Забери меня к морю. Глава шестнадцатая

Глава шестнадцатая. Радужные блики.
            Прошел месяц с тех пор, как Оскар приехал вместе с Шарлоттой в ее коттедж – он и подумать не мог, что время способно лететь с такой бешеной скоростью. Целыми днями он находился рядом с ней, наблюдая за ее поведением, присматриваясь к ее желаниям и вкусам. Спустя некоторое время Оскар понял, что Шарлотта - не такой простой человек, какой она показалась ему с самого начала. Вся жизнь Шарлотты состояла не только из простых выходок, странностей и причуд, а необычного и ни с кем не схожего взгляда на жизнь и внутреннего мира, который был сокрыт от чужих глаз и ждал своего пробуждения. Он знал, что причина, по которой она вела себя обособленно - была не в ее характере и взаимоотношениях с людьми, а в том, что Шарлотта, по природе человек меланхоличный, любила спокойствие и одиночество. Конечно, кому может понравиться одиночество в пустой квартире на втором этаже, когда ты, закрывшись дома один, целыми сутками смотришь никому непонятные сериалы и жуешь какую-то гадость?
-Твоя мама сказала, что у тебя была депрессия – сказал Оскар как-то раз, когда они вдвоем гуляли по полю и пытались запомнить всевозможные запахи цветения диких растений.
-Это неправда - сказала Шарлотта, улыбнувшись ему. Она не хотела открывать ему то, что мучило ее и пугало все эти годы. Не хотела ему говорить о том, что страшит ее каждую ночь, когда, засыпая в очередной раз, она боится открыть глаза и выйти в коридор, чтобы не увидеть его. ОН ее преследовал - самый страшный и жуткий кошмар всей ее жизни. Она помнила его кровавые руки, запах пота и жесткости – она не знала, что может быть страшнее, чем встреча с НИМ. Она была готова отдать все на свете, лишь бы с ним снова не встретиться. Маленькой девочкой, она навсегда запомнила для себя одно правило и с тех пор никогда его не нарушала: если открыть окно и включить маленький светильник, ОН к ней не придет. Не придет. Потому что мама и папа спят в другой комнате, и, если они не услышат ее крики, то обязательно услышат шум из открытого окна. Это было ее единственным спасением от жуткого монстра, который пришел к ней тогда, ночью…
-А, мне думается, ты врешь и ей, и мне – сказал Оскар, остановившись и оглядываясь по сторонам - вокруг них было огромное размером поле, а вблизи - ни единой души. Разного цвета и рода растения вводили двух человек в запах блаженного спокойствия. На улице было душно, но, спустя некоторое время, погода стала приобретать знакомый вид: на небе, где еще с утра не было ни единого облачка, постепенно сгустились тучи и обещали пролиться в ближайшее время. Дожди в этом месте были явлением не редким, а потому все жители привыкли к частой смене погоды.
-В любом случае, ответ останется со мной - сказала Шарлотта, оттряхивая пару букашек со своих ног и затем, развернувшись к Оскару, произнесла:
-А, что ты мне расскажешь о себе? Я ведь о тебе практически ничего не знаю – сказала девушка, недоверчиво посматривая на Оскара так, будто видела его впервые.
-У меня не такая уж интересная жизнь, как ты хочешь себе думать – сказал Оскар, почесывая затылок. Кажется, сейчас будет дождь, подумал он, смотря на угрюмую массу туч, сгустившихся от них неподалеку.
-В любом случае, это твоя жизнь, и мне будет интересно о ней услышать – сказала настойчиво Шарлотта и повела спутника в неизвестном направлении.
 -»За мной, я знаю дорогу» - показала она, когда Оскар пошел следом. Идя вдоль дороги, Оскар заметил неподалеку маленький, деревянный домик, похожий на шалаш – кажется, этому «зданию» не помешал бы скорейший ремонт. Одноэтажный маленький домик, несколько маленьких досок вместо забора и рядом небольшой пруд, по размерам напоминающий маленькое и заброшенное озеро. Когда они прошли немного вперед, спустившись по склону, ближе к воде, Оскар спросил:
-И ты здесь тоже воровала яблоки? – осмотревшись, он нашел это место пустым, но, несмотря на атмосферу одиночества, все вокруг притягивало его взгляд.
-Нет, просто я сюда часто ходила одна, в детстве – сказала Шарлотта, пробираясь через высокую траву, ближе к домику. Под ногами был разный мусор: трава, давно некошеная,  и грязь, оставленная любопытными и вечно неубирающимися туристами.
-И тебе здесь в самом деле нравится? – сказал Оскар, осматриваясь и прикидывая, как далеко на этот раз они ушли от дома.
-Да, здесь весьма неплохо, да еще и людей нет – добавила Шарлотта после минутного молчания.
-Это  и я заметил – сказал Оскар, перепрыгивая через очередную ухабистую кочку. На какой-то момент, потеряв равновесие, Шарлотта поскользнулась и упала бы, если бы не ловкие руки Оскара, успевшего ее подхватить.
-Будь аккуратней - сказала он, поддерживая ее за локоть. Шарлотта, улыбнувшись, пошла вперед, дальше, проводя своего спутника к новому месту.
-Когда-то здесь был дачный поселок, но, потом, когда люди начали прикидывать убытки и прибыль, понемногу начали разъезжаться в другой район. Там больше рыбной ловли, и дела по продажам идут куда лучше, чем здесь. Для того, чтобы место работало и приносило доход - в него нужно вкладываться. Так как люди здесь были не очень богатые, они не нашли ничего лучше, чем просто… уехать. Эти домики не приносили прибыли и поэтому их в основном сдавали туристам, желающим переночевать здесь некоторое время. Со временем, и даже такого рода «бизнес» потерял прибыль. Люди разъехались, и все, что осталось от этого места... куча недоделанной работы и … груда одиночества - сказала девушка, заходя по лестницам в дом, стоящий на берегу.
-А тут, на самом деле, неплохо, немного поработать, и... – сказал Оскар, забравшись в дом и оглядев с окна местную территорию.
-Людям всегда легче избавиться от чего-то, нежели попытаться исправить – сказала с грустью Шарлотта и посмотрела на Оскара. В какой-то момент ему показалось, что она говорит вовсе не о домиках.
-Но ведь не все предпочитают убегать от проблем, кто-то ведь пытается их решить, иначе  мы бы пришли к глобальной катастрофе по саморазрушению – сказал Оскар, чувствуя, что воздух стал намного тяжелее, чем был.
-Но большинство поступает именно так, и, людей в этом плане, мне никогда не понять. Заведя животное, они наслаждаются им, играют, кормят и ласкают. Стоит этому животному заболеть – большинство людей не отводят его к ветеринару, оставляя его здоровье на волю судьбы: пусть поживет как-нибудь, а дальше мы разберемся. Когда животное окончательно чувствует немощь и вот-вот умрет, они, люди, пристреливают его, пытаясь избавить от мучений, либо выбрасывают на помойку, не желая видеть его страдания. Но люди никогда не думают о том, что создав узы - они привязывают к себе, заставляя поверить. А, потом… так легко и так беззаботно просто…разрывают их, забыв то, что некогда кому-то обещали - сказала Шарлотта, и, поняв, что сказала лишнее, отвернулась. Наступило затяжное молчание.
-А кто-то и собирает таких животных: полумертвых, чтобы привести к жизни. Не стоит говорить, что мир - плох, потому что, несмотря на насилие и жестокость, порой присутствующие в нем, несмотря на несправедливость и страдания… в мире есть еще те, кому не безразличны чувства других – сказал Оскар, поймав на себе задумчивый взгляд Шарлотты. Затем, он снова продолжил:
-Когда-то и я думал, что мир не справедлив к хорошим людям. Моя мать, по жизни трудоголик, всегда приходя домой, первым делом, готовила для нас ужин, потому что не могла допустить, чтобы брат, папа и я были голодными. Затем, когда сил практически не оставалось, она садилась и просто… обнимала нас, потому что мы были ее смыслом жизни.
-А, затем? – спросила Шарлотта, чувствуя, что открывает перед собой неизвестную и сокрытую от других тайну.
-А, затем, как-то проснувшись утром, она услышала безумные крики своего сына о том, что отец и брат безвестно пропали. И, почему-то, казалось, что навсегда. С тех пор, она не сына, не своего мужа не видела - сказал Оскар, ударив кулаком по кухонному шкафчику. Тот мгновенно задрожал.
-А этот мальчик? – сказала Шарлотта, догадавшись, что тем маленьким мальчиком был он сам.
-А, тот мальчик… тем утром осознал, что в мире все устроено гораздо сложнее. В нем нет хороших или злых, жестоких или добрых: в нем есть просто ЛЮДИ, такие, какие они есть. Но, более того, он осознал еще одну важную вещь: если жестоких людей  в мире куда больше, чем добрых, то нужно попытаться исправить это собственными силами. Не рассчитывая на какое-то «чудо», которое спустится с небес и воздаст всем по заслугам – сказал Оскар решительно. Спустя минуту, раздался жуткий грохот, а по небу прокатилась гроза.
-Нас застал дождь - сказала Шарлотта. Пытаясь переменить тему, видя, как трудно Оскару этими делиться. Все эти мысли снова возвращали его туда, где он,  сидя в горечи, захлебываясь слезами, сожалел о том, что хотел научиться рыбачить именно тем утром. Ни мама, ни друзья, никто не знал о том, что творилось в душе у маленького мальчика, одним утром потерявшим и отца, и брата. Понимая боль мамы, деля ее вместе с ней, он понимал, что в доме теперь он … будет главной опорой. Он понимал, что ему нельзя отчаиваться, нельзя показывать свою боль и страдания, потому что он - главный защитник их полуразваленной семьи. Переживая все это в себе, Оскар смирился со временем, что его личные переживания должны быть только в нем. Он не позволял себе плакать, когда мама была дома, не позволял он этого себе и в ее отсутствие. Понимая, какой может быть риск, если она вернется с работы и застанет его, ревущим от собственного бессилия,  он уходил в лес и там кричал, пока не кончатся силы. Пока не сорвется голос. Пока все это не выйдет. Долгое время он не общался ни с кем, кроме стен в комнате и чашкой горячего чая. Ему опостылело бегать на улицу, резвиться с друзьями, некогда веселящими его. Хоть некоторые из них и приходили, чтобы вытащить его наружу, на мир людской посмотреть и себя показать - все это было настолько бесполезным, что единственной подходящей для него компанией было собственное одиночество. Оскар не хотел впускать кого-то туда, не хотел им делиться, потому что знал, что зараза, которой он заболел однажды, теперь будет с ним, пока он жив. Он не ведал, что боль, разделенная на двоих, переносится куда легче, нежели в одиночку.
-Мне нравится дождь - спустя какое-то время сказала Шарлотта, давая мыслям и тревогам занять нужное место в голове.
-Нравится, потому что дождь дарит мне ощущение того, что все правильно. Он словно говорит со мной и успокаивает, когда я не нуждаюсь в словах. Порой не все можно ими передать, а то, что находится за их пределами, заставляет меня чувствовать, что я жива, в том числе и боль – сказала Шарлотта, глядя на Оскара так, будто знает, что он ее обязательно поймет.
-Я понимаю – в ту же минуту отозвался он хриплым голосом и заметил странный блеск в глазах девушки. Не желая показывать собственное бессилие, она отвернулась.
-Не нужно скрывать свою боль, Шарлотта. Не повторяй моих же ошибок – сказал ей Оскар, ладонью повернув ее лицо обратно к себе. На щеках были заметны свежие  дорожки слез.
-Я всегда думала, что так правильно – сказал девушка без колебания, чувствуя нежность руки Оскара, чувствуя, как хочет  обнять его и просто, прижавшись, расплакаться.
-Вот, что правильно и никогда не станет ошибочным – сказал Оскар, прижав свои губы к ее губам. Раскат грома снова разбил тишину вдребезги, а дождь полил с еще большей силой, ударяя по крыше и попадая в оконную раму деревянного домика. Проникая в рот Шарлотты, Оскар,  беря ее плечи в большие и грубые ладони, стал медленно отодвигать девушку от окна, все больше и чаще желая прикосновений к ее гладкой и непорочной коже. Он хотел раздеть ее, тот час, не задумываясь о последствиях, но не знал, может ли позволить себе с ней, может ли лишить ее того, что она так долго берегла.
-Пожалуйста, продолжай, Оскар – сказала она, целуя его шею и плечи, закусывая мочку уха, одновременно прижимая свою талию к его оголенной груди.
-Ты в этом уверена? – едва отрываясь от ее губ, выдохнул Оскар, избавляя девушку от уже мокрой одежды. Капли дождя попадали в дом, а воздух становился более душным и разряженным. Порывы ветра заставляли их чувствовать свободное отрочество от всего, что происходило в мире или будет происходить. Глупые музыкальные концерты, людские потки, бездумная и нелепая болтовня…. В мире теперь были только ОН и ОНА, а в прочем… теперь уже не было никакого смысла.
-Как же я давно этого хотел. Когда еще впервые увидел тебя, там, на пороге – сказал Оскар, отрываясь от девушки и взглядом проникая в ее самые потаенные глубины. Расстегивая его мокрые джинсы, Шарлотта пыталась расстегнуть непослушную пуговицу -  но та упрямо не поддавалась ее неумелым рукам. Чувствуя, что может все испортить, Шарлотта стала нервничать, и, Оскар, заметив ее волнение, прошептал:
-Все хорошо, давай помогу – он взял пуговицу и расстегнул ее, мгновенно схватив девушку в свои объятия. Избавив ее от шортов, он взвалил ее на руки и понес в другую комнату. Обнаружив в ней сено и траву, он быстро уложил ее на спину, аккуратно поддерживая ее руками за поясницу.
-Главное - ничего не бойся, котенок, я тебя не обижу – прошептал он ей в ухо и по ее телу прошел быстрый и сокрушающий озноб. Сердце билось в неистовом ритме, а пульс давно превысил норму космонавта – нутро девушки кричало только о желанных поцелуях и объятиях страстного мужчины.
-Я тебя не боюсь, ты меня не обидишь - ответила она на его ласки, когда он, целуя ее маленькие и аккуратные плечи, точно очерченные скульптором, стал целовать ее грудь, а затем, медленно спускаясь, стал едва касаться губами ее живота.
-Ах… - выдохнула Шарлотта, чувствуя, как он проникает в самые глубины ее томящегося без ласки естества. Как же долго она этого ждала, как же долго себе это представляла…
            Хватая его плечи руками, прижимаясь к нему изо всех своих сил, Шарлотта мгновенно почувствовала взрыв энергии и распад себя на маленькие кусочки. Ее руки стали слабее, и она ослабила хватку, потому что силы в руках практически не было…
-Люблю эти руки, люблю этот запах, сводящий меня с ума… Боже, если бы ты знала, что ты меня заставляешь чувствовать – выдыхал Оскар, в перерывах от поцелуев, заставляя девушку извиваться, томиться, издавать стоны и крики от боли и наслаждения… от любви и греховного порока…
-Ты - причина моей лихорадки, моей болезни, моей любви, Шарлотта – выдохнул Оскар, лаская ее плоть нежно и умело, заставляя девушку содрогаться от желания.
-Я тоже без тебя не могу, родной, я тоже… - выдохнула она, когда он, прижав ее тело к себе, стал нежно покусывать ее соски, заставляя низ живота содрогаться от каждого нового прикосновения.
-Моя малышка… - прошептал Оскар, теряя самообладание и вторгаясь в ее нежное и теперь уже беззащитное лоно. Девушка, закричав, почувствовала прикосновение самого прекрасного, что может быть на Земле – то не просто соединение двух натур в одно целое и никем не разделимое естество, то сцепление греховной власти и Божьей воли, то выше чувств и выше любви…
-Тише, очаровашка… тише – выдохнул он, и сразу заметил, как Шарли почему-то напряглась.
-Что-то не так? – спросил он тихо, когда она, почти обессиленная, отвернула лицо в сторону.
-Эй… - прошептал ей Оскар, когда повернул лицо рукой и заметил, как из закрытых глаз девушки струятся слезы.
-Почему ты плачешь, я тебе больно сделал? – сказал он, отодвигаясь, и пытаясь понять, что он сделал не так.
-Иди сюда, нет, все хорошо – сказала Шарлотта, взяв лицо мужчины в свои руки, и нежно поглаживая его по давно заросшей щетине:
-Просто так называл меня мой папа… - прошептала она и сразу же всхлипнула.
-Прости, я не знал, не знал… - сказал Оскар, чувствуя, как ее руки нежно ласкают его губы, шею, подбородок… ему нравилось, как она прикасается к нему - так несмело и неуверенно, будто боясь сделать ему больно, причинить вред, словно маленький ребенок, трогающий руками неизведанное.
-Расскажи мне о нем, попросил он девушку, когда она, полностью обессилев, легла на его грудь и прижалась, свернувшись безобидным комочком.
-Он был самым лучшим папой - сказала она и почувствовала, как катятся слезы.
           Дождь не стихал, и ветер, прорезающий воздух тревожным напевом, заставлял чувствовать покой и наслаждение от прошедших минут. Шарлотте не было страшно, когда она рассказывала о том, что случилось, тогда, в тот вечер, Оскару, который, спустя несколько минут, почувствовал невероятную досаду и отвращение. Он знал, как никто другой, что случилось тогда, с маленькой девочкой, у озера, потому что он был там… с ней… бежал за ней. Ведь именно он был тем, кто убил ее отца и лишил ее счастливой жизни.