Гидромант - торговец водой. Часть 1

Свет раскалённого солнечного круга выжигал воду и всё, что её содержит, на всей протяжённости Района 17. Выживать в этой кипящей пустыне в такие дни становится просто невозможно и всякий, кого заботит собственное самосохранение, стремится найти пристанище под тяжёлыми каменными перекрытиями местных грубых, но эффектных строений, будь то здание общежития для рабочих или местные кабаки – центр всей общественной жизни и инфраструктуры этого скудного на культуру и развлечения поселения. Всего таких заведений в городе два, они не конкурируют меж собой, но расчленяют местное простонародье на сословие небогатых и несколько более зажиточных, но оттого не отдаляющихся от своей плебейской сущности аборигенов. Питейное заведение для менее богатого сословия представляло собой протяжённое подобие ангара со стальными перекрытиями и маленькими окнами-иллюминаторами, завешенными разными цветными платками, что, вкупе с тусклого света плафонами из толстого пыльного стекла, создавали приглушённый, багряно-алый отлив окружающего пространства, топя в густых тенях дальние углы и подножия узких растянувшихся столов, за которыми шумно восседал во всём своём многообразии люд этого сурового и скупого края. Завешанные тряпками окна не могли уберечь от пепельного жара снаружи и потому внутри кабака стояла удушливая духота и жар, куда меньший, чем предлагало поглотить солнце, но всё ещё губительный для тех несчастных, кто оказался слаб здоровьем. Таких здесь мало, обычно они либо приспосабливаются под граничащие с пригодными для жизни свойства пустыни, либо просто умирают, успевая прежде помучиться от затруднённого дыхания и вскипающей в венах крови. Остальные же это крепкие и выносливые, но угрюмые и одичалые люди, оторванные от цивилизации и иных обществ, окружённые раскалёнными песками пламенной пустыни, не знающие иной судьбы, кроме пресного и унылого, монотонного существования в стенах единственного города Района 17. Этот город на периферии мира и вне человеческой истории возник около ста лет назад, как промышленная зона для извлечения нефти, что и составляет главную сферу занятости обывателей и единственный источник существования для тонущего в песках беззвестности и одиночества селения отшельников. Не смотря на низкую производительность добычи ресурса, почти не изменившуюся с самого основания поселения, туда периодически отправляется железнодорожный состав из куда более экономически успешных и развитых регионов, служащий единственным средством связи с обособленным пустынным городком, в обмен на нефть снабжающий его всем необходимым, от продуктов питания до материалов и запчастей. Изредка на поезде приезжают и люди, новые жильцы меланхоличных пустынных бездн, они забираются так далеко от цивилизации, как правило, пытаясь скрыться от правосудия империи или по иным, не менее значительным причинам. Появление новых лиц хоть и привлекает внимание местных, их судьбы и прежние жизни мало кого волнуют, а законы и власть империи сводятся к редким приездам наместника и его мнимым отчётам о благополучии региона, потому для многих приговорённых к суровым наказаниям подобные угрюмые провинции становятся последним шансом на жизнь вне клетки или не взошедшим на эшафот. Некоторые особо искушённые местные даже делают ставки на то, как закончит тот или иной новоприбывший, убьёт ли его солнце или его зарежут при попытке что-нибудь украсть – новости о подобном служат главным информационным поводом для скупых бесед в барах, поскольку известия о внешнем мире сюда редко проникают, да и не востребованы. Очередной железнодорожный состав, гружённый алкоголем и консервированным мясом, прибывший на городскую станцию, прибыл в самый пик всесжигающего жара. Машинист, обливаясь водой из фляги, сердитый и озадаченный, ругался на проклятую погоду, осознавая, что в такое пекло никто не станет разгружать его вагоны и сутки-двое он может провести в своём железном ящике, медленно коптящийся в нём, словно это изощрённая казнь древности. Не менее опечален и рассержен был и коммерсант в грузовом вагоне, предвещая то, что в такой жар мясо в банках может стухнуть, даже не взирая на их герметичность. И к машинисту, и к коммерсанту обращался человек, одетый в бесцветный хлопковый плащ-мантию и облачённый в подвязанную ремнями просторную, мешковатую одежду. Он представлялся им чародеем и предложил свои услуги. После неизбежных, но недолгих сомнений и уговоров маг продал им эликсиры, выпив который, машинист утратил жажду и обрёл благоговейную прохладу во всём своём немолодом теле и, раскланявшийся перед человеком в плаще, растёкся на своём кресле, забыв о жаре, а мясной магнат, увидев это, по совету чародея разлил чудодейственную воду на свой товар, что обещало сохранить его в мягкой прохладе северных широт империи. Сделав это и получив в награду свои деньги и благодарности, маг легко покинул идущий сразу после локомотива вагон и неспешно побрёл по занесённому песком перрону в сторону высящихся за низкой стеной из кирпича каменных куполообразных домиков, стойко оберегающих хрупкую жизнь своих владельцев внутри себя. Лишь свет от солнца доставлял магу неудобства, слепил его, в остальном огненный шар был невластен над человеком, победившим силу стихии над своим телом. Наконец путник набрёл на кабак, напоминавший военный ангар, и силой удара ноги отворил плотную деревянную дверь, чья железная рама прикипела к облицовке проёма. Войдя, маг испытал на себе взгляд едва ли не каждого облитого потом тела, набивавшего собой заведение. В плоских умах этих людей вырисовывалось желание посмеяться над идиотом, высунувшимся под небо в такой день, но тот факт, что он стоял перед ними, вытянувшийся, расставивший широко ноги и совершенно живой, переворачивал в головах этих людей всё, что они знали о жизни.
- Господа, - недолго выжидая, заговорил маг, - я хочу вам представиться, я гидромант, заклинатель воды. Моё высокое милосердие привело меня в ваш тихий дальний дом, чтобы принести вам блаженное избавление от вашей порочной жизни муравьёв и тараканов, коих беспечно давит ваше солнце в своём необузданном безумстве.
- Что он такое говорит, я не пойму? – раздался голос пьяного старика с дальнего стола.
- Таракан это ты, щенок, наглец, мерзавец! – возмущённо нахохлилась толстая тётка в фартуке, глядевшая на мага из-за барной стойки, морща бровь.
Толпа заголосила в противоположных словах и тональностях. Одна её часть посчитала себя весьма оскорбившейся от слов нахального проходимца, хоть и не до каждого дошёл смысл им сказанного, а те, кто был поразумнее, обсуждали его персону меж собой без крика и обзывательств. Дальние от входа столы, не видя в алой тьме никого дальше орущих соседей невозмутимо продолжали своё застолье. Маг молча наблюдал за тем всплеском агрессивного непонимания, сделав про себя вывод, что его самодовольное красноречие воспринимается пролетариатом тем хуже, чем дальше он находится от больших городов. Наконец толпа перестала сумбурно голосить и вновь стало возможным слышать возгласы отдельных людей.
- Ты если вздумал говорить с честным людом, а тем более ему что-то продать, так делай это уважительно, чтоб тебя – выразил сдержанным, но громким басом огромный полысевший мужик в пропотевшей майке, растянутой и разлохмаченной.
Маг улыбнулся, но удержался от возможного саркастичного ответа.
- Я стою перед вами цел и невредим, пройдясь по мягким от жара камням до ворот вашего гостеприимного сарая. Никого из вас не интересует, как я это сделал? Никто не хочет уметь так же?
Меньшая дерзость и сформулированное куда более понятно местным предложение вызвали куда большее понимание у собравшейся общественности.
- И.. как же ты это сделал, геромант? – Растянулся звонки голос худощавого мужика с круглыми глазами, в каких мгновенно приобретённая неприязнь к человеку в плаще затмевалась возможностью извлечения выгоды.
- С помощью этого, - громко, но бесстрастно сказал маг и демонстративно вынул из-под плаща склянку с водой цвета чистого неба, обступающего морозные пики северных гор.
- Что там у тебя? – раздалось со второго ряда, где, с момента обращения странника к толпе, не переставала вертеться задницей на столе некая распутного вида барышня, с улыбкой принимающая одобрительные хлопки по своему телу.
Чтоб его, - выругался гидромант – может кто-нибудь подойти сюда и показать остальным?
Из-за стола напротив него встал человек среднего роста в толстых очках из, казалось, цельного стекла, скрывающих его глаза, и высоко задранном воротнике, прячущем его густую, но аккуратную бороду. Красный сморщенный лоб и слипшиеся на нём бесцветные волосы давали понять, что он страдает от нынешних условий пребывания куда более других. Он побрёл меж столами, удерживая на себе внимание тех, кто ещё не потерял интерес к происходящему. Наконец он подошёл к магу и встал напротив него так, чтобы толпе было видно их обоих.
- Я готов выслушать ваше предложение, - вздохнув, сказал он, вытирая платком лоб, с которого пот тонкими каналами струился на рёбра его толстых, непроницаемых очков.
 Маг поднял бутылёк кверху, согнутой в локте рукой, его плащ шелохнулся, а в подсумке, всё это висевшем у него на торсе, можно было услышать мягкий звон стекла.
- Здесь всё, что вам нужно, - в руках торговца вода в бутыльке как будто начала источать свет, мягкий и белоснежный. Эффект держится около суток, но, чтобы пережить такой день как сегодня больше и ненужно, не так ли?
Рука мужчины в очках дёрнулась по направлении к воде, её мягкий свет и само присутствие волшебника не дало почвы никаким сомнениям в её действенности, но тут же господин отдёрнул руку назад, посмотрел в лицо мага, убрал воротник с лица и сухими подвижными скулами вопросил:
- Сколько это будет мне стоить?
- десять тысяч франков за бутылку, - непричастно ответил маг, озирая краем глаза толпу и оценивая степень её интереса теперь.
- Десять тысяч? У кого же здесь вы надеетесь получить такие деньги, - глухим голосом проговорил человек в очках, -  вы определённо заблуждаетесь насчёт плетёжеспособности здешнего скромного сообщества. Быть может, вы уступите половину?
 - Машинист поезда и местный поставщик мяса заплатили без раздумий, - с тем же уверенным спокойствием настаивал маг, опуская руку, держащую бутыль. Его до сих пор невозмутимый настрой начал оттеняться раздражением.
- То люди небедные, - улыбнулся сквозь свою ухоженную волокнистую бороду господин в очках, но тут же его улыбка исказилась в болезненной судороге и человек, подкосив ноги, начал неуклюже падать в сторону.
Маг, не лишённый сострадания, подхватил несчастного, всё ещё держа бутылку в отдалении от него. Мерзкая тётка за барной стойкой требовательно скомандовала:
- Дай ему эту свою воду, не видишь, плохо ему совсем!
Торговец волшебным эликсиром прислонил тело несчастного к стене и сам припал рядом. Ему не была симпатична мысль тратить свой товар на того, с кем он не сошёлся в цене, но доходяга действительно выглядел нуждающимся, а вода, которую прибыл продавать скиталец, для него не была большой ценностью. Он отворил флакон и вложил его в судорожные руки своего, вероятно, единственного покупателя. Тот прислонил бутылку ко рту, словно несчастный пьяница, у которого не хватает самообладания даже на глоток, и выудил всё её содержимое. Спустя пару мгновений, когда вода уже растеклась по глотке мужчины, тот встал, весьма резво и без помех. Ощупав свой лоб и щёки, он выдал звук удивления и любознательного интереса к произошедшему с ним.
- Я ведь знаю, что подобные чудодейственные вещи для волшебников порядком ничего не стоят, - сказал он, встав в полный рост и распрямив плечи, - а для этих мест это воистину спасение, но на то вы и делец, а не целитель, что людскому счастью предпочитаете обогащение.
- Моё счастье интересует меня сильнее вашего, вряд ли можно меня в этом обвинять, - ответил на то маг.
- Справедливо, но это не значит, что подобные качества нельзя совмещать, - сказал мужчина, сняв свои тяжёлые стёкла очков со своего прямого крепкого носа и, протирая их, лицезрея собеседника крупными, но сдавленными веками глазами учёного человека, - но, раз вы пришли мне на помощь в час нужды, я вынужден понести ту цену, какую вы назвали.
Маг слушал его с неизменным бесстрастным лицом, но мысли его омрачились тем, что придётся сбавить цены на свои удивительные услуги. Посвятив ещё пару мгновений размышлению, он поднял голову в сторону благодарного покупателя.
- Скажи, господин, можешь ли ты в качестве платы порекомендовать всем добрым жителям этого гибельного городишки мой товар? Похоже, меня они не станут слушать, даже если я пообещаю им вечную жизнь. Я даже готов сбросить цену до семи тысяч.
- Я бы непременно так и сделал, но, честно говоря, я не знаю этих людей и им незачем меня слушать, добрый господин.
- Не знаешь? Ты тоже неместный?
- Вы правы. Я здесь по делу. Потому я лучше выплачу вам долг. Но для этого мне придётся попросить вас отправиться со мной до гостиницы, где я остановился.
- Надеюсь, ты не думаешь ударить меня ножом в живот за углом этого сарая, полного отребья? Предупреждаю, лучше не надо, я не только варю эликсиры.
- Нет-нет, что вы, я только остерегаюсь местных карманников и храню деньги в сохранности. И можете обращаться ко мне как к Йохансу Диггерсону.
Маг ещё раз взглянул на него. Его лицо, пусть затянутое бородой и затемнённое очками, источало доверительность.
- Веди меня. Прости, но я не представлюсь.
- Скрываете своё присутствие здесь? Вы могли бы выдумать себе имя, - с ухмылкой заметил Йоханс.
- Ты прав, мог бы.