Встреча с другом, закрытие в себе

Но оставим на минуту бедную Михалину и посмотрим, что происходит у её брата Феликса.
Утром следующего дня он ехал на работу в автобусе вместе с какими-то своими мыслями, и случайно увидел своего старого друга, которого сто лет не видел - Ремигьюша Вальковского.
Едва заметив его, Феликс сказал с выражением, то ли радостным, то ли удивлённым:
- Привет, Ремигьюш!
- Привет, Феликс! - не менее радостно ответил тот. - Сколько лет, сколько зим!
- Да уж, давно не виделись, - подтвердил Феликс. - У тебя как дела? Всё нормально?
- Да, вот из Кракова возвращаюсь, у меня там родственники живут.
- Здорово! Так ты своих родственников навестил?
- Так и есть.
- Ну потом мне расскажешь, я еду на работу и не хотел бы пропустить свою остановку. Всего хорошего.
- Тебе тоже, - Ремигьюш ответил желанием на желание, и каждый из них продолжил путь молча.
Остановку Феликс не проспал, но когда он посмотрел на часы, то понял, что было ещё рано. "Ну, за это не увольняют", начал он было рассуждать, "но я всё-таки ещё подожду, не то начальство подумает непонятно что". И вдруг раздался звонок. Он достал телефон и увидел на экране имя своей родной сестры Михалины. Видимо, она не захотела идти на занятия, либо же ей разрешили кому-либо позвонить.
Феликс взял трубку и спросил у сестры, что случилось.
- Я... вчера... я такая... дура... так плохо... поступила... - говорила она сквозь рыдания, а рыдала она так, что Феликс с трудом разобрал её слова.
- Что у тебя произошло? Расскажи мне всё, я не буду тебя ругать, - пообещал он, почти поклялся, а она продолжала плакать, что не подобало такой красавице, как она.
И всё-таки она решилась рассказать всё, как было, как Фортунат выгнал её из своего дома, и что теперь она боится, что он будет навеки на неё зол.
- Конечно, нехорошо так поступать, - выслушав сестру, заметил Феликс. - Но ты не переживай. Просто поговори с ним.
- Да он меня видеть больше не желает! - снова заплакала Михалина, и теперь уже она сама на себя злилась, как будто не сдала экзамен.
- Ну почему сразу так. Ты же с ним даже поговорить не пробовала.
- Да я пробовала извиниться, но он меня выгнал! - теперь уже девушка дала полностью волю слезам. - И уж теперь он никогда меня не простит за то, что я наделала!
- Простит. Просто напиши ему, что ты это сделала не специально. Он тебя простит, вот увидишь. Это всё?
- Да. А ты ведь не злишься на меня?
- Да нет, что ты, ты же знаешь, что я никогда на тебя не злился. А теперь мне пора.
Михалина повесила трубку, а Феликс положил телефон обратно и зашёл в то здание, где работал.
Его начальник, Каспер Конечка, происходил из военной семьи. Скорее всего, именно потому он не любил, когда работники ему сопротивлялись и всегда был строг с ними. Но с Феликсом он был давно знаком, практически старым другом, и часто платил ему больше, чем другим. Это, конечно, совсем не значит, что Феликс позволял себе бездельничать на работе, но иногда Конечка с ним совещался.
Но сегодня почему-то работа не шла. Судя по телефонному диалогу с сестрой, было исключено, что он всё думал о том, что она ему сказала, тем более он сам ко всему этому не имел никакого непосредственного отношения. Личных неприятностей у него в последнее время тоже вроде не случалось - в частности, случайная встреча с Ремигьюшем была радостным событием для обоих. И никто из его родственников не умер, иначе он бы не пошёл на работу. И тем не менее, Феликс волновался сам не зная из-за чего.
А Михалина? Она всё-таки пошла в университет, но ни на кого не хотела смотреть - ни на преподавателей, ни на одногруппников, вообще ни на кого. Боялась, что кто-то заметит её печаль.
Отвечая по истории, Михалина, которая обычно всегда готовилась, сегодня путала королей, вставляла события одного века в другое и искажала названия городов. Преподаватель её пожалел.
После занятий, девушка продолжала думать:
"Никто не мог поступить коварнее меня! И почему я такая неусидчивая! Фортунат мне был практически лучшим другом, всегда меня защищал от клеветы, а теперь что? Я его потеряла, а виновата в этом сама!"
С другой стороны, она, как известно, позвонила своему брату и пообщалась по этому вопросу. Но всё ещё боялась сделать то, что он ей посоветовал.
"Я больше так не буду, лишь бы он меня простил!", клялась она, а слёзы текли с её глаз. И одно время общительная девушка погрузилась теперь в полное одиночество.