Записки алкоголика. часть 5. Запись 30

Глава пятая

«Привратник рая»

Запись тридцатая

Сегодня у нас среда, и в отделении - большой обход. Мероприятие, если уж не совсем праздничное, то обязательно торжественное. Ему, как правило, предшествует генеральная уборка палат, которая выглядит так: ранним утром, едва придя на работу, старшая медсестра пробегает все палаты, окидывая их хозяйским взглядом, затем немедля появляются санитарки с тряпками и вёдрами и устраняют все замеченные недостатки.  После этого дежурные сёстры отделения проверяют наличие больных, соответствие их поставленным диагнозам и назначениям, а также ведут досмотр наших тумбочек. У меня не то что запрещённых в больнице вещей нет, так и разрешённых-то негусто – только то, что осталось от последнего визита отца Олега. Так что, мимо моей тумбочки они проходят не останавливаясь. Тем более, что я нахожусь под покровительством Пал Иваныча, от которого тоже кое-что из съестного хранится в тумбочке.

Затем в отделении появляется процессия во главе с главврачом. Следом семенит заведующий отделением – дородный мужчина средних лет и двухметрового роста. За ними идут врачи отделения, старшая сестра и прочая челядь в белых халатах. Ко мне интереса у высокого начальства нет. Как, впрочем, и у меня к нему. Остальные постояльцы моей палаты в лечении уже не нуждаются – им просто регулярно делают уколы, ожидая развязки.
 
В этот раз всё вышло немного иначе. Когда процессия уже выстраивалась в очередь, чтобы покинуть палату, в неё, едва не разбив главврачу дверью лоб, "влетел" отец Олег. Под полами больничного халата виднелась ряса, а на груди - наперсный  крест. Пока озадаченный главврач силился понять, что же всё-таки происходит в его ведомстве без его повеления, отец Олег поднёс крест к самому его носу. Главврач автоматически чмокнул крест и направился к выходу. Вслед за ним облобызали  крест и остальные.

- Кто здесь Лавренёв? – спросил отец Олег, когда спина главврача канула в дверном проёме.

- Я, - отозвался Пал Иваныч.

- Вот Вы-то мне и нужны, - обрадовался мой посетитель, и бросив в меня пакет с продуктами, увёл Пал Иваныча под ручку из палаты.

Я догадывался, о чём они там беседуют. Прошлый раз я не сказал отцу Олегу ни о своём диагнозе, ни о том, что худшее подтвердилось. Обсудить всё это они могли за час. От силы - за два. Но закончились все процедуры, покормили обедом, а отца Олега всё не было. Лишь когда за окном начало смеркаться, послышались знакомые шаги, и он ворвался в палату чернее тучи. Мои соседи после уколов не могли помешать нашему разговору, избежать его я не мог, так что, пришлось принимать бой на той позиции, где меня застали, то есть - на больничной койке. Но разговора не состоялось.

Отец Олег уселся на край кровати и, уперев локти в колени, опустил в ладони своё лицо. Так он сидел минут десять или пятнадцать, по крайней мере, за окном успело окончательно стемнеть, и в палате включили свет.  Повернувшись ко мне, отец Олег тихо сказал:

- Никто ничего поделать не может. Почему ты раньше ничего не сказал?

- Потому что, когда узнали, уже было поздно, - тихо ответил я.

- Знаю, - так же в ладони сказал он.

Помолчали. Потом пытались поговорить, но разговор не клеился. Я чувствовал за собой вину, что не признался ему сразу, он был огорчён, что я не доверился ему. Оба мы знали, что это ничего бы не изменило, но дело было в другом...


Продолжение: http://www.proza.ru/2018/01/24/1824