Свалка

Дрон Петров





С В А Л К А


рассказ







г. Рыбница  1993 г.


“ Таков был я: мольба   к устам теснилась
Я ждал, что, вняв ей, Он меня простит,
И я не знал, что мне уже простилось”.
/ Д. Алигьери, “Божественная комедия” /


От холода А. вздрогнул и проснулся. Очень болела голова, и гудело в ушах. Легкий утренний туман, смешиваясь с сизым и вонючим дымом, стелился по низине, находящейся между холмов, окружавших ее почти плотным кольцом. Ежась от холода, А. поднялся, тщетно пытаясь вспомнить вчерашний день. Он протер глаза и зевая огляделся. Очертания местности и запах выдавали городскую свалку. Рядом валялся его свитер. Он натянул его, даже не отряхнув. Стуча зубами от пронизывающего все тело утреннего холода А., перейдя через небольшой бугорок, заросший высокой и сухой травой, вышел на пустырь.
- Отличный пейзаж - окинув взглядом, открывшийся вид свалки, подумал А.
Лежащие груды мусора, старые тлеющие и совсем еще свежие. Рядом с ними трактор, застывший с ковшом в куче мусора, словно умер, так и не справившись со своим противником. Кучи уходили в даль, сливаясь с горизонтом. Глядя на это море мусора, ему казалось, что он тонет в нем. И куда не бросал он спасительный взгляд, вокруг был только мусор.
- За блеском витрин и реклам не видно, сколько грязи несет в себе цивилизация - промелькнуло у него в голове.
С легким беспокойством А. стал прислушиваться, рассчитывая сквозь бездну тишины услышать звуки, - признаки жизни. Но кроме карканья многочисленных ворон ничего не услышал. Тогда А. бесцельно побрел меж куч. Время для него остановилось.
Когда он оторвал взгляд от мелькающего под его ногами мусора, то увидел какого-то человека. Человек этот ходил, ковыряя палкой от одной кучи мусора к другой, видимо что-то ища. А. пользуясь тем, что незнакомец его

не заметил, стал наблюдать за ним, присев на корточки за высохший куст репейника. Человек неторопливо продолжал свое занятие. Так продолжалось долго. Так долго, что у А. затекли ноги, и он уже хотел, было подняться, но объект его внимания, вдруг стал удаляться, наполнив до отказа свою суму находками. Он ловко лавировал  между кучами, держа свою поклажу в левой руке, а правой опирался на свою палку-копалку. А. последовал за ним, стараясь по-прежнему оставаться незамеченным. Он сам не знал, зачем он это делает, и даже не думал об этом. Туман понемногу начал рассеиваться и за дальним холмом, кое-где, проступили части тела города. А. почему-то, как-то стало легче от этого. Незнакомец, наконец-то, выбрался на край пустыря и растворился в туманной дымке под холмом. А. совсем потерял его из вида. Медленно продвигаясь  между мусорных куч и перепрыгивая через тлеющий мусор, он, наконец, добрался до холма, которым заканчивался пустырь. Внимательно осмотрев холм, А. заметил деревянные двери землянки. Это уже становилось любопытным. А. подобрался к двери, в нерешительности с минуту помедлил, но все же отворил дверь и вздрогнул от неожиданности, увидев прямо перед собой хозяина обители. Их взгляды встретились ...
А. опешив, отступил назад. Старик скрылся в темноте своего жилища. Это был небольшого роста, одетый в лохмотья человек. Его длинные, седые волосы и борода, сами собой говорили о преклонном возрасте этого обитателя холма. Больше А. ничего не успел рассмотреть. Перед его носом, скрипнув, хлопнула о дверной косяк закрывшаяся дверь. А. вновь отворил ее и шагнул во мрак землянки. Войдя, остановился осмотреться.
Жилище освещала керосиновая лампа и еще одной полоской света в углу дымилась печка. Стол, над ним полка с книгами и старая железная кровать, это было все убранство хижины. Очень тянуло сыростью и затхлостью, но все-таки было достаточно тепло. После

пронизывающей до костей утренней прохлады А. почувствовал, как мурашки пробежали по всему телу.
- Проходи, раз уж зашел - подал голос хозяин.
А. подошел к печке, где сидел и грел руки старик и молча сел рядом. Осваиваясь, он искоса  поглядывал на старика, наблюдая за ним.
- Какими судьбами? В такую рань ... - спросил старик.
А. не сразу ответил, Он сделал еще безуспешную попытку вспомнить вчерашний день, терпя полный крах в этих усилиях, он начал импровизировать.
- Я, за вами из обыкновенного человеческого любопытства пошел, просто так, чтобы время убить. И как только первая машина с мусором приедет, сразу с ней поеду домой.
- Старик ни чего не сказал, и они с минуту молчали.
- Чай пить будите? Сейчас уже подоспеет - нарушил молчание старик, заглядывая в закипающий чайник.
- Угу. Пожалуй, буду. Что-то меня знобит - ответил А. и поежился.
Они, в ожидании, сидели и смотрели на огонь. В печке трещали дрова и на стене прыгали отблески света, в которых плясали две тени. Ветер негромко завывал в щелях двери.
- Сейчас еще что. Вот зимой, конечно холодновато - вдруг сказал старик. Посмотрел на нежданного гостя, и как бы оправдываясь, продолжил.
- Раньше, хоть одеяло к двери вешал, чтоб так не дуло, так ведь украли, хапуги, чтоб им пусто было. Содрали прямо с двери. Много всего забрали тогда ворюги эти, только книги и не тронули. Теперь видимо не в цене у народа книги то, а?
- Угу - согласно кивнул головой А.
- То-то вот я и смотрю. Здесь ведь, на свалке-то, многое видно. Жизнь людей отражается на мусоре, как в зеркале.
- Как это? - удивился А.
- Ну, например ... Раньше люди жили лучше. Богаче. Многие, еще хорошие вещи выбрасывали. Народу

меньше ходило сюда, подбирать всякое. Теперь, вот, почти ничего не выбрасывают. Бедно значит, жить стали. И народу сюда сейчас шляется видимо-невидимо, ковыряются, роют, ищут все. Особенно днем. Я вот теперь рано поутру хожу. Конечно, остается мало, но кое-что еще иногда нахожу.
Тут он достал с полки одну из книг, изрядно потрепанную, протер бережно рукавом обложку и протянул ее А.
- Эту хорошую книгу, нашел на той неделе. В последнее время мне вообще везет. Хорошие книги попадаются, раньше о таком и не мечтал - с гордостью сказал старик, указывая на книгу. Он улыбался, своей беззубой улыбкой.
А. раскрыл книгу и на титульном листе прочел, написанную крупным шрифтом надпись.
- Божественная комедия. -
И выше более мелким шрифтом имя автора.
- Данте Алигьери.
- Вот ведь времечко нынче... Да... Болеет город. Крепко болеет. Он никогда, в общем- то, здоровым и не был, но теперь дюже сильно болеет - продолжал странный хозяин хибары.
Когда он говорил, то все время поглядывал на А. Затем, резко развернулся к нему лицом и устремил свой проницательный взгляд прямо на собеседника, стараясь заглянуть в его глаза. А. видел это боковым зрением и поднял глаза на говорившего, лишь после того, как тот отвернулся снова.
Теперь А. смог получше рассмотреть старика. Он был все-таки не так уж и стар, как это показалось ему в начале, хотя его исхудавшее лицо, уже достаточно было изрезанно морщинами, особенно лоб. Печальные, но добрые и умные глаза. Редкая борода, сквозь которую проглядывали ямочки щек. Потрескавшиеся губы.
- А вы давно здесь? - спросил его А.
- Гм... Да пожалуй, достаточно много, если мерить меркой нашей крохотной человеческой жизни - он

ухмыльнулся и, взяв с печки кипящий чайник, поставил его на стол.
- И все-таки. Мне интересно. Как вы можете жить долго в таких условиях?...
- Человек, это такая скотина, которая ко всему привыкает. И я привык. Я провел здесь большую часть своей жизни. И ни о чем не жалею.
- То есть вы хотите сказать, что если б вам выпало еще раз прожить свою жизнь сначала, то вы бы прожили ее точно так же?
- Именно. В сущности ведь не важно, где прожить?! Важно, как прожить?!
Он взял со стола стаканы, дунул в них, в целях очистки, и налил в них чай. Затем порезал ломтями несвежий черный хлеб и пригласил А. к столу.
- Да. Иду - отозвался А., сидя в задумчивости, глядя на огонь. Глубоко вздохнув, резко выдохнул, встал и, подойдя к столу, сел, на скрипнувший под тяжестью его тела табурет. В данный момент ему не хотелось ни пить, ни есть, но отказываться от предложенного старцем чая он из вежливости не стал, Тем более что обогреть внутренности чем-то горячим, ему сейчас совсем не повредило бы
- Чай у меня из трав. Сам собирал. Вы, наверное, к такому не привыкли. Ну да ни чего. Попробуйте. Я думаю, вам понравится. И для здоровья этот полезней, что не маловажно - предупредил гостя старик.
- Спасибо. Попробую.
- К сожалению, сахара у меня тоже нет,- Сами понимаете ... Откуда взяться такой роскоши?
- Ничего. Я без сахара обойдусь, спасибо,- вежливо поблагодарил А. и отхлебнул.
- Да. Вкусно! - благодарно улыбнулся, отхлебнул еще и спросил.
- Послушайте..., простите,  не знаю, как вас зовут.
- Не важно.- Так вот. Я хочу спросить. Почему вы так добры ко мне? Я можно сказать вломился в ваш дом. Нарушил многолетний покой, а вы...
- Вы, молодой человек, наверное, уже много горя в жизни хлебнули, да? - не дал договорить старик.
- Не знаю. О чем вы?
- Город живет своей жизнью и там другие законы и правила.
- Не понимаю.
- Что же тут понимать. Ну, например, скажем, там вы привыкли к тому, что если кто-то кому-то что-то делает хорошо, значит от него чего - ни будь нужно. Ведь так?
- Ну, допустим.
- А я, живу по другим законам. Я просто что-нибудь делаю, не преследуя ни каких целей, поверьте. Я вне деяний. Мне ни от вас, ни от других людей, ничего абсолютно не нужно, разве что покоя.
Говоривший, замолчал. Откусил хлеб и хлебнул чай.
- Я вас не понимаю.
- Естественно. Видите ли, я когда-то тоже жил с людьми. В обществе. И эта жизнь заставила меня о многом задуматься и сделать определенные выводы. Поверьте, ведь я могу сравнивать. Я жил и там и тут. Лучше уж жить среди мусора. Люди, их человечество, цивилизация... Тьфу. Тот же мусор, только они не признают этого. Каждый внутри, считает себя непризнанным гением или, по крайней мере, чем-то вроде того. Поэтому-то и не сдается, борется за выживание, смело, ступая по головам других. И задуматься о смысле жизни ему ведь некогда. Дела. Семья. Работа. Дом. По выходным пикник. По праздникам пьянка. На этом, можно сказать, и держится людской мир.
Он держался с А. как-то по-простому, по компанейски. Это было для А. не привычным и удивительным. Все в этом старике было таким.
- Он не от мира сего - подумал А.
Они какое-то время ели и пили чай молча, затем А. нарушил тишину.
- Вот вы сказали людской мир так, как будто себя и меня туда не причисляете вовсе.
- Ну, себя-то я давно уже туда не причисляю. А, что касается вас, то раз уж вы здесь, значит в той или иной степени тоже являетесь отбросом людского мира. Вы там лишний. Вы сейчас тут, а там дальше идет жизнь, если это можно так назвать, кипит, бурлит, как ни в чем не бывало. Допустим, не дай бог, конечно, что вы не вернетесь. И что же? Что произойдет? Что измениться? Да, абсолютно ничего! За исключением того, что там не будет вас. Ну, первое время, может, еще кто-то и вспомнит о вас. Даже, не исключено, попробуют искать. Позвонят и сообщат в инстанции. А, не найдя, пожалеют, конечно же. Будут говорить: ” Какой все-таки был хороший человек!” Даже если так вовсе не считают. Просто о покойниках и без вести пропавших плохо не говорят. Выпьют по сто пятьдесят за упокой души вашей и забудут. Как забыли даже тех, кто всю свою жизнь старался для их же блага. Разве не так? Вы со мной не согласны?
Старик пристально посмотрел на А.
- Допустим, что в этом, я с вами согласен.
- Ну и вот.
- Вы пессимист. Мрачный пессимист.
- Да. А вы, простите, что оптимист?!
- Ну, я не знаю.
- Только не говорите мне, что вы верите в «светлое будущее».
- Нет, конечно. Но все же жить в одиночку, считаю не самым удачным выходом из положения. И уж тем более тут, на свалке.
- Я был не одинок, но так уж устроен человек... он способен предать даже себя, не говоря уже о других.
Обращаясь куда-то вверх, прошептал.
-  Шри бхагаван этават идам асти меикам ва! * -  И вновь обратился к А. Теперь со мной только мой господь.
- А раньше? - поинтересовался гость.
- Что там раньше ... Раньше я был молод, как вы. Да и к тому же, глуп.
* санскрит дословно: О, господь, таким образом, теперь со мной только ты.

 Проводил дни, набивая себе шишки на пути поиска истины.
- Ну и как нашли? Я имею в виду истину.
-Хм ... - ухмыльнулся старик, погрустнев в конец.
- К сожалению шишек больше, чем истины. Ну да пейте чай, а то он, наверное, уже совсем остыл.
С этими словами он развернулся к печке и стал подбрасывать в нее дрова. А. с любопытством наблюдал за ним, прихлебывая свой чай, который действительно уже давно остыл.
- Скажите, а как вы обходитесь без удобств?
Старик вернулся за стол.
- Удобств, вы сказали? Ну, смотря, что под этим словом понимать. Конечно, сказать откровенно кое-каких условий быта действительно не хватает. За водой вот, например, ходить приходиться черте куда, но зато на родник.
И ведь, в общем-то, если все плюсы и минусы подсчитать, то все не так уж и плохо.
А, в остальном, то как говориться: “ Как рождаемся мы, так и умирать будем, ничего с собой не унесем”. Или что-то в этом роде.
Он рассмеялся и взглянул на А. в упор. Их взгляды встретились...
- Но, хоть что-то ведь вы стараетесь приобрести, ходите ведь, ищите чего-то? - парировал его напор А., отведя свой взгляд от давящих и сверлящих его нутро глаз старика.
- Да ищу. Знание, через книги и покой в любви.
- Какая здесь, извините, может быть, любовь? - развел руками по сторонам А.
- Ну, хотя бы к богу - ответил спокойно старик.
- Ага. И к ближнему - съязвил А.
- Одна без другой не возможна.
- Я тоже не желаю, счастья для людей - вдруг резко сказал гость.
- Почему же? И почему, тоже?


- Потому, что они сами не хотят себе этого. А если кто и хочет, то, как правило, заблуждаются, принимая за счастье что-то другое, или вовсе не добиваются этого.
- Что-то я вас не совсем понял, молодой человек.
- Вот если я сделаю людям то, что они заслуживают, а может даже, и сами хотят этого, разве я сделаю плохо? Возлюбить ближнего? Хорошо! Но, тут смотря кого считать ближним. Всех людей, отнюдь, таковыми я считать не могу. Поэтому, соответственно не могу и возлюбить. Относиться к ним без зла и стараться не делать им такового? Да это, пожалуй, правильно. Но не любить! Они не достойны этого высокого чувства. Да и почему собственно, я должен желать счастья тем, кто сделал и делает меня несчастным?!
Выпалив последнюю фразу А. залпом, допил оставшийся в стакане чай. Он взбудоражился, глаза его блестели.
- Видимо вам серьезно досадили, если вы уж так... А еще говорите, что я пессимист.
- Ну, разве я не прав?
- Не думаю.
- Ну, разве мне под силу изменить мир. Что могу я для этого сделать?
- Вот и вы туда же ... - разочарованно произнес старик.
- Большинство людей мыслит подобными категориями. Как помочь обществу или того хуже государству?! Спасти мир?! Вы лучше подумайте о себе. Учитесь у древних. Хочешь изменить мир - измени себя! Не говорю уже о том, что все что придумал и может придумать человек несовершенно, как и он сам. Разве принесли избавление людям разные там капитализмы, коммунизмы, социализмы, демократии и прочие ни к чему хорошему не ведущие вещи.
- А чем плоха, скажем, демократия?
- Демократия - это власть толпы. Это когда толпа решает судьбы личностей. Тому в истории достаточное количество примеров. Начиная хотя бы с Сократа, который, кстати, приветствовал этот общественный строй и заканчивая самим Иисусом Христом.

- Ну, это вы уже слишком хватили.
- Ничего подобного. Его тоже убила власть толпы. Пилат признал его не виновным, но толпа решила распять его, как преступника. Они смогли убить даже сына Бога, а теперь многие хотят ему поклоняться... Люди вообще больше склонны поклоняться мертвецам, чем живым личностям. Так что ... Человечеству в целом нельзя помочь. Просто практически невозможно. Разумнее спастись самому.
Тут старик замолчал, подливая себе и гостю еще чая. Откусил кусочек хлеба, не спеша, разжевал, запил глотком чая и продолжил.
- А что касательно счастья, то ведь наслаждаться или стремиться к этому сейчас, значило бы обретения страданий в будущем. Я думаю это понятно. И наоборот. Страдание сейчас, обретение наслаждений в будущем, что в свою очередь обеспечивает последующее страдание и т.д. и т. п. Лучше всего не стремиться ни к тому, ни к другому. Довольствоваться тем, что есть. И принимать это, как должное. Если хотите, как волю Божью.
Он снова откусил хлеба и стал медленно жевать, с видом задумчивого удовлетворения. Как бы внутренне согласуя свои слова со своими мыслями.
- Все относительно ... - возразил А.
- Правильно! Это только здесь. А там ... - старик показал пальцем вверх
- Там все едино и совершенно!
С улицы послышались далекий гул машин и голоса людей. И хотя А. увлекла беседа, все-таки нужно было уходить. Про себя он подумал, что потом, как-нибудь, он обязательно найдет время и навестит старика. Он допил оставшийся в стакане чай и встал из за стола.
- Спасибо вам за все. Мне было очень интересно с вами. Но мне пора. К сожалению.
Старик продолжал спокойно жевать. А. подошел к двери и повернулся, что бы еще раз взглянуть на своего нового знакомого. Старик перестал жевать и открыл, было, рот,

что бы что-то сказать, но передумал и продолжил трапезу. Потом вдруг резко повернул голову и пристально посмотрел на незваного гостя. Их глаза встретились... Старик, как бы в чем-то убедившись, довольно улыбнулся, маленькой внутренней улыбкой, но А. уловил ее и улыбнулся в ответ.
- Ступай с Богом. Всего тебе хорошего - напутствовал на прощание старик.
А. кивнул и вышел вон. Оказавшись на улице, остановился. Яркий свет утреннего солнца, после сумрака землянки ослепил его.

                ---------------------------------------------

“ Хоть ты уверовал, что это так,
Как я сказал, твой ум не постигает;
И ты, поверив, не рассеял мрак ...”
/ Д. Алигьери Бож. Комедия /

А. зажмурился от яркого света и с трудом открыл глаза. Сознание вернулось к нему спустя несколько секунд. Он приподнялся на локте, которым упирался в старую консервную банку. Запах бил в нос и А. не сомневался в своем местонахождении. Когда он, наконец, оклемался, его взору предстала удивительная картина.
На кучах с мусором, кое-где были видны люди. Работал трактор и сгребал в кучу, только что вываленный машиной мусор. Люди с азартом набегали туда, гребли и ковыряли его палками. Нашедший чего-то мужчина ликовал и старался побыстрее спрятать добычу в мешок и унести в укромное место.
Дым от горевшей не далеко кучи застлал на мгновение видимость и ударил в нос, очередной порцией отрезвляющего мозг газа. А. встал на ноги и отряхнулся. Подняв с земли свитер, удивленно задумался на мгновение и натянул его с мыслями о своем сумасшествии. Без всякой уверенности в правильности своих действий, он опустился с небольшого холма, на

котором находился. Люди, ковырявшие мусор, поглядывали на него не дружелюбно, но продолжали свое занятие. По мере его приближения к ним, старались забежать вперед, видя в нем нового конкурента.
- Тьфу! Шакалы - огрызнулся на них А.
Зайдя далеко на самый конец свалки, где уже не дымились кучи, и запах наконец-то перестал раздражать слизистую, А. присел на торчавшую из земли ржавую трубу и задумался. Мысли вихрем, смешанным маразматическим потоком неслись в голове.
- Дитя свалки - ухмыльнулся он.
- Это ж надо, а! Всю жизнь жить среди мусора и не знать этого, очнуться в мусоре и понять это.
Он помотал головой. Ущипнул себя.
- Неужели это был сон? Наверное. Или бред. Но если даже и бред, то вещий.
Его потревожила мусорная машина, возвращавшаяся в город. А. соскочил с трубы и проголосовал. Машина остановилась. Он подбежал к ней и запрыгнул в кабину.
- В город? - спросил водитель.
- Угу. Буркнул, в ответ А.
Машина дернулась и поплыла по кучам мусора, как по гребням волн, то и дело подскакивая на кочках. Шофер, видя, что попутчик попался неразговорчивый, перестал надоедать. А. это вполне устраивало, и они ехали молча. А. смотрел в окно и наблюдал эту неотразимо пейзажную картину. Вот уже совсем мусор перестал попадаться, и огромная низина наконец-то завершилась размашистым холмом. Машина выехала на ровную дорогу. За холмом показался город. Тот самый город, который зудом и болью отозвался в душе А.
Вдруг А. увидел старика. Он стоял под холмом, опираясь на небольшую палку двумя руками. Его седые волосы и борода развивались на ветру. Взгляд устремлен на машину. А. буквально прилип к стеклу. Их взгляды встретились... Прежде чем скрыться из вида, старик ему подмигнул. А. окончательно потерял покой.
               

“ А я? На чьем оснуюсь я примере?
Я не апостол Павел, не Эней,
Я недостоин не в малейшей мере
И если я сойду в страну теней,
Боюсь, безумен, буду я, не более.
Ты мудр; ты видишь это все ясней”.
/ Д. Алигьери, Бож. Комедия /




26 июля 1994 года