Владимир Мертвый. Колесо жизни

               
Давно, казалось в прошлой жизни, была семья. Почему была? Она и сейчас есть, где -то далеко  за пять тысяч километров ждет его дочка. Единственный человек  во вселенной кому он нужен. Дочка, любимая дочка Катя, Катюша. У неё семья дети и заботы, где то  делает свои первые шаги внук Ванятка, он любит его. Значит с непонятными картавыми первыми словами ребенка, не умер казачий род…

 – Чем же мне тебя завтра кормить? Где взять денег, чтоб купить тебе овса?- разговаривал казак с жеребенком. Вороной жеребчик с длинной гривой, бархатными губами, забрал угощенье с человеческой ладони.  По земным меркам прошло мало времени, когда была семья. Теперь же для человека это было в далеком прошлом. В прошлом была и та любовь к женщине, которую любил больше жизни. В настоящем был жеребенок, старая покосившаяся от времени хибара.  Полгектара не удобренной земли, без полива.

 –  Придумаю, чего - нибудь, и завтра будут у тебя зерна в кормушке, ты верь мне, я сильный,-  казак гладил шею жеребенка, своей узловатой, раздавленной работой ладонью…

 

Крепкими копытами стоял жеребчик на Кубанской земле. Давным - давно носил его прадед на своей спине человека, который так заботливо чистит по утрам его вороную шкуру. Человека в этой смешной побитой молью старой фуражке и выцветшей на солнце гимнастерке, стоптанных хромовых сапогах.

- Как же ты похож на моего Покорного, все сделаю но останется память на земле. Пусть я в прах уйду, пусть предан я не раз людьми. Пусть жизни той осталось пригоршня, выращу тебя свободным,- казак тяжело вздохнул, побрел в сторону хибары. Сегодня ему повезло, казак увидел в мутное, давно не мытое окно, спустило колесо у богатой дамочки, на трассе Минводы – Краснодар. Старый казак, напрягая уставшие за долгую жизнь мышцы, поставил запаску. Женщина ходила вокруг машины, нервничала, и делая по звонку каждую минуту с сотового телефона.

- Колесо спустило, вот нашла лоха, деревенского меняет,- говорила она в модную трубку.

- Так значит я для тебя лох деревенский? Вот и скачи на каблуках, в припрыжку, за своим колесом,- казак катнул колесо вдоль трассы.

 – Ты очумел?- глядя как колесо, виляя из стороны в сторону, катится под уклон, перекладывала телефон из одной руки в другую, спросила женщина.

 – Да пошли вы, сучки зажратые,- казак спокойно пошел в свою хибару. Он лежал, закинув руки за голову…

Современный мир не прощает. Не прошло и трех часов как в хибару ввалились трое мордоворотов.

– Ты  нашу Маргариту Владимировну обидел?  Пошел вон отсюда, нотариус бумаги оформит, теперь твой колхоз её колхоз придурок! – ухмылялся здоровенный наглый хам.

– Так тому и быть, только ты этого не увидишь, знаешь что такое картечь?-  казак вытащил обрез. Над головами обормотов, которые не желали жить обычной жизнью, в чьи мозги не заложили родители кодекс чести, а только погоню за деньгами. Грохнул выстрел, с визгом свинец ударил в единственную перегородку между двумя  комнатами.  Сыпалась штукатурка на спины накачанных парней, которые в своей жизни не знали ничего кроме спортивного зала.

– Что страшно, ребятишки? В меня вот так три раза шмаляли я живой.

– Дед ты охренел? – трусился качек.

– Костями то не бренчи, ты пришел мою жизнь, мой хлеб отобрать, теперь за свою страшно?

 – Давай миром дед подпишешь договор, и мы уйдем. Серьезные люди за нами стоят, сам понимаешь.

 – Повернись милок,- скалит зубы в дикой усмешке, или улыбается старик, было непонятно.

 – Зачем дед?

– Повернись, сказываю, у меня ишшо один ствол заряжен, в тебе дырок будет, вермишель через тебя можно отбрасывать, ежели шмальну, - странно было слышать молодым бойцам, непривычный для  кубанского уха говор.

 – Дед ты совсем разума лишился?

 -  Не болтай повертайся,- улыбался, показывая не ровные, зубы казак.  Переломлен обрез, еще дымящуюся гильзу выбрасывает на пол. Уже не один век привычно вставляют казачьи руки патрон в патронник. На этот раз заряжен в блестящем патроне бекасин. Рвет тишину выстрел. Темные, окислившиеся от воздуха свинцовые шарики, пробивают материю штанов, впиваются острыми иглами пониже спины качков. Бестолково толкаясь, они выламывают с треском косяк двери, дружной толпой вываливаются на улицу.  Иван вышел следом за братками,  под дождь, на ходу вставляя новый патрон.

- Вы погодите, ребята не уезжайте, у меня ишшо патроны есть!- кричал он через раскаты грома садящимся в машину бандитам. Рванули протекторы колес жирную Кубанскую землю, оставляя за собой шрамы колеи.

 – Да куда же вы, а потолковать? – бежал за машиной Иван, размахивая обрезом. Раскат грома заставил бандитов зажать уши и втянуть головы в плечи. Машину тряхнуло, двигатель заглох.

 – Мужики кажись трандец деду,- смотрел в боковое зеркало водитель. Иван лежал ничком. Казачья фуражка с пробитым молнией верхом валялась рядом.

 – Метит Бог шельму, почесал небритую щеку главный.

 – Колян хозяйке что скажем?

 – Так и скажем, приехали деда молнией убило. Серый, плесни бензина на хибару, она ему больше не нужна. Менты все на молнию спишут. Шарахнуло его мама не горюй, полбороды спалило…

- Уроды! Вам только общественные сортиры, чистить доверить можно!- кричала Маргарита Владимировна на своих охранников.

 -  Маргарита Владимировна.

 -  Заткнись, дай подумать,- не дала договорить охраннику, ходила по шикарному кабинету красивая женщина. Охранники стояли, понурив головы. Еще с вечера в гараже они друг у друга по очереди вытаскивали из задниц, дробины, мазали зеленкой. Вместо анестезии принимали внутрь по стакану водки.  Теперь же старались не дышать в сторону начальницы.

 – Садитесь,- приказным тоном сказала Маргарита Владимировна.

 – Спасибо Маргарита Владимировна мы пешком постоим,- отказался от предложения Колян.

 – Хватит мне тут комедию ломать, я вам не самый гуманный суд в мире, идиоты!

 – Маргарита Владимировна, понимаете тут такое дело. Мы вам не все рассказали,- начал бубнить себе под нос Колян.

 – Так, и что ещё накосячили?- села в кресло Маргарита Владимировна, закинула ногу на ногу в ажурных чулках, из под юбки выглядывала белая полоска кожи. Колян  начал рассказывать, как все было на самом деле.

– Показывайте!

- Что показывать Маргарита Владимировна?

– Раны свои боевые показывайте придури.

 – Маргарита Владимировна, неудобно же,- взмолился Колян.

 – Показывайте, или уволены!  Охранники начали расстегивать ремни на брюках. У Маргариты округлись зеленые глаза, она уже и сама была не рада, что отдала такое распоряжение. Три мужские задницы, измазанные зеленкой, сверкали белизной в кабинете.

 –Старик вас, что в жопу ранил? Пошли вон из кабинета дебилы!!! Мне больше заняться нечем, ваши  зеленые сраки разглядывать?! Охранники на ходу одевали штаны, вывались в приемную. Истерический смех накрыл Маргариту. Секретарша Светочка так и осталась сидеть с открытым ртом, прервала телефонный разговор с подружкой.

– Че смотришь дурра, - рявкнул Колян на девушку, застегивая штаны на ходу. Лет десять тому назад последний раз, так смеялась Маргарита. Когда ещё не была директором солидной фирмы, занимающийся недвижимостью и землями. Она хохотала до слез, пока не заболел живот от смеха. Маргарита резко схватилась руками и согнулась от боли. Не выдержали застежки модного белья, бюстгальтер медленно сползал с большой груди под узким платьем.

– Черт, - Маргарита расстегнула молнию на платье, хотела привычным движением застегнуть. Боль в животе не давала сделать этого.

- Зайди,- сказала она в селектор.  Светочка невидимым привидением появилась в кабинете.

– Помоги застегнуть, что стоишь? Светлана помогла справится с застежкой:

- Я ещё вам нужна?

 -  Можешь идти,- разрешила Маргарита. Собрала документы в папку, нужно было ехать в банк.

– Я через час буду,- бросила она через плечо секретарше вышла на улицу.

- Ты прикинь, наша Маргоша, троих молодых охранников уделала за полчаса. Те на ходу штаны застегивали, выползали от неё,- говорила в трубку Светочка.

 – Вот старая стерва ненасытная,- ответил голос подружки в трубке телефона. – Мне бы её деньги я бы себе получше, мальчиков нашла, чем наши обалдуи, - полушепотом говорила в трубку Светочка.

- Ты и без денег найдешь, а твоя Маргоша в тираж вышла, вот и пользуется положением, бесится перед старостью.

 -Если бы ты слышала, как она ржала, после своих утех, кобыла старая. Ты представляешь белье на ней за двести баксов, комплект не меньше…

 До банка ехать десять минут, дорога знакома до каждой выбоины на асфальте. Загорелся зеленый, Маргарита нажала на газ. Боковым зрением увидела летящею на большой скорости Газель. Успела только закрыть глаза  страшный боковой удар, перевернул её Тойоту…

 

Кончился дождь, теплые бархатные губы жеребенка тыкались, в лицо Ивана. Иван застонал, открыл глаза.

– Я умер?  Весь мир стал другим черно- белым. Какими то, вспышками Иван видел жеребенка то его скелет как на рентгеновском снимке. Иван сел посмотрел на фуражку пробитую молнией. Шипели, дымили головешки того что осталось от его жилища. Неимоверно болела голова, отрывками перед глазами проплыли последние события. Иван подобрал обрез, побрел в конюшню, закрыл ворота лег на сено. Кошмары снились Ивану. Сотни людей тянули к нему руки, просили у него помощи. Он убегал от них и никак не мог убежать. Уговаривал людей, что у него нет даже денег на овес жеребенку, и снова бежал. Снилась шикарная женщина, просила поменять колесо, а потом, истерично хохоча скрывалась в необозримой дали. Яркое умытое дождем Кубанское утро встретило Ивана. Прошло два месяца…

– Ты постой тут, я до соседа схожу, поди не откажет, выпрошу в долг овса то тебе,- погладил шею жеребчика Иван. Взял тележку, пустой мешок шел по дороге объезжая лужи.

 – Ничего лето, до холодов обмажу глиной с соломой, денник, дверь утеплю перезимую. Там бог даст, отстроюсь мало- помалу…

Леонид Витальевич сидел на террасе дома в своей инвалидной коляске. У него было все, что может желать человек. Свой бизнес в Москве которым, управлял сын. На волнах Средиземного моря качалась собственная яхта, бунгало в Испании. Не было у него одного, здоровья. Лет пять тому, назад сорвался он со скалы, черт его дернул заняться альпинизмом. Много врачей прошел он, отдал денег на которые может жить небольшой город лет пять. Все без толку. Купил себе участок в теплых краях, инвалидную коляску с моторчиком, жил с прислугой и внучкой которую сын привозил на целое лето.

– Дед посмотри, как я могу!- на своем пони перепрыгнула бревно внучка.

- Вероника ты аккуратно держись!- помахал рукой внучке Леонид Витальевич.

- Сосед, год не урожайный. Выручи мешком овса жеребчику моему? – Подошел к крыльцу Иван.

 - Раз такое дело, на конюшне возьми,- разрешил Леонид Витальевич. Иван взялся за ручки тележки. Рванул перепонки Ивана раскат грома, и вот уже не сосед сидит в инвалидной коляске, а его скелет. Красным огнем светится перелом позвоночника. Иван сам не понимал что делает. Подошел к Леониду Витальевичу:

- Ты чего расселся?- за шиворот сдернул его с коляски, положил на пол, задрал рубаху. Внучка Леонида закричала:

- Дед- дед, на помощь!- спрыгнула с седла бежала к дому. Иван плотно прижал свою ладонь к спине соседа. Щелкали электрические разряды. Иван убрал ладонь со спины соседа на коже остался, ожег в виде ладони.

- Извините, я не знаю что со мной,- Иван побрел домой. Раскалывалась голова, ноги заплетались. Иван прилег под кустом, судороги пробегали по телу... 

Маргарита Владимировна очнулась от наркоза. Она много раз видела в кино, как врачи говорят, что это безнадежно и что люди прикована до конца своих дней к инвалидной коляске. Думала что это выдумки, киношников. А вот теперь и сама не чувствует своих ног.

 -  Зачем она выжила в этой аварии? Кому она такая нужна? Фирма все рухнет без её управления,- мысли победитовым сверлом вгрызались в мозг. Вереницей потянулись, посетили, все желали скорейшего выздоровления. И даже  секретарша Светочка притащила апельсин, пожелала выздоровления. – В Москву, за границу, но встать на ноги она ничего для этого не пожалеет, заплатит любые деньги! Звонок знакомому банкиру:

- Гриша, это Маргарита Владимировна, мне бы мои депозиты обналичить?

– Я очень сожалею, Маргарита Владимировна, но ваши счета арестованы. Так скажем дебит с кредитом, не сходятся. Вашими депозитами оплачены задолженности и кредиты. Так что не обессудьте, выздоравливайте, мы будем рады вас видеть,- в трубке послышались гудки.

– Сволочь!- бросила на кровать трубку Маргарита. Странно ещё два месяца она  назад она была всемогущей. Теперь же от неё отворачивались.  Куча полезных знакомств в высших кругах городского светского общества, оказались бесполезными. Одна авария и друзей как ветром сдуло.  Ёё выписали из больницы, с  первой группой инвалидности. Теплыми вечерами она каталась на своей коляске рядом с домом по тротуару. Колеса наезжали на грецкие орехи,  богато рассыпанные по земле. Дочка вышла замуж второй раз, отмечали с мужем свой медовый месяц.

- Маргарита, говорят дед какой – то недалеко живет, за городом руками лечит от всех болезней. Может, съездишь к нему?- подошла соседка.

 -  Какой к черту дед? Врачи ничего поделать не могут!- зло ответила Маргарита и покатила дальше по улице названной в честь легендарного летчика Чкалова.

 – Дело хозяйское, я как лучше хотела,- пожала плечами соседка, закрыла за собой калитку…

Иван не чувствовал как предутренний туман с Кубани, накрыл поля. Проснулся он, когда солнышко начало припекать.

 – Что со мной? За что я так с инвалидом?  Какие бесы меня дернули соседа с коляски на землю уронить?- Иван поднялся на ноги, пошел домой. Чувство вины терзало душу. Иван так и не мог найти слов оправдания своему поступку.  Какие -то незнакомые люди в комбинезонах разбирали, остатки сгоревшей хибары.

 – Мужики вы чего делаете? – подошел к ним Иван.

- Слышь, дед не мешай работать заказ у нас иди своей дорогой, - ответил молодой парень в желтой каске. Иван ещё постоял немного сплюнул, пошел в конюшню. Жеребчик стоял, жевал овес. Иван зашел в денник. Три мешка овса стояли рядом.

 – Надо же, откуда?- покачал головой Иван. Вспомнил, что и сам не ел уже двое суток. Одно за другим очищал ногтями зерна от колючей шелухи, отправлял мучнистую середину в рот.

– Иван ты что тут делаешь я тебя обыскался уже?- зашел, опираясь на трость Леонид Витальевич.

– Сосед ты уж прости меня за вчерашнее, я сам не знаю, что нашло на меня,- спрятал за спину горсть с овсом Иван.

– Я прости? Иван да ты что говоришь? Я тебе по гроб жизни обязан!- обнимал Ивана сосед. Овес с руки высыпался в прошлогоднее сено.

– Как ты это сделал?- спросил Леонид.

– Вот по дурости, я сам не знаю что со мной, прости сосед. Не пил я вот те крест, в голову что то ударило,- оправдывался Иван не понимая чем вызвано присутствие соседа.

 – Ты чего овес ешь? – Заметил на губах  Ивана шелуху от зерна Леонид.

- Так нечего более, хата сгорела там полмешка картохи оставалось. Маслицо подсолнечное, жить то как то надо?- пожал плечами Иван.

- А ну поехали!- Леонид сам сел на передние сидение джипа, без посторонней помощи. Лакированный черный джип, остановился у кафе. Расторопный армян, вытер стол замызганной, тряпкой.

– Проходите, гости дорогие,- провожал он к столу Леонида с Иваном.

- Что у тебя есть?

– Как что? Все есть, шашлык борщ зелень- мелен, окрошка все есть что душа пожелает.

 – Неси, мы проголодались,- распорядился Леонид. Стол придорожного кафе завален тарелками, посередине  стола на блюде горка ароматного шашлыка. Розовыми пластиками отсвечивает на белоснежной тарелке семга, рядом тонкие кусочки ветчины.

 – Леонид Витальевич ты уж извини, расплатится у меня нечем,- проглотил слюну Иван, поднялся из за стола пошел к выходу.

– Постой ты чудак- человек, Иван да стой кому говорю,- Леонид догнал Ивана у выхода.

 -Иван я миллионы врачам отдал, чтоб на ноги встать, а ты за один раз меня поставил, я тебе по гроб жизни обязан,- взял под руку Ивана повел обратно к столу.

 – Как это я тебя на ноги поставил? Сосед я извинился за то что натворил, зачем же унижать меня ещё больше? Нет денег у меня, так разве я от этого человеком перестал быть? Хочешь в рожу мне дай, а унижать не смей.

- Иван, ты про какие унижения говоришь? Ты разве не видишь, я на ногах стою?

 – Вижу и что Леонид Витальевич?

 – Так ты это сделал, понимаешь? Вчера пришел, овес тебе нужен был, я на террасе сидел. Скинул меня с коляски, рубаху задрал. Я не знаю, что ты к спине мне приложил, как огнем жгло. Внучка моя кричать начала так ты бегом со двора убежал. Иван я сам не знаю, как на ноги встал. Я больше пяти лет ногами шевелить не мог колодой лежал.

 – Брешешь?

– Какой смысл мне врать Иван? Пошли за стол, отметим мое выздоровление. – Тогда зачем с костылем ходишь?

 – Это я так на всякий случай взял, не нужен он мне,- выкинул через низкое ограждение костыль Леонид Витальевич.

 – Уважаемые, случайно да понимаешь разговор ваш слышал. Сын у меня давно маленький был, с крыши сарая упал. Везде его возил В Москве профессор смотрел. В Новосибирске в институте три профессора смотрели, ничего сделать не могут. Каждое утро корсет, внутри спица железный стоит одеваем, чтоб ходить мой Арменчик мог. Утром горсть таблетки, вечером горсть таблетки даем. Он один у меня, женится, не может внуков не будет, мой род умрет. Посмотри дарагой, все сделаю ничего не жалко,- хозяин кафе седой армян просил со слезами на глазах.

 – Не врач я, сам не знаю что случилось. Молнией меня  шибануло, может какие токи остались вот с соседом, так и получилось,- пожал плечами Иван.

 – Иван глянь на парня, чем черт не шутит?

– Пойдем уважаемый, посмотри Богом тебя прошу, помоги горю нашему. Огромный кобель Кавказкой  овчарки, рванул тяжелую цепь. Иван посмотрел в глаза свирепому псу. Собака села заскулила, виляя хвостом.

 – Эй, что с Шахом, он как щенок? – удивился хозяин.

 – Хороший, - погладил огромную голову собаки Иван.

 – Скажи,  как это делаешь? Его жена боится моя,  Шах чужих совсем не признает?

– Не знаю, я всегда собак боялся.

 – Проходи в дом уважаемый,- открыл перед Иваном дверь хозяин. Бледный изможденный болезнью парень лежал на кровати.

– Вот наш Арменчик. Иван уже не слышал слов человека. В глазах красным пятном загорелся позвоночник парня. Иван рывком скинул с кровати парня, перевернул на живот, придавил шею коленом.

– Эй, ты что делаешь!- закричал хозяин. Иван приложил ладонь к больному месту, с силой надавил.

– Ой, жжет!- извивался парень.

 – Простите меня, я сам не знаю что творю,- Иван бегом покинул дом.

 –Эй, сумасшедший какой- то!- хозяин бросился поднимать сына.

– Арменчик,  давай потихоньку я тебя на кровать положу.

 – Пап подожди я сам,- медленно поднимался с пола парень.

– Тебе нельзя, надо корсет одевать.

– Папа у меня спина не болит,- встал на ноги парень.

 – Как не болит, ты сегодня таблетки не пил?

 – Совсем не болит, жжет только немного,- поднялся на ноги Армен…

Иван шел по скошенному  полю, с ровными рядами запрессованного в рулоны сена. Ноги подкашивались от усталости, глаза слипались. Иван прилег на сено, сон моментально принял его в свои объятия. Спал человек посередине поля, а молва о целителе уже бежала впереди его. Слухи о человеке, который лечит голыми руками разъезжались по стране в кабинах фур, берущих свое начало в придорожном кафе. Почти сутки проспал Иван, к вечеру следующего дня пришел пешком домой. Желудок сводили судороги голода, в кафе он так и не успел притронутся к еде. Обгорелые доски от дома лежали в куче. Закопченный казан был свален в кучу немногих уцелевших вещей. Жеребчик радостно заржал, увидел хозяина.

– Ну погодь ластиться, ужин приготовлю, с голодухи сил нет,- Иван сполоснул котелок, развел под ним костерок. Забулькала весело вода, насыпал пригоршню овса. Нашел на пепелище алюминиевую ложку с оплавленной ручкой. Стоял рядом жеребчик, Иван ел сваренный овес. Ночью спал на сене в деннике. Как и все предыдущие ночи снился один и тот же сон. Тянули руки незнакомые люди, просили о помощи, он уверял их, что у него ничего нет, бежал от них, куда глаза глядят, а люди были повсюду. Красивая незнакомка просит поменять колесо, и смеется над ним…

- Иван вставай, ты куда из кафе убежал? – будил его Леонид Витальевич.

 – Сосед прости меня, я и там человека обидел.

- Обидел он, парень этот через час отплясывал лезгинку. Всех бы так врачи обижали. В тебе дар заложен ты понимаешь Иван?

 – Какой там дар,- выбирал из головы сено Иван.

- Ты что овес ел? – удивился Леонид, увидел казан с остатками запаренного овса и оплавленной ложкой.

- Есть хотел, больше ничего не было у меня.

– Ну, ты даешь, поехали,- покачал головой Леонид…

 - Дорогой ты куда убежал?!- обнимал Ивана хозяин кафе.

 – Проходи садись, самый дорогой гость ты в этом доме. Ночью, днем всегда тебе рады, - суетился хозяин кафе. Через десять минут стол был завален деликатесами. Выбежала жена хозяина, полная женщина упала на колени, целовала руки Ивана.

– Храни тебя Бог, - не переставая, твердила она.

 – Встаньте не нужно так,- поднимал женщину с колен Иван.

 – У тебя руки золотые, пусть Бог даст счастья тебе и твоим деткам. Набежала толпа женщин тетушек и сестер Армена. Перекрикивая друг друга, благодарили Ивана.

– Леонид поехали отсюда, я как не в своей тарелке,- шепнул на ухо Иван.

– Мы скоро приедем, нам по делам нужно срочно,- громко объявил Леонид. Еще долго стояла родня Армена и он сам махая вслед джипу.

 – Иван вот что вещи у тебя сгорели на денег, купи себе на рынке вещей. Я через час тебя тут ждать буду. Остановил машину у рынка Леонид.

 – Я не могу взять, расчитыватся мне пока нечем.

 –А ты не заметил ничего?

– Что я должен заметить?

- Иван я сегодня сам за рулем, ты себе представить не можешь, какую радость мне подарил. Бери, ничего не знаю,- положил на колени пачку денег Леонид.

 – Сосед спасибо тебе я верну обязательно, как смогу.

 – Иди уже скромняга. Иван проводил взглядом отъезжающий джип.

– Пирожки, с капустой с картошкой! Пирожки утром из печки!- кричала продавщица заманивая клиентов.

 – Мне с капустой можно один?- подошел Иван. Желудок сосало от голода, в кафе он постеснялся притронуться к еде.

– А деньги то у тебя откуда? Вон полбороды своей пропил алкаш проклятый. – Вот, мне с капустой,- протянул купюру Иван.

– На иди отсюда покупателей не отпугивай мне. Пирожки!- закричала торговка, больше не обращая внимания на Ивана. Иван отошел в сторону откусил ещё горячий пирожок.

 –Ваши документы,- к Ивану подошел наряд полиции.

– Мужики понимаете, дом сгорел и документы, я восстановлю обязательно.

- Стара песня слышали, давай в машину бомжара. Приемник- распределитель по тебе давно скучает,- ухмылялись сержанты.

– Мужики да вы чего я вот вещей прикупить пришел,-  показал деньги Иван. Полицейские переглянулись, резкий удар в живот торцом резиновой дубинки заставил Ивана согнуться пополам. Деньги мгновенно перекочевали в карман полицейского. Ивану заломили руку, потащили к патрульной машине. Иван хватал открытым ртом воздух, капуста вываливалась, изо рта повисла на половине бороды. Надкушенный пирожок выпал из руки, остался лежать на асфальте. Бездомный пес подскочил, съел остатки…

 Ивана закрыли в клетку в дежурной части.

 – Мужики выпустите, и деньги верните, я же ничего не делал,- просил Иван, держась руками за решетку.

 – Заткнись урод, тихо сиди!- патрульный ударил дубиной по руке.

– Да вы чего делаете полицаи, ты мне палец сломал,- схватился за ушибленную руку Иван.

– Ах мы полицаи? Щас узнаешь. Ивана утащили в допросную комнату. Били долго дубинами по почкам, пинали в живот.

– Да за что? Что вы делаете козлы?

– Мы козлы? – рассвирепели патрульные. Одним ударом, патрульный выбил сразу три зуба, рассек губу. Били методично, по почкам в живот пока Иван скорчившись на бетонном полу, не потерял сознание. Леонид так и не дождался Ивана, уехал домой решил, что с деньгами он доедет на такси или автобусе. Давно наступил вечер, за окном дежурной части стемнело. Дежурный капитан поднялся со своего места с кружкой чая заглянул в допросную.  Иван лежал, скрючившись на бетонном полу, в бессознательном состоянии обмочившись кровью.

 – Мать вашу придури, а если сдохнет тут кто отвечать будет?!- орал дежурный на патрульных.

- Так он сам начал, не уважает,- оправдывались патрульные.

– Увезите где взяли этот кусок дерма, и запомните, не видели такого никогда, поняли идиоты!

 – Да поняли мы.

- С кем работать приходится, у меня представление на майора ушло, труппа мне только не хватало в мою смену,- отпивал чай дежурный смотрел, как патрульные вытаскивают Ивана. Патрульные бросили Ивана на лавочке в парке.

– Поди не сдохнет,- сплюнул патрульный. Полицейская машина унеслась прочь, подвывая сиреной…

- Мама давай мы тебя в городской парк увезем? Воздухом подышишь, книжку почитаешь, посмотри какое утро? На людей посмотришь, сегодня воскресенье,- предложила дочка Маргариты.

 –Ладно везите, инвалидку мешаю я вам.

 – Мам ну что ты, в самом деле?

– Да поехали уже, я понимаю вам двоим нужно побыть, как никак молодожены. Осень выдалась теплой. Маргарита Владимировна катилась по парку, колеса коляски шуршали листвой.

– Фуу бомж, весь вид портит, - брезгливо сморщила красивое лицо Маргарита. Стараясь быстрее проехать мимо окровавленного Ивана. У входа в парк остановился фургон. Двое крепких парней поставили на землю инвалидную коляску.

- Сегодня тут работаешь, смотри нажрешься, башку открутим,- пообещали они инвалиду.

 – На вот, рекламу!- повесил на шею ему картонку с надписью ( ПАМАГИТЕ УЧАСНИКУ ЧЕЧЕНСКОЙ ВОЙНЫ).  Сегодня подавали мало. Перед Алексеем сидящим в коляске в камуфлированной кепке два десятка медяков. Подошел знакомый алкоголик, молча протянул половину чекушки водки. Алексей знал, он выпьет и голова перестанет дрожать. Кадык заходил на худой  давно небритой шее.

– Это кто? – кивнул алкоголик на Ивана.

– Не знаю, с утра тут лежит. Собака рядом с ним сидит.

 – Так может того, покойник?

– Дышит я подъезжал. Подошла старушка:

- Надо, скорую вызвать может плохо человеку?

 - Автомат далеко лень идти, пусть себе лежит. Старушка вызвала, скорую с мобильного. Карета приехала быстро. Фельдшер посмотрел на Ивана.

– Я не могу его взять, у меня бомжа никто не примет в приемном покое.

 – Так что делать? – спросила старушка.

– Пусть милиция разбирается, мы по рации передадим, чтоб приехали,- скорая укатила. Иван застонал, открыл глаза.

 – Вот в себя пришел, на браток опохмелись,- протянул чекушку водки, в которой оставалось на дне.

 – Не хочу, где я?

– Где ты, в парке на лавочке, что совсем не помнишь ничего?

 – Помню, менты били, деньги забрали.

- Ну это как водится не ты первый не ты последний,- допил остатки водки алкоголик. Иван сел на лавочке смотрел на инвалида не отводя глаз.

 – До дому дойдешь или помочь?- подхватил под руку алкоголик.

– Постой,- Иван с трудом стянул инвалида на землю, задрал камуфлированную куртку.

 – Ты что делаешь? Леха ходить взаправду не может,- возмутился алкоголик. Иван положил руку со сломанным полицейскими пальцем на спину инвалида.

 – Жжет!- орал Алексей. Бездомный пес, которому достались половина пирожка прыгал вокруг заходился в истеричном лае.

 – Извините, я не хотел,- Иван снова лег на лавочку, поджав колени к груди.

– Придурок какой- то, давай Леха сесть помогу, поворачивался к инвалиду алкоголик. Он так и застыл на месте, Алексей медленно держась за коляску вставал на ноги. Поднялся, сделал несколько неуверенных шагов. Алкоголик так и стоял с открытым ртом. Бездомный пес лег рядом с лавочкой положил голову на передние лапы.

- Лех как же так?

– Сам не знаю, жжет как огнем, зато я ноги чувствую.

 – Что за мужик то такой? У него с руки  искры летели, своими глазами видел. Как Иисус Христос  голыми руками лечит,– удивленно смотрел на Ивана алкоголик.

– Я могу ходить!!!!- на весь парк закричал Алексей. На другом конце парка Маргарита Владимировна положила книжку на недвижимые ноги, зло сказала:

- А я вот не могу.

 – Леха так это того обмыть это дело нужно? У тебя есть чего?- собирал рассыпанные медяки с тротуара алкоголик.

–Толян пошли отсюда, пока за мной не приехали,- назвал по имени алкоголика Алексей.

– А как же мужик этот?

– Пусть лежит вдруг денег запросит, где я возьму?

 – Пошли ко мне Леха тут на белую хватит,- тряхнул гостью медяков Толян…

 - Где этот, урод?- ходили братки вокруг пустой коляски.

 – Гена давай этого заберем, мы до ночи искать будем,- кивнул головой на Ивана.

 – Шефу что скажем?

 -  Ему все равно кто побираться будет, коляска на месте, а кто в ней сидеть будет какая разница.

 – Грузим. Ивана волоком утащили в фургон, где уже сидели четверо бродяг. Дворняжка скулила сидела рядом с открытой дверью машины.

 – Ген может шавку закинем, когда они с собакой или кошкой сидят больше подают?

 – Хочешь закинь, нагадит в машине  сам мыть будешь. Пока братки перепирались, дворняжка сама запрыгнула в машину, легла Ивану под бок. Привезли Ивана с остальными побирушками в подвал особняка за городом. – Ну сколько?- первым делом спросил толстый  лысый мужчина с наколками на голом торсе.

 – Вот шеф,- протянул деньги, предварительно обмененные на бумажные купюры, один из братков.

-  Мало, по полбутылки пойла им жрать не давать,- брезгливо поморщился.

 -Это что за дерьмо? – посмотрел он на Ивана, которого вытаскивали из машины.

– Так шеф Леха сбежал, пусть этот работает.

- Ты идиот? Как он сбежать мог неходячий?

– Откуда я знаю, мы приехали, коляска стоит, Лехи нет, этот на лавочке лежит. Вот и подумали, пусть место Лехи поработает.

 – Думать у вас нечем бараны, а если его искать начнут?

 – Кому этот бомж нужен, искать?- оправдывался браток.

– Смотрите у меня, будут проблемы с ним, голову оторву. И ещё Леху поищите, ему хорошо подавали.

 – Будь спок шеф, найдем.  Иван очнулся от того что кто то в темноте больно ударил его костылем.

- Не стони, заткнись, спать всем мешаешь,- раздался хриплый голос из темноты.

 – Воды,- попросил Иван.

 – Не царь сам напейся.

- Хриплый он не знает ничего, место Лехи привезли,- ответил женский голос. Под потолком  подвала зажглась тусклая лампочка.

– Вставай, вон кран в углу пей, потом свет выключи,- стояла посередине подвала возле стола заваленного объедками женщина лет пятидесяти одетая в грязное тряпье. Стакана не было Иван держась за живот пил прям из носика крана.

 – Где это тебя так разрисовали? – спросила она.

 – Менты.

 – Ааа, эти могут. Свет выключить не забудь,- женщина легла на грязный матрац не разуваясь, укрылась одеялом. Два дня Ивана не трогали, он так и лежал скрючившись.

 – Вставай, ночлег отрабатывать нужно,- толкнул ногой Ивана браток, утром третьего дня. Иван поднялся, попил воды из под крана. Обитателей подвала уже грузили в фургон.

- Шевелитесь, я вас, что зря кормлю? – шеф наблюдал за отправкой на работу. С дома вышла его двенадцатилетняя немая дочка.

– Кристина иди в дом, позже на прогулку выйдешь. Кристина показывала руками, что сегодня прекрасное утро светит солнышко, и она хочет провести его на качелях. Иван согнувшись, выходил из полутемного подвала, жмурясь от яркого солнца.

– Объясните новенькому его работу,- распорядился шеф.

- Ок шеф сделаем, - ответил браток, с угрюмым лицом после вчерашних возлияний. Иван сделал шаг к фургону, в голове вспыхнули черно- белые картинки девочки. Красным огнем горела голова девочки. Иван не мог сопротивляться, душа Ивана рвалась к девочке, ничего не замечая вокруг.

-  Садись, давай,- распорядился браток. Взгляд Ивана был прикован к голове девочки. Держась за отбитый живот, Иван подошел, обхватил руками голову дочки шефа.

 – Папа жжет!- закричала она. Одним ударом в ухо шеф откинул Ивана метра на три, от дочки. Ивана пинали на газоне братки. Шеф достал сигаретку прикурил, сделал две глубоких затяжки.

 – Не бейте его!- кричала Кристина. Медленно шеф повернул голову, удивленно смотрел на дочку.

 – Извините я не хотел,- бормотал, Иван закрывая лицо от ударов.

 – Что ты сказала, повтори? – шеф бросился на колени перед дочкой.

 – Пап скажи, чтоб не били,- растягивая слова, произнесла Кристина.

– Пошли вон уроды!- Только Иван уже не слышал этих слов, удар ногой  по голове отправил его в нокаут, братки пинали бесчувственное тело.

 – Машка! Машка твою мать бегом сюда!!!- орал вздувая вены на горле шеф, звал свою жену. Прибежала красивая молодая женщина.

 – Доченька Кристиночка ну скажи маме что мне говорила? – просил шеф держа за плечи дочку.

 – Мама папа я люблю вас, не обижайте дяденьку,- на распев произносила свои первые слова в жизни девочка.

- Отче наш еже еси на небеси, да святится имя твое, да пребудет воля твоя,- крестилась, читая молитву, жена шефа. Услышала первый раз в жизни слова своего ребенка.

– Закройте его, в подвале сами валите,- распорядился шеф. Ивана снова затащили в подвал, бросили на грязный матрац.

 – Машка теперь мы богаты. Ты понимаешь, этот бомж приложил руки к голове Кристины, я сам видел, искры летели, и она заговорила. Ты только представь, сколько мы на нем заработаем!- довольный шеф налил себе в бокал коньяку.

– Игорь, так нельзя. Ты все на деньги меряешь, Кристина заговорила. Этот человек сделал то, чего не смогли сделать врачи.

- Так и я про тоже говорю. Дадим рекламу, установим тарифы, и жизнь наладится.

– Папа увези дяденьку домой,- попросила Кристина.

– Цыц, курицы указывать мне! Сам знаю что делать!- прикрикнул на жену с дочкой шеф.  Ивана закрыли в отдельную комнату. Избитый человек не мог подняться, лежал на боку тихонечко стонал. В полузабытьи к Ивану тянули руки, просили помощи незнакомые люди. Иван очнулся от нестерпимой боли, скрипнул зубами. За окном раскинула свои объятия южная ночь. Сорвалась звезда, оставила свой недолгий яркий след на небосклоне и погасла во тьме.

– Вот так и я сгорел, и следа не оставил,- подумал Иван. Тихонько щелкнул замок, на пороге стояла Кристина.

– Дяденька пойдемте, я вас выведу, дома все спят. Иван собрал в кулак остатки сил, поднялся на ноги.

 – Папка хочет вас заставить работать, и все деньги брать себе. Мы с мамой просили вас отпустить, он наорал на нас. Вы мне помогли, помогите и другим детям,- Кристина провела Ивана к калитке в боковой стене забора.

– Вон там речка, вниз пойдете к городу выйдите.

 – Спасибо тебе дочка,- погладил по голове девочку Иван. До самого рассвета он брел вдоль речки. Взошло солнышко, Иван лег под куст, поджал ноги к груди…

 - Кто из вас открыл дверь? Я не понятно спрашиваю?!- швырял стулья Игорь. – Пап он хороший человек нельзя так с ним,- сказала Кристина.

 – Это ты выпустила?- взял за подбородок смотрел в глаза дочери Игорь.

– Я. Хлесткая пощечина была наградой дочери.

 – Ппп, ммм,- замотала головой Кристинка, говорить она больше не могла.

– Доченька что с тобой?- взяла ладонями за лицо дочку Маша.

 – Ммм, ааа,- нечленораздельные звуки выговаривала девочка.

 – Сволочь, гад,- бросила в лицо мужа Маша…

Трое суток шел Иван домой, плелась следом облезлая дворняга. Обходил стороной хутора, сторонился дорог. Ложился отдыхать на землю, и шел дальше, гнала вперед его мысль о некормленом жеребчике. На месте сгоревшего дома стоял свежее- залитый фундамент. Бригада рабочих снимала опалубку.

– Дед ты если скотинку завел, хоть кормил бы!- крикнул бригадир.

 – Вот довелось у полицаев побывать. Не своей охотой жеребенка голодом морил.

– Это они так разукрасили?

– Много добрых людей на свете, для которых человек книжка- разукраска,- усмехнулся разбитыми губами Иван.

– Дед кормили мы его и воды давали, не переживай. К тебе зашли ты не обижайся, овес брали. Только  в пыли извалялся, в руки не дается почистить. – Спасибо мужики, что животину не бросили.

 – Нам не трудно. Пепел заржал, услышал голос хозяина.

 – Ну вот я, говорил же что сильный я не брошу тебя покуда живой. Ты уж прости, задержался я,- гладил шею жеребчика Иван. Пепел тыкался, губами в руки, лицо казака. Косил глазом на дворнягу. Проспал Иван до самого утра, боль медленно отпускала живот.

 – Ну и рожа,- заглянул в зеркало на свое отражение. Разбитые губы, фиолетовые синяки под глазами, опухшее ухо.

– Это как же ты меня узнал? Я вот в зеркало глянул, в фильмах ужасов сниматься мне без грима можно. Вот с тобой управлюсь, пойду себя в порядок приведу. Ты ешь тебе сильным расти нужно, - разговаривал Иван с жеребчиком насыпая овса в кормушку. Сбрил остатки опаленной бороды, вымыл запекшуюся кровь с головы, постирал в железном тазике вещи. Сидел на солнышке смотрел, как строители закрепили анкерными болтами нижний венец бревен. Кран поднимал ровные оцилиндрованые бревна, укладывал каждое на свое место как детский конструктор. К обеду половина высоты стен стояла на месте.

– Как лихо выходит у вас,- подошел Иван к строителям.

 – Так большого ума не надо, все на станках сделано. Утеплитель укладывай, бревна пронумерованы у каждого свое место.

- Мужики обед!- закричал бригадир.

– Пойду, не буду мешать,- сглотнул слюну Иван.

-  Пошли с нами отобедаешь,- пригласил бригадир.

 – Да не удобно, как то.

– Не удобно, с бабой в гамаке и стоя. Пойдем, компанию составишь. Строители разложили снедь, на сколоченном из досок столе. Иван съел бутерброд с варенной колбасой. Тягучей болью отозвался живот на пищу. Иван согнулся, держась руками за живот.

- Дед ты чего? – спросил бригадир.

– Отбили внутренности мне блюстители порядка, значит чтоб в другой раз не баловал.

 – На вот чаю, запей сухомятку,- протянул чай в крышке от термоса бригадир. – Спасибо мужики за заботу, лишни хлопоты от меня,- отпивал чай Иван.

 – Да ладно дед все мы человеки.

 – Спросить хотел, кто вас строить прислал? Дом у меня тут сгорел, но земля то моя?

– Виталий Леонидович заказчик вот тут недалеко живет. Он все оплатил,- пожал плечами бригадир.

 – Тогда хорошо, я думал, кто прихватить хочет. Документы у меня в дому сгорели.

- Дед щас все в компьютерах, быстро восстановят, хоть и побегать придется за нашей властью. Приехал Виталий Леонидович.

- Иван ты где был? Я с ног сбился тебя искать?

 – С милицией знаком был, полиция круче. Познакомился, знакомство платным оказалось, деньги что ты мне дал как корова языком слизнула. Потом в бомжатнике пригрели, имидж как в рекламе на меня наводили, чтоб ухи как у слона были.

 – Ты их узнаешь? Я их из под земли достану.

- Пусть живут, Бог им судья. Виталий Леонидович строители сказали, ты дом заказал?

 – Не бери в голову подарок тебе. Для меня это мелочь, а тебе жить негде зима не за горами. Пойдем посмотрим, что в холодильнике у тебя, ты как маленький ребенок за тобой присматривать надо.

 – Пойдем Леонидыч, только у меня и холодильника нет.

 – Так ну тебя отправлять бесполезно, дома будь. – Виталий Леонидович уехал. Часа через два приехал водитель. Привез небольшой холодильник, две огромные сумки с продуктами, сумку с вещами.

 – Вот Виталий Леонидович прислал, сказал на днях заедет, поедете с ним новых вещей купите. Пока вот своих прислал,- выгружал с машины сумки водитель.

 – И на том спасибо огромное передай ему.  Строители протянули провод времянку, повесили лампочку и прикрутили к стене розетку.

– Ну вот дед и до тебя цивилизация дошла,- улыбнулся бригадир.

– Теперь мы с Пеплом заживем,- раскладывал продукты в холодильник Иван. – Пойду верхний венец укладывать, считай за день, стены готовы.

 – Быстро вы.

 -Дом то небольшой, и дело привычное, - бригадир вышел. Иван разложил продукты, открыл пакет с кефиром, отпил прямо из горлышка. Лег на топчан уснул. Разбудил его вой сирены скорой помощи. На строй площадке толпились угрюмые мужики, из скорой доставали носилки.

 – Так мужики, очень аккуратно сантиметр за сантиметром. Подозреваю, перелом позвоночника,- строители выполняли указания фельдшера, перекладывали бригадира на носилки.

 – Как он так? – спросил водитель скорой.

 – Сверху сорвался и спиной на бревно упал. Бригадир скрипел зубами, стонал при каждом движении. В глазах Ивана загорелось красное пятно на позвоночнике бригадира. Вокруг менялись цвета, заменяя все черно- белой картинкой.

 – Отойди мужики,- Иван перевернул на живот бригадира, задрал спецовку. Ладонь легла на спину. Бригадир извивался кричал что жжет. Только когда Иван убрал руку фельдшер смог откинуть Ивана от бригадира:

 – Ты что творишь? Его шевелить нельзя!!!

 – Извините,- Иван закрыл лицо руками пошел к себе. Он не понимал что происходит, почему после каждого случая силы покидали его. Он с трудом шевелился, все тело было чужим, плохо слушалось. Дворняга запрыгнула на топчан, легла рядом положила морду, Ивану на грудь заглядывала в глаза.  Облегчающий сон никак не приходил. Иван лежал с открытыми глазами смотрел в потолок. Детские воспоминания заполняли голову…

 Прадед который отсидел пятнадцать лет в лагерях за восстание казаков на  Дону. Израненный с контузией вернулся с войны. Довелось ему поработать и в колхозе. Держит его на коленях, гладит по кудрявой голове.

 – Не плачь казак терпи, атаманом будешь. Ну всыпал батька ремня делов то на копейку. В жизни казака боли гораздо больше есть, чем ремень батькин.

- Дедушка, ну какие казаки? Я партийная ляпнет Ваня, где не надо у меня проблемы будут,- вмешалась в разговор мамка Ивана.

 – Вот Ванятка, казаки предки им помеха, запоминай. Жизнь она длинная, и бабы тебе душу вынут, и власти горбить на них заставят.  Ты слухай деда и на ус мотай. Крепко в голову свою кудрявую забей, пусть гвоздем каленым в черепушке сидят слова мои. Один конь боевой казачий тебя никогда не подведет, плохо хорошо он всегда с тобой будет. Продай последнюю рубаху, а накорми его и почисти, загибайся от ран, а свого  коня уважь, побалуй горбушкой посоленной. И не будет товарища преданней у тебя, и боль и радость он разделит с тобой. Уйдешь ты в поход, али в тюрьму посадят, станешь немощным или ещё напасть какая приключится. Баба то она через полгода к соседу бегать начнет, а вот конь твой того соседа и на дух не подпустит к себе. Беги  Ванятка, играйся слова мои не забывай, пойду я, прилягу в садочке, подремлю малость,- отпустил с колен правнука казак. Не встал больше прадед с кровати, поставленной на лето в саду. Похоронили на городском кладбище под деревянным крестом. Тайком чтоб никто не видел, положили под смертную подушку Георгиевский крест. Давно уже нет прадеда. Слова его врезались в память Ивана. Пройдут года,  и Иван передаст их слово в слово своему внуку. Пусть врезаются в небо ракеты, пусть весь мир окутает интернет, летят самолеты соединяя или разлучая людей. Пусть  мир меняет ценности, заковывает людей в денежную кабалу, делая их рабами уюта и комфорта. Но ни один самый новый самолет, ни один банк, дающий деньги под проценты, пусть олигархи хвастают что засунули под капот своего автомобиля целый табун лошадей, ничто для казака не заменит седло,  воли  и верного коня и острой дедовской висящей на ковре шашки…

Просветлело на востоке небо, пряча звезды в свои бескрайни закрома. Иван поднялся, ополоснул лицо в рукомойнике. Пепел стоял  в загоне, утренний ветерок играл с гривой.

- Ну что конь казачий, будем тебя к седлу приучать?- прошелся щеткой по шерсти жеребчика Иван. Пепел стоял смирно, только дрожь пробежала по его телу от непривычного груза на спине.

 – Ну хорош красавец, я то думал фордыбачить вздумаешь,- гладил жеребца Иван. Тугая подпруга обхватила конскую грудь. Пепел переступал с ноги на ногу, но не сходил с места.

 – Пойдем, пообвыкнешь,- повел в поводу жеребца Иван. Взошло солнышко, приехали строители, а Иван все водил жеребца в поводу по округе.

 – Вот и пришли, умница ты у меня, снял седло Иван, повесил на изгородь. Вытер тряпкой вспотевшую спину Пеплу.

 – Иван, - окликнул его бригадир, он стоял облокотившись на доски загона. Иван молча подошел вытирая руки все той же тряпкой.

– На это тебе,- протянул пачку купюр бригадир.

 – Не возьму.

– Иван если не ты меня бы уже разрезали врачи по запчастям, и как обратно сшили ещё не известно. Бери у тебя руки золотые, дар в тебе заложен. Я слышал, как Виталий Леонидович про тебя нашему начальству рассказывал. Не поверил,  подумал брехня грешным делом. Мысли были, очередной шарлатан завелся. Иван когда я упал, слышал как позвоночник треснул, и ног не чувствовал. Так что не обижай, бери деньги. Я не олигарх они мне горбом достаются, разбрасываться ими не приучен. Так что от души даю, ты их заработал, по больницам с меня намного больше бы стянули.

– Бригадир ты мне дом строишь, с моего дома и упал, так что не возьму, хоть заобижайся у меня тоже совесть есть. Может и дали мне тот дар не знаю, но никто не сказал, чтоб я за него деньги брал. Менты меня мытарили, бандюги в подвале держали. Ты один за четверо суток мне кусок хлеба протянул. Неужели, я на сволочь последнюю похож, с тебя деньги брать?- Иван взял седло пошел в денник.

 – Иван вечером с меня поляна!- крикнул вслед бригадир…

Батарея бутылок на столе. На расстеленных газетах нарезанная колбаса, хлеб. В пакетах купленные в магазине салаты. Минеральная вода и соки из консервантов, пластиковые стаканчики, дополняли накрытый мужскими руками стол.

 – Мужики вы все давно меня знаете, не первый год работаем вместе. Своими глазами видели, в какую я беду вчера попал.  Пусть на земле будет больше таких людей как он. Так вот хочу выпить за золотые руки Ивана!- поднял наполовину налитый водкой пластиковый стакан бригадир.  Садилось солнышко, своими косыми лучами ласкало кубанскую землю. После третьего тоста мужики немного расслабились. Напряжение что они сидят за одним столом с человеком, который делает голыми руками, что не могут сделать врачи, растворялось в алкогольных парах. Понемногу  сначала осторожно начали задавать вопросы, как так Иван научился. Интересовались откуда он, просили рассказать о жизни.

– Раз интересно вам расскажу все без утайки, и скрывать мне нечего. Давайте мужики выпьем за все хорошее на земле, за тех кого нет с нами больше, и за тех кто придет после нас. Мужики выпили, сидели молча слушали не перебивали.

- После армии вернулся, устроился на конезавод работать, ещё до армии у меня был первый разряд. Взяли меня тренером- наездником, сам выступал на скачках, потом мне группу ребятишек дали при конезаводе детская секция была. Женился в двадцать пять лет, жену любил, так что небо с овчинку казалось. Бабушка мне дом по завещанию оставила, вот и жили мы. Зарплата не большая у меня была, зато времени много. Хозяйство завел курочки поросятки, огород большой в достатке жили. Тут с конезавода жеребчика списали, Покорным звали, так я выкупил его. К охоте пристрастился, верхом милое дело без добычи домой не возвращался. Моя Галя на седьмом месяце была. Как то ночью будит меня плохо ей, скрутило всю. Скорая, приехала через два часа. Девяностые наступили, то бензина у них нет, то машина сломалась. Она синяя уже только губы кусает до крови.  Ночь выдалась, ливень как из ведра хлещет, ветер деревья ломает. Под утро она умерла уже, оставила мне дочку семимесячную. Пил я месяц. Пью и плачу водку слезами разбавляю. Хотел руки на себя наложить, так тосковал по своей Галочке. Врач был старый уже, наверно понял мое состояние, не знаю. Вот ночью тайком завел меня в палату, где дочка лежала. Гляжу я, лежит завернутая в пеленки и глазенками на меня лупает.  Вот как увидел её, пить бросил, на могиле жены поклялся, вырастить её на ноги поднять. Тут и перестройка до нас добралась, закрыли секцию, лошадей распродали, что можно было, остальных на колбасу пустило наше высокое начальство. Остался я с дочкой на руках и мой Покорный у меня. Работы нет развал кругом. Жить то как надо вот браконьерничать начал. Верхом на Покорном, по полсотни километров в день проходил. Китайцы хорошо платили особенно за рога марала и за медвежью желчь и лапы. В один сезон очень хорошо заработал. Открыл бутик на рынке, с Китая тряпье и обувку возил, где оптом распродам, где как. Деньги появились, старый дом снес, новый построил, машину купил. Дочкой мало занимался, все больше в бизнесе крутился. Однако закончила она школу с золотой медалью, и в институт на грант поступила. И все домашние дела на её свалил.  Дом уберет, кушать приготовит. На третьем курсе замуж вышла, зять хороший хозяйственный. Он без отца рос, так что не скажу мне в рот заглядывает, каждое слово ловит. Я его в свой бизнес взял. К тому времени товар уже фурами возил. Двадцать лет бобылем прожил, думаю дочку вырастил пора и о свой старости подумать. Роман у меня закрутился с одной вдовой. Вот и в дом её привел. У неё сын пятнадцать лет. Зажили, по началу все хорошо было. Потом замечать стал, шпыняет она мою Катю, сама морду накрасит и по подружкам, а дочка обстирывает их обеды- ужины готовит. Я все больше в разъездах, начали до меня слухи нехорошие доходить, что гуляет она от меня. Приехал я как то раз, дочка мне конверт отдает. Говорит пап тебе по почте пришло. А мы за ужином сидели. Её сынок рожей воротит то не досолено ему, то пересолено. Тарелки по столу отшвыривает. Дочка оправдывается моя. В душе кипит все на этого недоумка, и не скажешь ничего чужой. Встал я из за стола ушел в комнату. Открываю конверт, а там моя любимая с мужиком в разных позах. Вышел я в кухню одел сыночку её тарелку с борщом на голову и пинками вышвырнул из дома обоих, - Иван замолчал, поднял давно налитый стакан. Выпили, молча, каждый думал о своем.

– Да стервы эти бабы все одним миром мазаны, рассказывай дальше Иван,- вздохнул бригадир.

– А что дальше запил я, горькую. Как в душе, какая – то струна оборвалась, которая пела. Зять бизнес потянул, я вроде как и не у дел остался. Встану  утром двор подмету и брожу как неприкаянный. Дочка с укором смотрит. Подойдет обнимет говорит:

- Не пей папка ты не старый ещё, найдешь свое счастье.

– У меня в душе буря поднимается.  Вспоминаю,  как ругал её за эту бабу, упрекал, что жить нам не дает, косо на неё смотрит. И так мне стыдно становится, что свою родную кровь на кусок шалавы променял. Покорный мой от старости пал, ружье на чердаке заржавело без дела. И понял я что всю жизнь бежал не в ту сторону. Что не успел самое главное сказать в жизни, как я любил их. Разменивал свою любовь и счастье  на рубли и доллары. Вспомнил я что даже на кладбище своих предков не был уже года три, все дела не пускали. А может деньги глаза застилали, отговорки себе оправдание находил. Поехал, гляжу могилки убраны, вычищены, оградки покрашены. Ничего не пойму, вернулся домой, дочке говорю так и так. Она мне и говорит:

- Папка мы с Михаилом ездим, убираемся, сначала к маме зайдем потом уже к дедам прадедам.

 – Вот тут мужики и понял, какая я сволочь. Жене на могилку, которую любил больше жизни паршивый цветок не  принес  за три года. Маялся душой страшно, белый свет не мил стал, сам себя изнутри сгрызаю.  Тут я узнаю, что продают внука моего Покорного. Купил, а он такой же, как и его дед один в один уродился. Привел домой поставил в загон, где Покорный стоял, отпустило меня немного смысл какой то, появился в жизни. Дочка внука родила к тому времени.  Сели обмывать мы рождения внука, как водится всю округу позвали. Зять Мишка мне свидетельство о рождении подает. Открываю я значит и ошалел. Внук на мою фамилию записан, я и слова от радости сказать не мог. Зять мне и говорит:

- Папка это тебе подарок от нас с Катей. Другого  внука на мою фамилию запишем.

 – И назвали в честь меня Иваном. Вот тут мужики и понял я какое я ничтожество. Утром машину продал, были у меня сбережения конечно на черный день. Добавил денег с заначки, Михаилу купил новый джип с салона.  Четыре бутика у меня к тому времени было, все на зятя записал. Выписал дарственную дочке на дом. Ткнул в карту пальцем, попал в Черное море и решил, уеду не буду молодым мешать свою жизнь налаживать. Снял в банке остатки денег, поцеловал внука и дочку, загрузил Пепла в вагон, прихватил дедовское седло и поехал. Приехал в Краснодар, ночь темно.  И пошел, сам не знаю куда. К утру вышел из города, веду в поводу жеребенка. Так больше недели мы с ним шли. Как то гляжу, вывеска продается дом. Вот и купил, картошку, помидоры сажал, продавал, где шабашка подвернется, на жизнь хватало, да и сколько одинокому казаку, с жеребенком надо? Десяток семей пчел купил, медом торговал по соседям. Только овса прикупить, а выпас считай круглый год. В прошлом году засуха была, земля не поливная вот и прижучило меня немного безденежье. Тут меня молнией шандарахнуло. Сам не пойму что со мной произошло, когда человек передо мной которому помочь могу. Вроде как черно- белая картинка на цветную меняется, и красным пятном горит место, где болит у человека. В это время сам не знаю что творю. Вот и весь рассказ о моей жизни уместился за бутылкой водки мужики. Время перевалило заполночь, строители стали собираться по домам.

 – Да Иван досталось тебе,- протянул для прощания руку бригадир.

– Обычная жизнь миллионы людей так живут. Я не в обиде на жизнь значит так и должно быть. Кому то это нужно, там на верху кто судьбами людскими распоряжается…

 Потянулись люди к Ивану, сначала по одному привозили их родственники. Каждого со своей болью, с безысходностью в измученных болезнью глазах. Никому не отказывал Иван, не брал денег с людей, сами оставляли, кто сколько мог. Были дни, когда Иван находил оставленные пачки денег иногда несколько купюр. Не осуждал никого, мысленно говорил спасибо человеку, оставившему деньги. Вечерами без сил валился спать. Смотрел свой единственный сон, в котором люди тянут к нему руки просят о помощи. Сон в котором каждый раз красивая женщина, которой он менял колесо смеялась и исчезала в необозримой дали, и только её  веселый смех звучал в ушах. Заезжал Виталий Леонидович скоротать вечер за бутылкой хорошей водки. Набирался сил Пепел, ходил под седлом гордо нес своего хозяина. К весне сделал Иван легкую тележку на рессорах. Каждое утро Иван верхом или в тележке проминал жеребца. Гордо подняв голову, Пепел нес своего седока навстречу ветру и новому  дню. С утра носились пчелы, собирали нектар, светило солнышко. К вечеру наползли тяжелые черные тучи. Потемнела вода в Кубани, затаилась природа в ожидании бури.

– Ишь ты напридумывают, - качал головой Иван, тыкая пальцами в кнопки ноутбука, который привез ему Виталий Леонидович. Иван ждал, когда загорится зеленый глазик на страничке дочери. Он нажимал кнопку, и на связь выходила его Катюша. Показывала Ивану внука, которого нельзя было удержать на месте больше двух минут. Вздохнул за окном первый порыв ветра, потух свет. Иван отыскал керосиновую лампу, которая осталась у него с тех времен, когда жил в деннике.

– Надо же свету нет, а техника работает,- вставил в дисковод свой любимый фильм Тихий Дон. Застучали первые капли ливня в стекло, Иван достал бутылку водки, нарезал сала и черного хлеба. Сидел, подпер щеку кулаком, смотрел на любимых героев. Свет фар ударил в окно:

- О Леонидыч приехал, как раз ко времени,- выглянул в окно Иван. В дверь постучали:

- Заходи Леонидыч не заперто! Вместо Виталия Леонидовича на пороге появились молодая девушка и парень.

- Здравствуйте, нам сказали, что вы можете сломанные позвоночники лечить?

– Могу, но не всегда, бывает не вижу ничего, люди с обидой уезжают. Не все от меня зависит.

– Может быть, посмотрите мою маму, мы заплатим, не сомневайтесь.

 – Отчего ж не посмотреть, привозите я почти всегда дома.

 – Она в машине, сейчас муж принесет её.  Иван сразу узнал женщину из своего сна. Ту которой менял колесо на трассе в тот день когда ударила его молния.

 -Кладите на диван её платье снимайте,- распорядился Иван, в глазах у него уже сменяются картинки цветные на черно- белые, горит красным пятном поврежденный позвонок. Вот уже извивается Маргарита Владимировна под ладонью из которой летят искры, рычит дворняга забившись под стол. Устало Иван отходит, садится за стол из горла отпивает водку, закусывает салом.

 – Вы что творите?-  с круглыми от испуга глазами, спрашивает дочка.

 – Не подходите к ней, сама встанет,- грозно рыкнул Иван на дочку которая пытается поднять Маргариту Владимировну. Маргарита сначала потихоньку встает на колени, опираясь на диван. Проходит ещё десять минут и женщина стоит на ногах прикрывая руками грудь с красивыми розовыми сосками. Делает первые шаги, держась за стену.  Иван и сам не мог себе объяснить, что заставило его сказать:

- Ходить будет, но лечение не закончено. Через неделю её заберете, будет бегать не хуже моего Пепла.

– Сколько мы вам должны?- от изумления растягивает слова дочка Маргариты.

– Я денег не беру. Что встала, бери веник подметай комнату,- обратился уже к Маргарите Иван.

 – Мне одеться нужно.

 – Так подметай, что я сисек бабских за свои сорок семь лет не насмотрелся?- Иван слукавил, такую красивую грудь он видел впервые. Маргарита взяла веник, неуверенно наклонилась начала подметать пол.

 – Вы что, сказал же через неделю заберете, езжайте. Кто так тебя учил подметать? С углов начинать надо что ты возюкаешь середку комнаты? Бесновался ураган за окном, фары машины потухли вдали. Иван сидел выпивал, Маргарита подметала комнату.

– Все я закончила.

 – Закончила она, вон посуда в раковине не мытая,- Иван тайком поглядывал на красивую женщину, с канапушками на спине. Спиртное будоражило кровь, мужское желание наполняло Ивана. Посуда вымыта, вытерта составлена в шкаф.

– Раздевайся полностью.

– Зачем?

 – Лечить тебя будем дура,- Иван ведет Маргариту на улицу. Холодная дождевая вода с водостока льется на голову голой женщины.

– Стой тебе говорю!- перекрикивая шум ветра, командует Иван. Маргарита замерзла, дрожит от холодной воды, тело покрыли пупырышки, называемые в народе гусиной кожей.

 – Ладно, хватит, пошли в дом,- Иван дает женщине полотенце. Маргарита стучит зубами от холода.

– На вот для согреву,- протягивает стакан наполовину налитой водкой.

– Я водку не пью, меня от бутылки пива в сон клонит,- слабо возражает она.

 – А я говорю пей, или иди опять к врачам! Маргарита, морщась пьет, запрокидывает голову. Полотенце падает, обнажая красивое женское тело.

- Запить есть чем?- Маргариту всю передергивает от водки.

- На вот, закуси,- протягивает кусок сала Иван.

- Вы всех так лечите?

– Нет не всех, вам на ровном нужно спать.

 -Пойдемте, я вас уложу,- Иван идет в спальню стелет покрывало на пол.

 – Мне прям, на полу спать?- удивляется Маргарита.

– Ничего ровней в доме нет, ложитесь, вот простынью укройтесь. Завтра рано разбужу.

 – Зачем?

 – Вы о пользе спорта что- нибудь слышали? Вот завтра с утра и займемся для закрепления достигнутого успеха.

– У меня спортивной одежды с собой нет, - возражает Маргарита.

– Ничего найдем, я на кровати буду спать храплю немного, так что не пугайтесь.

- А мы в одной комнате спать будем?

– У меня другой спальни нет, надеюсь вы сильно не храпите,- Иван уходит в кухню.  На тусклом мониторе, который работает в экономном режиме, идут последние титры фильма. Иван сам себе задает вопросы и не может понять, зачем он оставил эту женщину? Или месть за унижение которое он испытал меняя ей колесо. Или же это другое чувство к понравившейся женщине? Бутылка пуста, дворняга спит, положив морду на лапы, фитиль лампы коптит.  За окном свистит ветер, будоража волны Кубани, в деннике прикрыв глаза спит Пепел. Иван подставил ладонь к стеклу лампы, дует огонек, метается из стороны в сторону, гаснет. Сигаретка перед сном освещает задумчивое лицо казака. Рядом с кроватью на полу ворочается Маргарита. Иван знает, она не спит, жесткие доски пола заставляют вертеться женщину, впиваясь в ребра.

– Извините вы не спите?- раздается голос Маргариты в темноте.

 – Сплю.

– А нельзя у вас одну подушку попросить? Уснуть не могу жестко очень.

– Привыкайте, нельзя,- Иван улыбается в темноте, поправляя свою подушку…

 Унеслась ночная буря, вдаль. Умытое дождем свежее  утро распахнуло свои объятия людям. Ласковое солнышко коснулось своими лучами мокрой травы. Пепел под седлом стоял у крыльца.

– Вставайте, хватит дрыхнуть!- будил Маргариту Иван.

- Ещё очень рано, я только уснула,- капризно сказала Маргарита.

- Кому здоровье нужно? Раз я сказал значит, немедленно вставайте!- Иван смотрел на стройные голые ноги женщины.

– Можно я немножечко ещё посплю?

– Не можно!- Иван больно хлестнул нагайкой по мягкому месту Маргариты.

- Ой, вы что?

 – Бегом!

 – Я не одета!- закуталась в простынь Маргарита.

– На вот, через минуту чтоб на улице была, и босиком,- кинул из шкафа тельняшку Иван. Маргарита бежала босиком по дороге, ноги разъезжались на мокрой траве. Иван ехал рядом на Пепле.

– Ну, вставай чего как порося посередке лужи разлеглась ты ещё захрюкай от удовольствия!- сказал он когда Маргарита споткнувшись, растянулась во весь рост в грязной луже.

 – Я больше не могу,- вытирала грязные капли воды с лица Маргарита.

– А я говорю, можешь, вот тебе ускоритель,- Иван нагнулся, стукнул ввитой кожей нагайки по заду Маргариты. Женщина взвизгнула от обжигающей боли побежала по дороге. Под мокрой тельняшкой в такт бегу раскачивалась её грудь. Иван сглотнул слюну.

– Фашист, - тихонько сказала она.

 – Это тебе за фашиста,- нагайка оставила красный след на ляжках. Маргарита вприпрыжку понеслась дальше.

- Ладно, на сегодня с тебя хватит,- когда круг в пять километров был позади. Маргарита тяжело дышала, нагнулась уперлась руками о колени. Иван глянул, что под тельняшкой видны стринги женщины.

- Иди завтрак готовь, я ещё круг промну Пепла. 

– Олень,- сказала в след удаляющемуся Ивану Маргарита.

– Стерва, я тебе устрою веселую жизнь, будешь знать как людей ни во что не ставить,- разговаривал Иван с Пеплом.  Целый день ехали люди к Ивану. Вечером Маргарита собрала деньги оставленные больными. Она не поверила своим глазам, держа увесистую пачку.

– Скажите тут деньги люди оставили куда положить?

– Вон в углу мешок стоит, туда кидай. Маргарита открыла мешок, который больше чем на половину был наполнен купюрами.

– А почему вы в банке деньги не держите?

 – Сама не видишь? Не поместятся они в банку. Чем глупые вопросы задавать полы помой, натоптали за день, я Пепла накормлю. Маргарита нагнувшись мыла полы Иван стоял у входа смотрел на круглый зад женщины, который вилял из стороны в сторону.

- Хороша,- сам для себя неожиданно сказал вслух Иван.

– Что вы сказали?

– Хорошо говорю, полы моешь молодец, - отвел в сторону глаза Иван.

– А я думала на меня пялитесь.

– Надо оно мне, дел вроде у меня других нет, на чужих баб разглядывать, - махнул рукой пошел на конюшню Иван. Дворняжка вильнула хвостом побежала следом за Иваном.

– Ну – ну вечером посмотрим, - усмехнулась вслед Маргарита. Короткий звонок дочери и через час Маргарита одевает, красивое платье. Ажурные чулки обтягивают стройные ноги, крема и тени из привезенной косметички и уже совсем другая женщина выходит готовить ужин. Красиво сервированный стол ждал Ивана.

- Ух ты аппетитно как выглядит, а вот нарядились вы зря, пойдемте во двор перед ужином процедуры положены.

– Какие процедуры?-  Маргарита стоит посередине двора.

 – Как какие водные конечно,- Иван зачерпывает полное ведро холодной воды из бочки, окатывает Маргариту.

- Гад, у меня макияж и платье! Хоть бы предупредили я сняла, верещала Маргарита.

 – Опять бы сказали, что пялюсь на вас,- Иван спокойно зашел в дом принялся за ужин. Платье испорченно, Маргарита вздыхает, одевает тельняшку, садится за стол. Жаренные в духовке куриные крылышки тают во рту.

- Вам понравилось, как я приготовила?

- Ну, если постарались, могли бы и вкусней приготовить,- отвечает Иван набитым ртом.

– Скажите честно, я же вам нравлюсь?

– Возможно вы и красивая, но женщин в моей жизни больше не будет.

 – Чем  женщины вас так обидели Иван?

- Скажете, вы меня не обижали?

 – Чем же я вас обидела?

– Это была моя месть вам, можете уезжать, вы здоровы и помочь, я вам больше ничем не смогу. Наверно вы забыли, когда я вон там на трассе менял вам колесо?  Напомнить, как вы меня обозвали?

– Помню, вы тогда с бородой были, я вас и не узнала совсем.

-Можете звонить дочери, пусть вас забирают, ужин закончен, все точки расставлены. Иван пошел в спальню разделся, лег спать. Он слышал, как гремит посудой Маргарита. Погас свет, Маргарита тенью зашла в спальню. Шуршало снимаемое белье.

– Подвинься Иван жестко на полу. Дочка только завтра вечером смогут забрать надеюсь, сильно не стесню?... 

Пепел крутился, не давал накинуть седло, к запаху хозяина добавился  незнакомый запах женщины.

- Пруу стой, чего это сегодня с тобой, - накинул седло на спину жеребца Иван. – А меня сегодня на пробежку с собой не возьмете? – Маргарита потягивалась в дверях. С этого дня начались семейные завтраки обеды и ужины. Не знал Иван только одного, были установлены расценки на его услуги. И уже не каждому они были по карману. Маргарита через два месяца восстановила свой бизнес. Мешок с деньгами в углу изрядно похудел…

- Ух, ты Иван везунчик, какую красавицу себе отхватил!- зашел Виталий Леонидович. Это дело нужно обмыть! Наливай Иван.

– Маргарита,- протянула ухоженную руку.

– Для такой красавицы просто Виталий. За столом Иван чувствовал себя не в своей тарелке. Разговор Маргариты и Виталия Леонидовича перешел на рельсы большого бизнеса, в котором Иван ничего не понимал.

– Вы тут поговорите без меня, пойду я с ног валюсь,- устало встал из за стола Иван.  С этого вечера начались долгие одинокие вечера Ивана. Маргарита все чаще ссылаясь на бизнес, задерживалась допоздна. Если бы смогли говорить Пепел и дворняжка, тогда бы Иван узнал, что все чаще запах духов Маргариты перемешивается с дорогим парфюмом Виталия Леонидовича.  Утром как обычно Маргарита чмокнула Ивана в щеку, уехала на работу…

 -Можно к вам?- На пороге стояла Маша, держала за плечи Кристину.

- Да конечно проходите.

– Вы не смогли бы Кристину посмотреть?

– Я ничего не вижу,- внимательно всматривался в девочку Иван.

– Она не говорит. Вы не хотите помочь? - Маша заплакала.

– Я честно не вижу, ничего.

– Нннн,- Кристина показывала пальцем на ноутбук.

– Не пойму, ей ноутбук нужен?  В ответ Маша только пожала плечами.

– Иди возьми,- разрешил Иван. Кристина быстро печатала, в так бренчания клавиатуры на мониторе черным бисером нанизанные на нить строки появлялись буквы.

– Дядя Ваня вы не сердитесь на нас, я очень хочу разговаривать и ходить в школу для нормальных детей. Помогите мне снова я очень вас прошу.

 – Солнышко Кристинка  честно не сержусь, я не вижу, - гладил по голове Кристину Иван.

– Дядя Ваня мы с мамой ушли от папы, и завтра уезжаем к бабушке. Мама собрала деньги, на лечение только помогите, - Кристина подняла на Ивана синие глаза полные слез. Тяжело вздохнул Иван, сел на стул. Ему казалось последние силы покинули его.

- Пойдем дочка,- взяла за руку Кристину Маша.

– А вы очень плохой человек злопамятный. Муж, с которым я разошлась вас обидел, при чем тут ребенок? Лучше бы сдохли в том подвале, чем дали надежду, а потом забрали!- Маша хлопнула дверью вышла на улицу. Иван сидел, обхватил голову руками, слова женщины звенели в ушах.

 -Это не дар это проклятие!- Иван отшвырнул стул, бегом выбежал на улицу седлал Пепла. Машина в которой увозили Кристину уже повернула на трассу. -  Пошел,- вытянул плетью Пепла Иван. Жеребец взвился свечкой, с места рванул в галоп. Сильные ноги жеребца оставляли метры земли за собой. Свистел, ветер в ушах, срывал слезы, бросал их на Кубанскую землю. Иван видел в черно- белых красках удаляющеюся машину с красным пятном. Плеть оставляла рубцы на шелковой шкуре Пепла. Жеребец летел вытянувшись струной, распластался в бешенной скачке. Остался позади Заветный, пригород со своими ровными рядами побеленных деревьев. Машина не свернула в город, набирала скорость по асфальтированной  трассе М29. Давно скрылась  с глаз машина, Пепел с хрипом выдыхал воздух.  Красная точка таяла, растворялась в дорожном мареве. Иван натянул повод. Пепел стоял, низко опустив голову, с него хлопьями падала желтая пена. Иван сел на траву,  до самого вечера смотрел, в сторону, где скрылась из глаз Кристина. Обратно шел пешком, Пепел шагал следом. Ехали мимо машины, Иван отворачивался от слепящих фар, шагал по обочине. Знакомое кафе, расходятся последние посетители.

– Хозяин водки можно?

– Мы закрыты уже,- ответил отец Армена, не оборачиваясь к посетителю.

– Мне с собой бутылочку.

– Тогда можно, какой разговор. Иван ты! Заходи дорогой, совсем нас забыл! – обрадовался хозяин кафе, оглянулся увидел Ивана.

– Проходи, садись за стол гость дорогой! Мой Армен в институт в Москве  поступил, давай выпьем вместе, век Бога молить за тебя буду!  Через минуту официантка несет шашлык, ставит на стол графин с водкой. Горит лампочка над столиком, где сидят двое мужчин, до самого рассвета…

- Ты где был? И почему пьяный?- встречает Маргарита Ивана.

– Рит не обижайся, знакомого встретил, в кафе сидели, - оправдывается Иван.

 – Пока ты по кафе сидишь нас обворовали, между прочим!

– Надо было полицию вызвать.

 – Дождешься, найдут они. Мешка с деньгами нету, ты понял?

– Нет, значит так на верху, кому то угодно, деньги дело наживное. Самое главное все живы здоровы.

– Как ты мне надоел, своей безответственностью! Я не люблю больше тебя, живи, как знаешь, я ухожу от тебя!- Маргарита собирала свои вещи, уносила в машину. Закрывала ими мешок, с деньгами который лежал на самом дне багажника. Иван достал бутылку водки, сел за стол.

– Вот вы мужичье колхозники, все водкой заливаете, только зря на тебя время потратила!  Не нужен ты мне больше, и зубы у тебя кривые! Не люблю и никогда не любила, вот тебе крест! – крестясь, хлопнула дверью Маргарита.

– Зубы тут при чем? У самой половина вставных,- пожал плечами Иван.  Полилась водка в стакан, одна за одной, пустые бутылки становились в ряд на полу. Каждый следующий день Иван дожидался двух часов дня. Седельные сумки наполнены бутылками, Пепел везет хозяина домой. Напрасно стучатся люди в закрытую дверь, только дворняжка скулила в ответ…

Ушла в небытие красавица осень, пролилась дождями на кубанскую землю. Трепал ветер голые ветви, тополей и орехов. Редко кому удавалось застать Ивана трезвым. Деньги так и оставались лежать там где их оставляли люди. Иван брал несколько первых попавшихся на глаза купюр, и снова уходил в запой. Капитулировала зима, уступая место буйной южной весне.

 – Что за письмо?- подумал Иван, нажимая мышкой на свою почту. Написанное письмо  от Кристины всплыло на экране. Иван перечитал эти детские строки. Рука сама потянулась к бутылке. Стоп, внизу приписан электронный адрес. Иван неумело, чертыхаясь вводит его в поисковик. И вот на мониторе, синие как вода в Кубани глаза Кристинки. Неуклюжее послание с пожеланиями счастья и здоровья пишет Иван. Булькает водка в стакан, кусок сала положен на серый хлеб. Звякнул ноутбук оповещая, что пришло письмо.

 – Здравствуйте дядя Ваня, я видела, как вы скакали за нами, но мама не остановила машину. Я все равно верю, что вы вылечите меня, и я буду учиться, как все нормальные дети в нашей стране. Мама с бабушкой много разговаривали о вас и сказали что вы шарлатан. Я одна знаю, какой вы хороший на самом деле. И когда я вырасту обязательно выйду за вас замуж. Мы живем в Тульской области.  Пусть  тут холодно зимой, но у людей сердца горячей чем на юге. Дальше шел подробный адрес, где проживала Кристина. Стакан налит до краев, в руке хлеб с салом. Иван раздумывает, сдвигая к переносице брови. Водка вылита в раковину. На куске  фанеры белой краской Иван делает надпись. СРОЧНО ПРОДАМ ДОМ!  Подкован Пепел, натянут брезент на рессорной тележке. Нотариус подписывает документы…

– Надо с Леонидычем попрощаться,- поворачивает Пепла к соседу Иван. На террасе Маргарита, в белом махровом халате с большими красными розами по полю на голое тело, пьет чай с Виталием Леонидовичем.

– Доброе утро, вот попрощаться заехал, дом продал, так что не поминайте лихом.

– Иван может чайку?- смущаясь, спрашивает  Виталий.

– Не хочется, совет вам да любовь,- разворачивает Пепла Иван, машет рукой. – Иван погоди,- спускается с крыльца Виталий.

– Тпрууу,- натягивает вожжи Иван, Пепел кивает головой, бьет подковой по тротуарной плитке.

– Иван, ты не обижайся, но понимаешь Маргарита женщина красивая, дорогая. Тебе не по карману она с самого начала была. Ты правильно пойми дом, в котором ты жил я строил, так что там и моя доля есть, - Виталий Леонидович не смотрел в глаза Ивану.

– Так кто спорит, Леонидыч? Вот все деньги, за которые дом продал, возьми по совести сколь причитается,- протянул пачку денег Иван. Пачка купюр похудела на две третьих части.

– Все в расчете Леонидыч?

– В расчете,- с сожалением отдает оставшиеся деньги Виталий Леонидович.  Дворняжка виляет хвостом, смотрит Виталию в глаза своими карими глазами, и хочет сказать, что к его парфюму добавился запах дезодоранта Гриши банкира. Бежит трусцой Пепел по обочинам дорог, отмахиваясь от мух пушистым хвостом. Туда где на севере, горит ярким красным пятном боль Кристины. Ночевки у костров, положив голову на лапы смотрит на огонь дворняжка. Лампасы на синих штанах Ивана и хромовые сапоги. И с каждым днем  пути в глазах Ивана ближе красное пятнышко…

ЭПИЛОГ.

– Дед почему ты к нам не приезжал?- спрашивает молодой парень у старика с седой бородой.

 – Стыдно мне было Иван, за поступки свои стыдно за жизнь, прожитую зря, - гладит старик голову, старой слепой дворняги.

– Папка ну вот что ты наговариваешь?- Улыбается дочка Катерина. Держит на руках третьего внука.

– Шашлык готов! Прошу всех к столу,- снимает с мангала шампуры Михаил. На скрип калитки оглядываются все.

– Дядя Ваня, я диплом с отличием защитила, и замуж выхожу!- вбегает во двор, размахивая сумкой, красивая с синими как вода в Кубани глазами девушка. Целует щеку старика, летнее легкое платье раздувает ветерок, оголяя крепкие стройные, красивые ноги. За изгородью стоит Пепел, старость богато рассыпало серебро по вороной шкуре. Рядом бьет копытом вороной молодой необъезженный жеребец. Косит своим лиловым глазом, в котором горят походные костры казаков, на парня с пробивающимися над верхней губой черными усами…

            Возможно, и не было никогда этой истории. Пусть простят автора читатели, за выдумку, и каждый вспомнит, кого он обидел в своей жизни. 

 14. 02. 2014г.