Подарок на восьмое марта

Подарок на восьмое марта
Алекс Новиков 2
Из серии "Родительские игры"

С огромной благодарностью Василию Киндинову

– Вот  я и дома! – Дмитрий  вытащил ключи открыл замок.
Катька, делавшая уроки в комнате, услыхав как хлопнула входная дверь, побежала встречать папу в коридор.
– День добрый, папа! – Она приняла куртку и повесила ее на крючок. – Это мне?
В руках у Димы был букет белых роз.
— Что-то ты какая-то сегодня особо услужливая. Накосячила? – Дмитрий снял ботинки, аккуратно поставил их на полочку и прошел в комнату босиком. – Чем порадуешь в канун восьмого марта? А то ты меня знаешь – сделаю из роз розги, когда завянут!
— Ничего я не косячила, — произнесла девушка и пошла ставить цветы в вазу. – Шикарные цветы!

— Нет? Ну, тогда еще один маленький подарок для тебя, — он усмехнулся и извлек из портфеля, с которым ходил на работу,  плетеный ремень.
— Чего это? – Недоверчиво проворчала Катька. – Я же не провинилась! Девушкам на восьмое марта полагаются цветы, конфеты, норковые шубки...
— Это хорошим девушкам! А провинившимся – ремешок! Ну, провинилась – не провинилась, а сегодня попрыгаешь! Хоть  день  и предпраздничный, но в семье должна быть дисциплина!

Папа прошел в комнату. Там работал телевизор, Нюша пела и трясла попой в коротких шортиках. Он на пару секунд задержал взгляд, а потом обернулся к остановившейся в дверях голоногой дочке. По принятому правилу – дома все ходили босиком.
— Вот, смотри, какая воспитательная вещь! – Дима сложил  плетеный ремень вдвое. – Раздевайся!
— Так и сразу? А за что? Что я сделала-то? – Удивилась она, зная, что раздевание всегда предшествовало порке.

— Давай посмотрим. Где дневник?
Катька взяла со стола дневник и протянула его папе. Этого она не боялась, двоек там  не было. Дима открыл его  на закладке.
— Хм… Странно, Катенька. А мне твоя классная позвонила и сказала, что сегодня у тебя двойка по химии. Почему же ее нет в дневнике? – Он посмотрел на девушку стоящую с опущенной головой. – Опять сказала классной, что дневник дома забыла? Обмануть меня хотела? Раздевайся!
— Да там вообще какая-то фигня! Валентности! Я их не понимаю…
— Учить надо, а не телевизор с Нюшей смотреть!
— Я учила!

— А почему тогда двойка? Нюша все время отвлекала? — Дима кивнул на телевизор.
— Я просто немного не поняла. Я выучу. – Она посмотрела на папу, который стоял в центре комнаты.
– Ну, правда, не надо этого.
— Если ты получила двойку, то она должна быть в твоем дневнике! Иначе – это обман! Тебе в прошлый раз мало показалось? Значит, сегодня влетит по-крупному! Раздевайся!
Катька стянула с себя футболку, домашние шортики и носки, оставшись в одних трусиках.
– Их тоже?
– Да!

Она, вздохнув, посмотрела на Диму и сняла трусы.
Скамейку?
– Нет! На четвереньки!
Несчастная опустилась на четвереньки. Дима зажал ее голову между своих ног и хлестнул по заду три раза.
— Ммм… Аууу… — Раздалось снизу.
— Вот ты мне скажи, ведь лучше простого ремня за двойку получить, чем за вранье схватить  плетеного?!
— Сам  и получай  своего ремня, — огрызнулась Катька и без звука стерпела стерпела четыпре  быстрых удара, остальные два проорала, — Аууууч… Хвааааатит!
— Поговори мне еще! Хватит ей! Ага!
Хлесть, хлесть, хлесть!
— Ау, ау, ауууууч, — после этих шлепков девушка задергала ногами, пытаясь убежать от боли, но ноги Димы, как тиски, держали крепко.
— Нравится что ли?! – Не понял Дима. – Это тебе не круасан к восьмому марта!
Хлесть, хлесть, хлесть, хлесть, хлесть!

Катька снова промолчала, задержав дыхание и напрягшись всем телом. Пока она пыталась отдышаться, Дима провел  плетеным ременём по разгоряченной полосатой коже.
Подождав немного и не услышав раскаяния, Дмитрий  произвел еще четыре удара, по два по каждой половинке.
— Ау… Аууу… Аууу! – Прокричала Катька, а потом твердо добавила, — Хватит! Ты же на мне места живого не оставишь!
— Плевать мне на твои места! Лишь бы голова заработала!
Хлесть, хлесть, хлесть, хлесть!
— Сссс… Мммм… — Пытаясь   унять боль, Катька стаоа стучать уками по паркету. 

— Катенька, что-то я не слышу твоей любимой песни: «Простите, я больше не буду»! Мода прошла что ли?  Или сейчас популярна: «Всыпьте мне еще, я была плохой девочкой»?
— Я больше не буду! – Хныкала Катька.
— Фальшивишь! Мотив не тот! – С  улыбкой произнес Дима
Хлесть, хлесть, хлесть, хлесть, хлесть!
— Аййй… Я больше не буууду… Простиии меня! – Заорала девушка, и её ноги опять задергались.

— Вот, уже похоже!
— Пожалуйста, хватит, не бейте больше!
Обещание «больше не врать» нарушалось так часто, что верить ему не имело смысла - Катька обманет его еще много раз. Они оба это понимали. Но Дима разжал ноги, и Катенька устало легла на холодный паркет. Лицо и попа горели огнем, сам же она была вся мокрая от пота.
— Не ври мне больше! – Строго сказал Дима, наклонившись над вздрагивающим телом.

— Не дождешься! – Огрызнулась Катька. - Ирод!
Хлесть, хлесть! Теперь не сверху, а сбоку.
— Аууус… Ну, хватит!
Хлесть!
Понимая, что хотя порка и закончена, но может, если что, и  возобновиться, а ремень – штука уж слишком болезненная, она, на всякий случай, поспешила ретироваться в ванную –  самое любимое убежище после порки.
— Вот там и сиди! – Сказал Дима  и убрал  новый инструмент воспитания в шкаф...
 
— И искромсаю ножницами этот гадкий   ремень, — Катька высунула нос из своего убежища.
— Только попробуй! – Дима пошел в ванну, разделся сам, оставил девушку под душ и стал намыливать. – Я ведь могу чего похуже придумать!
Подумав, он сам залез к ней в ванну. Катька отвернулась и закрыла глаза.  Она представила себя взрослой. Как она  пьет шампанское, и воспитывает мальчика Димочку.
 – Давай-ка, доченька, попотчуй меня, Если не хочешь продолжения порки!

Катька заколебалась, увидев, какая предстоит работа. Она уставилась на фаллос Димы, не зная, как  поступить  и сказала:
– Папа, ну нужно же меру знать! Я ведь не жена  чтобы  такое предлагать, а дочь!
– Да я ведь много-то и не прошу! Или выпорю!

Наконец Катька решилась, встала в ванной на колени   и обхватила  мягкой, ладошкой фалл. Она сделала несколько обворожительных движений вверх-вниз, гоняя кожицу по  стволу, вызвав у папы бурю положительных эмоций:
– Ох, хорошо! Ох и славно! Продолжай!
Катенька  раскрыла рот и приняла фалл внутрь, обняв его своими мягкими, пухлыми губками.
– Уф! – Дима вздрагивал от возбуждения. Катька решила потрудиться на совесть, чтобы не нарваться еще раз, она тщательно обрабатывала головку шустрым язычком.

– Так доченька! Так!.. – хвалил Дима. Он обхватил её голову и поглаживая, трепал по мокрым волосам. Вскоре Дима напрягся всем низом живота, и разрядился   прямо в горло!
– Ох-х-х-х!.. – заревел Дима. Отпустил он её только тогда, когда самая последняя капля   была  гарантированно проглочена.

***
– Ну ты, Катька, молодец! Сильно я тебя сегодня, Катенька … но ты сама нарвалась… — оценил он последствия порки.
— Да уж,   постарался, — Катька потерла наказанное место. – Как я завтра 5 уроков высижу?
— Высидишь. Куда денешься? – Ответил Дима. – Сейчас промокну и кремом "Спасатель", помажу.

— Ага. Сейчас, только чайник поставлю. – Отозвалась она, уходя на кухню и сверкая поротой задницей. – А ты крем бери!
  "Старею! Груди уже не так напрягаются от порки и ласки, как в добрые старые времена!" – Катька легла Диме на колени и расслабилась.
Сначала  немного больно, но потом ль крема "Спасатель" кожа на попе будто онемела, но стараниями Диминых пальцев между ног Катьки стало теплеть. 

Размазав толстым слоем прозрачную жидкость, он осторожно начал ее втирать в исстрадавшиеся ягодицы, в второй рукой нашел заветную горошинку между потаенных губ. Катька закрыла глаза: и представила: она лежит на пляже, где-то далеко отсюда, и солнышко греет.

— Катенька, тебе что к кофе подать? – Дима вывел ее из нирваны.
— Ну, гречку, котлету и компот… – Извращенец! Не дал мне еще чуть-чуть! Тебе что, жалко, для собственной жены? Да еще и в канун восьмого марта?
— А серьезно?
— Круассаны! – Катька встала и нахмурилась:
— Ведь знал же, что выдерешь! Неужели помаслить попу заранее было нельзя?
– А ты в прошлый раз сама горчичного масла пожалела! И что сама со мной на 23 февраля сделала? Напомнить?
– Значит, опять я виновата? – Катя накинула халат на голое тело. – А теперь пошли на кухню. На разбор полетов!

Катя сидела, пила кофе с круассанами, а Дима сидел под столом на коленях и доделывал то, что не сделал с женой в ванне.
– Ох, Димочка. Ох, извращенец, опять заставил меня школьницу изображать и потом... И снова  куда-то торопишься! Не успел про двойку расспросить – как раздеться приказал! Ремня ему мало! Реальный извращенец! Продолжай сволочь! – Катя шире раздвинула ноги, позволяя Диминому языку проникнуть внутрь. – От усилий мужа Катя почувствовала сладкую тяжесть внизу живота.
–  Плетеным, между прочим, очень больно! Простым ремнем лучше! И следов меньше! И твои круассаны я сама съем! В честь восьмого марта!

Дима не возражал, понимая, что  слегка переборщил, теперь старался изо всех сил. 
– В общем, в следующую субботу тебя ждет порка!
Катя поставила чашку на сто, откинулась на спинку стула, застонала и расслабилась.
– Уф! Доведения меня до оргазма тебе зачтется, но не до амнистии!  А   теперь давай, вылезай из-под стола!

Дима вылез и пододвинул остывший кофе к себе. Блюдо с круассанами опустело.
– Одевайся и  далее хозяйничай… – Катя запахнула полы халата. – Дети скоро придут! Сегодня твоя очередь! И вообще, женщины на кухне в канун восьмого марта должны только отдыхать, есть и получать удовольствие! Обед-то – он ведь сам не приготовится! И посуда сама не помоется!
– Погоди, а подарок к восьмому марта? – Дима вынул из портфеля коробку мармелада в шоколаде.
– И ты их сразу не вынул? – Катя сделала вид, что рассердилась, но поцеловала мужа. – Запомню! И через неделю напомню!