Забери меня к морю. Глава седьмая

   Глава седьмая. Ночь интересней с разговорами.
         Больше всего, Шарлотта боялась оставаться ночью одна, в тишине, там, где никого нет. Ей казалось, что все молчит против нее: все сверчки, которые должны звучать на улице, машины, шум которых она перестала слышать с некоторого времени. И ей казалось, что это просто такой эффект от успокоительных таблеток, которые ей в последнее время просто не помогали.
-Неужели вы не слышали ужасного шума, который был здесь только что минуту назад? – Шарлотта держала дверь на цепи, как это делают все нормальные люди, когда к ним стучат полицейские, особенно, в позднее время.
-Конечно, не слышала, потому что люди в такое время обычно спят - она невинно захлопала глазками и добавила:
-Дело в том, что я сейчас пью снотворное, Шериф, и только проснулась, потому что вы мне постучали, но я действительно ничего не слышала – она посмотрела так, как обычно смотрят дети, не готовые признать собственную вину и после недолгого молчания и недоумения, выступившего на лице у полицейских, спросила:
-Надеюсь, это все? - она удивленно посмотрела в их лица, и затем увидела кивок. После него они быстро повернулись и вышли.
-Ф-у-у-х - выдавила из себя Шарлотта, сползая по стенке на пол.  Ее все еще трясло от того, что с ней хотели сделать те, двое. Однако ей  почему-то казалось, что все это только лишь временная забава, и они ее не обидят, она это чувствовала. Но необъяснимый страх на уровне подсознания все - равно сковал ее тело, когда тот, в красной майке, точнее облитый красной краской, навалился на нее и принялся снимать с нее одежду. Хорошо, что Оскар его остановил, и он даже заступился за нее. С чего бы это? Неожиданная забота или все же угрызения совести? - подумала про себя Шарлота  и спустя пару минут брызнула от смеха. Он становился все сильнее и сильнее, но потом, почему-то, она начала плакать, безудержно, бессильно, захлебываясь. Лицо стало красным, тело начало дрожать, а она, не в силах справиться с собой, сидела, облокотившись спиной к двери, и просто плакала. Чувства,  все, какие были внутри, смешались, и она не могла понять, то ли она плачет, потому что ей слишком весело, то ли оттого, что СЛИШКОМ грустно. За свои двадцать четыре года у нее не было ни единого случая, за который ей могло быть стыдно, но, так же и не было воспоминаний бурной молодости, которыми можно будет похвастаться перед своими внуками. Она знала, что эта история не войдет в список ее любимых, но, она расскажет ее, кому-нибудь. Поделится, обязательно. Она хочет, чтобы у нее было то, чем можно поделиться. СЕРАЯ ЖИЗНЬ, думала она, вот чего следует бояться. Не того, что о тебе подумают, и как ты будешь выглядеть в глазах нудных соседей. Не того, как ты будешь выходить на улицу, и что о тебе будут говорить, завидуя, что они не могут поступать так же, а то, как ты проживешь эту жизнь, и, прежде всего, будешь смотреть в зеркало именно себе в лицо.
-Господи! - вырывалось у нее изо рта. Девушка давилась слезами, захлебывалась, как измученная рыба. В скором времени, она  решила пойти наглотаться лекарств, что делала редко, когда чувствовала, как тело начинала сводить адская боль. Добредя до кухни в полумраке (во всей квартире свет был только в спальне), она зашла туда, не зажигая свет.  Она попыталась взять коробку с лекарствами с полочки, но та выпала у нее из рук и Шарлотта снова закатилась истерикой. Она встала, захлебываясь слезами, подворачивая руки под себя. Она знала, что боль просто так не отпустит. Но она к ней привыкла. Она с нею боролась. Кому, как не ей было известно, что такое боль.
-Шарлотта, это я, не кричи - послышался голос с темного угла кухни, и Шарлотта во всю силу закричала. Она схватила нож и побежала туда, где горел свет.
-Стой, стой, не беги! Я - Оскар, твой сосед, стой! - он побежал за ней, желая извиниться за все, что сделал. Он не ожидал, что будет такой эффект, хотя, предполагал. А, как еще должна реагировать девушка на то, что кто-то спрятался у нее на кухне, да еще и в темноте?
-Стой же! Не кричи! - Оскар подбежал к двери спальни, пытаясь ее открыть, а Шарлотта, запершись изнутри, упала на пол, потому что ее в очередной раз скрутило от боли. Слишком много она сегодня пережила. Все это не для нее, думала она.
-Уходи! Иначе я вызову полицию, уходи!!! - завопила она, пытаясь отползти от двери, но ноги ее плохо слушались, и руки тоже скручивало, потому она оставалась лежать на полу, почти без сил, как рыба, выброшенная на лед.
-Почему ты плачешь? Я тебя не обижу! Клянусь, что не обижу! Они тебе больно сделали? Хоть кто-то, сделал тебе больно?  Тебе сейчас больно? Скажи мне, открой дверь, пожалуйста. Шарлотта! – закричал Оскар, подходя к двери и ожидая, что она ее все-таки откроет. Глупая девчонка, зачем нужно все так усложнять?
-Нет, не сделали. Прошу тебя, уходи, уходи, пожалуйста! - закричала она из последних сил, пытаясь бороться с собой, но все ее попытки оказались настолько безуспешными, что, встав и опершись о тумбочку, она лишь уронила все, что было сверху, что вызвало ужасный грохот.
-Может, в скорую позвонить? Что там происходит? – спросил Оскар через дверь, прижимаясь ухом к косяку. Он уже думал, не выломать ли ее. А вдруг они ей что-нибудь сломали? Она ведь маленькая!
-Нет, говорю, проваливай! Не хочу тебя видеть! Убирайся! Вон! - закричала она, пытаясь быть такой грубой, какой она столько может. Применив старую уловку, она пыталась вспомнить, как прогоняла друзей, когда, запершись, она не хотела, чтобы они узнали о  приступах.
-Ну и черт с тобой - закричал Оскар, ударив о дверь кулаком - Я вообще-то помочь пришел! - он метнул то, что попалось под ногой, и выбежал из квартиры, открывая свою, желая быстрей провалиться в сон.
       Но ведь он меня не видел! Не видел! Да и что увидишь в темноте? – думала Шарлотта, пытаясь прийти в себя, чувствуя, как болят руки и ноги, как болит тело, чужое, не ее. Она не хотела, чтобы кто-то в подъезде, да и вообще либо, кроме мамы и ее лечащего врача знал о том, что она болеет. Это было не их ума дело. Кого это должно волновать? Она скрывала это от всех, до тех пор, пока это было возможно. Тело ломило. Словно кто-то подсунул ей в больнице совсем другое тело, которое  никогда ее не слушается.  Больница… белые халаты и куча незнакомых людей. Плачущих и скорбящих. Не было, казалось ей, места, ужаснее, чем больница. Длинные коридоры, напоминающие лабиринты людям, из которых практически невозможно выбраться. Больничные палаты, пахнущие одиночеством и смертью. Она боялась больниц, ведь ее мамы… ее мамы там никогда не было… Призрачный туман, наполнявший сознание, чернота, застилающая глаза, и пустота…
        Оскар заснул быстро, не думая о том, что произошло. Ему приснилась Шарлотта, хватающая бутылку и разбивающая ее об пол. Почему она ее не удержала, почему бросила? - мысли мгновенно роятся в голове, как горстки мух, слетевшихся на мед. Противное зрелище, нет ничего ужаснее… горстки мух. Ему снится дверь, маленькая дверь, ключи к которой ищет маленькая девочка, но она ее не может открыть - у той девочки слишком маленькие руки, чтобы взять большой ключик. Она его не удерживает, словно Алиса, не находящая подходящий для нужной двери. И снова роняет. Третий удар об пол будит Оскара. Ему снова кто-то звонил.