Высоцкий и ДКБФ

     Жаркий июль 1980 года в Эстонии. ДКБФ (Дважды Краснознамённый Балтийский флот).         Водолазный дивизион в заливе Хара-Лахт близ посёлка Суурпеа готовится к очередной встрече Дня ВМФ. Пятница 25-го и суббота 26-го перед воскресным праздничным днём 27 июля. На кораблях проводятся большие приборки; на береговой территории воинского подразделения подкрашиваются немногочисленные каменные строения - Матросский клуб и Дежурная рубка, тщательно прибираются причальная стенка и плавпричал. Громогласный, около двухметровый комдив, хлёсткий в ругани как штормовая волна, в эти дни с раннего утра и до позднего вечера на дивизионе. Он  глазаст, придирчив, вездесущ и на приборки и работы выкуривает из кубриков и шхер даже неприкасаемых «годков» (старослужащих матросов).
    Это мой последний - третий - День Флота на срочной службе. «Трубить» остаётся чуть больше «ста дней» - не до приказа, а до ДМБ (демобилизации)! В Москве полным ходом идут 22-е Олимпийские игры и по телевизору обильно транслируют спортивные соревнования. А в Таллинне ожидается Олимпийская парусная регата.
    Вечером 25-го из эстонского колхоза «Винни» возвращается с уборки картофеля группа дивизионных морячков. Они были задействованы в ежегодной помощи от нашей воинской части местным поставщикам овощей. Мой друг-годочек Олег Фурманов, с кем не виделись уже дней пять (целая вечность!), врывается в кубрик и вместо приветствия восклицает:
    - Серёга, Высоцкий умер! Наши радисты по «Голосу Америки» сегодня услышали …

    Высоцкий!.. Стоит ли говорить, чтО он значил для людей советской эпохи! И для нас, 20-летних парней, служивых, нередко переделывающих его песни на свой, флотский лад…

Как и положено уважающим себя старослужащим, ко Дню Флота у нас было припасено запретное спиртное. Хранил его я, собственноручно зарыв несколько бутылок вина в песок пожарного ящика, на баке РБ (рейдовый буксир). Ошеломлённый скорбным известием, затмившим радость от приезда лучшего друга, я ринулся к тайнику, достал 750-граммовую бутылку портвейна («огнетушитель»). Молодых сослуживцев мы выдворили из кубрика и откупорили портвейн. И выпили – за помин души Поэта… А потом пели под мою гитару песни Высоцкого – все, какие знали. И делились вином и скорбью уже с другими нашими «годочками», переходя на другие корабли и катера: вечерами на дивизионе офицеров и мичманов почти не оставалось, и личный состав чувствовал себя относительно своевольно…

Корабли постоят и ложатся на курс,
Но они возвращаются сквозь непогоды!
Не пройдёт и полгода, и я возвращусь…

В те дни, перед самой демобилизацией, эти строки для нас звучали особенно значимо.

      … 35 лет прошло с того бурного, незабываемого времени. Это и последние месяцы нашей трёхлетней службы, и Олимпиада в Москве (а мы – ОЛИМПИЙСКИЕ дэмэбэшники-дембеля!),  и парусная регата в Таллинне, как морское крыло Олимпийских Игр, и - на фоне всего этого - смерть Высоцкого-буревестника, о которой мы узнали на окраине великой державы едва ли не одними из первых.

    …В нынешнем году День Флота выпал на 26 июля, и я снова готовлюсь к поездке в Новороссийск к дорогому другу Олегу Фурманову. Мы традиционно будем отмечать наш день. Приедут на встречу и некоторые наши бывшие сослуживцы-балтийцы - из Крыма, из Моздока, из Вологды, соберутся наши земляки-кубанцы. Флотское братство!..
       Время состарило нас, мы давно пережили 42-летний земной возраст Поэта, поседели и, по законам бытия, стали отставать от молодых. Мы, но не он. Время отодвигает назад нас, а Высоцкого - на все эти 35 лет - оно продвинуло вперёд. И будет продвигать в будущее всё дальше и дальше, ибо, как сказал другой незабвенный русский поэт, которого Высоцкий любил и почитал, большое видится на расстояньи…

25.07.2015