постройками), могут колебаться от 1/4 до 1/2 га, а в отдельных районах до 1 га в зависимости от областных и районных условий, устанавливаемых народными комиссариатами земледелия союзных республик на основе указаний Народного комиссариата земледелия Союза ССР». Таким образом, излагая уставное содержание более привычным для крестьян языком, в подсобном хозяйстве РСФСР разрешалось иметь от 25 до 50 соток земли.

Этим же Уставом 1935 г. определялось: «Каждый колхозный двор… может иметь в личном пользовании корову, до 2-х голов молодняка рогатого скота, 1 свиноматку с приплодом или, если Правление колхоза найдёт необходимым, 2 свиноматки с приплодом,  до 10 овец и коз вместе, неограниченное количество птицы и кроликов и до 20 ульев. Каждый колхозный двор в земледельческих районах с развитым животноводством может иметь в личном пользовании 2 – 3 коровы и, кроме того, молодняк, от 2 до 3-х свиноматок с приплодом, от 20 до 25 овец и коз вместе…».

Устанавливалось, что колхозник мог трудиться на своём участке в свободное от работы в колхозе время. В 1939 году постановлением ЦКВКП(б) и СНК СССР было определено, что обязательный годовой минимум трудодней для женщин в возрасте от 16 до 55 и мужчин от 16 до 60 лет в колхозах определялся в размере 60 – 100 в год.

В 40– 50-х годах этот минимум трудодней был объективно увеличен и составлял уже усреднено 150 трудодней в год для женщин и 200 – для мужчин. (Для понимания - маленькое обоснование увеличения трудодней в 40-50-е годы: к этому времени колхозы представляли собой устойчивые производственно-хозяйственные комплексы с развитой инфраструктурой и специализацией производства, стали появляться колхозы миллионеры!).

Конечно, весьма важно при этом рассмотреть, какие же налоги необходимо было заплатить колхознику, который имел 2 вида доходов: от выработки трудодней и от работы на своём личном подсобном хозяйстве (ЛПХ). Общий уровень денежной налоговой нагрузки на крестьян - колхозников имеющих ЛПХ до 1939 года составлял 15 – 30 рублей в год. С 1939 года твёрдые ставки сельхозналога были заменены прогрессивной шкалой, что позволяло государству увеличивать его размеры.

В виду начала войны в 1941 году была введена дополнительная надбавка к этому налогу в размере 100% от его объёма, в 1942 г. её заменили военным налогом, который составлял от 150 до 600 рублей в год с  члена хозяйства.

Кроме денежного налога крестьяне - колхозники обязаны были с начала 30-х годов со своего ЛПХ выполнить обязательные продовольственные поставки. Смысл состоял в том, что государство по установленным, сравнительно не высоким ценам выкупало у людей определённую норму продовольствия и сельхоз сырья.

Это давало возможность государству наполнять товарами и сырьём в городах государственные предприятия производства и торговли. Таким образом, государство регулировало ценовую политику на такие и им подобные товары. На колхозных рынках крестьянин устанавливал свои цены, в соответствие со спросом на данный момент времени.

В 1940 году колхозный двор был обязан сдать в год 32-45 кг мяса (единоличники – от 62 до 90 кг), в 1948 году – уже 40-60кг мяса. По молоку обязательные поставки выросли в среднем со 180-200 литров до280-300 литров в год. В 1948 году колхозный двор так же был обязан сдавать ежегодно от 30 до150 куриных яиц. Если молока не было, то налог мог браться по эквиваленту другими продуктами – мясом, маслом и т.д.

В период становления колхозов, личные подсобные хозяйства колхозников, которые составляли мизерную долю 5-7% от общего земельного фонда сельхоз земель, были самыми эффективными поставщиками продуктов в стране. В 1940 году они давали по обязательным государственным поставкам до 30% картофеля, мяса скота и птицы – 25%, яиц – 90%, молока – 26%, шерсти – 22%.

Здесь, именно в этом месте, где привожу в качестве эффективных производителей с/хоз. продукции на селе ЛПХ того далёкого времени. Укажу на то, что в 60-х, послевоенных годах владельцы ЛПХ просили руководство колхозов организовывать пункты сбора излишков не только продовольствия, но овощей, фруктов и ягод по установленным государством ценам!

О чём это говорит - это говорит о том, что колхозное хозяйство, его устройство и обустройство было только в начале своего «пути»! Оно являлось свидетельством весьма низкого уровня,  организации, планирования и управления на селе, особенно это сказывалось в хозяйствах зон рискованного земледелия.

К созданию колхозов, руководству и управлению  на селе были привлечены, в большинстве своём малоспособные, не имеющие личного опыта ведения деревенского хозяйства, в большинстве своём и неграмотные люди.

Кадровый корпус управленцев на деревне только формировался, в делах и буднях некоторых достижений, откровенных провалах обретали управленческие способности вчерашние безлошадные бедняки и домохозяйки деревень и сёл.

С огромными потерями выстраивался новый тип деревенского уклада, со - своими доморощенными, малоспособными управленцами и такими же присланными по призыву партии от заводских станков 25-тысячниками..

Следует понимать и представлять то состояние страны – СССР, в каком она находилась после I Мировой войны, революции, гражданской войны и интервенции западных государств.

Последующих репрессий по ликвидации «кулачества» и казачества – системных, трудолюбивых и зажиточных крестьян на которых и созидалась царская – помещичья Россия и её строение жизни на селе. И это только первое!

Второе. Нельзя не учитывать выстраданный в веках, ставший в поколениях природным -  жизнь утверждающий деревенский консерватизм!
Совсем иное в городе и конечно же на промышленных и разных предприятиях и крупнейших стройках по призыву.
Здесь люди собраны, как говорится, с миру по человеку… Традиции прошлого бытия, предания стариков и устоявшиеся, под час незыблимые устои только мешали, они являясь как бы помехой - так или иначе разрушались, становясь под час высмеиваемым  анахронизмом.

А вот на селе, в деревне люди не только знают друг друга, но и имеют известную всему миру оценку того кто есть кто и на что он способен! Мало того, на деревне есть такое понятие: …чьих,  чей - Ты будешь?

Здесь очень важны, а подчас являются определяющими Родовые «отметины» прошлых событий и поступков, при рассмотрении человека как личности! И если человек с не хорошим прошлым своим или семьи – Рода, то людского доверия ожидать не приходится.

А вот как раз, многие – большинство Руководителей в сёлах и станицах были назначены (насаждались) новой властью без учёта этих важнейших особенностей мирского устройства на земле!

Назначались Руководителями колхозов из бедноты, зачастую не способные  выстроить своего собственного хозяйства – по разным причинам (были и откровенные лодари и неумёхи...). И вот как раз эти разные причины и были определяющими авторитет нового Руководителя села или станицы!

Понятно, что не каждому дано быть Руководителем, но ведь иным только дай порулить, а там хоть…не расцветай! Поэтому на первых порах результат был ужасающим для коренного хозяина на земле! Отсюда смуты и восстания и прочие беды! Здесь и беспросветная дурь и перегибы, халатность и безответственность, разнузданность людская, анархия и самоуправство.

Вышло так в деревне - на земле с людьми настоящими, способными хозяйствовать – управлять: одних новая власть отринула как класс, других выслали почти на погибель, третьих при сопротивлении просто расстреляли.

Немало важным являлось и то, из каких ресурсов складывалось, формировалось колхозное хозяйство. Это и здания и разные общественные сооружения, фермы и скотные дворы, конюшни, склады – амбары, элеваторы, гумна и тока и др.

Общеколхозное имущество как движимое, так и не движимое составляло имущество бывших соседей высланных или репрессированных. Вся живность формировалась из личных дворов выделенных как говориться - по остаточному принципу. На й Боже что и нам не гоже. Лучшими были и скот и птица конфискованные у высланных и ликвидированных сельчан как класса.

Совсем незначительное число составляли единоличные хозяйства – это были буквально единицы, но и они, так или иначе, принимали участие в крупных, массовых общеколхозных делах. Это весенние полевые и осенние уборочные работы, когда «день» год кормит – как принято говорить на селе.

Как во всей Стране, так и в Крамаревском хуторском колхозе имени И.В. Сталина сложился типичный сельскохозяйственный уклад, состоящий из коллективного колхозного хозяйства и личных подсобных приусадебных хозяйств. Противоречиво, очень не ровно и не просто складывалась колхозная система хозяйствования, но всё же она постепенно обретала её устойчивые очертания.

Быстрое и качественное освоение сельхоз земель требовало перехода от конной тяги к уже имеющимся в других странах тракторам и другой разной техники и оборудования. Закупить оное на Западе не представлялось возможным, ввиду того что Советская власть отказалась от царских долгов и всяких контрибуций. За это коллективный капиталистический Запад устроил для СССР бойкот.

Во-первых, кредиты и торговля со странами запада для СССР были «перекрыты»! Во- вторых,  инженерных кадров почти не было и в царской России – специалистов требовалось ещё подготовить, а это дело, как известно не одного дня.

И всё же СССР за четыре года с 1929 по 1933 год,  совершил не бывалый в истории развития промышленный скачёк.  И.В. Сталин  докладывал на Пленуме ЦК в январе 1933 года:

«У нас не было чёрной металлурги. У нас она есть теперь. У нас не было тракторной промышленности. У нас она есть теперь. У нас не было автомобильной промышленности. У нас она есть теперь. У нас не было авиационной промышленности. У нас она есть теперь. У нас не было станкостроения. У нас оно есть теперь» и т.д.»
И это, повторюсь, было достигнуто энтузиазмом людей и высокой организацией управления государством за четыре года.
 
После полнейшего разрушения не только колхозов, но и в целом всего коллективного хозяйства и практически всей промышленности на большинстве территории Страны за годы Великой  Отечественной войны.Страна отстроилась, в муках и страданиях залечивая раны и боль утрат родных и близких людей.

И уже к 60 – 70-м годам и особенно 80-м годам, годам предательской перестройки, картина производства сельхозпродуктов на селе стала меняться. С укреплением материально-технической базы колхозов, укомплектованием кадрами грамотных специалистов, с улучшением качества управления колхозная жизнь обретала новое качество.

Владельцы ЛПХ стали воочию видеть - понимать, как крепнет колхоз. А если была выстроена ещё и первичная переработка сельскохозяйственных продуктов, то необходимость содержать огромное затратное домашнее хозяйство становилось не обязательным для нормального жизнибытия.

Стали появляться высокоразвитые колхозы миллионеры, с развитой социально-культурной инфраструктурой различных бытовых услуг. Заработная плата в колхозах становилась устойчивой и довольно - таки приличной. По итогам года на заработанный рубль можно было получить многие центнеры зерна и других продуктов.

Ведь при колхозном крупном товарном производстве на селе стала снижаться себестоимость единицы сельхозпродукции. В то же время производство сельхозпродуктов в ЛПХ было при перерасчёте  затраты труда на единицу продукции было не только дорогим, но просто не целесообразным.

Одно дело держать пару овец со сбором шерсти для бабушки с прялкой…,  поросёнка, кур и птицу, другое крупный рогатый скот, с непростой заготовкой кормов. Колхоз, превращался в крупное товарное производство оптимальной продукции  для данного региона,  с учётом его природно-климатических особенностей.

Практически предательская перестройка – подстрелила на взлёте новую выстраивающуюся систему (конечно и с глупостями и разными проблемами субъективного характера) устройства жизни на селе по принципам справедливого не равенства. Ведь кто очень хотел, тот становился более зажиточным и занятым любимым делом, с постоянно улучшающимися условиями труда, быта и отдыха.

К 80-м годам 20 столетия колхозники становились зажиточнее, в каждом дворе было по одному, а то двум мотоциклам, да и автомашины «Москвичи» были уже ни редкостью. Рынок автомобилей для частных лиц стал пополняться более высококачественными автомобилями «Жигули».

На приобретение легковых автомобилей  существовала очередь, поэтому их выделяли по решению трудового коллектива передовикам производства. Нельзя не отметить, что такое положение с материальным состоянием колхозников пока было далеко не везде.

Очень большую – определяющую роль играет личность  Руководителя – Председателя колхоза. От его умения, знания, понимания великого смысла созидания жизни на земле. Его личная самоотдача делу крестьянина – хлебороба, его авторитета зависела вся жизнь на селе.

Мудрая и терпеливая настойчивость Руководителя, а так же его умение находить общий язык с районным и областным начальством позволяли эффективно управлять людьми и немалым колхозным хозяйством. От качества управления зависит многое, если не самое главное – уверенная перспектива бытия в завтрашнем дне особенно на земле и для молодых.

При этом, стало заметным расслоение людей по доходам, но оно было не значительным, всем понятным и объективным. Ведь запросы, желания и трудолюбие у разных людей далеко неодинаковые. Тем - не менее, тот - кто хотел заработать, кто желал иметь больше у него была такая возможность - как говорили Старшие: только не ленись и всё у тебя будет!
 
Естественно у читателя возникнет справедливый вопрос? Если жизнь на селе и в городах стала налаживаться, что же побудило людей поддержать так называемую Горбачёвскую перестройку? Как же вышло так, что люди утратили веру и доверие к партии к КПСС, к светлым идеям коммунизма.

Для понимания истоков и причин предательской перестройки, разрушения колхозных деревень, сёл и станиц - Родников воспроизводства здорового морально и физически народа. Предлагается к рассмотрению статья историка и публициста Майи Новик.

Но, прежде для более полного понимания уважаемого читателя, представлю небольшой пакет документов, созидательной и весьма перспективной деятельности Сталинской Системы выстраивания экономики СССР.

Вот откуда такая лютая ненависть Запада и прозападных либералов к Сталину и особенно к его системе выстраивания независимого от Запада СССР. Народ, люди и их трагедии того не простого периода их не волновали тогда, не волнуют и Сегодня - это ширма прикрытия своей гнусной деятельности против Союза братских народов!

«Дохрущевским» руководством партии и государства промысловая кооперация рассматривалась как важнейший элемент развития местной промышленности и внутренней торговой сети, использования местных ресурсов, повышения занятости населения.

Еще в сентябре 1938 г. нарком внутренней торговли СССH А. Микоян призвал промысловую кооперацию «восстановить, развивать внутрикооперативную демократию и разработать новый примерный устав промысловой артели».

А 7 января 1941 г. Совнарком СССР и ЦК ВКП(б) предписали существенно ослабить госконтроль за экономикой промысловой кооперации, постановив: отменить централизованное планирование деятельности промысловой кооперации; планы работы артелей должны утверждаться только региональными исполкомами; продукция артелей остается в распоряжении региональных властей.

При Совнаркоме РСФСР было создано управление промысловой кооперации. Межрайонные и городские союзы промысловой кооперации сохранялись, но их руководство должно было обязательно избираться. Предприятия на два года освобождались от большинства налогов и госконтроля над розничным ценообразованием.

При этом чётко оговаривалось, что цены на продукцию ПК не могут более чем на 10% (в исключительных случаях на 13%) превышать розничные госцены на аналогичные товары в госторговле.
Заметим, что в годы Великой Отечественной войны эти решения не были отменены. Сохранилась и половина налоговых льгот.

После войны они были не только восстановлены на уровне 1941 г., но и расширены.
В послевоенные годы государство продолжило линию на комплексное стимулирование ПК.

Например, принятое 22.08.1945 г. постановление Совнаркома СССР «О мероприятиях по увеличению производства товаров широкого потребления и продовольственных товаров предприятиями местной промышленности, промысловой кооперации и кооперации инвалидов» вводило новый порядок снабжения артелей оборудованием, сырьём и распределения продукции.

Название постановления Совнаркома СССР от 09.11.1946 г. «О развертывании кооперативной торговли в городах и поселках продовольствием и промышленными товарами и об увеличении производства продовольственных товаров и товаров широкого потребления кооперативными предприятиями» говорит само за себя.

А 14 июля 1950 г. Совет Министров СССР упразднил управления промысловой кооперации при совминах союзных республик и управления при региональных администрациях.

Предписывалось воссоздавать выборные руководящие структуры. Вместо госуправления промысловой кооперацией были созданы Центрпромсовет, советы в союзных и автономных республиках.
Дальнейшее развитие ПК стимулировало и постановление Совета Министров СССР от 23.05.1951 г. «Об улучшении работы мастерских по ремонту обуви, одежды и металлоизделий для населения».
 
Правда, в конце 40-х – начале 50-х годов предпринимались и попытки огосударствления ПК, личных и приусадебных хозяйств работников колхозов.

Подобные действия были подвергнуты критике во время всесоюзной экономической дискуссии, которой руководили  Д.Т. Шепилов и А.Н. Косыгин (1951-1952 гг.).

В последней работе И.В. Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР» (1952 г.) и на ХIX съезде КПСС (октябрь 1952 г.) такие действия определялись как экономически пагубные, социально ущербные и политически опасные.

8 мая 1953 г. вышло постановление Совета Министров CCCP, а через три дня и Совмина РСФСР «Об объединении систем промысловой, лесопромысловой кооперации и кооперации инвалидов». В результате количество артелей значительно сократилось, зато объемы производства и сбыта стали заметно увеличиваться.

То были последние решения, направленные на развитие промысловой кооперации.
Это в значительной степени способствовало убыстряющемуся наполнению дешёвыми товарами повседневного спроса, сельхозпродуктами колхозных рынков и прилавков магазинов.

И какое же наследство оставил стране товарищ Сталин в виде предпринимательского сектора экономики? Было 114 000 (сто четырнадцать тысяч!) мастерских и предприятий самых разных направлений – от пищепрома до металлообработки и от ювелирного дела до химической промышленности. На них работало около двух миллионов человек, которые производили почти 6% валовой продукции промышленности СССР, причем артелями и промкооперацией производилось 40% мебели, 70% металлической посуды, более трети всего трикотажа, почти все детские игрушки.

В предпринимательском секторе работало около сотни конструкторских бюро, 22 экспериментальных лаборатории и даже два научно-исследовательских института.

Более того, в рамках этого сектора действовала своя, негосударственная, пенсионная система! Не говоря уже о том, что артели предоставляли своим членам ссуды на приобретение скота, инструмента и оборудования, строительство жилья. И артели производили не только простейшие, но такие необходимые в быту вещи – в послевоенные годы в российской глубинке до 40% всех предметов, находящихся в доме (посуда, обувь, мебель и т.д.) было сделано артельщиками.

Первые советские ламповые приемники (1930 г.), первые в СССР радиолы (1935 г.), первые телевизоры с электронно-лучевой трубкой (1939 г.) выпускала ленинградская артель "Прогресс-Радио".

Вот как развивалось предпринимательство при Сталине. Предпринимательство настоящее, производительное, а не спекулятивное. Предпринимательство со светлой головой и трудовыми руками, которое открывало полный простор инициативе и творчеству, и которое делало экономику сильнее, шло на пользу стране и народу.

Предпринимательство, которое находилось под опекой и защитой государства – о таких реалиях "демократии", как рэкет, "крышевание", коррупция, в сталинские времена и не слыхал никто. И в этих условиях предпринимательство росло и крепло. Ленинградская артель "Столяр-строитель", начав в 1923 году с саней, колес, хомутов и гробов, к 1955 году меняет название на "Радист" - у нее уже крупное производство мебели и радиооборудования.

Якутская артель "Металлист", созданная в 1941 году, к середине 50-х располагала мощной заводской производственной базой. Вологодская артель "Красный партизан", начав производство смолы-живицы в 1934 году, к тому же времени производила ее три с половиной тысячи тонн, став крупным производством.

Гатчинская артель "Юпитер", с 1924 года выпускавшая галантерейную мелочь, в 1944-м, сразу после освобождения Гатчины делала остро необходимые в разрушенном городе гвозди, замки, фонари, лопаты, к началу 50-х выпускала алюминиевую посуду, стиральные машины, сверлильные станки и прессы.

И таких примеров успеха – десятки тысяч. Сталин и его команда решительно выступали против попыток огосударствить предпринимательский сектор. Во всесоюзной экономической дискуссии в 1951 году Д.Т. Шепилов, А.Н. Косыгин отстаивали и приусадебное хозяйство колхозников, и свободу артельного предпринимательства.

Об этом же писал Сталин в своей последней – 1952 года – работе "Экономические проблемы социализма в СССР".

Но Сталин умер, на высший государственный пост пролез хитрый прощелыга, "оттепельщик" Хрущев. Вылил потоки грязи на Сталина, злопамятно припомнил Шепилову его выступления против хрущевских идиотических идеек (старшее поколение помнит хрущевскую формулу "и примкнувший к ним Шепилов").

И за пять лет разорил, растоптал и уничтожил то, что десятками лет заботливо, мудро и последовательно выращивал Сталин. В 1956 году он постановил к 1960-му полностью передать государству все артельные предприятия – исключение составляли только мелкие артели бытового обслуживания, художественных промыслов, и артели инвалидов, причем им запрещалось осуществлять регулярную розничную торговлю своей продукцией..

Разгром артельного предпринимательства был жестоким и несправедливым.

После смерти Сталина Хрущёв придя к руководству Страной первым делом вернул из тюрем и лагерей троцкистов - идейных врагов Сталинского устроения Экономики Великого Союза братских народов независимой от Брюсселей, Лондонов и Вашингтонов.


             КАК XРУЩЕВ ПРЕТВОРЯЛ ИДЕИ ТРОЦКОГО В ЖИЗНЬ


(Деградация Великой идеи, посредством доведения её до абсурда – полной её противоположности.)

На этот вопрос ответ надо искать не только в деятельности Hикиты Xрущева на посту первого секретаря ЦK KПCC, но и в его прошлом. Сподвижник Cталина Лазарь Kаганович при выдвижении Xрущева в Московский комитет BKП(б) характеризовал его как бывшего троцкиста и прямо доложил об этом Cталину, а когда тот спросил: «A сейчас как?», Kаганович ответил следующее: «...Борется с троцкистами. Aктивно выступает. Искренне борется» (Феликс Чуев «Так говорил Kаганович»).

Oднако, последующая деятельность Xрущева показала, что с троцкистскими идеями он, возможно, не расставался до конца жизни.

Троцкизм, как он есть!

Термин «троцкизм» в первый раз употребляется в 1907 году лидером «кадетов» Павлом Mилюковым, который называет движение «полным революционных иллюзий»; термин снова всплывает в ходе внутрипартийной борьбы двадцатых годов в статьях Бухарина, Kаменева, Зиновьева и Cталина, однако о содержании понятия спорят до сих пор.

Доктор исторических наук B. M. Иванов определяет троцкизм, как идейно-политическое течение, присвоившее революционную атрибутику; троцкисты называют себя марксистами, коммунистами и объявляют борьбу с капитализмом, империализмом и шовинизмом, выказывают презрение к потребностям мещанина и крестьянина.

Mетоды борьбы троцкистов – террор, раскол, госперевороты и диктатура пролетариата, а основная идея – экспансия революции, которая должна охватить весь мир. Hа самом деле троцкизм – глобализм - детище либеральных идей, которыми был проникнут Лев Tроцкий, а сами троцкисты еще больше, чем капитализм, ненавидят коммунистов и народы соцстран, стоит тем хоть немного начать восстанавливать промышленность и сельское хозяйство.

Cмещенные с должностей Cталиным троцкисты, который не позволил им «запалить мировой пожар революции», стали ненавидеть вождя, который, по мнению Tроцкого, пытался подменить диктатуру пролетариата партийной номенклатурой и вернуть капитализм.

Eго - Н. Хрущёва спасла Aллилуева.

Kаганович рассказывал историю о партийце, который в 1921 году проголосовал за троцкистскую резолюцию, и его исключили из партии; Xрущев голосовал за нее четыре раза и пошел на повышение.

Cчитается, что его спасла HадеждаAллилуева, с которой он учился в школе и имел хорошие отношения. После самоубийства жены Cталин воспринимал Xрущева как человека, который был с ней близок, и это сохранило Xрущеву жизнь.

Идеи Tроцкого — в жизнь?

Деятельность Xрущева на посту первого секретаря ЦK KПCC заставляет многих историков думать о том, что идеи троцкизма никуда не делись, и придя к власти, Xрущев стал воплощать их в жизнь. И действительно, результаты его правления стали для страны плачевными.

Борьба со Cталиным.

Зачитанный Xрущевым на XX съезде партии доклад «O культе личности Cталина» стал не только «ветром перемен», но и началом развала социалистического лагеря: в европейских странах началось брожение. Kитай счел доклад предательством идей коммунизма и тоже отказался от сотрудничества с Хрущёвским. CCCP потерял военную базу Порт-Aртуре и кредиты, вложенные в экономику Поднебесной.

«К власти в СССР после 1953-го года пришли националисты и карьеристы, взяточники покрываемые Кремлём. Придёт время и они сбросят маски, выбросят партбилеты и будут в открытую править своими уездами как феодалы и крепостники…», Мао Цзедун «Новый Китай», Пекин, 1964 год, № 12.

После съезда произошел раскол внутри KПCC, усиленный тем, что Xрущев разделил обкомы на местах на сельские и городские, раскалывая партию надвое. Совет народных депутатов МBД и KГБ были поставлены в прямое подчинение KПCC, что, по сути, стало внедрением директивы Tроцкого на замыкании власти на партии. Вполне по Tроцкому была проведена и компания по борьбе с потреблением, введена тотальная цензура, исключавшая проникновение в страну «буржуазной культуры».

Cельское хозяйство.

До прихода Xрущева сельское хозяйство CCCP показывало 10% прироста каждый год, но в 1958 году Xрущев начал уничтожение частных хозяйств: запрещалась разводить скот на подсобных участках, скот колхозников должен был быть выкуплен государством, а участки — урезаны.

В ответ колхозники начали забивать скотину, поголовье домашних животных и птицы сократилось, крестьянин оказался в трудном положении – «трудодней» не хватало даже на еду.

К этому добавилась грандиозная афера с кукурузой, которую было решено выращивать от Черного моря до Tаймыра, и которая не могла вызреть в условиях нашего климата. Посевы пшеницы сократились, в 1963 году стране грозил голод, хлеб пришлось покупать в CШA.

Промышленность.

Была ликвидирована система материального поощрения и введен принцип уравниловки при оплате труда; стахановское движение было уничтожено и полностью ликвидирован кооперативный сектор, в котором при Cталине трудилось 2 000 000 человек, обеспечивающих страну товарами первой необходимости.

Началась украинизация русских в УCCP, такие же процессы шли в других республиках, где на руководящие должности назначали лиц «титульной» национальности; управление предприятиями и властные полномочия были переданы в республики.

Oфицер KГБ Филипп Бобков в одном из интервью вспоминает, что в стране начались регулярные беспорядки: бунты и забастовки, которые приходилось подавлять; после ухода Хрущева ситуация улучшилась.

O результатах экономических реформ можно судить по золотому запасу CCCP: в 1953 году резервы CCCP составляли 2049,8 тонн, а к концу правления Xрущева — 1600 тонн.

Mеждународные отношения .

По договору с CШA Xрущев узаконил аборты и начал сокращать армию: с 1955 до 1957 года она уменьшилась на 2 040 000 человек, было сокращено количество военных училищ, 400 кораблей BMФ CCCP были законсервированы.

Hачались финансовые вливания (разбазаривание народного достояния!) в страны Aфрики, Aзии, Латинской Aмерики, словно Xрущев пытался реализовывать идею мировой революции. «Свои проблемы не решали, но строили стадионы в Индонезии» – так характеризовал ситуацию Филипп Бобков.

14 октября 1964 года пленум ЦK KПCC освободил Хрущева от должности, еще через два месяца реформы свернули. Результатом их стало ослабление СССР на мировой арене, обнищание населения, появление центробежных сил в республиках.

Хрущев заложил мину замедленного действия, которую в последующие годы не смогли или не решились обезвредить, и которая, в конце концов, рванув, привела к развалу страны.

Краткие факты из истории предательства СССР.

Ю. Андропов и Е. Примаков предатели СССР? – решайте сами!

Для более подробного изучения поднятого вопроса пытливому читателю предоставляю источник!

(выдержки из интервью В. Матузова)

Андропов и Примаков разрушали СССР и при этом личность и того и другого достоверно не установлена!

Как троцкизм ликвидировал государство Ленина иСталина? Что связывает Коминтерн, международный отдел ЦК и КГБ? При чем здесь Питовранов, Андропов и Примаков? В интервью EADailyизвестный советский дипломат и арабист Вячеслав Матузов приоткрывает завесу главной тайны XX века.

Я, Примакова знал с 1970 года. Тогда я приехал в Ливан, где он был корреспондентом газеты «Правда». Оказалось, что мой руководитель в международном отделе талантливейший арабист Вадим Румянцев и Примаков вместе учились и были друзьями.

Так меня подключили к этой компашке, в которой мы по вечерам пили чай (улыбается). Мне было 33 года. Мы хорошо друг друга знали. Я

Считаю, что центральной фигурой, которая осуществляла переход от «перестройки» к перестрелке и нынешней ситуации, был Евгений Максимович.

Полагаю, что Борис Ельцин и Горбачев были людьми второстепенного плана. Это была внешняя картина. А реальный механизм, который контролировал весь процесс — до перестройки, перестройку и после перестройки, когда формировались всякие австрийские институты, был завязан на Примакова и других наследников плана Андропова.

Материал (выдержки из интервью В. Матузова)

— Говоря об австрийских институтах, вы имеете в виду центры, куда поехали учиться Анатолий Чубайс и вся команда будущих младореформаторов?

Да. Эти же силы создали ленинградский центр, куда они в свое время перебросили генерал-майора Олега Калугина, который в ПГУ руководил отделом США и Канады, а также был начальником внешней контрразведки ПГУ. Это было связано не столько с Примаковым, сколько с Андроповым.

Когда я пришел в 1966 году в аппарат, Андропов еще заведовал отделом ЦК по работе с социалистическими странами. В 1967 году он стал председателем КГБ, не имея статуса члена ЦК и члена Политбюро. —

Расскажу вам в ответ небольшую историю из жизни. В октябре 1974 года, когда я был в Ливане, работал на должности первого секретаря посольства, у меня умерла мать. Я полетел в Новосибирск на похороны. На обратном пути я позвонил Вадиму Румянцеву, которого тогда сделали заместителем заведующего в ЦК. Он позвал к себе. В гостях у него были Примаков с супругой… А тогда Примаков был членом редколлегии газеты «Правда».

Что такое газета «Правда» в те годы? Если появлялась маленькая негативная заметка про чиновника, то его сразу снимали с должности. Вдруг я слышу от Примакова: «Социалистическая система себя изжила. Надо от нее отходить и начинать жить как на Западе».

И тут я вступаю в пререкания с Евгением Македоновичем. В те годы у него было такое отчество… Когда я в 1975 году приехал к Примакову, он сказал мне: «Слава, зови меня теперь Евгений Максимович».— Он поменял отчество?

— Да, это уникальная вещь в его биографии. Личность Примакова законспирирована до предела и по сей день.

Я считаю, что он являлся главной действующей фигурой, которая завершила план Андропова по переустройству Советского Союза.

Говоря простым языком, Примаков был смотрящим за процессом — все эти годы.

Беседовал Саркис Цатурян    
Источник:

\

                Испытание очередной войной.

История России – СССР – это история войн, коалиций и предательства. История поразительной слепоты и невероятной доверчивости династии Романовых Западу, во многом понятна.
     С выявлением сокрытых исторических фактов уже многим стало понятно, что корни         «русского» западнизма берут своё начало в двусмысленном появлении на Российском троне Петра I.

(Для полноты понимания состояния рассматриваемой допетровской эпохи, с началом в 1613 году и окончанием в 1689 году, отметим, что это время было для России временем мирного созидания, становления, строительства, расцвета.

Это была эпоха создания больших материальных и духовных ценностей, когда люди становились свободнее и богаче.

В это время строятся на Москве каменные дома (три тысячи). По всей матушке Волге, развиваются капиталистические предприятия.

Под Воронежем строится флот для Азовского и Чёрного морей. Здесь же совершенная, с русским Генералитетом, европейская по составу и вооружению армия и современный флот без единого голландца на борту. Ближайший помощник царя, первый русский «полный генерал» проводивший военные реформы царя Фёдора Венедикт Андреевич Змеёв.

То было время побед Кравкова Матвея Осиповича над турками, походы Касогова Григория Ивановича и ШепелеваАггей Алексеевича. Постоянными становятся не праздные, разумные философские беседы (речи, диспуты) царя Фёдора Алексеевича, которые перекликаются с книгами Симеона Полоцкого и Авраамия Палицына.

Становятся широко известными, в том числе и в Европах, гравюры и парсуны Симона Ушакова и Иосифа Владимирова. Это время полемических бесед и споров Никона и Авакума, кадашевских полотен и оружейных заводов в Туле, «нарышкинского барокко», Хохломы и Гжели.

Выдающиеся государственники (того времени) Ф.М. Ртищев, А.Л. Ордин-Нащокин и Василий Васильевич Голицын проводят широкие реформы управления государством и общественных отношений и т.п.

Ртищев и Ордин-Нащокин были новыми людьми своего времени, фактически вели подготовку и выстраивали контуры программы реформ. Они в самой древнерусской старине умели найти новое, открыть ещё не тронутые и не использованные её средства, вовлечь их в оборот на общее благо.

Западные образцы и научные знания они направляли не против отечественной старины, а на охрану её жизненных основ, от рутины, которая их мертвила.

Будучи государственным канцлером Ордин-Нащокин, преобразовательные порывы царя Алексея Михайловича, стал облекать в конкретные проекты, связный план реформ.

Следует отметить, что это не был радикальный план, требовавший общей ломки всего государственного устройства. Его программа преобразований выдвигала, на первом этапе, три основных требования.

Первое это улучшение организации работы государственных учреждений – укрепление служебной дисциплины.

Вторым был – подбор добросовестных и умелых управителей, в целях увеличения казённой прибыли, государственных доходов.

Третьим предложением, направленным на поднятие общего (народного) богатства – развитие промышленности и торговли, на развитие производительных сил страны.

Это был один из немногих западников, подумавших о том, что можно и чего ненужно заимствовать, искавших соглашения общеевропейской культуры с национальной самобытностью.

Фёдор Михайлович Ртищев дополнял программу преобразований (реформ) предложениями того, что экономические успехи малоценны, когда нет главных условий благоустроенного общежития.)

Переписывание и сжигание летописей, не вписывающихся в ту - новую интерпретацию  истории, искажающую всю историю государства Российского от её начала, оказалось заразительным и в наши дни 21 века. Полагаю, нынче - это уже никого не удивляет.

В настоящее время перестроечное предательство Страны и её народов возводится в ранг добродетели, а патриотизм и радение о Стране и её населяющих людях считается, либеральной общественностью, последним прибежищем негодяя!

Не продаться или не продать сокровенное и самое дорогое – считается не умением жить – отстать от прогресса жизни навсегда!

Огромная территория, неисчислимые ресурсы, мужественное и смелое население СССР вызывало великую тревогу европейцев перед новым опасным конкурентом. С приходом к власти фашистов  в Германии общим ощущением стало ожидание неизбежной войны.

Политикой уступок фашизму Запад подталкивал Германию к войне с СССР, чтобы разгромить или ослабить Советский Союз, а заодно ослабить и Германию. Попытки Руководства СССР остановить  милитаристский «запал» Гитлеровской Германии Запад проигнорировал, да оно и понятно, если поднять откровенные высказывания их политиков.

Г. Трумэн, в то время сенатор США, сказал после начала второй мировой войны: «Если мы увидим, что войну выигрывает Германия, мы должны помогать России, а если выигрывает Россия,  то должны помогать Германии; в любом случае надо стараться, чтобы они могли как можно больше убивали друг друга». 

Советское Руководство понимало не готовность Страны к большой войне и принимало все меры дипломатии для создания надёжной международной системы коллективной безопасности. Этому противодействовали Англия и Франция. Поэтому все усилия Советского Союза были направлены на оттягивание начала войны.

Сталинский СССР вынужден был срочно укреплять собственную обороноспособность. Пришлось  срочно превращать Страну в военный лагерь с жёстким мобилизационным режимом управления. В таких жёстких, а подчас и жестоких условиях была проведена индустриализация, завершена коллективизация. Была сформирована сильная научно-техническая система, направленная на создание новых вооружённых сил.

Следует  отметить умелое использование Сталинским Руководством Народовластия, через которое было достигнуто морально-политическое единство советского народа, которое впоследствии «окрестили» как культ личности И.В. Сталина. Следует отметить и широкое применение чрезвычайных мер, массовых репрессий, которые сопровождались крайней жестокостью.

Сущность эпохи того времени состояла в том, что кто восстаёт против Сталина, восстаёт против народа. Он есть враг народа. Сталинизм представлял собой новую мобилизационную систему народовластия, он вырастал на её основе, но вместе с тем противостоял ей, боролся с ней, стремился сдержать её рост.

И как показывает последующая история СССР не зря. Как только не стало Сталинизма - закончилось и Народовластие. Власть захватила и подчинила себе партийно-государственная элита, которая и привела к печальному преступному и трагическому разрушению Союза братских народов.


     Войны не проходят мимо людей и их судеб.

Жизнь хутора Крамарев – колхоза имени И.В. Сталина шла своей обычной стезёй. О неотступно надвигающейся беде никто не думал, да и не догадывался. Как-то укоренилось не заметно, но устойчиво: «…броня крепка и танки наши быстры и т.д.».
 
А беда – война буквально грянула, пришла неожиданно, репродуктор Правления колхоза объявил о ней 23 июня 1941 года. Прилетели повестки массового призыва военнообязанных на фронт. Призывали молодых парней 19 лет и старше, в том числе и семейных мужчин возрастом постарше.

В «воздухе» хутора зародилось чувство страха, предчувствия возможной утраты навсегда родных мужей – кормильцев, сыновей, братьев, просто близких ребят, которые буквально - надысь бегали босоногими сорванцами.

Конечно, никто не хотел воевать, но все жили в ожидании повестки. В Правление колхоза пришла из военкомата директива и на хуторских призывников. Согласно директиве почти всех мужчин, коих было почти 30 человек, необходимо было направить на призывной пункт в город Острогожск.

Приехавший Уполномоченный райвоенкомата построил призывников, быстро произвёл перекличку и не очень стройная колона призывников двинулась в путь. Впереди ехала телега, на которой были сложенные котомки, тут же рядом на телеге сидело несколько ребятишек – провожающих призванных до околицы.

Все жители хутора высыпали на улицу, стоя у домов: старики и старушки, женщины и дети, многие плакали, крестили колону и крестились сами. На остававшихся стариков, старух, женщин и детей-подростков ложилась вся тяжесть жизненного выживания.

Ведь, как говорится - война войной, а жизнь должна продолжаться и не затухать. Так уж веками повелось - живые обязаны созидать и утверждать жизнь и заботится о живых, но чтить мёртвых и особенно погибших на полях брани.

На этот раз вышла непредусмотренная в начальственной директиве ситуация. Колона хуторских призывников  буквально у самой ж/дорожной станции «Каменка», села Евдаково попала под обстрел и  бомбёжку немецкими самолётами.

Уполномоченный и несколько призывников тут же погибли, а остальные призывники оставшись без Началия разбежались кто куда. Вернее, кто остался живым вернулись домой, а с ними и Егор Загороднего. А между тем фронт неумолимо приближался к хутору Крамарев, всё чаще стала слышна канонада.

Через несколько дней, вновь приехавший уполномоченный райвоенкомата, собрал призывников и маршем отправился с ними в тыл, на левый берег Дона в город Калач. Там призывников переодели и распределили по ротам и батареям для обучения военному делу, созданного на скорую «руку» учебного центра.

В перерывах с обучением так же пришлось нести караульную службу по охране казарм, военной техники и разных складов, в том числе и с боеприпасами. В одну из ночей на учебный центр совершили налёт, с бомбометанием, немецкие самолёты.

Несколько бомб попало в район охраняемых складов, где на Посту был Егор Загороднего. Очнулся Егор уже после бомбёжки, когда самолёты уже улетели. Возле разрушенного, но не горящего склада суетились солдаты, там же командир что-то им подсказывал. При попытке встать он опять потерял сознание.

Вторично Егор очнулся на койке уже в лазарете учебного Центра. Там в лазарете, а это была часть казармы с временно устроенной перегородкой, где-то коек на 30. Врач не очень долго обследовал Егора, но сразу же определил наличие контузии, ушиба головы, позвоночника и трещины, либо даже возможного перелома таза.

Вскоре пришла команда на срочную передислокацию военного учебного центра поближе к Сталинграду, ввиду того что он обнаружен противником. Раненых, которые не могли передвигаться сами оставили долечиваться в местной больнице.

Пролежав в больнице Калача чуть больше месяца, Егор начал вставать и с помощью костылей передвигаться до туалета. Так мало, помалу он перешёл от костылей на природой изогнутые палки. Завхоз больницы, воевавший ещё в Первую Империалистическую войну, сходил в лес и подобрал удобные для Егора палки.

Спустя дней десять или чуть больше, главный врач больницы сказал Егору: «- похоже, что ты – Егор отвоевался». Держать его в больнице он больше не может и пусть Егор сам думает, как будет добираться на хутор - к себе домой. Справку соответствующую он выдаст, так как комиссия признала его – Егора негодным к воинской службе.

После выписки из больницы, тот же завхоз больницы – Павел Лукьянович Есаулов помог Егору найти попутную, проезжающую в сторону Донской переправы села Колодежное, телегу. Из Колодежного так же нашлась телега-попутка до Юдино. А с Юдино Егора на хутор – домой привёз дальний родственник Афанасий Потимко. Так, благодаря добродушию простых людей, Егор за четыре дня смог добраться домой – на хутор к семье.

Только прибыл Егор домой – к семье, как чуть ли не наследующий день хутор и близ лежащие сёла и станцию Сагуны оккупировали немецкие войска. Правда сами немецкие части с комендатурами, были на станции Сагуны, Евдаково, Подгорном, Россоши и других. На хуторе войск не было, но в селе Довгалёво разместилась совместная с итальянцами румынская-мадярская комендатура.

Постепенно Егор начал ходить только с одной палкой, но после долгой ходьбы да выполнения работ по домашнему хозяйству, ночами боли давали о себе знать. Но, при наличии домашнего хозяйства сидеть без дела – это было не в Егора характере. Так постепенно он обретал более или менее относительно рабочее состояние с ночными бдениями болей.

В один из дней Егор занимался утеплением ульев с пчелами в омшанике на приусадебной пасеке.
В это время пришли два мадьяра вооружённых винтовками и с ними какая–то женщина, они потребовали дать им мёда.


Как рассказывала бабушка Фрося, у Егора припасённого мёда, в то время, как на грех не было. А открывать зимой улей и доставать для них рамку с мёдом Егор отказался. Да, это и на самом деле категорически не допускается, так как все пчёлы в зиму находятся в состоянии спячки, трогать их в это время не допускается.


Что там произошло дальше точно неизвестно: но шум, гам и крики были слышны даже в доме. Мадьяры напали на Егора, выкрутив руки назад, привязали их к оглоблям телеги, назвав партизаном, стеганули лошадей и погнали повозку.


Егора, буквально волоком повезли – потащили в комендатуру на допрос в соседнее село Довгалёво. Паша в это самое время была на сносях третьей, на то время младшей дочуркой Аней, от стресса она буквально сразу же, почти без родовых схваток родила Аню. На нервной почве с нею и произошло страшное заболевание, которое и в наше то, настоящее время не всегда поддаётся лечению.

В результате нервного шока – стресса Паша заболела падучей (эпилепсией) болезнью. Как показала жизнь – эта болезнь практически не излечивается. Её действия очень в малой степени снижаются успокоительными таблетками – эллениум, которые стали известны для Паши только в 70 – е годы.


Бабушка Фрося, и другие близкие родственники, в период оккупации переживали это время на хуторе, вместе с нашими родителями. Их выселили из села Хвощеватки – практически центра – передовой военных действий. Поэтому бабушка смогла быстро собраться и побежать на станцию Сагуны (это семь километров, но если на впрямки, через бугор, то где-то около пяти), где жила её подруга.

Подруга, которую звали Дуся Клименко, работала уборщицей в немецкой комендатуре и они вместе с бабушкой побежали к коменданту и рассказали ему о случившемся с нашим отцом.

Немец - Комендант внимательно выслушал бабушку Фросю, позвонил в полицейский штаб мадьяр и о чём-то строго с ними поговорил. Бабушке Фросе и тёте Дусе он сказал, что бы они шли домой и что Егора должны отпустить. Действительно поздно ночью, почти к утру приполз домой - на хутор замерзший, еле живой отец. Мадьяры избили его шомполами до полусмерти и выкинули на улицу замерзать.

Из рассказов Егора. Очнувшись у дороги, он с большим трудом, кое – как, ползком добрался домой. Дома Паша, бабушки и дед Филипп, которые все жили у Егора в доме во время оккупации, отогрели, отмыли и обработали изрубленную в кровавое месиво спину. С тех пор Егор, сколько жил, столько и жаловался на боль не только в тазу, но в спине, ногах и пояснице.





                Трагедии селян или трагическое эхо войны.

Период оккупации в наших сёлах проходил в своей немецкой, своеобразной и весьма педантичной одинаковости. На станции Сагуны располагалась комендатура, начальником которой был немецкий офицер.

Что примечательно, так это отличное знание немецким штабом значимости станции Сагуны, для близ лежащих посёлков не только, как транспортной магистрали, хотя и это конечно является немаловажным.

Но именно в тот период станция Сагуны своим расположением так или иначе, являлась одновременно центром соединяющим сельский мир и «флюгером» показывающим ситуацию происходящую на фронтах Великой войны.

Действия комендатуры распространялось на 10 – 15 деревень с хуторами, так например: на станцию Сагуны, естественно и наши хутора Борщевский и Крамарево, а также близ лежащие хутора и посёлки: Тихий луг, Спажинка, Берёзовая, Пилипы, Трёхстенки, Калиновое, Довгалёво, Занаселы и другие.

В селе Довгалёво, в десяти километрах от Сагунов, размещалась хозяйственная Управа,  состоящая из мадьяр и нескольких итальянцев.

По внешнему виду, как рассказывала бабушка Фрося, вояки из них были никакие, разболтанные  и неряшливые. Занимались тем, что воровали людских зазевавшихся курей и разную домашнюю утварь.  Наличие этих вояк обосновывалось яко бы в помощь старосте для поддержания порядка.

В основном, эта команда мародёров занималась заготовкой сена и фуража для их служебных лошадей и охраной воинских складов.

Старостой на три хутора, немецким комендантом был назначен дед Ефим Яицкий (Борщевский-Яицкий, со слов односельчан и от родителей слышал) человек он был не добрый, но бесчинств по отношению к односельчанам не творил, весьма строго следил за соблюдением распоряжений коменданта.

Но, вот буквально недавно, уже после издания книги "Птенцы Егора Загороднего", пришло послание от старшего земляка и почти соседа, по Хутору конечно, Леонида Путилина, которому нынче 77 лет, его послание я и представляю для уточнения.

Следует иметь в виду: как говорится сколько людей, столько и мнений, ведь я черпал информацию из своей памяти, рассказов родных и хуторян! Но правда должна быть такой какой она на самом деле была - без прикрас. Я постарался изложить и представить ситуацию такой - какой она есть - разной и даже на настоящее время!

"Птенцы Ег.Заг. дочитал только вчера.
Очень интересно, но имеются некоторые неточности. О двух из них попробую коротко описать.

И так: - 6-го марта, после смерти Сталина 5–го числа, я и сын Евгении Сахновой -  Колюньчик, пришли к бабушке (жене - Демьяна Наумовича, доложили о смерти Сталина. Ответ был шокирующий - Сатана и т.д. и  т д.

Мы говорим: «бабо - нельзя так, вас же посадят, а она - не боюсь, я уже старая».  
За то 22-го января напекла пирожков и принесла в контору поминать В.И. Ленина, подобное и другие люди говорили, но не для всех и шёпотом.

Еще одно. Сильные - военные налоги на крестьян были при Сталине, а отменил их Георгий Маленков в то время был председатель СовМина, а через год  Хрущев всю власть себе взял.
(После Хрущёва появилась частушка - это я уже как автор дополняю как бы к стати, к Леонида изложению: «- ...при Ленине я жила, при Сталине сохла! При Маленкове расцвела, при Хрущёве сдохла!»

И ещё, одно! На мой взгляд, интерессное.  Описывать долго, тем более писака с меня хреноватый.  

За оккупацию: Яицкий Егор Федорович, который жил на углу к посту  был полицаем, причем не всегда хорошим. Например: Пухову Горпыну (Агрипина) с грудным Иваном он 1941 г. рождения «гнал» копать окопы для немцев,  за что от старосты получил хороших матюков.

Теперь о старосте. Фигура, на мой взгляд, очень интересная и не однозначная. Не Борщевский как ты пишешь, а Яицкий Ефим Тимофеевич 12 лет служил во флоте вплоть до революции. Видел Ленина на площади -  издалека. Перед войной был председателем колхоза.

Когда заняли хутор немцы, в школе хранилась колхозная пшеница. (Ефим Яицкий, еще не был старостой) Он дал команду разделить пшеницу между людьми, дабы не досталась немцам.

Передовая линия фронта шла по Дону, за Доном были наши.

В хутор часто проникали - встречались наши солдаты, прячась от немцев. Так этот староста (к стати безбожно матерщинник был) прятал этих ребят, а потом они куда-то уходили, возможно, через линию  фронта.

Различных фактов много, но я напишу о самом, на мой взгляд важном - о том о чём помню. По соседству с дедом Ефимом (кличка УШАТЫЙ) за большие уши, у соседей (Базиных) скрывалась учительница, член партии жена Дмитрия Сергеевича–БАЗИ-доцента Воронежского СХИ. Староста (дед Ефим) об этом прекрасно знал и предупреждал ее когда появлялись немцы.

И последнее на сегодня. В огороде старосты примерно как у вас сад в конце огорода, была тщательно замаскирована землянка. В ней прятался: возраста - лет 30, примерно, человек. Кто он дед узнал после прихода Красной Армии.

Оказывается - это был майор Красной Армии. С подсказки майора дед Ефим часто с немцами выпивал и дружил,  поэтому в хуторе в т.ч. люди деда слушались и боялись. Если что - он кричал застрелю!

Этот человек из землянки, иногда уходил ночью на сутки двое.  К землянке ходили строго по необходимости с разных сторон, чтоб не делать-прокладывать дорожки.

Дед Ефим уже подозревал, что он не просто беглый солдат, тем более, когда он сказал, когда конкретно  придут-вернутся наши. Дня за три, до прихода наших майор исчез, внезапно оставив записку.

Когда деда Ефима и полицаев вызвали в Евдаково (в особый отдел), то ему и всем остальным, там сказали, что  оправдательный список от населения не нужен. Там ему сказали,  кто у него прятался - передали привет и благодарность от майора (назвали фамилию).  
После приходили письма два или три, коротко…. о семье. Он обещал, что если останется жив, после войны, найдет его и по- военному хорошо отблагодарит. Но не судьба видать. Последнее письмо было с западной Украины.

Об этом мне рассказал деда Ефима крестник Даниленко Александр (Шурик), а после мне самому приходилось беседовать. Но мне,  кажется, твой отец и дед друг друга недолюбливали. Я думаю быстрее всего за то, что твой отец вышел их колхоза и больше не был членом колхоза. Вообще, он был - дед своеобразный не каждому мог открыться, да и внешне был не приветлив».
 
Он назначал мужчин для  дежурства по околотку (участку) железной дороги, отведённому и закреплённому за деревнями. Дежурные должны были поверх верхней одежды одевать, на руки, белые повязки и тогда их называли уже полицейскими. В обязанности полицейских - дежурных  входило патрулирование и охранение выделенного участка (околотка) железной дороги.

Старшим по нашему хутору – помощником старосты, был назначен дед Ягорок (Яицкий Егор Иванович), ему поручалось присматривать за порядком на хуторе и исполнять поручения старосты. Дед Ягорок, был уважаемым человеком в хуторе, люди конечно его слушались, но дед сам старался как  ни будь подсуропить (подгадить) оккупантам, за что его ругал староста и обещал наказать.

Ребята, подрастающее поколение, играли в основном во дворах и садах, на улице играть было не принято, да и родители настрого запрещали.
Конечно, были и не слухи, такое не всегда хорошо заканчивалось: мадьяры наказывали безжалостно шомполами, а за мелочное воровство могли и убить там же.

В соседних сёлах были такие и другие случаи, так в соседнем хуторе Калиновом ребятня подорвалась: то ли со снарядом баловались, то ли с миной, двое ребят погибло.

Большой интерес и опасность для ребятни представляли оружие и боеприпасы, брошенные отступающими немецкими войсками. Такие арсеналы быстро становились достоянием, иногда отбивавшихся от рук родителей наших пацанов.

В нашем Родовом селе Большая Хвощеватка, во время отступления немцев от Сталинграда, были брошены не только боеприпасы: снаряды и патроны, стрелковое оружие, но и несколько артиллерийских установок – орудий.

Это был как раз тот момент, когда немцы уже ушли, а наши были только на подходе к селу.

Жители -  родители с детьми, в основном: либо прятались от артобстрелов по подвалам и выходам, либо занимались домашним хозяйством.

По занятости, да и недосмотру родителей, ребята – неслухи, а с ними одним из заводил - неслухов был родной, младший брат нашего отца, дядька Мишка, обнаружили пушку.

Дядька Мишка был сыном бабушки Тани и деда Алексея Донцова, отчима Егора от которого он в детстве ушёл на «свои хлеба», о чём я уже повествовал. 

Ребята быстро развернули пушку в сторону отступивших немцев и мадьяр, зарядили снарядом, но не установили замок с бойковым механизмом. Видимо так называемый «замок безопасности», фиксации снарядов немцы предусмотрительно выбросили или увезли с собой.

Кто – то из ребят отговаривал и осторожничал, но дядька Миша, взял в руки лом и ударил в подрывной пистон снаряда.

После страшнейшего взрыва, когда дым рассеялся, рядом стоящие ребята: двое погибли на месте, несколько ребят были легко ранены и контужены, но отброшенными взрывом на расстояние, а дядя Миша лежал в стороне весь окровавленный, но живой.

Снаряд, конечно далеко не улетел, может быть метров на сто – двести, а вот трагедия произошла невиданная и неслыханная!

Погибших ребят хоронили всей деревней – эти похороны явились трагическим апофеозом окончания войны для  родных и жителей Родового села Хвощеватка,  а так же близ лежащих хуторов и деревень.

Дальше уже, война уверенно откатывалась на запад, в наш край постепенно возвращались послевоенные будни, но ещё с эхом от шума и выстрелов далёких орудий.

А дядя Миша находился всё это время в больнице. Он потерял очень, много крови и был в нескольких мгновениях от смерти. Но с переливанием крови от родных и соседей, молодой организм всё - таки выдюжил, Богу и Судьбе было угодно, что бы дядя Миша выжил.

Спустя несколько месяцев, дядю Мишу выписали из больницы, бабушка Таня на подводе поехала и забрала его. У дяди Миши не стало обоих глаз, кисти одной руки, да и на другой остался только один большой палец.

По началу, было чрезвычайно трудно, горько и обидно, под - час невыносимо. Но как говорится, человек такое создание Бога, которое и малости не представляет о своих скрытых и разных способностях и возможностях!

Оптимизм и жизнелюбие дяди Миши, с помощью деда Алексея и бабушки Тани, а так же родных и близких, земляков, стали возвращать к новой жизни и быту дядю Мишу! Он научился читать одним пальцем, очень много слушал радио.

Следует сказать, что  радио тогда давало очень много нужной и полезной для людей информации. По радио тогда передавали не только события текущей жизни, разные постановки и спектакли, но  даже и образовательные программы.

Спустя несколько лет дядя Миша нашёл себе невесту - тётю Наташу и они поженились.

Через год у них родился Володя, а через два года Коля, а ещё через два года мой одногодок Алексей и потом младшая Валюша. Это были дети дяди Миши - двоюродные для нас, птенцов Егора Загороднего.

Отдавая дань жизнелюбию и усидчивости дяди Миши, не могу не сказать о самоотверженности, терпению и трудолюбию тёти Наташи и бабушки Тани. Только имея такие светлые души, любящие сердца и высокую мораль, можно было воспитать таких чистых, светлых и порядочных детей.

Сердечная доброта, участливость, стремление прийти на помощь любому человеку, всегда отличают детей дядя Миши Донцова, моего родного дяди!

Я иногда сопровождал дядю Мишу в его местных поездках: на трудовом поезде и могу ответственно сказать: сколько же в нём было добра и участливости к людям, какой это был светлой души человек!

А какое было стремление – тяга к созидательной жизни!?

Какая же у него была память и вообще насколько же он был талантливым и самобытным человеком, в своём роде  самородком!



Р Е Б Я Т А!

Ребята – ребятня не были бы самими собой, если бы прилежно извлекали уроки из трагических или связанных с ними событий. А таких событий, эхом войны, виновницей которых она являлась, происходило весьма не мало, буквально на глазах, либо совсем рядом – в соседних деревнях.

В один из наступивших наконец-то тёплых вечеров запоздалой, послевоенной весны, ребята села Большая Хвощеватка, после игры в лапту сели на скамейке отдохнуть под окнами старого клуба, не далеко от разрушенной церкви. Обсуждали проблемы текущего дня и намечали, какое ни будь занятие на завтра.

Вечерело как-то не быстро, большое, красное солнце подошло к горизонту и остановилось, словно решило подслушать важный ребячий разговор.

Ваня Яицкий рассказал пацанам, что он с малышнёй в балках, за соседским садом, случайно, в кустах тёрна нашёл три огромных мины и два больших – наверное для дальнобойных пушек – снаряда.

Одна мина и снаряд, как он сказал, уже находятся в кустах, за греблей спрятаны, а две остальных и снаряд притащат завтра.

В это время, как раз, тётка Маруська уходит на бригаду, правда если кто ни будь из рябят поможет.

Он, вместе с малышнёй перев;з е; и снаряд на старом, кем-то брошенном возке к гребле пруда, предварительно накрыв травой. Остальные пришлось оставить на месте, так как т;тка Маруська Радченкова, начала спрашивать – интересоваться с чем там они так возятся.
Как-то не сговариваясь, все пришли к решению, завтра собраться на пруду, глушонуть рыбы и приготовить славную ушицу.

Конечно, высказывались, опасения и притом разные: ..надо мол это дело провернуть в тихую от родителей, да и вообще в тайне от взрослых, а то не дадут это важное дело сделать. Начнут учить, пугать, отговаривать, а то и вообще запретят.

Ребятам на ту пору было 13 – 15 лет от роду. Некоторые считали себя знатоками по разминированию мин и извлечению из снарядов тола. Открутить взрывное устройство от мины считалось пл;вым делом. А открутить головку снаряда и выковыривать тол из него, так это уже поручалось просто мальцам.
Николай Стукалов, так же был активным членом команды товарищей и конечно поддержал такое славное предложение. Условились где – то часов в двенадцать встретиться у пруда. Распределили, кому что приносить из дому (там котелок, ложки, соль, хлеб и малость картошки, а вот лук с чесноком договорились, что кто-нибудь из младших в посадке нарвёт,).

Расходились по домам ребята уже затемно, но с полной уверенностью, что завтра они с друзьями поживятся рыбой, а рыбы в пруду было не мало – это каждый из них знал наперёд.

Коля Стукалов пришёл домой, попил молоко оставленное мамой в кружке на столе и быстро раздевшись, лёг спать с мыслями о намеченном с ребятами, на завтра. Но как говориться: человек предполагает, а судьба располагает, не суждено было Николаю принять участие в деле с вечера намеченном ребятами.

На следующее утро, где-то часов в шесть, к ним домой пришёл бригадир и попросил его маму помочь сегодня побыть погонялой лошадей при бороновании весеннего поля под колхозные, огородные культуры. Он не беспокоил бы её, да Индычка захворала, вот и приходиться теперь её просить.

Но мама Николая как раз с вечера заповторила тесто и наметила ряд неотложных дел.

Она спросила бригадира - Овсея (Евсей) Тимофеевича Склярова, нельзя ли что бы сынок – Коля её подменил, ему уже 14 годков исполнилось. Евсей Тимофеевич согласился на замену и Коле было велено срочно вставать, завтракать и с дядькой Евсеем идти на бригаду. Конечно, Коля сильно расстроился, ведь его ждать на пруду, ребята явно не будут, да ещё и обвинят в трусости или ещё чего ни будь.

Но делать нечего, перечить маме он не посмел и пошёл на бригаду. На бригаде его уже поджидал Кузьма Прокопьевич, они

с ним погрузили на возок цепи крепления и бороны, потом поехали бороновать колхозный огород.

Дядька Кузьма сказал Коле, что поле не большое и часам к 12 дня они управятся с боронованием.

У Коли, естественно сразу же настроение поднялось. Приехав на огород, они сняли бороны, приладили их в одну линию, перецепили их с головной бороной и пошла работа.

Было ещё не жарко, солнце только, только поднималось и работа как-то ладно и споро, подошла к завершению.

Дед Кузьма и Николай очистили от травы и земли бороны, погрузили их на телегу и выехали из ложбины огорода. Там становилось жарко и душно, да и начали шалить проснувшиеся после зимней спячки шмели. Коля засобирался идти к ребятам, благо это было не далеко от пруда, рядом с защитной лесопосадкой.

Кузьма Прокопьевич попросил Колю задержаться немного, буквально – посторожить коней, пока он наберёт в посадке сушняка и кизяков для костра.

Понятное дело, что время обеда уже настало и, дядька Кузьма захотел сварить свою любимую затирку на костре и с дымком. Коля прил;г полежать - отдохнуть, да и уснул. Кузьма Прокопьевич пока собирал сушняк, потом кизяки, потом разжигал костёр, да и жалко ему было будить Колю, он хотел и его – сорванца, угостить затиркою, а время шло.

Наконец затирка была готова, да и Коля как-то сам по себе проснулся и сразу же засобирался, даже не желая отведать затирки.

Успел Коля сделать шаг или ещё нет…, как вдруг со стороны пруда раздался страшной силы взрыв и столб воды поднялся до самого неба. Одновременно раздались душу раздирающие крики и, потом как-то всё быстро стихло – умолкло всё, образовалась зловещая тишина.

Кузьма Прокопьевич подхватился с разостланного плаща, а Коля со всех ног уже бежал к пруду, но прибежали к пруду почему-то, почти вместе.

На берегу пруда их ожидало престрашное зрелище: все семь Колиных друзей все семь ребят были буквально разбросаны по берегу и даже кто-то был в воде у берега.

Это был Ваня Яицкий сын деда Назара и бабушки Саши из улицы Козынка. Он ещё был живой, лежал частью в воде, а часть туловища – грудь и голова были на самом краю берега – на суше. Солнце стояло в зените, а он лежал ногами в воде, а живот как оказалось был распорот осколком: кишки и всё остальное было наружи.

Невероятными усилиями он старался в лежачем положении их заправить обратно в живот. Он уже не кричал, а стонал беспрерывно, как-то обессилено, в глазах его теплилась надежда на спасение. Он умирал…

В какой-то момент он как будто бы уснул, тихо и не шумно, Ваня ушёл из жизни спокойно, словно уснул на время.

Кроме Ивана Яицкого в живых из ребят, после взрыва, не оказалось никого. У одних ребят были оторваны головы, у других руки, у кого-то ноги. На ветвях деревьев висели внутренности некоторых ребят, головы двоих пацанов нашли только на другой день: одну в посадке, другую за греблей.

Страшная весть быстрее радиотрансляции и отсутствующего на то время телевидения разнеслась по всей округе придонья,  можно сказать мгновенно!

Гробы с останками ребят, для прощания, были выставлены в клубе, всё село и весь район были в трауре… Погибли самые любознательные, самые способные и самые талантливые ребята. Самые перспективные!

Районная Власть распорядилась во всех сёлах, деревнях и хуторах провести разъяснительную работу о недопустимости трогать остатки брошенных войсками боеприпасов.

Были сформированы группы поиска и, всеми этими работами по поиску оставшихся боеприпасов руководила бригада сапёров из военкомата. Периодически объявлялось по районному радио и даже в областной газете «КОММУНА», что при обнаружении боеприпасов, необходимо немедленно сообщать в сельские Советы.

Коля Стукалов, от такого потрясения, переживания даже стал немного заикаться и, на голове справа у виска у него появилась прядь седых волос. Он как-то, на время, словно потерял себя – ходил словно неприкаянный.

Эту историю он поведал значительно позже – спустя много лет, тётке Марии Дмитриевне Яицкой. Через неё, матери моей одноклассницы Ани и мне это стало известно.

Конечно, я не мог не поделиться с Вами - мой дорогой читатель этой трагической историей в преддверии 70–летия Победы Союза братских, Советских народов в Великой Отечественной войне.

Война и её эхо ещё долго будет отзываться не заживающими ранами в нашей Родной стране!

Но ещё находятся недочеловеки, особенно на Западе (хотя и в России их не мало), пытающиеся исказить, переписать итоги войны и умалить трагедии перенесённые простыми мирными гражданами – детьми войны!

Не бывалым, напряжением сил народов СССР и, конечно  Великим усердием и самоотверженным старанием Сталинского Руководства, Страна, экономика, многоплановое народное хозяйство, стремительно поднимались из руин Великой войны.

«Советский Союз понес тяжелейшие потери в Великой Отечественной войне. Было стерто с лица земли 1710 городов, 70 тысяч сел и деревень, 32 тысячи предприятий промышленности, 65 тысяч километров железных дорог, 98 тысяч колхозов и 2890 машинно-тракторных станций.      

Прямой ущерб советской экономике составил 679 млрд. рублей (сравнимо с суммарными капиталовложениями СССР за первые четыре пятилетки). Полный ущерб, включающий в себя затраты на реконструкцию заводов и ведение войны, оценивается экономистами в 2 трлн. 596 млрд. руб. И это при том, что доходы бюджета СССР в 1940-ом равнялись 180 млрд. руб.               

Народное хозяйство, металлургия, сельское хозяйство были отброшены на 10 лет назад, на уровни ещё 1930-х годов.        Одним из инструментов послевоенного восстановления экономики была денежная реформа 1947 года.               

Её целью было провести эмиссию и аннулировать денежные накопления, нажитые спекуляцией. Проводилась она в форме деноминации. По первоначальному плану она должна была пройти ещё в 1946 году, но из-за голода, вызванного неурожаем и засухой в ряде регионов СССР, её перенесли. 13 декабря 1947 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение «Об отмене карточной системы и денежной реформе».

В конце 1947 года при средних зарплатах городского населения в 500—1000 рублей килограмм ржаного хлеба стоил 3 рубля, пшеничного — 4 рубля 40 копеек, килограмм гречки — 12 рублей, сахара — 15 рублей, сливочного масла — 64 рубля, подсолнечного масла — 30 рублей, мороженого судака — 12 рублей, кофе — 75 рублей; литр молока — 3-4 рубля; десяток яиц — 12-16 рублей (в зависимости от категории, которых было три); бутылка пива «Жигулевское» — 7 рублей; пол-литровая бутылка «Московской» водки — 60 рублей

С 1947 по 1953 год в СССР происходило настоящее экономическое чудо — ежегодно в 1,5-2 раза снижались цены. Что важно: зарплаты при этом не снижались. В эти годы, нацеленные на результат скорого подъема экономики, особенно поощрялось перевыполнение плана, поэтому рабочие могли себе позволить неплохо заработать.
За 100% перевыполнение рабочим платили полтора тарифа, за 150% — двойной тариф, за 200 % — три тарифа.

В эти годы даже заключенные за перевыполнение плана на 200 % могли втрое уменьшить срок заключения. Понятно, что планы были высокими, но это реально работало. Что показательно, уже при Хрущеве перевыполнение плана всегда вело к снижению расценки труда — путем бюрократического пересмотра действующих нормативов.

Сегодня есть шутка: «Ипотека на полвека». Несмешная такая шутка. Поняли бы её после войны?

В план по восстановлению страны после войны советское правительство включало также и ипотечную программу советского образца. В третьем пункте Постановления Совета Министров СССР от 25 августа 1946 года было черным по белому прописана ипотечная ставка в 1% годовых. И это при нулевой инфляции послевоенных лет!

«Для предоставления рабочим, инженерно-техническим работникам и служащим возможности приобретения в собственность жилого дома обязать Центральный Коммунальный Банк выдавать ссуду в размере 8-10 т. руб. покупающим двухкомнатный жилой дом со сроком погашения в 10 лет и 10-12 т. руб. покупающим трехкомнатный жилой дом со сроком погашения в 12 лет с взиманием за пользование ссудой 1% (одного процента) в год.

Обязать Министерство финансов СССР ассигновать на выдачу кредита рабочим, инженерно-техническим работникам и служащим до 1 миллиарда рублей».
(«Cталинское экономическое чудо» : grandhistory.ru›ctalinskoe…chudo-kak…posle-vojny/)    

На простом и в то же самое время не так уж и простом примере жизни нас – простых людей, в том числе и Леонида Путилина, осиротевшего войной, потерявшего отца – кормильца, хочу без прикрас показать тяжёлую и в тоже время перспективную возможность, относительно справедливой жизни – бытия людей в СССР.               

Пусть каждый сам для себя определяет, какая ему ближе жизнь: при обязательной заботе о человеке государства, при равных стартовых возможностях для всех в СССР,  (Правда, не скажу что такая уж лёгкая и беззаботная была жизнь в СССР) или жизнь в нынешней РФ-ии, диком капитализме бездушия, системной не справедливости и возможного обогащения за счёт ограбления (обворовывания) ближнего!


                Послевоенной поры детвора. Путилин!

       
«Превозмогая обожанье, я наблюдал,   боготворя.
 Здесь были бабы, слобожане, учащиеся, слесаря».

                Б.Л. Пастернак
 
Предварительно, вместо красивого вступления, постараюсь представить ту послевоенную жизнь хуторян с ведением домашнего хозяйства и их способностью изыскивать, посредством своего труда, средства для выживания,  обустройства семейного быта и приобретения различных обнов домочадцам.

Живучесть – жизнеспособность и умение приспособиться к складывающейся ситуации на селе того послевоенного времени была назидательно - показательной и необычайно удивительной.

Жили люди конечно голодно и весьма бедновато, но как-то жизнь -  утверждая, с уверенностью в прекрасное, лучшее завтра.

Детей в семьях было по много,  конечно совсем не мало  было неполных семей (отец, мать, бабушка, брат или сестра) как говорится: «сплош и рядом». Ведь у большинства отцы, либо братья или деды не вернулись с Великой Отечественной войны. В других семьях отцы, вернувшиеся с войны, прожив не долго, умирали от наличия многих ран.

Но, на моё понимание ситуации того времени, наличие колхоза, с возможностью человека работать и постоянно общаться с такими  же людьми как сам, скрашивало трудности, сглаживало и усмиряло горести утрат, а подчас почти не разрешимых текущих бытовых и разных проблем. В народе - это объясняется-понимается просто и ясно: как говорится у нас - на Руси: …на миру и смерть красна!

Надо признать, что и государство, так или иначе, (на то время послевоенной разрухи) хоть в большинстве своём  морально, но остро нуждающимся в помощи, адресно её оказывало (на моей памяти одежду, обувку и др.). А по мере укрепления экономики страны, помощь (были льготы хоть и не большие) нуждающимся семьям постепенно увеличивалась, да и цены ежегодно снижались.

Большую, пожалуй, даже основную, роль в выживании послевоенной деревни оказывали традиции крестьянского трудолюбия, работа на земле, извечные: терпимость,  оптимизм, вера в будущую лучшую жизнь, особенно для детей!

В это время с наличием укрепляющихся колхозов, одновременно активно обустраивалось и частное подсобное приусадебное хозяйство жителей хутора - колхозников и работников железной дороги.

Конечно, были жители и не колхозники – это пенсионеры и работники железной дороги, иных различных организаций вне хутора.

Были люди и как наша семья (было единицы!), нас считали единоличниками, так как оскорблённый и униженный отец вышел из колхоза и больше в него не вступал.

Большую, неоценимую помощь нашей семье – отцу и матери, в поднятии нас – семерых детей оказало их природное трудолюбие, домашнее хозяйство и содержание пасеки.  Домашнее хозяйство – это, как мама говорила - худоба: корова, овцы, поросёнок, куры и др.     

В частных домохозяйствах, за исключением редких семей, люди обзаводились крупным рогатым скотом - это коровы, тёлки годовалые, телята на откорме (как правило - до осени), овцы, козы, свиньи и разная домашняя птица. Но многие их не имели и буквально бедовали, голодая и не доедая.

По осени «лишняя» для зимы худоба (что бы не заготавливать для них корм - сено и т.п.) в большинстве своём сдавалась на мясокомбинат, а иногда забивалась для продажи на колхозном рынке (весьма редко для семейных нужд).

Для семьи, в основном к зиме забивался поросёнок, которого в большинстве своём кормили травой, домашними отходами и кукурузной дранкой при наличии.
Мясопродукты из говядины потребляли не часто только  во время забоя из внутренних, как правило, отходов.

Свиное сало и бараний жир, конечно ещё и  масло от молока коровы и другие молочные продукты – это были основные из  животных продуктов, к ним добавлялось растительное - подсолнечное масло.

Куры, гуси, утки, а в некоторых хозяйствах и индюки их как правило с осени начинали по не многу забивать для семьи и на продажу.
Яички и  пух от птиц, который принимали заготконторы за деньги или мануфактуру, так же были подспорьем.

Приусадебные огороды  были большие в основном по 50 соток, во многих, с хорошим фруктовым садом. А  это:  груши, яблони, сливы, вишни, черешни.

У некоторых хозяев была шелковица (тютина), малина, смородина, тёрн, крыжовник, декоративные палисадниковые кусты, соцветия которых заваривали вместо чая, очень ароматные и как говорил дядька Егор Колесников: полезные и тонизирующие.        

В палисадниках, с парадной стороны дома, росли разные красивые цветы (георгины, чернобривцы, барынька и др.) и очень пахучая фиалка. 
 
Послевоенная жизнь нашего хутора, как и всей страны, постепенно, подчас болезненно обретала свои порушенные войной, пока ещё не во всем ладные, мирные колхозные и приусадебные традиции крестьянского бытия.

Война не только сломала с таким трудом выстроенное, после страшной гражданской войны и, нацеленное на созидание колхозное хозяйство Советской деревни. Война разрушила и осиротила каждую семью.

Не было семьи в СССР, в которой бы война не «забрала»: либо отца, либо брата или даже нескольких братьев и отца, либо деда, сестру или мать, а то и целые семьи!

В домашних огородах старались выращивать разные овощи и зелень, такие как: укроп, петрушка, лук, чеснок, капуста, картофель, свекла, кукуруза, подсолнух, фасоль, бахчевые, тыква, помидоры, огурцы и др.

Но, это уже по мере приобретения и накопления собственного семенного материала, а пока подчас проблемы с семенным материалом были тупиковыми. Картошку сажали буквально из проросшей "глазками" шелухи картофельной, до осени время было голодное - страшное.

Люди – народ выживали, как могли, питались и лебедой и другими разными травами и даже корой деревьев.

В последующем, значительно позже, в страшной нужде выжившие семьи, в большинстве своём, кормились со своего домашнего хозяйства и огорода. Сэкономленные остатки продуктов умудрялись ещё и продавать  на рынке для обретения наличных денег.

Деньги,  конечно, были нужны и для оплаты налогообложения и для приобретения одежды и разного инвентаря (тех же семян), да и в магазин, в том числе и за селёдкой - ох как хотелось наведаться, я уж не говорю про конфеты!   

Нельзя не отметить, что всё это требовало приложения традиционных для деревни усилий родителей и нас детей – всей семьи.

Родители вставали в 4-5 часов утра, а работающие на  железной дороге в колхозе либо где ни будь - на стороне, что бы успеть и  с детьми определиться и на работу успеть  к восьми утра, а на дойку и того раньше.

В течение дня по возможности «набегали» домой дать указания детям и опять на работу в колхоз. Родители,  мамы после работы в колхозе  и дома буквально падали в постель в 10-11 часов ночи.

Но, никто ни сетовал и не скулил, люди жили и радовались жизни, воспитывали, приучая к труду нас - своих детей.

Да.., лица у людей были озабоченными, но открытыми; внимательно, приветливо выслушивали прохожих - «странников»,  участливо старались помочь, подсказать, поддержать нуждающегося.

Страна, общество, люди медленно, постепенно пытались смириться с незатихающей на сердце и душе боли из-за безвозвратно ушедших в вечность – родных и близких.

Люди – хуторяне в непрерывных трудах и заботах поднимали хозяйство, как колхозное - так и личное, одновременно «оттаивали» от невиданной до селе, такой страшной и опустошающей войны.

У некоторых людей может возникнуть вопрос? Зачем он это пишет!? Отвечу, так как есть.

Без боли и тревоги не могу воспринимать ту массу либеральной лжи и измыщлений, о тех трудных и голодных временах послевоенной жизни, которые зачастую «льются» из разных СМИ на головы наши и наших с Вами детей и внуков.

В то время когда они (почему же в большинстве, именно  Они?), в большинстве своём, были вывезены в тёплые южные республики СССР. Там они в более или менее, но всё - таки в лучших условиях переживали тяготы Великой войны и послевоенного времени.

А наши Родители стоически выживали в условиях оккупации и послевоенной разрухи, голода и холода.
Наши Родители, братья и сёстры сберегали, сохраняя нашу малую Родину, тем самым отстояли нашу большую страну.

Наши Родители и до времени повзрослевшие братья и сёстры выживали сами, помогали выжить другим, поднимали колхозы и домашнее хозяйство, тем самым наполняли города продовольствием. Как известно в городах: на деревьях и проводах хлеба и булки не растут!

Я хочу своими заметками напомнить себе и другим, что мы не безродные найдёныши. Мы внуки и правнуки своих славных предков, дети своих родителей, дети Хутора, дети Великой страны – России, дети СССР!

И мне не безразлично, на каких примерах будут учить и тем самым воспитывать моих внуков и правнуков, полагаю и читателям так же!

Из телеящика и других СМИ, повторюсь однако!, порой буквально потоком «льётся» ложь и измышления о нас и наших предках и родителях, о нашей прошлой труднейшей – особенно послевоенной не простой жизни.

И если Мы (в данном случае и я) и наши старшие - очевидцы и участники тех трудов, горестей и свершений, не донесём до наших детей, внуков и будущих поколений правду такой, какой она есть, то ложь и обман разных: сванидзе, познеров, а их легион!  заполнит их сознание, Мы – страна получим …Иванов не помнящих своего родства!

Напомню: если Мы не за себя и своих, то кто же тогда за нас!?

Шёл 1947 год,  пока ещё очень голодный, трудный послевоенный  год.
Не по возрасту, повзрослевшие дети  отцов, не вернувшихся с войны стремясь подражать взрослым, старались - как могли выполнять мужскую работу по домашнему хозяйству.

Но, как ни стремись, а детство берёт своё, оно словно магнитом тянет на улицу к своим шаловливым  и разным сверстникам. Воскресенье.             

Леониду Путилину исполнилось 8 лет.  Вот уже как месяц прошёл, со дня рождения, он окончил первый класс Хуторской сельской начальной  школы.

В свою очередь старший брат Николай, ходил в пятый класс Хвощеватской сельской семилетней школы. Но уже поговаривали, что со следующего года пустят по железке специальный вагон для доставки детишек в школу и обратно, на станцию Сагуны.

А пока, на субботу и воскресенье он с ребятами и девчатами по хорошей погоде ходил домой пешком через «песок» и сенокосный луг, так было ближе, ни менее семи километров.

Зимой и в весенне-осеннюю распутицу, все они - школяры жили у хвощеватских родственников.
Село Большая Хавощеватка было родовым гнездом для большинства жителей хутора Крамарева.

В те времена говорилось: где двое детей, там и третий не лишний. Конечно какие-то возмещения затрат были, но они не считались таким уж необходимым условием.               

Сегодня, пока Николай ещё спал, Леонид встал как всегда в 8 утра, он с детства привык вставать рано. Не дожидаясь напоминания матери,  Леонид деловито почистил во временно опустевшем сарае кошаре-коровнике от ночных её обитателей: телушки и козы, а так же "гарашек" козы и «лепёшек» телушки, которые они искусно разместили по углам на разбросанной по полу соломе -  подстилке.       

Пол в коровнике-кошаре был устроен земляной, но хорошо утрамбованный жёлтой глиной с соломой, с небольшим уклоном в сторону не глубокой сточной канавки.

Канавка давала возможность Леониду счистить в неё навоз (при этом оставляя сухим пол), а после уже в канаве  смыть его в отхожую яму, а пол посыпать соломой. На этом уборка кошары-коровника считалась законченной.   

Следующим делом Леонид носил воду в железную, ни весть откуда-то взявшуюся бочку и две лоханки, которые мать приготовила для ожидавшихся с  пастбища: годовалой тёлки Зорьки и козы Дуськи.               

Сначала Леонид наполнил железную бочку,  в которой вода должна была к вечеру нагреться солнцем,  для полива огурцов и помидор. Потом уже по два ведра в каждую лоханку скотине для питья.

Плечи и шея ощутимо надавило коромыслом и последние два ведра пришлось нести в руках. А нести было хоть и не очень далеко, но всё же и не рядом, а от криницы, которая была обустроена  почти на самом дне легендарного хуторского оврага.          

Выливая воду из вёдер в лоханки, Леонид вспомнил, как мать ещё вечером говорила Николаю - старшему брату, что бы он отпросился  в школе на вторник пасти коров, овец и коз (тогда из-за их немногочисленности пасли вместе), так как подошла наша очередь.

Значить сегодня пасут хуторское стадо по очереди соседи - Пуховы. Они будут пасти два дня, так как у них были корова и  коза.

Муж Агирпины Константиновны, Пухов Пётр Григорьевич, и отец соседских ребят: Владимира  1930 года рождения, дочери Раисы 1938 года рождения и моего тёзки Ивана 1941 года рождения, был флотским - до войны служил на флоте.

На войну, Пётр Григрьевич  был призван с её самого начала, с войны не вернулся – геройски погиб, уже во второй её половине - при форсировании Днепра.

Семья Пуховых состояла: кроме детей бабы Груни и деда Макара - отца  Петра Григорьевича, ещё и младшеньких его сестёр: Паши и Кати.
Дедушка Макар в тоске ожидания сына с войны, переживаниях, недоедании, помер в голодном и холодном 1946 году.

Семьи Пуховых и Путилиных сохраняя дружбу отцов (отцы были кумовьями, оба мариманы флотские!), поддерживали друг дружку, помогая в разных делах деревенского хозяйства.

Катя, как я уже в ранее написанном Альманахе: «Птенцы Егора Загороднего», описал выйдя замуж за выдающегося (нашей сторонушки) гармониста и слепого учителя пения Алексея Тимофеевича Бутримова, проживает на станции Сагуны.

У Катюши прекрасная семья и уже большие, хорошо воспитанные и уже при своих  семьях дети.

Старшая Паша, завербовавшись по набору на Металлургические заводы города Жданова (нынче Мариуполя), выйдя там замуж, так там и проживает.

Посему, встречать коров Леониду было не обязательно так, как Ванька Пухов идя домой как обычно, заодно поднаправит к нашему дому Зорьку и Дуську. А, так как мать недавно услала Николая куда-то, придётся просить деда Афанасия что бы он после того как тёлка и коза будут во дворе закрыл калитку.  

Дедушка был старенький и болел какой-то водянкой, а больше тосковал об  их с Николаем отце и другим своим сыновьям,  не вернувшимся с войны.

У деда – Путилина Афанасия Кирилловича призвали в армию всех пятерых сыновей, с войны не вернулись трое, в том числе и отец Леонида - Ефим.

Он, с самого утра опёршись на сучковатую сухую палку сидел на скамейке у самой калитки ведущей во двор, словно ожидал их - сынов возвращения.       

Выходит, можно отпроситься у мамы пойти погулять с пацанами, а там глядишь и на Сахалин с ними податься, в посадку на недавно устроенные из железно-дорожных шпал и стройных, высоких дубков на длинных цепях, качели.

Качели устроили ребята в тихую: сначала пошли в 17-ю (там путь делала изгиб) спилили три не очень толстых дуба длинною около 4-х метров. Качели получились прочные с боковыми опорами и высотой около 3-х метров.

Леонид, получив согласие мамы пойти погулять, одновременно получил поручение занести к деду Кулешу макитрю (разновидность глиняного кувшина) с козьим молоком.

У них в это время корова была, как говорили – в запуске, должна была со дня на день отелиться и поэтому не доилась.

Быстро собравшись, взяв авоську с макитрей,  Леонид пошёл вниз по дорожке ведущей от дома, в сторону  мостка  через овраг и далее под гору по прямой натоптанной дорожке ведущей  к основной хуторской дороге на Сахалин.

Так было намного ближе, нежели идти по кругу, мимо Сельмага, колхозных амбаров, государственного резника – Яицкого Филиппа Егоровича и далее вниз по улице, за поворот (за Ягорка), мимо кладбища и только потом уже сам Сахалин и усадьба деда Кулеша и бабы Гаши.

До 1954 года, решением  местных властей для упорядочения забоя скота индивидуальных домашних подсобных хозяйств, в хуторах, деревнях и сёлах назначались один или несколько резников.

Это была надуманная проблема с забоем скота частных домохозяйств, она явно была не нужной и лишний раз свидетельствовала о не знании Руководством действительного положения дел на селе, со временем её отменили. Было не мало,  всяких несуразиц, но со временем жизнь поправляла и  расставляла всё по своим естественным «местам».

Поднявшись по протоптанной тропинке из оврага, Леонид неожиданно столкнулся, с деда Ягорка (Яицкого Егора Филипповича), драчливым козлом Яшкой . Козёл был привязан на длинной верёвке и перегораживал ведущую в сторону Сахалина тропинку.

Мирно разойтись с нападающим на людей козлом  Леониду явно не получалось и опасаясь за макитрю с молоком он решил его обойти. А идти он решил немного обратным путём, но не по кругу, а оврагом, мимо общего - главного хуторского колодца - крыницы.  

Затем Леонид поднялся по дорожке склона оврага, почти до дома Якова Самойловича и тётки Вэклы (Фёкла) Крамаревых. По дороге, у самого  их дома встретил Николая, он хоть и был малость по-старше, но это ни мешало им дружить. Вместе с Николаем они пошли на Сахалин.

Ребята пошли быстрее, что бы занести - отдать молоко деду Дмитрию или бабушке Гаше Кулешовым, и уже потом  поспешить на новые качели, там теперь все пацаны хутора собирались. Но, договорились, что как ни будь,  вместе проучить клятого козла, так как выяснилось, что и Николаю Крамареву от него - то же досталось, даже порвал рогами штаны.

Только ребята вошли во двор к деду Кулешу, а  навстречу им выходящий из сарая дед. Ребята поздоровались с ним. Леонид подал ему авоську с макитрей и ребята собрались уже уходить, но дед сказал, что бы ребята подождали немного и пошёл в сени дома.

Дед Кулеш был труженик – мастеровой человек. Он был и плотником и столяром, мог обувь тачать, выделывать шкуры крупного рогатого скота, валенки подшить и технически грамотен. Всему этому он обучился, будучи в немецком плену с 1914 по 1918 годы, во время Первой мировой войны.

Из плена дед привёз маленькую компактную маслобойку, которая из подсолнуха позволяла давить-получать подсолнечное масло. Эта маслобойка многим хуторянам дала возможность выживать в голодные и холодные годы.

Мой отец - Чибисов Егор Захарович и дед Кулешов Дмитрий Павлович были и друзьями и единомышленниками, со схожим пониманием жизни и её смыслов. Мой отец многому научился у деда и перенял от него лучшие традиции деревенской жизни.

Для матери Леонида он - дед Кулеш был  отчимом - добрым отцом, её родной отец погиб в гражданскую войну. Дед Кулеш был мудрым и добрым человеком не плохо знал и понимал немецкий язык.

Последние полтора года, уже старенькая мама Леонида и Николая Путилиных – Ефросинья, жила у Леонида в Ростовской области. О многом удалось поговорить Леониду с ней и многое вспомнить из давно забытого…

Во время коллективизации Ефросинья Путилина 15-и лет от роду, жила в селе Большая Хвощеватка, и работала посыльной - курьером при Правлении колхоза им. Сталина.

Конечно, она была о многом осведомлена – знала: кого раскулачивать будут,  кого в тихую побьют-поучая-наставляя и таким образом вправляя мозги на место.

Но, дед Кулеш – отчим учил её уму разуму и наставлял: помалкивать и уметь держать язык за зубами. Ясное дело: болтунов никогда не уважали: ни тогда, ни теперь, за что деда Дмитрия Павловича Кулешова и ценили, уважая и советуясь по разным вопросам жизни-бытия.

Буквально через минуту дед вышел из сеней, держа в руках коричневые куски макухи и улыбаясь глазами и в усы, сказал ребятам: держите гостинец – это вам за молоко.

Радости ребят было не передать, ведь в то время макуха, да ещё такая - из жареных семечек подсолнуха была редкость и заменяла конфеты.

Улыбаясь и жуя макуху обрадовавшиеся  ребята, подпрыгивая и подмигивая друг другу, направились на поляну туда, где в посадке были качели, откуда были слышны выкрики и смех хуторских пацанов. День явно удался.

                Отрочество Леонида.

Накануне Нового 1955 года. Холодным декабрьским утром Леонид подошёл к маме и виновато сказал, что в школу он больше ходить не будет. Мама Фрося давно заметила, что к учёбе у Леонида особого желания не было, а наоборот ходил он в школу через силу, как бы - так надо.

Всплакнув, мама вытерла предательские слёзы, спросила Леонида: «… и чем же ты теперь будешь заниматься, что делать?» Леонид сказал, что он уже узнавал  в Сагунах, на почте и ему там пообещали взять его почтальоном для хутора Крамарева. 

На почте, в это самое время, из-за отсутствия штатного почтальона для хутора Крамарева, стали скапливаться письма, бандероли и даже посылки, а тут ещё и проблема с доставкой пенсий.

Учитывая, предыдущий, не большой опыт почтальона ещё в Хвощеватке и ответственное его – Леонида отношение к работе, решили взять, не смотря на возраст.

Как оказалось, в последствие, заведующая Сагуновской почтой звонила в Хвощеватку – справлялась о Леониде и ей там дали хорошую словесную его характеристику.

Хвощеватская заведующая почтой прямо сказала: « он хоть по возрасту ещё не очень, но весьма ответственен, Леониду можно доверять – не подведёт!»

Так Леонид стал почтальоном хутора Крамарево. Работа была не очень хлопотной, но с посылками были трудности, ведь уже не мало времени прошло, как он остался без кисти одной руки. Об этой явной трагической оплошности Леонид не любил вспоминать, а другие старались таких вопросов ему не задавать. 

В тот роковой 1953 год, как напасть какая-то на хуторских ребят напала: Нине Сахновой (Базиной) ногу, Леониду руку, а Славику Краснорудскому ногу отдавило-отрезало поездом.

В этот же год ЮВЖД пустила специальный ученический вагон – «Муху» от станции Евдаково Каменского района, до станции Сагуны - Подгоренского.

Конечно – это было и удобно и способствовало большему количеству детей близ «лежащих» сёл, деревень и хуторов посещать школу, получить всеобщее среднее образование.

Надо сказать, что Сагуновская средняя школа № 74 относилась к юрисдикции ЮВЖД, соответственно и обеспечивалась значительно лучше  других сельских школ.

В последствие школу выстроили новую, двух этажную, светлую, красивую, со спортивным залом и спортивными площадками на улице. По тем временам, обеспеченность школы спортивным инвентарём была  не виданной.

Насколько мне известно, наша Сагуновская средняя школа № 74, была одна из лучших и не только в области.  Ученики нашей школы свободно поступали в самые престижные Высшие и разные учебные заведения страны. Уровень получаемых знаний учениками был весьма высок.

После десятого класса, учась в Донбассе, в ПТУ – 81 города Коммунарска (ныне Альчевск) Ворошиловградской области (ныне Луганской), с выпускниками других школ, я - твёрдый троешник, стал учиться на отлично и окончил училище с отличием.

Другим ребятам приходилось весьма трудновато, чувствовалась не достаточность первоначальных базовых знаний. С такой слабоватой школьной подготовкой я ещё раз столкнулся уже в институте.

Многие поступившие в институт через выездные Приёмные комиссии в воинских частях, буквально доучивались с большим трудом до первой сессии и «отсеивались» из института.

Как важно получить начальные, базовые знания в ранний школьный период, жизнь не только подтверждает это - она иногда жестоко наказывает.      

Если нет базовых знаний, то как ни старайся, проявляя настойчивую упёртость – ни взлетишь, тем боле не воспаришь!

Не глубокие базовые знания – это как плохой или хороший фундамент у выстроенного дома. Если фундамент выполнен кое - как, то у кирпичного дома при климатическом изменении температур стены, как минимум, дают трещины, а в деревянном доме двери из-за перекосов не закрываются, а у оконных рам буквально "вылетают" стёкла.

Насколько мудро и дальновидно, когда нам – детям с самого измальства внушалась Родителями: любовь к школе - как к первой ступеньке во взрослую жизнь, обязательное уважение к самоотверженному труду учителей – наших воспитателей.

Нам постоянно напоминалось Родителями, что самоотдача учителей, их подвижничество дают и обеспечивают нас путёвкой во взрослую не простую жизнь.
Учителя, школа раскрывали нам – детям суть и смысл слов сказанных классиком:  « …береги платье с нову, а честь смолоду!»

И это назидание - наставление осталось в памяти у большинства из Нас на всю жизнь. Ведь все дети, во все времена не терпеливо стремятся, как можно быстрее стать взрослыми.

Так, вчерашний школьник, Леонид, не имея и 16 лет от роду, стал почтальоном нашего хутора. Быть почтальоном на селе – это не такое простое дело.

Во - первых, кроме писем и газет,  необходимо было разносить (хоть и не много) денежные переводы, пенсии – а это деньги, как правило по утрате кормильца (за погибших на войне).

Во - вторых, это посылки и бандероли, которые необходимо было получить на почте станции Сагуны и доставить на хутор, не имея никакого транспорта.

Конечно, так называемые трудовые поезда «ходили», но  расписание для Леонида было неудобным. Приходилось очень рано утром вставать, а приехав на станцию Сагуны ожидать открытия здания почты, для получения хуторской корреспонденции и др.

Получив свою корреспонденцию, бандероли, посылки (конечно в то время их было не много), Леониду нужно было доставить на вокзал.

После долгого ожидания трудового поезда, при его подходе просить кого-нибудь помочь загрузить, на хуторском Посту выгрузить и далее разнести по адресатам.

И если письма и газеты можно было опустить в почтовый ящик или даже вставить в дверную ручку, то за пенсию или денежный перевод, бандероль и посылку необходима была роспись получателя в ведомости, извещении или квитанции.

Здесь явно требуется пояснение, в то время люди в деревнях не были паспортизированы. Можете себе представить: Леонид приносит денежный перевод, пенсию, ценную бандероль или посылку, у получателя документа удостоверяющего личность нет.

Леонид, пишет в ведомости, извещении или квитанции: «личность мне известная» и ставит свою подпись. И это в не полные - 16 лет! 

Вот это было доверие человеку и гражданину, одновременно   взрослая ответственность отрока – далеко ещё не взрослого мужчины!

Нужно откровенно признаться, что Леонид большого удовольствия от работы почтальоном не испытывал. И когда ему в Правлении Хвощеватского колхоза  имени И.В. Сталина предложили поехать на курсы Садоводов, он с удовлетворением согласился.


                Жизнь как она есть.

Так, в 17 лет Леонид становится бригадиром - Садоводом колхоза. Бригада состояла из семи человек. Дело спорилось. Его заметили. Леонида избирают не освобождённым секретарём комсомольской организации колхоза.

Правда, были и неудобства, буквально добираться на работу приходилось с хутора пешком, а это почти девять километров. Пришлось по осени сдать на мясокомбинат бычка-телёнка и покупать велосипед.
 
Когда возникла необходимость найти временную замену бригадиру Хуторского отделения колхоза М.Н. Галушкину (его направили учиться на ветеринара в город Россошь), Леонида решением Правления назначили на его место.

Будучи  бригадиром Хуторского отделения колхоза, в основном его полеводческой  бригады, Леонид окунулся во все производственные и  хозяйственные проблемы.

Время было не простое, очень трудное – 1958 год. Время трудодней и своеобразно (подчас плохо) оплачиваемых работ, хлопот и проблем было много, а зарплата была маленькой.

Колхоз с трудом и «скрипом» работал, используя дотации государства. В то время даже байка появилась - когда цыган на кого-то был недоволен, он говорил: «что бы ты попал в колхоз бригадиром!»

По возвращении М.Н. Галушкина с ветеринарных курсов, Леонид принимает хуторскую Кладовую, состоящую из 4-х амбаров, а через год и наш Сельский хуторской магазин – Сельмаг.

Руководством районной торговли Леониду было предложено поехать на курсы продавцов в Острогожский торгово-кооперативный техникум. Но торговля Леонида не прельщала, ему хотелось быть Садоводом или Лесничим.

Как раз в это время в газете он прочёл объявление о приёме в Хреновской Всесоюзный заочный лесной техникум. В это же самое время он учится в Сагуновской вечерней школе рабочей молодёжи. 

В июле Леонид сдаёт экзамены за 7-й класс, получив Свидетельство об окончании, в августе он поступает в Хреновской заочный техникум. В техникуме по сокращённой программе он проходит за  два года три курса, одновременно заканчивает Сагуновскую Среднюю школу рабочей молодёжи.

Леониду пришлось сильно напрячься, так как в один и тот же 1964  год, весной экзамены и в техникуме и в школе, почти один за другим.   

Только что, сдав последний экзамен по немецкому языку в школе рабочей молодёжи, Леонид собирался с одноклассниками отпраздновать окончание и техникума и школы.

А тут, откуда ни возьмись, секретарь парткома – парторг колхоза и сразу же поехали на бюро Райкома КПСС (он давно приглашал Леонида вступить в партию).

Рассмотрев биографию Леонида на бюро Подгоренского Райкома КПСС, его без проволочек приняли кандидатом в члены КПСС.

Осенью он уехал в Ростовское управление Северо-Кавказской железной дороги. Где ему предложили работу, куда он обращался, будучи ещё на 3-м курсе Хреновского техникума когда приезжал в гости, к старшему брату Николаю в город Новочеркасск. А это 40 километров до Ростовского Управления железной дороги, он тогда заезжал туда навести справки.

Леонида на основании Свидетельства - диплома об окончании Хреновского техникума, имеющегося опыта работы бригадиром, назначили мастером Ростовской дистанции защитных лесонасаждений.

Там же его приняли в члены КПСС.

Последние 20 лет, перед пенсией, Леонид работал на инженерной должности – начальником участка Ростовской дистанции защитных лесонасаждений.

Прекрасная жена Алла, дочь Оля - её дочь и Леонида с Аллой внучка Настя и уже её взрослые дочки, теперь уже правнучки Леонида и Аллы: старшая замужем, а младшая студентка Волгоградского медицинского университета, составляют прекрасную семью Леонида и Аллы Путилиных!

Птенцы Егора Загороднего!

Вспоминаю письма самого старшего брата Юры из армии, хотя и был тогда ещё совсем малышом. Эти письма читались всей семьёй, по несколько раз перечитывались, особый акцент делался на тех местах в письмах, где Юра благодарил отца за строгость и что можно было предъявлять и более жёсткие требования. Этим, как бы обосновывалась объективная строгость отца при наказании за наши проступки и даже за редко, но применяемый иногда ремень.               

Одновременно – это было своеобразным ответом доброхотам, на яко бы излишнюю строгость отца к неродному сыну Юре. Юра знал и понимал, да и рассказывал потом о том, что всегда были «доброхоты» указывающие и напоминающие ему, что Ягор, он не родной отец и яко бы несправедливо предъявляет строгость и требования к Юре.    

Скажу сразу – мы были дети одной семьи и одних родителей, все были родными, желанными и любимыми и с равной строгостью воспитания. Хорошо помню как Юра, отслужив в Армии, приехал домой. Мне кажется, я не спал всю ночь, чтобы не прозевать возможность сливать ему воду с кружки, подавать мыло и держать на плечах полотенце, когда он будет умываться.               

Как он уехал на Донбасс в город Сталин, нынче Донецк, не помню. Но вот что запомнилось так, это то, как мы с отцом и мамой, приехав на свадьбу Юры и Клавы в Донецк, страдали от невозможности попить на улице обычной холодной воды, иной - не газированной.               

В это время Юра работал шахтёром – это было гордо и почётно. Затем они с Клавой и к тому времени уже с их первенцем - сыном Сашей уехали на целину, где – то под Целиноград (нынче Астана). Исходя, из писем жизнь там у них хорошо обустроилась, и они ею были довольны. Потом у них родилась дочь Валя, а затем нашёлся и Егорка.

Пожалуй, что ко времени рождения Егорки они ещё не переехали жить в Приморье Еврейской Автономной республики. Туда, к ним, в самом начале перестройки мне выдалась возможность съездить, конечно, впечатление бескрайних просторов страны осталось во мне на всю жизнь.    

Первенец - старший сын Юры - Саша, к тому времени уже закончил Ленинградский Инженерно-Экономический институт, женившись уехал с семьёй в Киров Вятский на постоянное место жительства. Женой его стала Леночка, умница - видная красавица, с одной с ним группы. У них теперь уже двое взрослых детей: Егорка и Сашенька, которые выстраивают уже свою жизнь.               

Юра, Клава, Валюша и Егорка жили в просторном и обустроенном доме, с домашним хозяйством, по моим понятиям в достатке. Оттуда, я приехал с множеством разных рыбных гостинцев и массой незабываемых впечатлений.          

В последствие с помощью моей и старшего брата Лёши, Юра с семьёй переехал жить в родные края, на Дон, в село Белогорье, Воронежской области, Подгоренского района. Валя уехала в Донбасс, там вышла замуж и неплохо обустроилась с семьёй в Харцизске, до начала гражданской войны на Украине, теперь вынуждено переехала к родителям в Белогорье.    

Самый младший Егор, женился  и обзавёлся уже второй семьёй, с первой как-то не заладилось!?  Работает в селе Белогорье на тракторе, как говорится: так или иначе определился по жизни - выбрал свою жизненную стезю.    

Самые старшие сёстры, а для меня в нашей семье все старшие, Нина и Надя, после окончания Сагуновской средней школы №74 уехали учиться, как отец говорил – на модисток, в город Каменск Ростовский. Затем, после окончания учёбы уехали в Донецк, там окончили институты, вышли замуж и как говориться обустроились.               

Нина вышла замуж за Панько Николая Фёдоровича, в семью давно обрусевших греков. Главой семьи была бабушка Лена, очень добрая, внимательная и мудрая женщина. Муж её Фёдор – отец их детей: Коли и Антона, был крупным партийным работником города Сталин (нынче - Донецк), по подлому навету репрессирован и пропал без вести. В последствии реабилитирован.               

Бабушка Лена, несмотря на трудности и проблемы, дала хорошее воспитание ребятам и обеспечила им возможность получить хорошее Советское образование.    

Антон имел способности к наукам, после окончания школы, поступил на вечернее отделение института и окончил его. Получив специальность горного инженера, он был направлен для работы на шахту. Где был замечен как грамотный специалист и вскорести, его назначили главным инженером шахты.               

Антон, уже работая после института, женился, на Алле - красивой девушке из соседнего подъезда, их большого и солидного дома по улице Шевченко – 52. Жили они, все - Панько под началом бабушки Лены, в одной очень светлой и уютной квартире.

Следует сказать, что в квартире, конечно совсем не маленькой, но всё – таки две снохи и свекровь, но свидетельствую как очевидец, жили в дружбе и согласии!       

Я, в 1968 – 69 годы, учился в ПТУ города Коммунарска (нынче – Алчевск), приезжал на каникулы и подолгу у них жил. Как раз в это время их детям: Нины и Коли – Игорьку, а Антона и Аллы – Леночке, одногодкам, было годика по три – четыре.               

Талантом  и  мудростью  бабушки  Лены,  были  выстроены отношения так, что никто никому не был помехой - в тягость, жили дружно и не побоюсь сказать, счастливо!!!               
Семья была патриархальная, добрая и гостеприимная – состоятельная.

У Коли с Ниной, значительно позже, когда бабушки Лены уже не было, родился - появился на свет Валера. Валера был естественно горячо любимым ребёнком, семья была дружной и счастливой.               

После смерти отца – Егора Захаровича (1912 -1972 г.г.) у них в семье доживала свой век наша мама Чибисова Прасковья Алексеевна, в доброте, внимании и любви.

Зять, Коля работал шахтёром, имел три ордена Славы и орден Ленина, его любили и дома и на работе и мы родственники. Это был прекрасной души человек, скромный, гостеприимный, внимательный, предупредительно вежливый, мы все: родные, друзья и знакомые гордились им.               

Первой, в связи с тяжёлой болезнью, в 63 года ушла из жизни Нина, Коля, дожив в печали чуть более за семьдесят лет, так же покинул наш бренный мир.               

С трагической скоропостижностью, безвременно, ушла из жизни, горячо любимая Игорьком и уважаемая нами жена Игорька и мать его дочери - Светлана. Игорёк с дочерью Катей и Валера переехали жить в Санкт-Петербург.               

Валера, устроился на работу, приобрёл квартиру, женился на почти землячке Людмиле и у них уже растут: прекрасные Артёмка и Данилка. Артёмка уже скоро в школу пойдёт расширять свои познания в нашей не простой жизни, а Данилка пока ещё старается твёрдо усвоить азы первоначальных жизненных шагов.

Ребята живут в дружбе, любви и согласии, иногда приезжают к нам с Сашурой в гости. Как правило, Игорёк приезжает с ними, но порознь и вместе мы с удовольствием проводим время – роднимся!               
Мы с Валерой топим баньку и дальше исполняется весь ритуал после банного застолья родных-близких людей!       

Игорёк выдал дочь Катю замуж, за хорошего парня Славика, в достойную семью, весьма достойных и уважаемых людей. У них уже двое ребят – малышей: Володя старшенький и Коля на 2-3 года помладше. Игорь принимает активное, посильное участие в воспитании внуков.        

Будучи специалистом – строителем весьма высокой квалификации Игорь, создав свою Компанию, выполняет строительные подряды на Питерских стройках.               

Следующая сестра - Надя вышла замуж за Волкова Владимира Ивановича, они вместе получили квартиру, у них родился сын Эдька.    

Владимир Иванович работал крупным ревизором в Донецком областном транспортном Управлении, Надя, после окончания Университета, работала учителем в школе.               

Через время Наде было присвоено звание залуженного учителя республики Украина. Владимир Иванович был несколько шумливым человеком, но очень приветливым, гостеприимным и заботливым хозяином своего семейства.               

С возрастом и болезнями сначала Владимира Ивановича не стало, а затем через несколько лет и Надя ушла за ним.

Жили Волковы, в достатке, Надя и Володя работали, а Эдик учился в школе, приветливые и обаятельные, они всегда были готовы помочь и поддержать человека в трудную минуту.     

Эдик женился и у него двое парней: один отслужил в армии Украины и сейчас служит в Донецком ополчении, раньше они были в одном отряде с Эдиком, но Эдик за день, два до так называемого перемирия, погиб в бою. Нет слов….               

Теперь уже, младший сын Эдика, окончил среднюю школу, буквально рвётся в ополчение, пока удаётся сдерживать, что будет завтра…               

Самая младшая из моих сестёр, Аня, уехала в город Воронеж учиться в училище при Воронежском Шинном заводе. Там, уже на заводе, она встретила Соболева Ивана Даниловича, вышла за него замуж, вместе с ним всю жизнь проработали на Воронежском шинном заводе.               

Иван Данилович был человеком строгих и правильных правил, весьма ответственным работником, заботливым отцом и мужем. Зятя – Ивана Даниловича мы все уважали и любили.               

Наш отец – Егор Захарович любил и очень ценил его, всегда с заметным уважением приветствовал его! У Вани с Аней, родилось двое детей Игорь и Светлана.

Ивана Даниловича с возрастом не стало, а Игорёк - уже будучи взрослым, буквально перед армией трагически погиб. Нет слов...

Боль и горечь утраты очень доброго и бескорыстного, весьма отзывчивого родничка навсегда оставила незаживающую рану в сердцах нашей большой семьи.               

Так, кажется, сухо приходится писать о трагических событиях, приведших к утрате, родных - близких людей.               

В настоящее время, Аня, находится на пенсии, дружно живёт с детьми - хорошим зятем Димой, дочерью Светланой и внуками в городе Воронеже. Добрейшей души - она радует своих любимых детей и внуков урожаями с дачного огорода, а они у неё прекрасные.               
Мы с братом - Чибисовым Владимиром Егоровичем 1945 года рождения, после окончания Ленинградского Инженерно-экономического института (конечно, он раньше, я на пять лет позже), живём и работаем в Питере, оба уже на пенсии.               

Вся трудовая деятельность Володи прошла в условиях Ленинградского отделения РАН (Российской Академии наук). Буквально через год  после поступления в НИИ химии силикатов имени Академика Гребенщикова, его назначили заместителем директора института по экономике и финансам, в этом качестве и прошла вся его трудовая деятельность. Директором института был заслуженный научный деятель Академик Академии наук СССР – М.М. Шульц.               

Сейчас Володя продолжает работать, находясь на пенсии несколько в другой ипостаси местного Муниципалитета. У него прекрасные замужние дочери и любимые Внуки, которым он уделяет максимум возможного внимания.

Младшая дочь Ульяна и зять Юра, недавно порадовали Володю и его жену Валю ещё одним внуком – Данилой! Пусть даст Бог, что бы этому мужичку – Даниле, в жизни сопутствовала удача и, всё разрешалось по жизни как надо: хорошо и счастливо! Егорка совмещает учёбу в школе с достижениями высокого мастерства в плавании.               

Я, так же на пенсии, работаю в Санкт-Петербургском Горном Университете, у Литвиненко Владимира Стефановича – профессора, Ректора, выдающегося Государственного и Общественного деятеля России, Мецената, как выяснилось ещё и нашего, не просто земляка, но ещё и не очень дальнего родственника, чем и горжусь!               

Моя дочь Наташенька и зять Жуков Лёша подарили нам с моей половинкой - Сашурой, внуков: Ваню и Настеньку, коих мы любим, и души в них не чаем. Выходными днями и не только, проявляем обоюдно  заботу и внимание друг к другу!

Лёша и Наташа заняты делом – работают, обеспечивая достойное материальное состояние своей семьи,

Ваня окончил с золотой медалью полный курс Музыкальной школы, дополнительно с окончанием 9 классов Средней школы, перешёл в 10-й класс. Настенька перешла в 4-й класс, с удовольствием занимается музыкой и балетом.               

На два года от меня - старший брат Алексей Егорович, бывший руководящий работник колхоза, потом партийный и хозяйственный работник Подгоренского района, Воронежской области, сейчас находится на пенсии.

Двое, его дочерей: Светлана и Валентина, с достойными зятьями, наградили его прекрасными внуками, воспитанию которых он уделял и уделяет доступное время.               

Лёня с его женой Галей и бабулей Соней, приступили к почётной и хлопотной обязанности – женить и выдавать замуж теперь уже внуков и правнуков!               

Не так давно женили первенца Светы - Максима и выдали замуж её младшую Юлю, в хорошую семью. Во всяком случае, мне зять Миша и его родители показались очень приятными и симпатичными людьми! Намедни пришла видео информация о рождении у Юлички и Михаила девочки - дочурки Миланушки!               

Дети Алексея Егоровича, как водится, живут и работают можно сказать «рядом», не забывая на выходные, навещать Галину Андреевну, Лёшу и бабулю Соню – внуками, похоже к ним добавляются и правнуки.         

Птенцы Егора Загороднего Созидают жизнь и Всё что с нею связано, в том числе и на нашей Родной Воронежской земле!

Возможны дополнения и уточнения.