Глава 15. Серьёзное происшествие

    Пустота. Она давит безграничностью на умы арди, забирается в душу и непомерно расширяется, вытесняя остатки здравомыслия и чувств, проглатывает в себя помыслы, лишая права на независимое и взвешенное решение.
   
    Всепожирающий враг очень часто невидим. Он не имеет ни начала ни конца. Словно чёрная дыра, он требует безграничной пищи, которая исчезает навсегда, только расширяя голодную пустоту.
   
    Бирион Миорасс сидел в капитанской каюте. Тусклый свет кристаллов вторил темнеющей пустоте и непрошенным греховным мыслям. Мужчина прокручивал в памяти откровение, написанное на старинном пергаменте древнего свитка. Каждое слово становилось острым мечом, стоило ему всплыть в памяти. Этот меч заносился над головой и опускался, одну за другой, обрезая нити спокойствия, разрубал прежние традиции, что свято чтились и являлись прежде недосягаемыми и непоколебимыми.
   
    Минуло осемье. Оно показалось вечностью Бириону. Кор и его исследовательская группа вернулись на Ириллию. Каждый разум наполнился знаниями, впечатлениями и только чаша капитана оказалась переполнена. Она до сих пор еще переливалась через край, не в силах удержать ту запретную мудрость, что нахлынула волной цунами на неподготовленное сознание ардийца. Каждый поделился с командой тем, что услышал и увидел, а Бирион… он заперся от остального мира, который сузился до размеров одного огромного корабля, который теперь казался хлипкой шлюпкой, что облизывают жадно волны, разевая пенистые пасти, угрожающие перевернуть её и потопить. Мужчина понимал и сердцем, и разумом, что невозможно навсегда отгородиться ото всех, нельзя вечно терзать себя метаниями от старых догм к новым. Но как поделиться тем, к чему ни один ардиец еще не готов?
   
    – Кор Бирион, пройдите на мостик! Кор Бирион, пройдите на мостик! – раздался по внутрикорабельной связи призыв связиста. Голос его был тревожным. И эта тревожность стала маяком, на который из лабиринта собственных мыслей возвращался капитан Миорасс.   
   
    Ардиец поднял лицо и устремил взгляд в дальний верхний угол, где находился еле заметный динамик, дрожащий от звонкого оповещения. Мужчина тягостно вздохнул и поднялся на ноги, пытаясь высвободиться из оков сомнений, что стягивали руки и ноги тяжестью стали. «Капитан не должен закрываться от команды, что бы ни случилось с ним, – твёрдо настроил себя Бирион. – Он обязан подавать пример стойкости и здравомыслия, какая бы преграда не выросла перед ним и его экипажем. Для кора важно вести за собой, а не ждать, пока поведут другие».
   
    Пустота постепенно отступала перед Долгом, который с непоколебимым равнодушием захватывало душу, прогоняя невидимого врага. Бирион подвёл итог мучительным рассуждениям, что ранили сознание долгое время – он справится с этими знаниями. Только избранные могут познать истину, а остальные… они не готовы отягощать свой разум странными и, оттого разрушительными, догмами и подлинной историей мира.  Только те, кто был с ним на Вироне, смогут нести бремя познания. Их мировоззрение изменилось, теперь оно достойно новых истин.
   
    Хотя и в этом кор долго сомневался. Но собравшись с силами, он пригласил в храмовый отсек всех семерых арди. Он рассказал им тайну, которая долгие отлики хранилась в самом далёком уголке Вселенной, дожидаясь часа, когда ее раскроют. Общее решение сохранить в секрете «рождение» Вахди подкрепилась клятвой на крови. Они давали её не богам, не правителям. Они клялись друг перед другом, что не обманут, не предадут доверие собратьев и не раскроют рта, если не будет на то общего согласия. Общество не готово к подобному знанию. Узнав пугающую истину, арди разделятся на два противоборствующих клана и изничтожат друг друга, залив Ардос кровью. Этого нельзя допустить, дабы сохранить мир и процветание на родине, и без того страдающей от деяний окутанной гордыней Илсир.
   
    Кор вспомнил тайное собрание, сжав забинтованную ладонь. Боль отрезвила окончательно, заставив выйти из каюты и отправиться на мостик.
   
    Унылые коридоры, обшитые металлом, не давили своей серостью и однообразностью, каюты и инженерные отсеки отныне заселяли не только арди. Новые друзья, более того братья по разуму, согласились помочь модифицировать и перенастроить корабельные системы, исправить возникшие за время полёта неполадки и продолжить исследование бескрайнего космоса в новом составе. Несколько турийских кораблей пришвартовались к главным стыковочным шлюзам Ириллии, внутри силового поля. Если понадобится разведка или ближний бой, то они всегда наготове.
   
    Жизнь кипела на корабле. Он действительно стал похож на город.
   
    Но бесформенная бестия – пустота – продолжала попытки атаковать нутро Бириона. Нет, он не думал о предательстве собратьев или собственной измене. Его волновал другой вопрос – что будет, когда настанет время вернуться домой, на Ардос.
   
    Дом… кор начал забывать, как выглядит Мельмерин. Город из металла и стекла медленно растворялся в памяти, превращаясь в размытый образ с туманными очертаниями зданий; лаборатория из комнаты, расписанной от пола до потолка формулами, стол, который завален бесконечным числом пергаментных листов с расчётами и чертежами – всё превратилось в размытое пятно, пустую оболочку, из которой исчезло содержимое.
   
    Бирион вошёл на главный мостик Ириллии. Он окинул усталым взглядом присутствующих: оружейников, инженеров, пилотов. В каждом серебряном лице он видел напряжение и неподдельный страх. «Что-то произошло», – тревожная мысль заставила сердце лихорадочно стучать в груди. Взгляд скользнул по герметичному стеклянному окну, которое являлось ещё и главным экраном.
   
    Бескрайнее пространство, холодное и безжизненное, предстало глазам. В необъятной пустоте, чёрной и давящей, – планета. Круглый шар, пестреющий разными цветами, с облаками, морями, материками. Жизнь внутри смерти. Одно это может заставить задуматься об уникальности Вселенной.
   
    – Кор Бирион, – приложив ладонь к груди и коротко кивнув, обратился первый помощник. – Неприятное происшествие на борту, – с нескрываемой досадой отрапортовал он.
   
    – Что случилось? – спросил капитан. Нутро опасливо зашевелилось, а мысли, подгоняемые нехорошим предчувствием, заметались, одна хуже другой.
   
    – Хенон. Он захватил… Симеоково бедствие! Он взял в плен одного из ваших сыновей! – решившись доложить, выдохнул первый помощник.
   
    – Кого из них?
Ноги едва держали Бириона. Мысль о том, что один из его сыновей может пострадать, сводила с ума. Кор больше всего боялся потерять свою опору и достойную смену – Тирвона и Хираса. Кровь его крови, дети, которых он взял с собой на корабль, потому что иначе не мог. А теперь им грозит опасность.
   
    – Тирвона. Он с опальным связистом в одной из кают-компаний.
   
    – А Хирас? Где он?
   
    Командор опустил рассеянный взгляд. Кожа потемнела от гнетущего страха. Он не решался сказать страшную правду о том, что случилось несколькими иларами ранее. Но придётся, иначе правда станет жалящим монстром.
    
    – После того, как Хенон нарушил ваш приказ, кор, – сглотнув липкий ком, начал рассказывать командор, – его заперли в каюте. У нас нет камер заключения, мы их не предусмотрели изначально.
   
    – И? – настойчиво сорвалось с губ кора.
   
    – Мы хотели, чтобы после прибытия он пояснил причину предательства. Каждый из членов экипажа считал и считает до сих пор, что одно неверное движение руки к кнопке пуска зарядов, могло непременно оборвать жизни всех, кто на борту. К тому же никакого дружественного знакомства с тури не состоялось бы никогда.
   
    – Это мне известно. Вы поставили охрану у двери каюты?
   
    – Да, оставлять без присмотра Хенона мы не собирались. Охраняли посменно, по двое. Приносили еду и воду, чтобы пленник не умер от голода и жажды. Сопровождали, если требовалось помолиться или возникали другие нужды. Без присмотра не оставляли ни на единую фозу.
   
    – Тогда как он оказался в кают-компании? И что с Хирасом? – Оба вопроса Бирион выдохнул вместе со страхом, который продолжал вгрызаться с нутро.
   
    – Хирас был одним из тех, кто охранял Хенона. Он сейчас в медотсеке. Ваша иррам ухаживает за ним.
   
    – Что с моим ньином? – дрогнувшим голосом прошептал кор, крепко взяв командора за плечи.
   
    – Он жив, хвала Иллахиму, – пролепетал тайи – так на языке арди называлась должность первого помощника. – Но к несчастью, лишился правого глаза. Хенон сошёл с ума. Он изувечил юнца, который для него не представлял угрозы. Камера записала побег инженера связи из своей каюты.
   
    Закончив рапорт, тайи аккуратно выскользнул из рук кора, которые тяжёлым грузом лежали на плечах. Он подошёл к главному экрану и вывел на него запись с камеры наблюдения.
   
    Бирион встал рядом с командором. Он смотрел на то, как Хенон умоляюще просит его сына открыть дверь и отвести его в медотсек. За спиной держал кинжал, уверенно сжимая резную рукоять. Настойчиво стучал в закрытую дверь, не прекращая молить о снисхождении. И парень поддался. Он взрослый и крепкий, он мужчина, но детская наивность не стремилась покинуть разум арди. Это едва не сгубило ньина.
   
    Как только юный арди вошёл в каюту, пленник разящим лезвием полоснул по лицу паренька. Крик Хираса пронёсся по мостику, впитавшись в звукопоглощающие стены, проникнув в душу отца, который с замиранием сердца следил за каждым движением сына. Сердце, казалось, остановилось, превратилось в стекло и рассыпалось на тысячи осколков, которые разлетелись ранящими ножами, впиваясь в каждую клеточку тела. Боль растеклась по венам с бурлящей кровью, передавая свой холод и замораживая синие реки, пульсирующие в теле. Бирион замер. Он наблюдал, как на записи Хенон убегает, отбросив оружие в сторону, а Хирас, тяжело дыша, сползает по стене, закрывая ладонью кровоточащую рану. Силы покидали его. Покинули они и кора Ириллии, когда он, с трудом стоя на ватных ногах, смотрел на мучения ньина.
   
    – Вы отследили жизненный сигнал Хенона? – прорычал капитан.
   
    Он высунул армейский бластер из набедренной кобуры. Проверил заряд энергетических батарей, поставил оружие на среднюю мощность. На этом уровне разряды парализовали жертву. Сейчас не время проливать кровь на корабле. Она уже окрасила стены в синий, продолжать жертвовать экипажем ради собственной мести Бирион не собирался.
   
    Его обуревала ярость. Но поддаваться ей он не хотел. Уподобившись зверю, нельзя победить зверя – убив одного, породишь второго.
   
    – Он никуда не выходил из кают-компании, – резюмировал тайи и вывел на экран техническую карту корабля.
   
    – Изолируйте ярус, эвакуируйте персонал, соберите группу арди, пусть они ждут возле дверей кают-компании. Не входить, ничего не предпринимать. Не будем его провоцировать.
   
    – Кор, у нас есть одна проблема, – нервно сообщил инженер связи Аисзин. Среброкожий мужчина встал из кресла и оттянул давящий ворот униформы. Арди смотрел безотрывно на голографический экран, наблюдая два жизненных сигнала, которые обозначены треугольниками. Они двигались по коридору как раз к кают-компании. Техническая карта корабля передвигалась, чтобы оставить в поле зрения системы слежения сигналы турийцев, – Я не могу связаться с тури. А внутрикорабельная связь может сорвать группе все планы. Мы только разозлим Хенона, если предупредим тури.
   
    – У них нет наушника? – испуганно спросил капитан.
   
    – Видимо, нет. Они двигаются без остановки. Оповещение по индивидуальному каналу связи они бы уже услышали.
   
    – Святейший и мудрейший! – отчаянно выдохнул капитан Миорасс. – Только войны нам не хватало для полного удовлетворения!
   
    Бирион резко развернулся и рванул к скоростному лифту. Мужчина с недавнего времени не находил причин верить в Создателя. Греховные, чуждые здравому смыслу мысли крутились в мозгу. Он читал ту рукопись, видел чертежи, расчёты, результаты экспериментов. Но сейчас не время для сомнений. Только вера сможет помочь. Вера не в Иллахима, Вахди и всех богоподобных и первозданных существ. Вера в собственные силы, скорость и способность принимать правильные решения.
   
    Стоя в лифте, буквально падающем вниз, ардиец подводил итог рассуждениям. Пришло понимание: не важно, что мы знаем, не важно, что случилось в прошлом. Важно то, кто мы есть и верим ли мы в себя так, как верят близкие люди, друзья, соратники. Не столь принципиально знать, кто такой Иллахим, кто такие стихии, и уж тем более, откуда они пришли. В них течёт великая сила, до сих пор считавшаяся божественной. Но есть она и в арди, и в тури, и еще во многих расах, которые, возможно, существуют во Вселенной. А значит, частичка Создателя осталась в каждом организме.
   
    «Исчез Иллахим. Растворился он в детях своих, растворился в существах живых и неживых… - вспомнил легенду о Создателе кор. – Мы все Его дети. И обязаны своим появлением Ему. Не важно, кто такой Отец-Иллахим. Важно то, что он дал нам, и как мы распорядимся этим даром», – сделал выводы Бирион Миорасс, сделав уверенный выдох.
   
    Двери лифта бесшумно открылись, показывая пустые коридоры жилого яруса, на котором находилась одна из кают-компаний – столовых, где обычно обедают члены экипажа и новые братья по разуму. Двое из них как раз двигались в ловушку. Капитан Ириллии был уверен: он так или иначе сможет уладить возможный конфликт. Но не представлял, какую цену придётся за это заплатить.
   



Продолжение тут: http://www.proza.ru/2018/02/21/1427