Вторжение монстров

Рассказывают, что во времена Стефана водились гигантские рябчики,
но один из них, вспорхнув, испугал коня Стефана. За это Стефан
проклял птицу, и рябчики уменьшились в размерах.
                В.Петрухин «Мифы финно-угров», М., 2003.

 ДИАТРИМА (Diatrima), ископаемая птица отряда Diatrimae. Бегающая птица (высота около 2 м.), напоминавшая страуса. Крылья редуцированы,ноги сильные, четырехпалые; шея относительно короткая, голова крупная,клюв большой, массивный. Была страшным врагом древних млекопитающих. Известна из эоценовых отложений Северной Америки и Европы.
                Большая Советская энциклопедия, издание третье.

                1.

Две коронных темы научной фантастики: одиноки ли мы во Вселенной и можно ли путешествовать взад-вперед по руслу времени. Если эти два сюжета объединить, мы получим третий, быть может, менее распространенный в литературе: существуют ли другие вселенные, параллельные нашей, где время течет иначе?

Представим, что нас окружает некоторое число миров, внешне похожих на наш. Но одни из них безнадежно отстали: где-то из каменноугольных топей возносятся к небесам исполинские хвощи, по стволам которых бесшумно скользят офиоподы – змеелягушки, а из трясины всплывают огромные саламандры, чтобы в мгновение ока проглотить зазевавшуюся гигантскую стрекозу. Где-то носятся по тундре охотники в куртках из шкур, преследуя оленей, овцебыков и мамонтов. А есть миры, давно обогнавшие наш: там планета-пепелище тоскливо вращается вокруг светила, человечество давно сгинуло, предварительно доведя до ручки свое обиталище.

Возможны ли контакты между параллельными мирами? Есть свидетельства тому. Вот случай, многократно описанный в литературе. Японская полиция задержала странного человека, утверждавшего, что он гражданин суверенного государства «Туаред». Долго и безуспешно японские «городовые» искали неведомую страну на карте. Есть в Сахаре племена туарегов, но у них нет своей государственности. Таинственный незнакомец, внешним обликом отличавшийся от классических представителей дальневосточной расы, потрясал перед лицом стражей закона «туаредским» паспортом. Быть может в мире, который незримо соседствует с нашим, есть государство Туаред? В той же или другой параллельной вселенной возможен аналог и нашему Архангельску. Только славный град еще в 1935 году по указу ВЦИК переименован в Поморск, Гостиный двор имеет не две, а три башни, и фамилия у мэра другая. И еще масса отличий. Приходит на память американский фильм «Скольжение», где героини, похожие как две капли, «поменялись мирами». Мифология кельтов рисует нам волшебные миры фей, эльфов, вход в которые находится под ближайшим холмом. Похожий сюжет есть в мифах наших соседей-саамов.

Вспомним классику. «Люди как боги» Герберта Уэллса. Леди и джентльмены из довоенной Англии, отправившись на загородную прогулку, переносятся в параллельный мир, где давным-давно построено «самое справедливое» общество, о котором мечтал писатель-фабианец. Героев романа в конце концов выдворяют из «светлого будущего».

Возможно, по мере развития Вселенной от нее «отпочковываются» великое множество миров. Они вне нас – и одновременно внутри нас. Сквозь мое тело пролетает птица, а я и не замечаю; в моей спальне гулко шумит прибой; иномирные деревья растут в гостиной…
 
                2.

Село Юртома  затерялось в лесах близ границы Архангельской области и Республики Коми. Край этот в старину именовался «Удорией». На гербе средневекового княжества красовалась рыжая лисица – характерный представитель таежной фауны. Между тем предания жителей края – русских и зырян, староверов и «никониянцев», рассказывали о существах куда более редких и загадочных, нежели привычная лисичка.

…Гость нажал красную кнопку диктофона. Хозяин избы поморщился:

- Может это… того, без записи. А то приезжал тут до вас борзописец один, все расспрашивал и записывал про лесного человека для какой-то московской газеты. Все ему тогда доверились, стали байки сказывать про то, как недавно еще наши охотники в тайге с лешим нос к носу сталкивались. У него машинка знай записывает. А через месяц сосед мне приносить эту газетенку паршивую, в Сыктывкаре на автовокзале ее купил. Так вот, писака этот про нас разных небылиц насочинял. Будто бы все село пьет без просыха, а потом спьяну нам эти мохнатые люди и мерещатся. Все дело, значится, в спирте да самогоне. Мы жутко обиделись на него. Парни наши собирались было в Москву ехать, разыскать его да морду набить. Да где ж его, вруна, в миллионной-то столице сыщешь!  Другие вон хотели судиться с газетой, и я тоже. Думали, высудим с нее по тыще
рублей на каждого жителя, хоть какая-то польза от этой гнусной писанины будет. Да меня племянник – он в вашем университете на юриста учится – отговорил. Гиблое, мол, это дело, дядя. Все одно проиграешь. Вот кабы он тебя лично алкашом обозвал или соседей твоих, тогда другое дело – честь и репутация. А ежели всех вместе, но никого в отдельности не оскорбил, то это вроде как бы и не считается. Плюнул я и решил с этими чертовыми СМИ не связываться. Так что на свой диктант (так он называл диктофон) лучше не записывай. Вот в прошлом году у нас следователь был, всех опрашивал без этой чертовой машинки. Показания от руки записал, все верно и складно. Мне прочесть дал и подписать, что, мол, с моих слов верно. Это когда Степку беспутного приезжие порезали. Так что, извини, профессор – лучше без этой магнитной записи…

- Я вам уже который раз говорю, Дорофей Григорьич: никакого отношения к прессе не имею и иметь не желаю, как и вы. Да и не профессор я, а всего-то аспирант пока, - взмолился гость из Сыктывкара, - я животный мир изучаю. Редкие и малоисследованные виды. Реликтовая фауна – предмет моей кандидатской.

- Ладно, будь по-твоему, - охотник Дорофей Лыткин откинулся на старом диване, внимательно уставившись в лицо молодому биологу Фролову. – Готов отвечать на все ваши вопросы. Это вы, значит, про тех птичек будете? – хитро прищурился он.

- Про птичек! – радостно воскликнул биолог. – Хорошо, что сразу догадались. Итак, где и когда вы впервые столкнулись с ними?

- Что ж, буду сказывать, - Дорофей зажмурился, как делал это всякий раз, когда что-либо вспоминал. – Случилась со мной эта оказия прошлой осенью.

…Охотник Дорофей в то утро отправился проверять капканы. Желто-зеленый флаг бабьего лета реял на флагштоках десятков тысяч дерев. Бахилы месили коричневую грязь лесной тропы. Вчерашний дождь постарался: заполнил влагой человечьи и звериные следы, доверху налил ямки, ложбинки, бочажины.  Прохладная синева неба радовала глаз.

Жаль только, что удача в этот раз не улыбалась охотнику. Наученные горьким опытом многих сородичей звери старательно избегали капканов и ловушек с приманкою. Путь Дорофея проходил по берегу небольшой лесной речки. В зарослях осоки на берегу переговаривались кулики и прочая пернатая живность, готовящаяся к отлету. От реки охотник вновь свернул в глубь леса. Пробираясь по едва заметной тропке сквозь старый ельник, он заслышал громкий хруст и треск в кустах черники. «Только лось может так продираться сквозь ветви»,- подумал он. Внезапно какой-то хриплый клекот разорвал тишину еловых дебрей, нарушаемую только писком синиц и шагами Дорофея. Большая, примерно в человеческий рост тень мелькнула среди стволов. «Что бы это могло быть?»

Дорофей сделал три «при»: пригнулся, притаился, прислушался. Какой неведомый зверь пожаловал в знакомый ему с детства лес? Охотник осторожно выглянул из-за ствола…

То был не зверь. Изумленному взору охотника предстала птица. Боже мой, что это было за жуткое создание! Крылья, похожие на культи безрукого инвалида, колыхались в такт массивному туловищу, которое подпирали тяжелые ноги. Несмотря на огромный рост, фигура птицы выглядела коренастой и приземистой. «Царь-птица!» - ахнул Дорофей.

Самым  удивительным в этом существе была крупная, неуклюжая голова, а на ней – могучий клюв, похожий на старинное воинское оружие, виденное в книжках про Средневековье. «Таким запросто башку раскроить можно!» - с восхищением и одновременно ужасом подумал охотник. Ужасом, потому что птица приближалась, и, похоже, заметила его. Пернатая тварь вновь издала громкий клекот, и повернула голову в сторону, где среди черничника пытался спрятаться Дорофей. Многократно увеличенное воронье око зловеще блеснуло. Всколыхнулись грязные серо-желтые перья. Дорофей все смотрел как завороженный. И тут птица запрокинула голову как человек, решивший прополоскать простуженное горло, и закричала совсем уж дико и как-то даже яростно.

Голова и шея птицы вернулись в прежнее положение. Громадный нескладный вопросительный знак, накорябанный в школьных прописях первоклашкой. Это впечатление тут же уступило место в душе охотника животному, утробному страху за свою шкуру – птица, которая дотоле мелкими сравнительно с ее размерами шажками придвигалась к Дорофею, внезапно сорвалась с места. И Дорофей, избавившись от оцепенения, ринулся бежать, не разбирая дороги. Ветки деревьев и кустарника устроили ему настоящую порку, острый сук оставил царапину под правым виском. Один раз он споткнулся и едва не вывихнул ногу. Сзади слышался жуткий треск ломаемых ветвей.

Случись охотнику встретиться со страшной птицей на голой равнине – и та настигла бы его в течение минуты. Здесь, в лесу, каждый поворот тропы, каждый куст, деревце, кочка могли быть спасением для него, а могли способствовать погибели человека. Дорофей петлял по лесу как заяц. Птица неслась за ним по пятам, изредка издавая свой дикий хрип-клекот. По спине Дорофея стучало верное ружье, дважды спасшее его от медведя-шатуна. Но он не успел бы снять его с плеча, зарядить и выстрелить - удар клюва или лапы птицы пришелся бы раньше. Впереди, за стволами елей блестела речная гладь.

Неожиданно птица издала чудовищный крик. Она бешено захлопала крыльями.

Дорофей обернулся. Пернатый монстр угодил лапой в старый медвежий капкан. Птица кричала и билась, тщетно пытаясь высвободить четырехпалую лапу. «Вот тут-то ты и попалась!» Переведя дух, Дорофей снял ружье со спины, зарядил его, вскинул, прицелился.  Через мгновение мозги гигантской курицы должны были разлететься веером брызг. Но выстрела не последовало, ибо внезапно появился новый претендент на дичь.

Вот это был зверь! Тяжело шагая, на полянку, где еще дергалась птица, угодившая в капкан, вышел волк размером со средней величины корову! И волк, и не волк одновременно. От серого хищника наших лесов его отличала бурая с беловатыми полосами шкура. Да и пропорции тела выдавали в нем совсем другое существо, лишь отдаленно схожее с волком. Грузное тело взлетело в прыжке и обрушилось на птицу.

А дальше Дорофей, держа ружье почему-то в левой руке, обронив  на бегу патронташ, бежал, не останавливаясь ни на мгновенье. Его сердце колотилось как паровой молот, ноги, казалось, неслись сами по себе, без какого-либо участия мозгов, самостоятельно нащупывали путь в ельнике. Быстрее пули охотник вылетел из лесу, ураганом пронесся по деревянному мосту через речку и вскоре был в Юртоме. Взбежав на крыльцо, он ударом ружейного приклада распахнул дверь и  успел выкрикнуть только: «Там…в лесу… птица…каких никто не видал…гналась за мной…клюв! Клювище!!» Хозяйка всплеснула руками. Лицо охотника было бело как мел, дыхание прерывистое, слова невнятны.

Малость оклемавшись, он рассказал супруге о встрече в лесу  с чудовищной птицей. Старуха не на шутку испугалась за здоровье мужа. «Может, тебе к доктору съездить, в райцентр?» -  не раз участливо спрашивала она. Дорофей раздраженно отмахивался от просьб жены как от докучливой мухи: «Что я, по-твоему, сумасшедший какой? Сколько лет живем, и хотя бы раз я давал повод, чтоб ты в моем этом (он вертел пальцем у виска, попутно поправляя отклеившийся лейкопластырь на шраме, оставленном древесным суком) усомнилась? Здоров я и телом, и умом! Перед Богом клянусь (и он дважды перекрестился на иконы в углу).  Видел я, видел! И птицу-царицу эту, и волка во-от такого (он широко развел руками, показывая его длину от кончика носа до хвоста, а потом поднял высоко правую ладонь, обозначив рост зверя). Своими глазами видел! Вот тебе, бабка, истинный крест (и опять осенил себя крестным знамением)».

- Может, это страус был, из зоопарка сбежал? – высказала догадку жена охотника, – в Сыктывкаре с прошлой недели зверинец гас-тро-лирует. Сама в газете читала на днях.

- Ты хоть помнишь, сколько километров до Сыктывкара? – опроверг ее рассуждения муж,- тут что-то не то… А если она это… от каменного века сохранилась? – Успокоив душу стаканчиком-другим горькой настойки, охотник прекратил обсуждать бабкины догадки и завалился спать. Ночью ему снились кошмары. Он дважды вскакивал с постели и, наконец, под утро, часов этак  в пять, пробудился снова, чтобы уже не засыпать.

                3.

Весть о дорофеевом «страусе» сарафанная почта разнесла по селу. Крестьяне объясняли причину «видения» просто: «Пил мужик накануне – вот с похмелья и привиделось». Но охотник категорически отрицал это: ни похмельным, ни, тем более пьяным отродясь в лес не ходил. Потому как пьяный с ружьем то же, что пьяный за рулем. Односельчане посмеивались над незадачливым «страусятником». Некоторые говорили: «Этого-то страуса изловить бы да отправить в райцентр, на птицефабрику, которую заезжие бизнесмены взялись поднимать да и вконец разорили. Сколько бы яиц птичка давала! И каких! Да, надо думать, в чаще таких страусов еще полно. Один-то бы не выжил, вымер».

Скоро мужикам стало не до смеху. Через неделю после приключения с Дорофеем в лесу грибники повстречали огромные птичьи следы. И еще – не менее внушительные отпечатки лап какого-то четвероногого хищника. Однажды перепуганные девки примчались с болота, где собирали клюкву, и наперебой стали рассказывать о десятке «большущих куриц», вышедших из леса. Многие, убегая в страхе, побросали свои лукошки, туеса и кузова. В лесу не раз находили тушки раздолбанных (именно это слово просится в уста при описании увиденного) зайцев. А рядом – следы гигантской птицы; на стволах же деревьев  примерно на высоте человеческого роста была содрана кора. Не иначе как бестии точили свои клювы. Еще дней через десять непрошеные гостьи пожаловали в село. Первой всполошилась среди ночи Лукерья, живущая в трех домах от Дорофея, на окраине Юртомы. Внезапно раскудахтались куры, старушка вышла во двор с фонарем проверить, кто посмел шалить за полночь. Что-то огромное в мгновение ока перелетело через забор и скрылось в кустарнике, растущем прямо за забором. Бедная женщина всю ночь не смыкала глаз. Наутро в огороде обнаружили те самые следы.

Через день «пал смертью храбрых» соседский пес по кличке Олигарх. Алик, как уменьшительно-ласкательно звал его хозяин, выбежал из дому, заслышав какой-то неясный шум, и залился лаем. Через мгновение лай сменился душераздирающим визгом. Хозяин выглянул в окно – и обомлел: на дорожке перед домом в луже крови, блестевшей в лучах взошедшей полной луны, лежал бездыханный пес. Калитка распахнута и покорежена. А вдоль по улице удирала прочь громадная птица, чей силуэт отчетливо вырисовывался на фоне ночного светила. Сосед похоронил собаку, три дня поминал ее и горько плакал. Однажды утром птичьи следы обнаружили прямо перед зданием сельсовета. В другой раз хищница пыталась по-воровски проникнуть в сельский магазин, нареченный хозяевами на буржуйский манер «Кантримаркетом». Сигнализация спугнула чудовище. «Надо что-то делать!» - решили мужики и задумали облаву: едва выпадет первый снежок, отправиться по свежим следам гнусных тварей, одна из которых умертвила невинного пса, и всех до единой истребить. Кто-то вспомнил старинные легенды о гигантских рябчиках, прежде обитавших в здешних лесах и сгинувших вслед за языческими истуканами после появления в крае православных миссионеров. Но в середине октября, когда выпал первый снег, птицы исчезли. «Выморозило их, что ли?» - гадали мужики. Никто боле ничего не слышал и о виденном Дорофеем «суперволке».

… Аспирант Фролов взял со стеллажа «Палеонтологию позвоночных». Вот она – то ли кура, то ли страус! Диатрима – птица-монстр Третичного периода. Ее-то и видели, судя по описаниям, юртомские мужики. А этот похожий на волчару хищник – ни кто иной, как эндрюсарх, еще одна гроза первобытных джунглей. Назван в честь американского ученого, впервые обнаружившего окаменелые останки чудовища. Чудеса, да и только!

Он развернул газету, присланную ему недавно: «Предприниматель кормил посетителей кафе страусятиной?» – вопрошал заголовок. Как явствовало из текста корреспонденции в «районке», хозяин придорожного кафе «попал под раздачу» в ходе рейда СЭС. Владелец ЧП «Алавердиев» потчевал клиентов мясом птицы сомнительного качества и вкусовых достоинств. После многочисленных жалоб в кафе, принадлежавшее уроженцу Дербента бизнесмену Джафару Магомедовичу Алавердиеву, нагрянула проверка. «В холодильной камере, - сообщалось далее, - была обнаружена ощипанная туша крупной птицы неизвестного происхождения. По словам  гражданина Алавердиева, эту «дичь» продали ему охотники из села Юртома, уверявшие, что мясо неизвестной птицы приятно на вкус и весьма напоминает курятину». Далее излагалась версия происшедшего со слов местного охотоведа. «По-видимому, охотники подстрелили беглого страуса», - делился  соображениями специалист. Оказалось, впрочем, что ближайшая ферма, разводящая страусов, находится близ Архангельска, и ни одна птица оттуда не убегала. Аспирант усмехнулся. Он вдруг вспомнил, что Юртома некогда была центром преуспевающего хозяйства, носившего классическое советское название «Заря новой жизни». По-гречески это звучит как «эоцен» - геологическая эпоха, когда жили птицы-монстры.

Не ищите Юртому на карте. Все описанное происходило в мире,  параллельном нашему.