Дельфин

Он отчаянно барахтался в воде, тщетно пытаясь ухватиться руками хоть за что-нибудь: проплывающее мимо бревнышко, доску, ветку, но все его попытки были тщетны. По злой иронии, бывалый рыбак Христофор Ставропулос не умел плавать. И это притом, что он дважды терпел кораблекрушение, но оба раза ему чертовски везло: в первый раз волны выбросили его на берег скалистого островка, где рыболов провел три дня, пока сторожевой катер не снял его с берега и не доставил в порт. Второй раз он покинул судно в шлюпке с товарищами, буквально не замочив ног, и добрался до ближайшей деревушки. И вот теперь, когда резиновый плотик напоролся на какой-то плавучий сук и сдулся, его владелец оказался в полной власти стихии посреди Эгейского моря. Вдали едва виднелись контуры берега с кипарисами, рыбацкими хижинами и церковью – многажды перестроенной византийской базиликой. Он надрывно кричал, но крик его не долетал до берега – далеко, да и ветер дул с суши, относя его крики в открытое море. Как назло, вокруг не было ни единой лодчонки!

Он яростно отплевывался, но морская вода вновь вливалась и в рот, и в уши, и в ноздри, и чем больше человек барахтался, тем больше глотал соленой влаги. Над ним лениво ползли тонкие, белесые облака, солнце клонилось к закату. Где-то там, по ту сторону синего купола живет Он, способный одновременно видеть все, что происходит в разных уголках земного мира. Христофор взывал к Нему – сначала громко и звонко, затем хрипло, перемежая мольбы к Богу с призывами о помощи к людям, а потом, нахлебавшись морской воды, смежил губы.

«Чему быть – того не миновать», - пронеслось в голове, отчаяние вцепилось когтистой лапой в сердце. Но в тот миг, когда над его головой сомкнулись волны, а отяжелевшая одежда упрямо стала тянуть вниз, в темные глубины, он почувствовал удар в бок, несильный, но ощутимый, затем еще один. Голова вынырнула на поверхность, он закашлялся, предвечернее солнце ударило в глаза. Перед ним мелькнула темная тень. Еще толчок. Он почувствовал прикосновение плавника. Дельфин! Боже мой, сколько раз он слышал от собратьев-рыбаков истории про веселого, прыгучего обитателя прибрежных вод, который, сам не понимая, почему, спасает тонущих людей, упорно толкая их к берегу. Благородная рыба! Впрочем, его сын уверяет, что дельфины – это вовсе не рыбы, а бывшие четвероногие, которые почему-то поселились в море, а лапы их превратились в рыбьи плавники. Так говорит ему учитель в школе. Наверное, так оно и есть, ученым людям виднее, чем простым рыбакам. Рыба глупа, она косяками идет в сети, заглатывает крючок с наживкой, как будто опыт сотен поколений предков не научил ее избегать столкновений с человеком. Дельфин не таков, дельфин умен.

Черно-белое тело морского зверя мелькнуло сбоку – и еще один толчок приблизил рыбака к берегу. Дельфин был настойчив и целеустремлен: он продолжал подталкивать Христофора в направлении суши, которая медленно, но верно приближалась. Гомонили чайки, с берега доносился шум рыбацкого поселка, в котором еще не различались отдельные голоса, крики, клаксоны автомобилей, удары церковного колокола, плеск волн у берега, но постепенно далекий шум стал распадаться на отдельные, ясно слышимые  звуки; силуэты парусников уже не сливались с домами, кипарисами, склонами дальних гор. «Жив, спасен! – радостно думал рыбак. – Спасибо дельфину! Жаль, что нельзя заказать благодарственную молитву за морского обитателя, спасшего меня».

Вырастали в размерах белые квадраты и треугольники парусов, крохотные точки на берегу превратились в миниатюрные человеческие фигурки, четче стали очертания причалов, кубики и спичечные коробки домов выросли до размера ящиков. А дельфин продолжал свою работу, помогая человеку удержаться на плаву и достичь наконец-то желанного берега.

Вот и пристань, на волнах мерно раскачивалась фелука его друзей, Яниса и Никоса. Он уже ясно отличал их друг от друга. Дельфин устремился к берегу, оставив рыбака в нескольких метрах от фелуки его приятелей, которые, завидев Христофора, радостно закричали:

- Смотри-ка, приплыл – и жратву с собой привел.

Лучезарно улыбающийся Никос протянул ему весло, подтащил почти выбившегося из сил товарища к борту, помог ему подняться, по-дружески обнял.

- Живой! И как это тебя угораздило? – Янис жал ему мокрую руку, хлопал по плечу, помог сбросить отяжелевшую от морской воды куртку.

- А где он? – огляделся Христофор.

- Кто «он»? – удивился Никос.

- Мой спаситель.

- Дельфин что ли? – рассмеялся Янис. – Гляди, вон там он, в сеть угодил, барахтается. Нам дважды повезло: и друг спасся, и добыча сама в сеть…

- Отпустите его, - тяжело дыша, промолвил спасенный рыбак. – Я у него в долгу.

- Да ну! – недоуменно воскликнул Янис. – Это мы сегодня перед тобой в долгу – ты нам такую добычу доставил, считай, даром. Сейчас мы его вытащим на борт.

- Ты что? Он же спас меня! Отпусти его! – взмолился Христофор.

- Спас? Да он же тупая животина, он все, что угодно, будет своей мордой к берегу толкать – хоть человека, хоть бревно. Это Господь тебя спас. Как обсохнешь и согреешься – давай сразу в церковь, там как раз служба скоро начнется. Вот, выпей, а я тебе сухой свитер дам, - Янис протягивал ему флягу. Сам он слегка покачивался – видимо, успел уже изрядно отпить.

- Сначала дельфина выпустите! – не унимался спасенный рыбак.

- Заладил тоже… - проворчал Янис. – Сам же будешь завтра котлеты из дельфиньего мяса уплетать и хозяйку нахваливать. А хочешь, мы тебе самый лакомый кусок дадим? Эй, Никос, поднимай эту морскую скотину на борт. Мы ее разделывать будем.

Никос резво поспешил туда, где отчаянно бился в сети дельфин. Христофор потемнел лицом, оттолкнул приятеля и бросился наперерез Никосу.

- Стой! Не смей! – Христофор налетел на него как орел на зайца.

- Ты это что? – Никос потерял равновесие, неуклюже замахал руками и плюхнулся в воду.

- Идиот, негодяй, мерзавец! – поток бранных слов полетел в адрес Христофора, который, достав из размокших ножен разделочный нож, полез за борт, освобождать своего освободителя, трепетавшего в рыболовной сети. Он не обращал никакого внимания на барахтающегося в воде, посылающего ему проклятия Никоса.

- Дурак, ты зачем мою сеть портишь?! – заорал, свесившись через борт Янис. – Поднимайся обратно, сейчас я с тобой поговорю. А ты, Никос, греби сюда. Проучим этого наглеца вместе!

Несколькими взмахами ножа Ставропулос рассек сеть, выпустив на волю дельфина. Зверь радостно подпрыгнул и устремился в даль моря. Христофор, уцепившись за трос, полез обратно, то же самое проделал и Никос. Когда Христофор перевалил через поручень, его встретила крепкая оплеуха Яниса:

- Ты что, парень, с ума спятил? Рехнулся совсем? Из-за какого-то паршивого дельфина. Ты что, заделался одним из этих придурков, «защитников животных»? Вот болван! Мы-то думали мясом полакомиться, а он…

- Он спас мне жизнь… - машинально повторял рыбак, получая очередную порцию оплеух. К Янису присоединился Никос, он лягнул ногой в бок Христофору:

- Мразь, я из-за него до нитки промок. Думает, если сам в море чуть не захлебнулся, так и другие должны? Дельфин его, видишь ли, спас, тварь бессловесная!

- А ну, прыгай обратно, в море! – закричал Янис. – Здесь ты точно не утонешь, до берега рукой подать. Без дельфина проклятого доберешься!

- Не подходи! – угрожающе зашипел Христофор и выставил вперед нож. – Хуже будет…

- Прыгай, говорю, ублюдок! – Янис вылил в глотку все, что оставалось во фляге, утер обшлагом куртки губы и замахнулся на Христофора.

Рука с ножом сделала защитный выпад – и рассекла рукав куртки Яниса, тотчас проступила кровь, рыбак охнул и схватился за руку. – Паскуда, с ножом полез! Да я тебя сейчас…

Но его опередил Никос. Он вновь ударил ногой, на этот раз по руке. Пинок был такой сильный, что рука Христофора изогнулась, и лезвие вошло в его живот почти по рукоять.

- Боже! – выдохнул Никос. – Что я наделал!

- Теперь поди докажи, что он первый начал. А все из-за гнусного дельфина! Я убивать их буду! – возопил Янис, бросаясь к смертельно раненому Христофору Ставропулосу. Тот согнулся в три погибели, сделал несколько шагов в сторону, откинулся назад и рухнул в волны, которые скоро сомкнулись над ним, окрасившись в кровавый цвет.

- Что же мы натворили! – причитал Янис. Никос стоял рядом, белее мела, его била дрожь.

Дельфин ничего не узнал о происшедшей трагедии. Спасенный им человек спас жизнь ему, морскому обитателю. Но даже если бы дельфин узнал о том, едва ли он осознал бы смысл случившегося. Мозг этого умного зверя все-таки сильно отличается от человеческого.