Грязный корпоратив

читает автор https://youtu.be/m7KPX8nXsus

Ближе к закрытию шоу нас с Тарасом отвел в сторону пошептаться сам патриарх шоу бизнеса Федя Наттер, и сразу спросил в лоб кто такие «Джозеф Копзон, Алэк Тайванчик и Витья Калина».

- Кобзон – это русский Фрэнк Синатра, алики- обычный урлайт, а калина вообще-то марка русского фольксвагена.

-Нет-нет, если верить Вашингтон Пост – Джозеф Копзон у вас самый главный крестный отец. В смысле у русской мафии. А служат в русской мафии бывшие израильские командос и советские боевые офицеры, русскую мафию боятся даже итальяшки и якудзы.

Фрэд хитро подмигнул: «знаём мол как вы плохо играете».

Мы честно признались, что сами слышали о русской мафии только в статьях Вашингтон Пост.

- Руководство фирмы поручило мне устроить корпоративную вечеринку для работников шоу и вендоров. Понимаете, я не хочу снова идти в приевшийся всем Олив Гарден, а вот, если верить Вашингтон Пост, где-то в районе Саут Бич у русской мафии есть целый ряд фешенебельных ресторанов, где гуляет вся их верхушка. Вернее – вся ваша верхушка.

Тщеславный Тарас сказал, что заказывать корпоратив там, где гуляет вся «наша верхушка», может оказаться не по карману господину Глобусу. С моей хитрой подачи выбор пал на квазиузбекский ресторанчик Чайхана. Если бы гастроном Гиляровский родился в Ташкенте, он со слезами в голосе писал бы только про самсу «закяз», а не какие-то там расстегаи.

Тарас, Фред и я чинно уселись в арендованный для руководства ягуар, и подорвали решать организационные вопросы в логовище кобзоновой мафии.

Чайхана оказалась в трех шагах от Башни Трампа где жгла в автокресле сама Кристина Орбакайте.

Тарас сфоткал Фреда на фоне фальшивого бухарского ковра, а я отозвал в сторонку метрдотеля и предупредил, что будет чрезвычайно много выходцев из Узбекистана, чаевые заплатят мегагалактические, поэтому не стоит разбавлять кипятком шурпу.

Через пару часов прибыл автобус с шумной толпой цыган. Так как господа Глобус, Эмильфарб и вендоры - держатели независимых стендов задерживались, к столам мы допущены не были.

Толпиться на улице у чайханы, которая находится в нескольких кварталах от дома на ступеньках которого сраный ковбой-гомофоб подстрелил самого Джанни Версачи, а рядом расположилась маленькая собственная гостиница Мадонны, было слишком вызывающе для полиции Маями Бич.

Во избежание возможных эксцессов с властями, Орешкин загнал весь табор в бар, настрого предупредив «быть крайне консервативными» в отношении крепкой выпивки.

Это был мой первый в жизни корпоратив и хотя, он еще не начался, уже было тошно. Проводить время с кучей людей, от которых меня даже на работе слегка мутило, твердо зная, что единственной темой всех разговоров будет прибылей и процентов. Придется мило улыбаться и хором повторять мантры центнеров с гектара. Как я перенесу это все? Был необходим глубокий наркоз. Корпоратив наносит психике ущерб ранга операции по удалению аппендицита.

Я с тоской вспомнил о Дрю и его магической способности находить дежурные аптеки на любой широте и долготе. Глазастик Рэндал дал аванс двум кубинским лесбиянкам, которых наняли для общения с ордами покупателей. Лесбиянки в жизни не так привлекательны, как в глянцевых поп-порнах. Старшую лошадь звали Синди, как зовут младшую — убей не вспомню.

Я отправил Синди текст, но она не ответила. Ну и дура — могла бы срубить больше, я бы на ее канал всё шоу посадил. Смирившись с судьбой я подошел к бару и очень консервативно заказал тройную отвертку.

За баром стояла уставшая молодая блондинка с печальными глазами. Кофточка у блонды была белая и полупрозрачная. Не понимаю зачем под полупрозрачную кофточку надевать лифчик. Это парадокс. По уровню ее усталости и возрасту я сразу определил - из русских студенток по обмену и только-только делает смелые шаги навстречу мечте, пахая как чумная на трёх работах. Копит на угол в башне Трампа.

Мю кюшла – как говорят ирландцы в Бостоне, кровинушка моя. Я знаю, что пара моих фраз подействует на землячку как прямая стимуляция твитора, но увы потом она захочет, чтобы я оказался или богатым натурализованным евреем – или на худой конец, владельцем ягуара на котором приехал. Капитаны психоделических Навуходоносоров мало интересуют русских студенток в Америке. Бабье оно тоже нынче мельчает, что уж тут поделать.

Я свел всё к бизнесу – пользуясь привилегией быть носителем общего с ней древнего славянского языка, коим из сидящих за барной стойкой, похвастать не мог больше никто, я брякнул:

- Не переставай подливать этим сизым рылам у бара. У нас корпоративка – в конце вечера заплатят за все одним махом, устанут и нажруться, некому будет умничать и пересчитывать.

Добившись, таким образом, интимного расположения барменши и угостив, как настоящий Робин Гуд всех цыган одним махом, я добавил:

- Тройной русский стандарт в большой стакан. И чуточку соку апельсинового для оттенка.

Я глотал гадкую водяру не отрывая глаз от сисек средней полосы России. Все они хороши и красивы. Пока молодые.

Водка не подействовала. Я снова текстнул Синди. Потом ко мне подошел Рэндал Портленд и предложил:

- Пойдем спалим косого у тебя в машине?

- Машины нет, Рэнди, мы на ягуарах домчались. Но это нечего. Мы ведь как-бы не в Америке сейчас, а в субъекте Российской Федерации. Жди.

Я подошел к барменше и выяснил, что она – Марина. Водка тут, конечно, сыграла со мной подленькую штучку, потому что я как пылкий Сухово-Кобылин, возопил:

Сквозь каждое сердце,

Сквозь каждые сети

Пробьется мое своеволье!

Меня, видишь кудри беспутные эти,

Земною не сделаешь солью!

Мариночка, сладкая вы моя, где здесь можно косого быстренько пальнуть? Она подозвала официантку, татарочку Динару, с такими же пустыми уставшими глазами, и та провела нас в пыльную подсобку.

Пока Рэнди набивал священную трубку, он даже прокомментировал случившееся странной фразой «Да, к вам, в Амстердам, надо обязательно съездить, весело у вас, наверное» и я сразу вспомнил, что так же говаривал и Дрю.

- Угу, всего моего запаса английских слов не хватит рассказать, как у нас весело

Боль безымянного эмигранта исчезнувшей страны, на которую всем давно уже насрать, я разделил с кислой соляркой. Я знал, что курить эту гадость в больших количествах по-меньшей мере опрометчиво, но суицидальный бетон корпоратива терзал мне душу.

Мои движения стали очень осторожны и легки, я в ужасе понял, что если ко мне сейчас обратится кто-то из наводнивших чайхану потомков обезьян, я сразу определюсь. А еще мне казалось, что запах сенсимильи разнесся по всему залу.

Глобусы уже давно съехались и мы Портлендом двинули на лобное место.

Чайхана была выполнена в стиле младотурков и к традиционному узбекскому дизайну интерьеров имела весьма отдаленное отношение.

Корпоратив занял два стола – огромный и поменьше. Мы с Тарасом пытались убедить Орехова снять весь ресторан, но он настаивал, что присутствие завсегдатаев придаст вечеринке особый колорит, а счета не повергнут Эмильфарбов в холодный пот.

Остановившись у порога, я оглядел зал. Раньше, в молодости от травы мне хотелось смеяться и шутить. Сейчас мне просто страшно.

В зале сидело несколько завсегдатаев чайханы. Люди, которые не могли позволить ежедневный ужин в кабаке где диджей – пьяный диабетик и бывший ведущий утренней почты Юрий Николаев.

Завсегдатаи одеты в поношенные костюмы. Это в основном, так называемые диссиденты, отказники и прочие оклеветанные клевретами клиенты брежневских психушек, где КГБ испытывал на них сыворотку правды.Золотая волна русской эмиграции. Токарь Вилиев и Шафутун Михаилов. Москва над Гудзоном.

У русских борцов с режимом сплошь оттопыренные губы старенького Андрея Вознесенского, жирные мочки волосатых ушей Роберта Рождественского и бумажные глаза Пришвина.

Мне стало смертельно тоскливо. Я вдруг понял, что если каким-то чудом меня не вышвырнут из Америки и не пристрелит какой-нибудь сраный индуский ковбой на заправке, где я иногда пизжу по утрам редбул, то на старости лет я буду сидеть вот так же, с торчащими из носа волосами, хлебать стылую квазишурпу или псевдоокрошку в русском ресторане а ля Иосиф Давыдович Кабзон.

Приглядевшись к расстановке фигур миттельшпиля, я заметил, что компания за большим столом, состоящая, в основном из цыган и мелких вендоров, в моем настоящем, глубоко параноидальном состоянии, является наиболее привлекательной.

А вот Рэндал Портлэнд, видимо, утерял все свои шахматные способности и кулем брякнулся прямо в самое логово – за стол к глобальным корпоративным преступникам, которые всем своим чванливым видом напоминали зарисовки с последних дней Нюрнбергского процесса.

Сесть незамеченным мне все же не удалось.Я очень старался не задеть кого-нибудь локтем, или, упаси боже, наступить на ногу. Отвлекшись на этот чрезвычайно тродоёмкий маневр, я напрочь забыл о другой опасности. Когда моя задница уже практически сидела в мягком полукресле, я случайно зацепил совковую крахмальную скатерть, что-то куда-то поехало, нежно зазвенело серебро, а в качестве жирной точки с семипалатинским грохотом ухнулся в дребезги фужер Ричи с соком.

- За посуду каждый будет платить отдельно - тихо, но так, чтобы все услышали, произнес господин Эмильфарб.

Потом все с шумом стали требовать разъяснить им названия и предназначение блюд узбекской кухни. Пени была уже изрядно веселой и она закричала, как забираемая на ментовский субботник прошмандовка:

-Руссо, переведи это меню на нормальный английский.

Я вжал голову в плечи, но к счастью за неблагодарное дело взялся Тарас. Я же говорю вам – напарник у меня что надо.

Снова начал расслабляться, но тут ко мне прилип как банный лист Ричи. Пришлось минут пятнадцать разжевывать ему тонкости узбекской кулинарии, чтобы в конце услышать:

- Ладно. Ничего не надо мне заказывать. У меня диабет. Закажи только салат ачук-чучук.

Когда вокруг меня наконец затихло, я стал игриво подумывать об еще одной большой отвертке.

Я оглядел сидящих за моим столом, и немного развеселился.

Такой корпоратив возможен только в Америке.

За столом сидел китаец мистер Ли, итальянец Анджело, американка немецкого происхождения Лиз, негр Тони, пакистанец Шах, мексиканец Пабло, украинец Тарас, индус Аджай Пахуджа, колумбиец Эрман, пуштун Фирдос, бывшая мексикака Пени Домингез с падре Даниэлем, гаваец Маун-Маун, замбезиец Леонардо Нгома, ну и ваш покорный слуга — гражданин без паспорта и вольный стрелок сигарет.

Походило на экстренное заседание совета безопасности ООН. Мы ждали прихода советника тайной канцелярии графа Лаврова, чтобы принять резолюцию по Сирии.

Вместо Лаврова появилась официантка Динара, неся на блюде огромного с ароматным парком бардового омара.

- Извините, господа, кто заказал свежезаваренного омара?

Я удивился тому, что омаров теперь подают в узбекских харчевнях, да еще как чай – свежезаваренного, но еще больше поразился чьей-то бесшабашной дерзости – заказать свежезаваренного омара баксов за восемьдесят прямо под носом у глобусов – это Александр Матросов стайл.

- Кто же заказывал свежезаваренного омара, громко повторила бедная девочка.

Ни одна падла не рискнула ей ответить. Тут вмешался господин Эмильфарб. Как Лаврентий Берия на допросе, он грозно вопросил:

-Ну! Кто заказал этого свежезаваренного омара, а?

В зале наступила гробовая тишина. Можно было слышать, как Роберт Рождественский шамкает стейк своей вставной челюстью.

- Никто не заказывал? Нет? Несите-ка его, милочка, обратно на кухню. Несите-несите.

И тут мавр Нгома рядом со мной взревел: «Не надо его на кухню. Позвольте, господа! Зачем же сразу на кухню? Сюда несите этого свежезаваренного омара, раз уж заварили!»

Весь грязный корпоратив оборачивается и прямо-таки в упор таращится в мою сторону. А эта дура Динара, берет внеземное членистоногое с выпученными глазами и прямо передо мной и ставит. Ну что ты будешь делать?

Тут мне Федор Орешкин длань на плечо опускает – пойдем! Сейчас, думаю, заставит подписать соглашение, что стоимость лобстера вычленят из моей зарплаты.

Оказывается приехала Синди и ее партнерша. Охранник их в святая- святых, конечно, не пустил, а вызвал Орешкина, а тот уже меня.

Ничего не оставалось, как сказать Фрэду, будто девчонки здесь по тайной просьбе господина Глобуса. Многозначительно улыбнувшись тонкому вкусу руководства, заказавшего пару лесбиянок на десерт, патриарх удалился в свои покои. А я быстро вправил девчонок между Нгомой и сразу завозившимся пачкуном Ричи, и вприпрыжку побежал слушать полёт шмеля Римского-Корсакова.

Кокс меня спас. Я настолько устал от искусственно вызванной шизофрении, как побочного эффекта от курения кислого дизеля, что лупанул столько, сколько могло поместиться в нос. А кокс в Маями хорош — это вам не Бостон.

Через пять минут из туалета вышел уже трезвый, остроумный и уверенный в себе хозяин жизни.Теперь мне похуй за каким столом сидеть — любого отболтаю так, что голова кругом пойдет. Я сам без Дрю нашел кокс. Сам. И какой кокс! Словно с цепи сорвавшийся кокс. По-англиски это можно одним словом назвать «unchained». Есть фильм такой «Джанго Анчейнд». В русском переводе — Джанго освобожденный. Анчейнд это одновременно и тот с кого сняли цепи и «с цепи сорвавшийся».

Ладно — не обращайте внимания — мне кокс всегда напоминает, что сохранись СССР, я бы уже давно защитил кандидатскую.

Тарасу в уши въезжал гаваец Такэду Маун-Маун. Гавайцы это что-то среднее между индейцами и японцами. Из-за неимоверной длины имени гавайца все зовут просто — Тэк.

Тэк торгует на шоу контрафактной игровой консолью Нинтендо Вий. Именно так – из соображений копирайта и называется левая консоль. Вий. Видимо пираты старались не нарушить права японской фирмы Нинтендо Кабушики Гаиша, но, сами того не ведая, нарушили авторские права Николая Васильевича Гоголя.

Смахивая скупую слезу, Тэк рассказывал Тарасу, как его сильно разочаровал Дрю Колтон на шоу в городке под названием Сикакус, штат Нью Джерси. Городок-то гавно и название в самую точку. Но прямо за мостом от сикакуса – Нью-Йорк сити, если вам до сих пор неизвестно.

Обычно, если вы хотите, что отмутить в Нью-Йорке, но местные законы или арендная плата не приемлемы – вы спокойно переезжаете в соседний придаток Нью-Йорка – серый штат Нью-Джерси. Аренда и реклама здесь в дешевле – а приезжают потребители, как раз из Нью-Йорк сити – их столько же там, сколько вирусов гриппа в вагоне метро зимой.

Сикакус подложил Дрю какашку – у него кончился героин и те синие полоски из промокашки, которые обманывают рецепторы и временно тормозят ломку – Дрю их получает бесплатно от врача раз в месяц.

Героин это не проблема – если рядом Нью-Йорк. Но проблема была в том, что на шоу с самого утра ошивался господин Эмильфарб. На такие большие зачетные шоу - боссы сами прилетают на самолете компании – чтобы быстро и без риска переправить наличку в чикагский бункер компании.

А Дрю в Сикакусе буквально обосрался. Первая стадия отъема героина – диарея. Хляби разверзаются – мама дорогая. Господина Эмильфарба немного раздражало, что каждые пятнадцать минут Дрю опрометью мчался на толчок и проводил там с полчаса.

К обеду дело пошло и того хуже - Дрю не выдержал, и отпросившись у Тони на часик – рванул в город желтого дьявола. Съездил удачно – вернулся уже висящим и лёгким, как игрушка на елке.

Правда, экскурсия в Нью-Йорк затянулась до семи вечера, поэтому встречал Дрю сам господин Эмильфарб. Он сказал, что платит Дрю не за то, чтобы он полдня сидел в туалете, а потом вообще исчезал .

К Дрю под герой всегда возвращается бодрый задор тюрьмы для малолетних преступников. Он открыл глаза и попросил, чтобы господин Эмильфарб высчитал за все пропущенные часы, и вколотил себе полученную сумму в очко клюшкой для игры в гольф расположенной на стенде спорттоваров.

Это вопиющие нарушение субординации в присутствии других «представителей компании» послужило основанием для немедленного увольнения Эндрю Колтона. Нагрудный знак с гордой надписью «Привет, я Дрю, чем еще я могу вам помочь?» пришлось сдать.

Дрю не колебался ни секунды.Сразу после отлучения , он развернулся и быстро двинул в туалет – догоняться.

Когда Дрю вернулся – его уже ждал новый контракт. Малыш Колтон - даровитый торгаш. Я уже вроде рассказывал. Он натурально расположен к этой форме легального ограбления масс, да и учится на лету, в основном у Тараса и Тони.

Рачительный бизнесмен, рожденный на берегах Молокаи, Маун давно уже подыскивал такого шустрого парня.

Он объяснил Дрю, что зарплаты не будет, но все что Маун хочет от Дрю, это тридцать баксов за каждый нинтендо вий. «Небо пусть станет тебе потолком, сынок» - повторял Маун Маун, стараясь убедить Дрю.

Дрю тут же, на глазах у всего шоу вколошматил пять приставок по семьдесят долларов за каждую. А Эмильфарбу пришлось нанять на его место тупую и плоскозадую овцу. Овца таращилась на покупателей, и вместо того, чтобы быстро объяснять, как предотвратить глобальный кризис, купив новый навигатор, экран которого больше экрана прошлогоднего на целых полдюйма. Овца с навигатором все время отыскивала Эмильфарба и задавала идиотские вопросы. За двенадцать долларов в час.

Тэккаду Маун Маун довольно потер ручки от выгодной сделки, отдал Дрю свой грузовичок, на треть забитый гоголевской нинтендой, потом ключ от удобного номера в Холидэй Инн, и в тот же вечер вылетел в Цинциннати, штат Огайо – к жене и сыну.

Дрю Колтон довольно бойко торговал вием еще два дня, практически распродав грузовичок полностью.

Когда в воскресенье вечером, к нему подошел менеджер шоу и попросил заплатить арендную плату – которую платят все независимые стенды, Дрю сказал, что сперва господин Эмильфарб должен принести ему публичные извинения и заплатить за последние полдня работы.

А пока менеджер бегал искать возмущенного до глубины души господина Эмильфарба, Дрю быстро приляпался в грузовичке Мауна, да и взял курс на Нуэва Йорк.

Тэккаду Маун Мауну точно не было известно, что Дрю вытворял в Нью-Йорке следующие два дня, но на третий день, без копейки денег, Дрю Колтон решил вернуться на грузовичке домой, в родной Милуоки, штат Висконсин.

Бензина ему немного не хватило – когда до Милуоков оставалось миль тридцать – грузовичок встал, как вкопанный прямо на дороге. Дрю Колтон бросил его там же, как загнанную лошадь. Дальше он пошел пешком. Налегке. Нам нечего терять, кроме своих цепей.

Злосчастный Тэк побоялся обратиться к ментам, они недолюбливают торговцев левым нинтендом.

Тарас, разумеется, сразу принял сторону эмильфарбов и маун маунов. Я не стал с ними спорить. Попивал отвертку и думал, как хорошо, что Дрю соскочил с шоу и цыганского образа жизни. Может, оставшись без денег, завяжет, познакомится с хорошей висконсинской цацей, а в Милуоках полно первоклассных сербок, хорваток и гречанок, да и заживет не хуже Тараса. Дай ему бог.

***

Перед самым отъездом господин Глобус отозвал меня в сторонку и спросил как идут дела.

Я понес обычную колесницу о перевыполнении плана по мясовырубкам. Мистер Глобус меня прервал. Он вытащил из кармана носовой платок с фамильным вензелем семьи Глобусов и сказал «вытри-ка нос».

Пока я с ужасом думал сколько кокса я таскаю над верхней губой уже с полчаса, господин Глобус вытянул из кармана две кубинские сигары и протянул одну мне.

Кубинские сигары в Америке вне закона. Как кокс и героин. Поэтому найти их не составляет особого труда.

Платок он мне тоже подарил

Я со сладким удовольствием втянул дымок кохибы, но бронхи были так изувечены соляркой Портленда, что я закашлялся.

- Эрик Майнар покидает нас. Ты, наверное, слышал. Женится на какой-то писаке из Нью-Йорка. Я не думаю, что сильно сожалею об этом. В стрессовой ситуации на бостонском шоу только ты и проявил себя как человек ставящий интересы компании выше личных. Хочу предложить тебе возможность дополнительно заработать. Нужно взять шефство над эксплуатационным обслуживанием всех кассовых аппаратов вашего шоу. Таким образом, нам не придется нанимать человека с улицы или тратить деньги на обучение компьютерным азам среди менеджмента. Ты подходишь под профиль по всем параметрам. Пора расти. Начнем с тысячи в неделю. Это немного, но и работы я тоже особо тебе не добавлю. Не спеши с ответом. Подумай.

Я под коксом всегда думаю очень быстро. На то он и стимулятор, понимаете?

- Да-да. Я согласен. Я готов. Только хотел бы кое-что поменять в целях модернизации кассовой системы.

- Я жду подробный имейл в понедельник утром.

- Спокойной ночи, господин Глобус

- Будь здоров! Поменьше веселись, я понимаю – Маями есть Маями, но кокаин удовольствие недешевое. Попробовал и хватит.

Немного ошалевший, я вернулся в зал, но наших уже вовсю оттуда гнали.

Пока я курил с глобусом сигары, Андрей Вознесенский попытался пригласить Пени Домингез на мазурку, а горячий падре Даниэль дал ему пощёчину.

это отрывок романа Есть ли жизнь в Маями
http://www.proza.ru/2018/01/19/205