Фантом и Пантомима

"Чтоб вам такое и не снилось"...
                Незабудка

***

Похоже, этой ночью я была убита. 

Я не могу этого знать наверняка, что моя жизнь так сразу на месте и прервалась, но я действительно неожиданно встретилась с угрозой моему существованию.
 
И ведь помню, что иду вдоль серванта о чем-то щебеча, указываю на книги и прочее его содержимое человеку у меня за спиной в какой-то среднестатистической квартире, может быть даже той, в которой была и ничем особенно неприметная, но знакомая мне прихожая. И как только, проплыв мимо серванта, как будто из-за угла, мы очутились в узком пространстве, я тот час же отпрянула в самый дальний угол продолговатой как кишка прихожей, потому что ещё спиной и в пол оборота почуяла внезапную смену по-домашнему уютного климата в высшую степень тревоги от сгущающейся опасности.

Помню, что сижу на полу, подперев спиной угол и с ужасом пополам наблюдаю, как тот, с кем я только что мило о чем-то общалась, ловко присев, достаёт припрятанный за ширмой длинный металлический прут и, вооружившись, надвигается прямиком на меня. Он был не то чтобы сердит как, бывает, сердятся на своих нерадивых детишек отцы, нет, от него исходила хищная сила злого намерения, сиюминутно, казалось, переплавляемая из ладони в это металлическое жало. Он, медленной мягкой поступью опасного зверя с оскалом, угрожающим больной расправой, крался всё ближе. Из временно ставшего приютом угла, всем телом дрожа, я безмолвно смотрела на грядущий ужас - на на того, кто был так похож на отца, а этим недоброжелателем оказался всё же именно он и, не выдержав правды этого момента, я зажмурилась и, с темнотой как дырой в памяти, не стало больше меня.

Я не проснулась, но куда “Я” из этого сна пропало, мне неизвестно, видимо, кануло в пресловутую Лету.

Потеря сознания ли, непродолжительный обморок или же смерть, что из предполагаемого случилось со мной я достоверно не знаю и, если это был всего лишь кошмар в сновидении, из которого я извлекла себя ту, что со страха сомкнула глаза во спасение от боли и мук от остро колотых ран, очевидно и то, что умершее от страха “Я” сдалось без попытки встретить угрозу сопротивлением.  В таком случае, несомненно,  пришлось бы бросить вызов и тогда хоть бы удостоверится в том, не воображаема ли такая мгновенная кончина, а если уж и умереть, то со знанием хоть какой-то меры личной силы и вкуса не бессознательно прожитой жизни.

Та боль, приближавшаяся на острие прута, казалась пронизительно громкой, неминуемо сквозной и навряд ли посильной сознанию, от невыносимости мысли о которой я обезболилась загодя - зажмурилась и тем самым безропотно приняла свой конец участия в этой сцене. Конец, как смерть, которой я не почувствовала, кроме как впечатлением страха, ведь уже обезболила себя, но похоже с нею за отцом закрепила в подсознании образ, что причиной моей гибели истязанием был именно он, ставший моим фантомом боли и даже очень может быть, что как раз это бессознательное впечатление и именуемо самскарой – чувственной памятью, которая привлекла те или иные события в нашу насущную жизнь наяву, как мы привыкли её величать здесь и сейчас. А тем временем вооружённый призрак моей душевной раны, этот безмолвный глашатай был посланником той, что действительно когда-то отметила наш дом своим трагичным визитом и с тех пор, в скорбном присутствии, хвостатой тенью со свитой и в сопровождении стражей, плелась всегда и везде по пятам.

Редкому обывателю не знаком человеческий страх перед исключением из какой либо группы людей и, первым делом, бесспорно, это касается потери семьи или утраты в кругу близких людей, так же как и страх увольнения с работы, исключения из секции, клуба или партии, что было равносильно смерти сравнительно не так давно, отлучение от церкви - предание анафеме, наказание былых времён, но, тем не менее, памятное на многие перерождения, и да, несомненно и прежде всего прочего - память чувства разлуки при отнимании от материнской груди, для тех, кому посчастливилось быть воспитанным ею, чем не изгнание из рая...
 
И всё же, следственный эксперимент показал бы, что считать смерть от страха в ночном кошмаре за чьё либо умышленное злодеяние наяву было бы, не иначе как, спесью с глубоко уходящими корнями в печальное "и жили они долго и счастливо" будущее.

Похоже, этой ночью всё же не произошло ни преступления и ни смерти, а приключилось весьма благоприятное стечение кошмарных обстоятельств: никто не пострадал, но прекратит ковать прутья для своей домотканной тюрьмы и орудий самоубийства.


Сновидения Незабудки


***
Картина Генри Фюзели "Ночной кошмар" 1781