Ах конкурс! Конкурс!

    Кто помнит конкурсы в школе? Было их много и проводились они очень регулярно.  Мне запомнился один :  конкурс патриотической песни.  Были такие в нашей школьной жизни.
    Однажды на перемене, было это зимой, к нам в класс  ворвалась  пионервожатая, тощая девица лет  двадцати пяти,  длинноносая с кудряшками на голове и с неизменным пионерским галстуком на тонкой  шее.  Это было в восьмом классе.  И заверещала   пронзительным голосом:
    - В  городе между школами проводится конкурс патриотической песни!!!!
Наш класс ответил ей безразличным молчанием.  Пионервожатая обвела нас истеричным взглядом и выдала:
- Ваш класс будет готовить песню!
Мы протестующие загудели.- Мы уже давно не пионеры.  Пусть они готовят.
Пионервожатая поправили на груди красный галстук.-  Директор решил  доверить  вам это почетное  задание.
Наш класс заорал: - Пусть  ашники  оправдывают доверие,-  наш класс шёл в школе под буквой- Б.- Их вечно нам в пример ставят.
Вожатая топнул ногой.
- Сказала, что вы будете петь, значит будете петь!  Иначе...,- и она зловеще сощурила глаза.
Наша  классная, только  что вскочившая в класс,  струхнула и  зпговорила: - Мы оправдаем оказанное доверие!
 И тут дверь в класс опять открылась и в нее протиснулась завуч.   Классуха  и вожатая  вперили в неё преданный взгляд, говоривший: - умрем, но выполним оказанное доверие!
  Умирать никому не пришлось, а нам  навесили петь песню.  Мы немного поупирались, а потом загорелись желанием удивить и поразить.
   Собрались после уроков своим коллективом и стали думать, что будем петь. И  решили спеть песню - Шли с войны домой советские солдаты.
Хорошая была песня, душевная.  Наши молодые мозги, не отравленные авторитаризмом и чинопочитанием, заработали на полную силу.  И мы решили обставить песню так:
Одна группа, солистов, поет песню. Вначале тихо, словно солдаты только подходят, потом громче.  Другая группа изображает радость встречающих.  И ко всему этому мы захотели показать короткий документальный фильм о войне. В доме культуры, где проходил конкурс, имелось всё необходимое. В общем мы развернулись не на шутку. Стали  думать, где подберём форму, кто во что оденется, как оформим сцену.  И вот во время полёта наших фантазий в классе  опять появилась вожатая, будь она не ладна  вместе со своим галстуком.  Она  вбежала  к нам на тонких каблуках,  заперебирала тонкими ножками и выставила  вперёд острый носик.
- Нам надо утвердить, какую песню будете исполнять,- скороговоркой сообщила вожатая.
- Мы уже выбрали песню,- успокоили  мы её.
- Как!  Кто разрешил?! - выкрикнул эта стерва.
Мы сами решили,- ответил наш класс.
- Нет! - выкрикнула остроносая. - Это не вам решать!- и вылетела из двери.
 - Будем держаться за свою песню и на другую не согласимся! -  коллективно решили мы.
И тут опять дверь распахнулась и в нее важно  вплыла  разгневанная завуч.  За ней вползла ехидная  вожатая, а следом, по –крабьи, протиснулась наша классуха.
-Что такое?-заорала  завуч.
-Они не слушают меня и не хотят петь выбранную нами песню,- заложила класс вожатая.
Глаза завучки  выкатились на лоб.  - Это кто не слушается?- прозвучал вопрос и глаза стали шарить  в поисках бунтарей.  И моментально остановились на нас, главных зачинщиках.  Ими были мы, пять подруг.  Нам и раньше всегда попадало  за разные провинности, но в этой ситуации глаза пообещали беспощадную расправу.  Мы сникли.  Завуч  восторжествовала и изрекла:
- Петь будете   - Землянку. 
Да что в ней покажешь?-запротестовали мы.
-Никто  ничего показывать не будет.  Надо только петь!  В этом конкурсе спектакли не  ставят!.  Сделаете декорации и вон наша Светлана сыграет на аккордеоне,-ткнула  она пальцем в дочь директора  районной плодоовощной базы, толстую и высокую.  Светка расцвела, мы разозлились, вожатая затрясла от восторга кудряшками.  Классуха   подобострастно закивала головой.  В общем на нас надавили и задавили в нас всю инициативу.
    Конкурс был через месяц.  Светка  дома разучивала ноты и играла.  Нас  каждый  день держали в актовом зале и заставляли петь Землянку.   Мы думали, что сойдем от этого с ума.  Затем настал черед декораций.  Нашли  ребята  какой-то ящик в мастерской, нарисовали на  листе картона печь в профиль  и фантазии кончились.  Завуч пришла на репетицию, посмотрела на всю эту галиматью и скорчилась.
- Что вы хотели изобразить?- обратилась  она к нам, подружкам.
- Пусть кто-то поет,- стали перечислять мы,-  а на сцене санитары внесут раненых и будут перевязывать.  И солдаты будут топить печь.
-Что?-взревели классуха и завуч, а вожатая, схватилась за сердце. - Чтобы и думать забыли про огонь!!!
-Уже забыли,- согласились мы.  - Будем делать вид, что топим  и  только дровишки станем класть.
- И никаких раненных.  А то, что это получится, несут раненых, а вы песни можете?  А вот форму надо достать.
  Прошел месяц и настал день конкурса.  Подготовились мы к нему как смогли.   Пели до одурения каждый день, достали всем гимнастерки в одном  из учреждений и пилотки на голову.  Взяли свою печурку  и два музыкальных инструментах:  аккордеон нашей  аккомпониаторши  и настоящую  гармонь!  Её взяла у своего деда наша подруга Лидка. Долго умоляла его и обещала вернуть в целости и сохранности.   Пришли мы в дом культуры и стали готовиться  к своему выступлению.  Школ в городе было семь и выступали все по очереди.  Когда прошло выступление  второй школы, мы погрустнели.  Они приготовили песню про молодогвардейцев. Саму песню я, хоть убей, не помню, но сценка была  отличной.   Показали, как схватили молодогвардейцев фашисты, как допрашивали их и пытали, как повели на расстрел и  молодые коммунисты и комсомольцы произносили слова любви к Родине и веру в победу.  Всем очень понравился  этот маленький спектакль.  А мы, маленькие ехидны, всей толпой повалили   к своей вожатой.
- Почему они сделали театрализованное представление, а нам запретили?
  Кудрявая  стерва схватилась за сердце.- Вы специально это говорите  потому, что плохо подготовились! 
- Мы готовились все время. Только песню надо было брать  ту, что мы хотели!
- Немедленно идите готовиться к выходу! -завопила вожатая.  А сама начала хватать ртом воздух,  словно задыхаясь.  К ней подскочила наша классуха.
-Вы людишки!-закричали она на нас любимым ругательством.- Видите, что с ней плохо, у нее больное сердце!  Идите на сцену!
Мы пошли.
  Подошёл наш выход.  На сцене поставили печурку,  возле неё полукругом легли наши ребята. Один взял в руки гармонь, словно играет, а другие слушают. Девчонки сели в кружки. Светка с  аккордеоном рассеялась, как  копна,  в правом углу перед микрофоном, занавес подняли и действо началось.
   Светка три раза стукнула ногой, это был сигнал нам, и мы запели.
-Бьётся в тесной  печурке огонь..  А она зараза замешкалась и отстала от нас.  И получилось: мы поём середину, а аккомпанемент  выводит начало, мы конец, а она середину.  Публика тихонько стала посмеиваться.   Мы продолжали петь.  Потом один солдат стал кидать в топку поленья, но они частенько вылетали за пределы ящика, хотя должны были оставаться там.  Смешки усилились.  Затем, по замыслу, вошла санитарка и начала перевязывать раненых. Посмотрела одного,  другого и стала перематывать голову третьего.  Песня и аккомпонемент шли вразрез друг с другом. Мы занервничали. Санитарка с перепугу слишком низко опустила бинт и завязала  глаза раненому. В зале громко смеялись над нашим выступлением.  Мы решили не сдаваться. Светка заиграла быстрей, мы допели до конца и вернулись к ней, начав от куда-то спереди.  Публика стала не жалея рук хлопать нам.  Аккомпониатор  сбилась и прекратила музицировать. Мы допели на сухую и замолчали. Зал рыдал и хохотал. И вызывал нас на – Бисс!
   Пристыженные  мы потянулись со сцены, оставив после себя только печурку  и забинтованной бойца, который  не видел, что мы  уходим.  Но кто-то из последних уходящих его пожалел и пнул ногой со словами:
-Что разлёгся, пошли.
Но забинтованной идти не мог и  пополз на наши  голоса на четвереньках. Это добило всех!
   Сказать, что мы были злые, это ничего не сказать. Мы были опозоренные, а это важнее! Вожатая наша рыдала в носовой платок и повторяла:-  Мне плохо, я умру.   
Классуха  махала перед ней тетрадкой, остужая покрасневшее  лицо, а мы с надеждой,  присущей жестокому детству, ожидали, когда же ей придёт каюк.  Он не пришёл и мы всей толпой, и больные и здоровые, потянулись  в школу.  И уже там переругались всем классом между собой.  Один обвинял другого.  Почему это случилось не помню, но помирило нас вот такое:
  Лидка, которая  принесла  гармонь, начала смеяться и говорить:
- Подумаешь, ну  и опозорились. 
- Перед   завучем выслуживаетесь,  - засмеялась ещё одна. 
- Да ты и не хотела выступать!- разозлились на Лидку  две девчонки.
- Если б не хотела, то не  принесла бы гармонь,-рассердилась она.
-Да катись ты с ней!
-Ах, так!  Давайте мою гармонь!-закричала  Лидка. Схватила она  в одну руку  футляр, во вторую гармошку и пошла.  Но идти было не удобно и она повесила гармонь на одно  плечо.  А ремешок не застегнула   хорошо.  И вот через несколько шагов ремешок  расстегнулся  и гармонь растянулась по всей Лидкиной спине и потянулась за ней по снегу длинной  колбасой.  Мы смотрели вслед Лидке  с гармонью  и  хохотали так же, как публика над нами в зале.   Были забыты все распри,  все неудачи и обиды.  Мы хохотали до коликов в животах.  Мы ничего не говорили ни вожатой,  ни классухе,  которые вышли из школы к нам на улицу. Те посмотрели на нас, обозвали людишками  и пошли в расстроенных чувствах по домам.  А мы вдоволь насмеялись и тоже пошли домой. И знали, что впереди будут ещё конкурсы и жизнь не останавливается на мелких неудачах. И будут впереди и взлеты и падения. Но это жизнь. И она прекрасна!