Восхождение

«Автор пишет только половину книги:
другую половину пишет читатель».
    Джозеф Конрад
               

               
                Восхождение.
                (история моего подъема на Святую Гору Афон )
               
       Я ,уже некоторое время ,шел по плохо различимой в темноте каменистой тропе. Спутники мои уже наверняка ушли далеко вперед. Силы иссякли и после семичасового подъема в гору были практически на исходе. Рюкзак мой с туристической поклажей был невыносимо тяжел и превратился в капкан. И нести тяжело и бросить жалко. Частота привалов достигла нескольких минут, и я   просто обрушивался всем телом на любой ближайший камень уже после десятка шагов.  Пропитанная потом одежда быстро охлаждалась под предательски подкравшимся «колючим» холодом, спустившимся с вершины, которой я пока даже не видел, но «хорошо» ощущал своим промерзшим нутром. Я уже в конец обессилел в ожидании небольшого плато перед храмом Пресвятой Богородицы Панагия, обещанного путеводителем.  От того момента, когда я готов был уже впасть в уныние и начать роптать, меня отделяла лишь моя краткая молитва -Господи Иисусе, помилуй меня грешного! Так я и шел, стараясь не сбить дыхание: Господи Иисусе Христе - на вдохе, помилуй мя! - на выдохе. Успокаивало еще то, что никто меня пока не обгонял, а ведь за мной шли другие паломники, и иной тропы тут нет. Ежели что, мимо не пройдут, не бросят же братья православные на произвол судьбы, возьмут на «буксир» усталого путника.
      
     За каждым изгибом тропы, за каждым перелеском, за каждым валуном и скалой, я ждал заветный горный приют - Скит Панагия (греч. Всесвятая)

     Еще раньше, только в сгущающихся сумерках, вокруг меня оживились ночные обитатели густого афонского леса. Мне, городскому жителю, принадлежность этих звуков была неведома, наверное, потому не было и страха, хотя завывание, похожее на волчье, немного настораживало. Я карабкался все выше, а темень все больше обволакивала меня. Я смотрел вверх по направлению тропы и видел россыпи звезд, каких ранее не доводилось наблюдать нигде и никогда . Это напоминало дорогу в небо, прямо в ночное звездное небо. Иногда казалось, что уже можно дотянуться до этих самых звезд рукой, а Панагии все еще не было видно. Да и не мудрено - мгла накрыла гору и меня вместе с ней.  И где же тут на этом чистом, звездном, безоблачном небе луна? Очень бы помогла мне своим светом, но нет, не видать ее на небосводе.
            
      Дорогу осилит идущий и всякому путешествию должен же быть конец.  Я, наверное, навсегда запомню, как в темном небе, усыпанным миллиардами этих удивительно ярких звезд, появился тот самый огонек надежды, тот маяк в темном море ночи, та путеводная звезда. А ветер отрывисто донес слова одного из моих добрых попутчиков отца Анатолия: «…Влад давай, чуть-чуть осталось». А звезда та была ни что иное, как моргающий налобный фонарик, которым отец Анатолий подал мне сигнал от стен скита Панагия. Когда  понял, что цель близка, откуда-то появились силы на рывок. Это, наверное, открылось второе дыхание, которое я так долго ждал весь многочасовой подъем. Ну, я и рванул, да так, что в темноте чуть не столкнулся "нос к носу" со стоящими неподалеку сонными мулами. От неожиданности они недовольно зафыркали, а может, по-своему усмехнулись над еще одним измученным подъемом ходоком.
Уф…слава Богу, дошел таки!

          Прошел почти год с моего предыдущего, первого посещения Святого Афона. Весь этот год я непрестанно мысленно возвращался в это благословенное место, вспоминал те незабываемые три дня поездки в Удел Пресвятой Богородицы и смиренно молил Ее и Бога нашего о еще одном паломничестве в это замечательное, мало с чем сравнимое место.  Кто-то, да, наверное, и, в первую очередь я сам, наверняка, задавался вопросом: Зачем же я езжу на Афон? Ответ на него невозможно описать и целой книгой, но я попробую ответить одним словом – Благодать.

     Другого такого места, где получаешь заряд этой самой Благодати, я пока больше нигде не встретил. Более того, я заметил, что как-то поменялся после первой поездки, а что поменялось во мне - не понимал. А теперь скажу наверняка - Благодать эта живет внутри меня. У меня поменялись взгляды и на мою грешную жизнь, и на отношение к смерти, и на отношения между людьми,да и на все происходящее вокруг меня . Я уже совсем не удивлен рассказам тех, кто бывал на Афоне не единожды, а многие из них взяли за правило ездить на Святую Гору ежегодно.

     А кто-то из числа читателей-критиков моего предыдущего очерка, вообще высказал мнение, что за такую мою вольную писанину, описание моих видений и чудес, лишит меня Господь благодати следующей поездки. Не очень я доверялся этому отдельному мнению, но все-же «осадочек остался», честно говоря, и меня тоже эти мысли не терзали, конечно, но беспокоили. Не в прелести ли я, не впал ли в грех тщеславия и гордыни, не дай Бог?

       Ведь сказано же Господом своим ученикам: «Блаженны не видевшие и уверовавшие» (Ин. 20;29). И в учениях    досточтимых, мудрых старцев есть много об этом. Суть одна - многие чудеса и видения даются именно маловерному человеку для укрепления его же веры. Человек же должен выстроить свои отношения с Богом на несколько другом, более твердом основании. И это очень важно для того, чтобы отсутствие этих разнообразных чудовидений не поколебало бы истинной Веры, и не оттолкнуло его от Церкви.

   Осмысливая виденное мною в прошлое посещение Афона я понял, что чудес мне маловерному  было явлено уже предостаточно. Соглашусь с боголюбивыми старцами, что нельзя искать чудес, требовать чудес, впадать в прелесть при их явлении, и не дай Бог в уныние, при их отсутствии. Наша жизнь, природа вокруг нас, люди, встреченные на нашем пути, события, происходящие с нами, все тварное и так наполнено чудесами, только надо научиться их замечать и благодарить Господа за все!Афон  открыл для меня все это и научил меня видеть.

        Мне достаточно трудно изъясниться по такому сложному вопросу, поэтому хочу обратиться к умудренным духовным опытом людям и поделиться с тобой, дорогой читатель, «Переводом душеполезной беседы архимадрита  Андрея Конаноса с прихожанами,» который в простой и доступной форме описал свое ну, а заодно и мое, грешного, видение на различные чудеса и знамения.
 -Один из показателей духовного прогресса – отказаться от погони за сверхъестественными духовными переживаниями.

   «Ах, батюшка, эта икона пошевелилась! Та икона замироточила! Я спрашиваю их: А потом что произошло с тобой? Или ты остался только со словами «Ах!» и «Ух ты!»                — Батюшка, разрешите мне рассказать Вам что-то невероятное: я ездил в Иерусалим, я был потрясен!         — Ну, и что было потом? Как изменилась твоя жизнь? — Ну, никак…       Однажды кто-то сказал мне: «Я ездил в Иерусалим 35 раз и там встречался с одним старцем». - Прекрасно, и что ты постиг, когда ты встретился со старцем?                -Но с ним не все могли встретиться, однако он даже принял меня!                -Молодец! А что из этого? Разве это успех? Это только нечто внешнее. Неужели во время Второго Пришествия Христос спросит тебя: Сколько святых ты видел? И это всё?    И если ты ездил в Иерусалим, неужели Он спросит тебя: Объездила ли ты город хотя бы десять раз?     А ты ответишь Ему: Только три.  А три — это меньше, чем десять.  -Разве такую духовность ты взращиваешь в себе? Я видел старца Порфирия, старца Паисия и старца Иакова. И поскольку я видел их, что-то изменилось в моей жизни волшебным образом? И Христос был рядом с апостолами, но Иуда ничего не изменил в себе, а предал Его. Святой апостол Петр отрекся от Христа, святой апостол Фома проявлял неверие в Его распятие, а Господь был рядом с ними.
      «Если вы ездите на святые места и возвращаетесь такими же, какие были до вашего отъезда, этого недостаточно»

        Рассказывать, куда ты ездил, с кем ты знаком, с кем разговаривал – этого недостаточно. Я знаю людей, которые никогда не ездили на Афон, потому что они парализованные, знаком с женщинами, которые никогда не были в Иерусалиме, потому что они бедные и многодетные матери, но в их сердцах есть радость Воскресения и гроба Божьего. Я не говорю, чтобы люди не ездили на святые места — пусть ездят. Но если вы ездите на святые места и возвращаетесь такими же, какие были до вашего отъезда, этого недостаточно. Вот это я имею в виду.
                -   Что такое духовный прогресс? Помните ли вы, что Христос говорит святому апостолу Петру: Иди за Мной (Иоанн 21, 19).                Апостол Петр спрашивает, что будет с евангелистом Иоанном, и Господь отвечает ему: Почему тебя это интересует? Иоанн может быть здесь до Второго Пришествия, вопрос в том, что ты будешь со Мной делать.
               
        Какую пользу ты получила от паломнической поездки, которую совершила? Одна женщина вернулась из церкви, где читался акафист ко Пресвятой Богородице и жестоко поссорилась со своим мужем. И ее сын сказал: «Посмотрите, что произошло: она вернулась из храма и сразу же поругалась с моим отцом, а до этого она ходила в парикмахерскую и покрасила волосы. Какую пользу она получила от церкви, чему она научилась, как она изменилась?»
               
        Поэтому и другие люди не меняются, потому что они видят, что мы не меняемся. И мы хорошие только на словах. И я такой же. Вот что сказал мне мой отец около двух месяцев назад, потому что я постоянно сбрасывал его телефонные звонки, когда был очень занят, у меня было много встреч. Он сказал мне: «Подожди, подожди, не бросай трубку, я у тебя что-то спрошу. Почему ты такой хороший и любезный ко всем, а ко мне ты такой суровый?»  В моей руке повисла трубка. Я ответил ему: «Ты прав. Прости меня…»

      Позвольте мне сказать вам о причине: когда я был маленьким, он не разговаривал со мной, а сейчас, когда он вышел на пенсию и полностью сдался, у него появилось желание постоянно со мной разговаривать. Поэтому я немного обиделся на него и сказал ему: «Ты всю жизнь не интересовался мной, а теперь, когда тебе исполнилось 72 года, ты хочешь со мной разговаривать по телефону». «Стань тем, кем ты должен быть». Тем не менее, он имел право это сказать, потому что перед людьми я представлялся одним человеком, а перед ним другим. Вы это понимаете? Настоящий духовный прогресс – это не представлять себя публике с маской на лице, а показать свое истинное лицо. Стань тем, кем ты должен быть, тогда другой человек это поймет, и тебе не надо будет ничего ему говорить. Он подойдет к тебе и полюбит тебя.

     Жена говорит своему мужу, что любит его и что для нее нет никого другого, но это неубедительно. Если это правда, то нет необходимости это говорить. Тогда от тебя исходят волны истины, любви и тепла, которые передаются другим людям.
                (Перевод с болгарского Виталий Чаботар)

    Тревога моя появилась после неудавшейся поездки весной. Меня стали терзать смутные сомнения, как говорил один известный киношный персонаж в фильме  «Иван Васильевич меняет профессию».  И вроде понимаю, что все сложится, как задумал Творец, а все равно переживал. Как-то не получилось поехать сначала с братьями из храма Дмитрия Ростовского, что в Очаково, на Пасху, потом с прихожанами из храма Иверской Иконы Божьей Матери на Мичуринском, что-то «не срослось». Что-то пошло не так, и моя поездка как-то плавно перенеслась на неопределенное «потом».

     И все же даже той, моей первой поездки, хватило для понимания того, что мало что зависит от нас, от человеков, что надо молиться, и Матерь Божья не оставит эти молитвы без должного ответа. Как я уже не раз говорил, Афон научил меня еще одной немаловажной вещи, а может и главному - смирению. Все приходит вовремя, если умеешь ждать. Положись на волю Господа, и Он все устроит чудесным образом.  И этот день настал, как всегда, совершенно неожиданно. Слава Богу за все!
 
       Хотя я уже упорно строил планы, поездки на Афон в октябре, на Покров Пресвятой Богородицы, неожиданный звонок от моего Афонского приятеля Славки «Находки»,уже знакомого читателям по предыдущему моему рассказу, пришелся на конец августа и изменил задуманное.

   Уже после возвращения, по привычке анализируя события, я понял, что и это тоже было чудо. Скажу наперед, что если бы я не поехал в этот раз со Славиком, то и запланированная на октябрь поездка могла не состояться, ну, по крайней мере те, с кем я туда собирался, братья из храма и наш батюшка Валерий, отменили визит, а один я вряд ли решился, хотя…?  Вот Богородица все и устроила, как всегда, лучшим для меня образом.

     Мой брат во Христе Славик «Находка», в своей обычной манере, предложил, да нет, практически, утвердил план. Ох, уж мне эти Славкины и мои тоже планы. У него в Находке собралась мини группа из четырех человек, желающих поехать в середине сентября, на другой Великий праздник –Рождество Матери Божьей. В его же план входило обязательно подняться на вершину Горы Афона, о чем, надо признать, и сам я давно чаял. Судя по тому, что у них были уже куплены билеты, продуманы маршруты, заказаны диамонитирионы, катер, и  кажется даже мулы, для подъема багажа на вершину, я понял, что решения им уже приняты и обсуждению не подлежат, только незначительным корректировкам. Да по тем, далеко идущим планам и вершина-то была уже покорена.Ну кто помнит Славика в предыдущем повествовании я думаю запомнили этого легкого на подъем,никогда  не унывающего паренька и поняли о чем я говорю.

   Были ли у меня тогда  сомнения, да почти нет. Недолго думая, я переиграл, по возможности, свои дела по работе. Очень хотелось встретиться со старыми знакомыми, а уж идти с приятными и интересными  тебе людьми в непростой паломнический поход вдвое легче. Супруга Галина, ну, как я без нее, ей тоже полюбились те места, взяла короткий отпуск, и мы начали подготовительные сборы.

     Подъем на Гору Афон манил и пугал почти в равной степени. Все же, не мальчик уже и опыта лазания по горам нет никакого. Команда у нас подбиралась из молодых и «отчаянных» парней и среди них я. По лестнице-то выше десятого этажа уже подняться не просто, одышка замучает,ноги болят и предательски отказываются идти вверх , а тут на Гору! Если помните , в прошлую свою поездку я еще не был уверен в том, что пойду на Вершину, то тут я решил подготовиться основательнее. Рюкзак, спальник, хорошие трекинговые кроссовки, палки для скандинавской ходьбы, зажигалки,запасные батарейки, фонарики, ножи, ложки-вилки и так далее.  Короче, рюкзачок получился полный и был прилично увесист.

   Славик заверил меня, что диамонитирион у нас у всех  конечно будет «на сто процентов», но мы с женой все же решили подстраховаться и забронировать посещения монастырей по предполагаемому маршруту. Ну, нет там на Афоне никаких стопроцентных гарантий, не было, да и не будет. Через интернет, по почте, отправили запросы в обители. Нам ответил наш, Русский Пантелеимонов монастырь, с заверением, что «с радостью примут меня в монастыре» и даже готовы оформить мне разрешение на въезд – тот самый диамонитирион. Грех отказываться, ведь приглашает братия меня, да еще и в канун праздника Рождества Пресвятой Богородицы. Какая же это была милость от Неё. Я тогда даже и не думал, с какими трудностями могут в своей самоуверенности столкнуться Славик со компанией, хотя и им я предложил не надеяться на греческое,а вернее «русское авось» и поступить так же, но об этом чуть позже.
      Долгожданный день приближался и волновал нешуточно. Сборы закончены, полетели.

     Еще при подготовке к нашей поездке Галина связалась с Ириной из Уранополиса, той самой гречанкой из бывшего Союза, знакомой вам из предыдущего очерка. У них с той поры сложились очень добрые, дружеские отношения, и мы с ней частенько общаемся. По доброте своей Ирина предложила нас встретить в аэропорту Салоников.

       Удивительное всё-таки дело, порой люди другой страны, живущие далеко друг от друга, сходятся друг с другом и бескорыстно помогают, не ожидая в ответ какой-либо отдачи. Вот за что я люблю Грецию, что эти открытые, добрые люди всегда рады помочь. Мы искренне молимся за них. Наверное, это все же влияния многовекового христианства в этой стране. Особенно это отличие заметно в суете мирской жизни таких мегаполисов, как Москва. Город, в котором ты, в принципе, никому не нужен, а уж безвозмездная помощь вообще большая редкость.Но есть и в наших городах островки доброты и любви  и безусловно это храм Божий.

    Я долго размышлял, почему я пришел в Храм, и все больше прихожу к убеждению, что только тут можно укрыться от злобы наших дней. Именно здесь, в стенах Церкви, есть умиротворение и христианская взаимопомощь и доброта. Для меня это такой оазис в пустыне непонимания и безразличия человеческого. И несмотря на то, что и тут бывают искушения и грехопадения, именно тут с нами Бог, а Бог и есть любовь.
 
    В поездках на Афон я все больше начинаю верить в мудрость - мир все же не без добрых людей. И пока на земле есть такие люди, способные делать бескорыстно добро ,прощать ничего не ожидая взамен,любить не ожидая ответа, будет блистать бесконечный  Божественный  свет на земле.

         Мы прибыли в Салоники ближе к обеду, где нас встретил муж Ирины, добродушный и улыбчивый грек Василис, с которым мы и отправились в Уранополис, где та же Ирина уже забронировала нам номер в частной гостинице недалеко от порта. Да, впрочем, в уютном городке Уранополис все недалеко, все рядом. Прошел пять минут от суетливой портовой пристани, и ты на пустынном пляже, повернул за угол, и ты в окружении садов и огородов, а еще раз повернул, ты снова на центральной, торговой улице, а уж если чуток напрячься, то и до самой административной границы Афонской монашеской республики можно добраться. А за ним он - благословенный Афон!

       Василис, к моему сожалению, совсем не говорит по-русски, а мы почти ничего не знаем по-гречески, да, и английский наш оставляет желать лучшего. Так мы и провели время пути в попытках о чем-то поговорить. Нет, надо все же учить язык, по глазам Василиса было видно, что ему есть что нам рассказать.  Ну, о чем могут говорить мужики. Ну, о футболе и предстоящем чемпионате, о беженцах из Африки и политике, ну, о Путине конечно, как без него в мужском разговоре . Когда же по прибытии я попытался отблагодарить его деньгами, то сразу понял все без слов , по одному его взгляду - не возьмет.   Парокало тебе, дорогой брат Василис и прости если обидел! Приезжай к нам, будем вместе болеть за ваш Олимпиакос.

         Мы заселились в уютный номер с видом на характерную греческую улочку, ведущую к морю. Прямо под нашими окнами идет неспешная жизнь местных жителей. Куда-то спешит урча и фыркая мотороллер с прицепом, детвора гоняет мяч, снуют вездесущие коты, на верандах в тени винограда сидят местные бабушки гречанки,хлопочут над своим товаром торговцы овощами и фруктами-  такая умиротворенность во всем ,такое спокойствие –Калимера вам всем, греки!

    Разобрали  мы багаж и быстренько к морю. Чистейшее, теплое, по-сентябрьски бархатное море и пляж были в пяти минутах неспешной ходьбы. Погода замечательна. После очередного обещанного синоптиками «знойного» московского лета, греческая осень была приятно теплой и солнечной.  Уф, вот мы и снова в любимой Греции!

       Смыв «пыль дороги» и вместе с ней легкую усталость, мы с женой направились в порт, уж очень хотелось встретиться с людьми, которых не видели почти год. А тут ничего не изменилось - все те же и все там же. Вот и наша добрая помощница Ирина, и Джейн, и, известная своими добрыми делами многим паломникам, Мария. Вот мы и снова у вас в гостях. Идешь по улицам Уранополиса, а все тебе рады, узнают, приятно. Такое впечатление , как будто вернулся в город своего детства после долгого скитания по миру. Люди,встречаясь на улице  вглядываются в твое лицо,пытаясь вспомнить где они могли тебя видеть. -Да я это, я ,вернулся к вам,скучал безмерно. Конечно же, посидели, поболтали и все не могли наговориться. Ну, теперь ждем моих попутчиков на Афон - Славку Находку с компанией.
 
     Я в тот момент об этом сильно не задумывался, повода не было, но Пресвятая Богородица уже тогда управляла нами по своему разумению.  Игуменья Афонская как-то сразу начала отдалять нас со Славиком друг от друга, наши планы сначала понемногу, дальше больше, начали расходиться. Но у каждого своя дорога и видимо на этот раз маршруты наши,не смотря на общую цель и наше общее с ним желание, оказались разными. Надо признаться ,что без Славкиной убежденности и настойчивости эта поездка могла вообще не состоятся и я искренне благодарен ему за это. Но расхождение пути не нами запланировано и как в ситуации с дорогой к Богу,где она у каждого своя и тут на Афоне для каждого из нас был выбрана своя "тропа".      

     Мои братья из Находки вылетали из Москвы гораздо позже, другим рейсом и поздним прибытием. Мы ждем их в Уранополисе поздно вечером. Надо отдать должное этим парням и их семьям. В отличии от нас, с легким трехчасовым перелетом, у них длинный трансфер. Сначала из Находки во Владивосток, потом перелет в Хабаровск, дальше в Москву и только потом в Салоники. Короче, к моменту нашей вечерней встречи в дороге они уже были не менее трех суток.  Мне не хотелось его утомлять дальше, но у него же был план и нам нужно было обговорить место встречи на самом Афоне. Они решили плыть, отдохнув, через день, я же решил «уйти» на Афон на утро, и ждать их потом там.      
       Мы встретились ближе к полуночи. Славик, несмотря на усталость с дороги, был полон сил и энтузиазма. И, конечно же, у него был план.  Мы с ним накоротке посидели в кафешке, обсудили место встречи на самом Афоне и распрощались в полной уверенности о скорой встрече.

      И, напротив, в моей афонской истории, как-то невзначай, появились новые герои, на которых я тогда практически внимания не обратил. Мало ли таких в жизни встреч. Но я снова забыл, что Афон место, ох, какое не простое, и все здесь не просто так. Знал бы  тогда, для чего Господь мне послал этих людей, был бы уже тогда  более внимателен.
 
    Как-то, еще днем, забегая в наш номер в мини-отеле за какой-то мелочью, мы с женой обнаружили компанию бородатых и не очень мужиков, которые расположились в холле и шумно трапезничали. Мы, конечно, поприветствовали их и перекинулись всего парой дежурных фраз. Я, если честно, не только имен их не запомнил, даже запоминанием лиц не стал себя утруждать, зачем? Мимолетная, ни к чему не обязывающая встреча. Из всего разговора  запомнил лишь то ,что они православные, что на Афон они приехали первый раз, сидят, думают, мозгуют над маршрутом. Ну, а я похвалился, что утром отплываю, дай-то Бог, и про замысел наш о восхождении на Гору  поделился.  Оставлю до поры эту компанию, пускай трапезничают спокойно, у меня тогда были совсем другие мысли.

                День первый.

       Ранним , по осенне прохладным  утром, налегке, мы с супругой моей почти в первых рядах к дверям в офис выдачи паломникам диамотирионов. Знакомая, уже не так пугающая, как в первый раз,но все же волнительная  процедура сверки документов, и вот, у меня в руках вновь заветная бумага с благословением на Афон! Слава Тебе Боже! Слава Тебе!

      Ну, теперь за вещами и в порт, на паром. Плотный завтрак в кафе у Марии, ароматный  греческий кофе. Неожиданно эта самая Мария, ее там за ее доброту знают многие,да  почти все, предлагает мне попасть на Афон не обычным паромом «Достойно Есть», а небольшим скоростным катером «София» и, вдобавок, еще с отплытием на час раньше. Он уже у пирса стоит. А чего тут уже высиживать, я готов, в путь!

       На Афоне все складывается чудесным образом, не устану это повторять и продолжать удивляться. Мы, правда, не всегда замечаем этих чудес и знаков свыше. Вот я ложился спать накануне отплытия на Афон и был в полной уверенности, что раз меня уж благословили в Пантелеимонов монастырь, туда мне и дорога. Однако проснувшись еще до звонка будильника, непонятно откуда пришла интересная, как мне показалось, мысль.

        Как вы уже читали в предыдущем повествовании, мое первое паломничество на Афон закончилось в Ксенофонте. Хотя всего в каком-то часе ходьбы был расположен монастырь Дохиар, но у меня, в отличии от решительного Славы «Находки» и Сергея «Загадки», моих добрых попутчиков в той незабываемой поездке, не хватило тогда веры, и побоявшись опоздать на последний, в этот день паром, я не пошел с ними. Братья сходили, и к чудотворной иконе Богородицы Скоропослушница приложились, и помолились, и вернуться к парому успели. Так вот, я уже тогда пожалел о том, на что не решился, все корил себя за маловерие и не упование на Господа. Если честно, даже немного завидовал "отчаянным" ребятам.

      Мысль, неожиданно посетившая спросонья, как раз и заключалась в том, чтобы вопреки всем моим планам сойти с парома именно в Дохиаре и проложить свой пеший маршрут именно от него, а там уж как Богородица управит. Ничего окончательно не решил, но вот то, что мне удалось сесть на ранний скоростной катер, показалось неким знаком судьбы и подтверждением правильностью выбора. Я понял, что просто   могу  это   сделать, а то что супруга просила купить ей иконку Скоропослшницы и освятить ее в том святом месте, оказалось решающим в моем выборе. Попрощавшись с супругой на пристани я с четырьмя десятками паломников из разных концов православного мира  погрузился на катер. Дальше, уже на рассекающем воды Эгейского моря катере я стал про себя молиться, как же понять Её Волю в Её земном Уделе? И тут снова мысль свыше. Если катер остановится в Дохиаре – выходи, не думая.

    Так собственно и вышло, заглянув на минутку для высадки пассажиров к пристани Зографа, наше судно уверенно направилось к узнаваемой, по двум фигурам Архангела Гавриила и Архангела Михаила на пирсе пристани монастыря Дохиар. Кто я такой, чтобы противится воле Ее, Владычицы Афонской, схожу на Святую Афонскую Землю?  "София" уткнулась на мгновение своим носом в резиновую шину на пирсе и матрос выдвинул трап. И уже через минуту я стоял один на этой пристани, а катерок бодро рванул дальше по маршруту. Преклонив колени, я вознес благодарственную молитву Пресвятой Богородице за оказанную милость и, помолясь, вошел в стены обители святых Архангелов.

      Дохиар один из древнейших монастырей на Святой Горе, занимает десятое место в иерархии Афонских обителей. Монастырь расположен на побережье между монастырями Зограф и Ксенофонт, на крутом склоне холма, спускающегося к морю. Дохиар, чем-то похож на старинный парусник, рассекающий морскую пучину. История монастыря долга и богата на различные печальные и трагические события, но никогда не лишался защиты Игуменьи Афонской Богородицы. Монастырь давным-давно был основан монахами совершенно в другом месте, где-то в районе порта Дафни, постоянно подвергался нападениям и разрушался и в конце концов монахи нашли новое место в безопасной бухте на высокой скале и на месте небольшого Храма Архангелов Михаила и Гавриила обосновали новый величественный монастырь.
   
        Монастырское предание гласит, что на завершение его строительства не хватало средств. Но Божия Матерь открыла одному молодому послушнику место на монастырском подворье, где находился закопанный клад. Подворье это располагалось на противоположном Афону полуострове Ситония. Посланные с мальчиком три монаха, соблазнившись богатством , решили утопить его с камнем на шее и завладеть сокровищем. Но святые Архангелы Михаил и Гавриил спасли отрока и перенесли его вместе с камнем в алтарь Дохиарского храма. Преступление было раскрыто, сокровища пошли на завершение строительства монастыря, который из-за этого чуда был посвящен Небесным Силам Бесплотным. Молодой послушник потом принял постриг с именем Варнавы и в свое время  даже стал игуменом его монастыря. Камень же, который был привязан к его шее, в удостоверение сего чуда до сих пор бережно хранится в монастыре.
 
       Наиболее почитаемая икона монастыря Дохиар – чудотворный образ Божией Матери «Горгоэпикоос» (Скоропослушница). Согласно преданию, этот образ был написан еще в X веке. Первое, но далеко не единственное известное чудо от этой иконы произошло в 1664 году.

        Перед образом Богородицы, писанном на стене монастырской трапезы, был проход, по которому часто ходил келарь Нил с дымным факелом. Как-то раз, проходя мимо иконы, он услышал от нее голос, говорящий ему: «Никогда более не ходи здесь, коптя на Мой образ твоим дымным факелом». Нил решил, что кто-либо из братии решил подшутить над ним, и не внял этой просьбе. Через несколько дней он снова по привычке прошел там с чадящим и коптящим  факелом. И услышал еще более грозные слова: «Монах, недостойный этого звания! Долго ли тебе так беспечно и бесстыдно коптить Мой образ?!» И в это же мгновение он ослеп. Упав на колени перед иконой, он стал молить о прощении, и Божия Матерь ответила ему: «Твоя молитва услышана, и ты снова, как того желаешь, обретешь зрение. Передай же и остальным инокам: пусть впредь припадают ко Мне в горе и печали, и Я с готовностью выслушаю их, а также всех православных христиан, прибегающих ко Мне, ибо Меня называют Скоропослушницей».

      Боримые страстями иноки и паломники, обращавшиеся за помощью к «Скоропослушнице», скоро возвращали мир своей душе, помогала икона и во время мора и других бедствий. На Руси списки с чудотворной иконы пользуются большой любовью и почитанием; больных падучей и беснованием приводили к иконе, и они исцелялись.

     Также в монастыре Дохиар пребывают частицы мощей: Пророка, Предтечи и Крестителя Иоанна, равноапостольной Марии Магдалины, священномучеников Харалампия и Дионисия Ареопагита, мучеников Мины, Кирика и Меркурия, святителя Иоанна Златоуста, преподобных Нила Мироточивого, Петра Афонского, святых Ахилия, Иоанна Милостивого, Иакова Персиянина, апостола Андрея, великомученика Пантелеймона, священномученика Василия, епископа Амасийского, преподобных Филофея, Дионисия Олимпийского, Мины Калликелада, Феодора Тирона и Феодора Стратилата, новомученика Георгия, великомученицы Марины, мученицы Параскевы, преподобной Феодоры Солунской, преподобного Давида Солунского, архидьякона Евпла, святого Павла Фивейскаго, святого Феодора Начертанного, святого Космы бессребреника. Кроме того, в монастыре имеются частица Древа Животворящего Креста Господня и часть камня, с которым брошен был в море послушник, чудесно спасенный Архангелами.

    В монастыре находится и еще одна святыня – колодец Архангелов. В 1299 году, когда императором был Андроник Палеолог, а игуменом обители – Матфей, Дохиар из-за продолжительной засухи переживал тяжелые времена. Монастырь расположен в засушливом и неплодородном месте, в нем всегда ощущалась нехватка воды. С самого основания обители монахи брали воду из небольшого источника, расположенного в трех километрах к северо-востоку от монастыря. Воду с помощью желоба собирали в резервуары и затем использовали для питья и других нужд. Вода в источнике была прохладной и вкусной, однако по дороге до монастыря она успевала нагреться, а бывало, что и портилась, из-за чего монахи часто болели. Игумен Матфей решил проложить глубоко в земле глиняные трубы, и с их помощью доставлять воду от источника к монастырю. Дело это было очень сложным и дорогим. Руководить работами назначили опытного в строительной деятельности монаха Феодула. Однако за день до начала работ в дело вмешались Архангелы и навсегда решили проблему питьевой воды. Во время сна Феодул вдруг увидел, как к нему в келью вошли Архангелы Михаил и Гавриил: «Зачем ты вводишь монахов в большие труды и расходы, ведь вода есть и в самом монастыре?», – сказали они и, взяв инока за руку, отвели его к северной стене собора. Ударили землю киркой, и внезапно оттуда истекла кристальной чистоты вода. Монаху даже дали ее попробовать. Утром Феодул рассказал о видении игумену, и они начали копать в месте, на которое указали Архангелы. После продолжительной, но нетрудной работы открылся источник.

        Да всех чудес Дохиара и его святынь не счесть, но было и совсем уже недавно, в декабре прошлого (2017) года произошло очередное чудесное исцеление. Молившийся перед Иконой Скоропослушница немой от рождения, начал отчетливо, в голос, выговаривать слова молитвы: Пресвятая Богородица, спаси нас!

    По пустынной брусчатке монастыря я прошел в центральные ворота, не встретив ни одной живой души в столь ранний час, но проходя вдоль монастырской стены я услышал «до боли «знакомый» лай, как мне показалось, моей собаки, немецкого шпица, оставшегося в Москве. Не поверил своим ушам - тут то откуда? Подойдя к калитке, ведущей в келью какого-то инока, я с удивлением ее и увидел, причем не одну, а целый выводок. Увидев незнакомца эти милые, но громкие создания, очень похожие на нашего питомца даже мастью, устроили такой гвалт, что я реально подумал, что вернулся домой. Они радовались так же, как и наши Есения,Баки и Пона когда приходишь домой после трудового дня. Целая свора шпицов.

   Забавно, раньше я видел в большом количестве только афонских котов.   Я постарался побыстрее уйти из поля их зрения, а то ведь перебудят всех вокруг, но чья-то, невидимая мне рука, все же открыла засов и эти «зажигалки» и «позитивки» с громким лаем рассыпались по двору с громким заразительным лаем. Понеслись они мимо меня и как раз туда же куда я держал путь - к входу в обитель. Видимо там их ждет ранний завтрак. А что же там ждет меня? Ну, и я последую за этой шумной ватагой.

      Внутренний двор монастыря Дохиар очень напомнил мне узкие улочки старого средиземноморского города Родос. Мощенные, морской галькой дорожки, проходят вдоль серых от времени и морских ветров каменных стен старинных построек с балконами и балюстрадами, арками и лестницами. Если не знать, что ты в обители монахов, можно подумать, что это обычная сонная греческая улочка. Рядами расположенные кельи монахов внешне тоже напоминали жилище обычных жителей. Различные бытовые принадлежности, лишь изредка напоминали о нахождении в монастырских стенах. А так все как у нас, у всех. Белье сушится на веревочках, веник с совком у входа, аккуратно стоящие тапочки на коврике,цветочный горшок с геранью на подоконнике.  Мои наблюдения вновь прервала веселая свора шпицов которые со звонким лаем неслась мимо меня. Откуда-то из-за одной двери появился монах громким -шшш попытался угомонить их, но не слишком убедительно!

      Дверь, из-за которой вышел монах, оказалась архондариком. Инок взглядом спросил меня - зачем пришел. Моих познаний в языках все же хватило, чтобы понять, что до открытия Храма и часовни где хранится чудотворная икона оставалось не менее получаса и он, не смотря на столь ранний час, гостеприимно предложил отведать традиционное угощение путнику в виде стакана холодной воды, чашки кофе, лукума и наперстка с ракией. Отказаться не было причин- не удовольствия же ради, здоровья для, и опрокинув в себя по очереди все предложенное я поблагодарил монаха и скинув поклажу направился к храму.

      Я безусловно уже читал про этот монастырь, его историю, святыни и Чудотворную Икону Скоропослушницы. Вот и та самая галерея, и тот узкий проход, по которому ходил с факелом нерадивый монах и коптил икону, вот и образ , а вернее список с него, вот и массивная дверь с низким сводом. Видимо тут, за этой закрытой дверью и находится чтимая Святыня? Уже знакомая тишина и благодать монастырских стен, ну помолимся пока тут и буду смиренно ждать. Время за чтением акафиста, молитвы и имен из моего помянника пролетело быстро. И вот шаркая по коридору и звеня ключами на связке по галерее уже идет монах привратник . За ним следуют ходоки-паломники, которых я уже встречал в архондарике. Инок,благоговейно  помолившись перед закрытой дверью открыл ее и войдя в часовню зажег две свечи у иконы. Затем жестом пригласил и нас.

      Чудотворная Икона Божьей Матери Скоропослушница была щедро украшена многочисленными дарами благодарных просителей, которым Она явила свою благодать, милость и исцеление. Тут были и  массивные золотые архиерейские кресты, и красивые епископские панагии, но особо умилили меня скромные медные крестики, детские колечки и принятые у греков жестяные фигурки с изображением части тела исцеленному по молитвам у Иконы. Я уже не единожды испытывал на себе неземную силу икон Пресвятой Богородицы и Скоропослушница, как я и ожидал, не была исключением.

      Мощь и благодатную силищу святыни трудно передать словами. От иконы источалось благоухание, лучезарный свет и что-то бесконечно доброе, и какое-то уж очень родное. Грех, наверное, так сравнивать, но это ощущение, когда ты просыпаешься ранним зимним утром от запаха домашних бабушкиных пирожков, когда лучистое тепло русской печи нежно окутывает комнату старого деревянного дома, а яркое зимнее солнце подсвечивает рисунки на оконном стекле затейливо разрисованным морозом. И то непередаваемое чувство спокойности и уверенности которое, наверное, бывает только в безмятежном детстве . И этот неописуемый земными словами взгляд Божьей Матери,матери всех христиан православных, пристально, но по-доброму смотрящий прямо на тебя где бы ты не стоял в этой часовне, и ласково так, беззвучно вопрошает: - «….ну здравствуй мил человек,сынок  давно  я тебя ждала, рассказывай дорогой с чем пришел? Я давно за тобой слежу и оберегала тебя всегда и предостерегала не раз, но ты не всегда прислушиваешься, а еще реже ты смотришь Мне в глаза».

    Дорогой мой читатель,хочешь узреть великое чудо? Атеисты назовут это наверное  язычеством  и идолопоклонничеством . А ты просто  встань перед любой иконой Пресвятой Богородицы, не так важно какой ,у каждого есть особо почитаемые и любимые образа . А ты встань у своего  и посмотри Ей в глаза,если хватит сил выдержать тот взгляд. Так вот в этих глазах вы непременно увидите величайшую силу Ее благословенного духа,веру в безграничное милосердие Господа нашего, к нам грешным детям Ее,неописуемую любовь и последнюю  надежду на спасение наше. Пресвятая Богородице спаси нас!
   
     Конечно же была и молитва, и вновь возникло непреодолимое желание подойти к иконе еще и еще раз.  Благо что монах со смирением теребил в руках тряпичные  четки (комбоскини) и терпеливо ждал. Затем он погасил свечи и чудотворный образ скрылся в полумраке часовни  за массивной дверью. А мне все не хотелось покидать стены монастыря. Целый год я ждал этой встречи и, наверное, не зря Скорпослушница отложила эту встречу на столь долгий срок. Я ждал ее, я молился Ей и как милостью Ее мне дана такая возможность. Без спешки, без суеты, один на один с Ее досточтимым образом. Слава Богу за все!
 Я передал монаху записки о своих близких, живых и мертвых и попросил его помолиться за меня и за них. Монах улыбнулся и благословил меня отпуская в дорогу. Пора двигаться дальше, рюкзак на плечи и в путь, у меня на маршруте знакомый уже монастырь Ксенофонт.Ах ,да,под впечатлением от встречи с прекрасным чуть не забыл о наказе супруги.

      Дорога до Ксенофонта занимает около часа пешего пути по грунтовой извилистой дороге в живописном окружении, с одной стороны бирюзового Эгейского моря, с другой скал густо покрытой удивительно зеленой, для середины сентября, растительностью. Ласковое, осеннее солнце вперемешку с морским бризом приятно ласкало одинокого путника на пыльной тропе. Глядя на окружающие красоты пришёлся на память полюбившийся греческий  распев «Кирие Элейсон» (Господи помилуй) услышанный впервые как раз в Ксенофонте. Хотя, чего тут удивительного, на греческой то земле. Так и шел напевая, как умею эту молитву. Кто-то из  опытных паломников говорил раньше, да и я не раз уже замечал, что с молитвой любой путь легче и короче, так что маршрут до обители Ксенофонт показался  мне легкой прогулкой по берегу.

      По морю меня догонял белоснежный паромчик. Я вдруг вспомнил, что моя вторая половинка, супруга Галина хотела отправится на морскую прогулку вдоль Афонского побережья на «бабовозе» -пароме для экскурсий, который не подходит к берегу и лишь проплывает неподалеку. Иногда по благословению афонских обителей монахи на паром привозят святыни для поклонения. Когда паром поравнялся со мной, я не удержался и решив немного удивить ее, позвонил супруге. Она в самом деле была на борту, и я даже сумел рассмотреть ее фигурку ,в белом платочке на носу судна. Так как-то радостно было увидеть ее, голос услышать, и она увидела меня на склоне. Вроде только пару часов назад расстались, а уже успели соскучиться. Мы помахали друг другу, и я еще долго смотрел в след удаляющегося парома, бороздящего спокойные воды. И даже когда ее я уже не мог рассмотреть на корме, я чувствовал на себе ее взгляд и ее молитву. Когда одиноко идешь по пустынной тропе, не только молишься. Невольно нахлынули мысли и воспоминания за жизнь. И ведь есть над чем подумать.

       Каждая  православная семья - малая церковь и, по моему разумению, создается на небесах, но потом начинается ежедневная,не простая и  порой рутинная, семейная жизнь. Не все проходят этот этап без потерь. Рушатся семьи, страдают дети. Нас, слава Богу за все, миновала чаша сия. Были и трудности, и радости. Но все мы преодолевали вместе.   Так вот, для меня, моя жена Галина стала чем-то наподобие ангела хранителя и, как я уже говорил, в каждой семье есть свой молитвенник, так вот, в нашей "малой церкви", бесспорно, этот молитвенник - она. Несомненно, то, что я сейчас нахожусь здесь, на Святой земле Афона, благодаря ее искренним молитвам. Да, честно сказать, и воцерковляться я стал благодаря ей и ее живому примеру. Бывает порой где-то в разъездах, что-то идет не так как задумано, но я знаю, почти наверняка, что меня на дорогу жена перекрестила и сейчас молится за меня – значит все будет как надо.
   
       Мы вместе крестились уже в более или менее сознательные годы - в двадцать с небольшим лет. Но на этом наши или, вернее сказать, мои отношения с Богом прервались на долгие годы. Даже когда Галина стала «захажанкой» в понравившийся нам убранством храм Живоначальной Троицы на Воробьевых горах,а я лишь наслаждался видами Москвы со смотровой площадки. Галина начала ходить на Пасхальную всенощную, а я дремал в машине или пялился на байкерские выкрутасы. Я, конечно, заходил время от времени в храм, ставил куда-то свечи, любовался старинными иконами и, безусловно, наблюдал за окружающими меня людьми. Что тут и зачем, мне тогда было не понятно совсем, но тут явно было что-то не так, как снаружи. Просто ставил свечи, а что да как и, самое главное, у Кого просить было для меня неведомо.Но все же маленькие шажки в сторону храма я делал. Думается мне ,что человек осеняющий себя крестным знамением даже проходя  мимо храма уже делает небольшой шаг на встречу Богу и со временем он и во внутрь войдет и пойдет дальше.   

    Где-то вычитал одну христианскую притчу, автора не знаю, но уж очень похоже на моё тогдашнее поведение в стенах церкви: «Зашел один человек в храм. Поставил свечу за упокой душ родителей и ушел, считая свой долг выполненным. А свеча осталась гореть. Ах, как же она старалась! И восковые слезы лила, и в низком поклоне перед Распятием склонилась. Словом, делала всё за того человека! Но – сделала ли, о том знает один только Бог …»

     Все для меня было не понятным и не привычным. А по гордыне своей я очень боялся сделать на людях  что-либо такое, неуместное что ли, чем привлеку, не дай Бог, внимание окружающих, осуждение, ну, только что не побьют. Ну про "бабулек" то церковных все слыхали.Не прошла эта "вредина" и мимо меня,но обошлось.
В храм ходил не часто ,за то окунулся во все , что только попадалось на моем пути. Источники,купели,родники и кто бы там ,что не говорил и эти маленькие "подвиги" тоже принесли свои плоды. Со временем при нырянии в купели начал сначала троекратно креститься,потом чуток молиться. Как говорится ни кто не знает какими путями Господь приводил людей к Вере . Вот у меня,непутевого, был именно  такой сумбурный и немного экстремально холодный  путь к Богу.   

       Настоятелем храма Живоночальной Троицы тогда был замечательный светлый батюшка, истинный подвижник, ныне уже покойный, отец Сергий (Суздальцев ) Царствие ему небесное!. До сих пор вспоминаю ту первую, в моей жизни ,наполненную радостью Воскресения Пасхальную службу. И то первое ощущение веселья во всем. Как с радостным возгласом "Христос Воскресе!" "выбегали" на солею  по очереди батюшки этого храма и настоятель. Тогда впервые я ощутил ,ту благодать и искреннюю радость от того Великого  христианского события  и какую то причастность к празднику всемирного масштаба. Христос Воскрес! Как же много сейчас в этой благословенной фразе,но это сейчас,а тогда я лишь только  прикоснулся к этому таинству, а Господь немного  приоткрыл дверь к кладези неземной благодати.  Не было  у меня тогда поста,но там же, в обращении Патриарха мудро было  сказано -"... и постящийся и не постящийся -радуйся!" Воистину Воскрес!

    Как то, грешен,  совершенно невольно подслушал разговор настоятеля с молодым, видимо поддавшимся искушениям и греху молодому парню из прихожан. И так мне понравилось его наставления, тем более что и тема, и вопрос были у нас видимо общие, как, впрочем, и у всех далеких от церкви мирян. Грехи-то у нас у всех одинаковые, только в отличии от верующих православных людей, далекие от Бога, искушений и грехов своих не видят вовсе. Такой до поры был и я.  Да, какой там грех, не убил же никого,не разбойничал? 

    Через несколько лет «захаживания» в церковь моя жена Галина начала подходить к вопросу более трепетно и стала более или менее регулярно ходить на службы. Ну и мне тоже, волей или неволей приходилось бывать в храме все чаще и чаще. Это уже потом, значительно позже, появились в моей, как выяснилось, грешной жизни Таинства, посты и, конечно же, молитва. Было и Венчание с любимой женой ,но спустя целых  двадцать лет после свадьбы.

   Однажды на проповеди ,после  окончания утренней службы ,настоятель другого храма с которым много связано в моей жизни, Храма Дмитрия Ростовского в Очаково, протоиерей отец Дмитрий сказал замечательные слова ,которые рассеяли мысли о том какие мы все  хорошие ,что пришли к истинной Вере, такие благочестивые ходим в храм и порой даже гордимся этим.Смысл же этих, его  слов заключался в том ,что это не мы такие хорошие,это кто-то из наших близких и далеких предков,возможно нами даже не упоминаемых и давно ушедших в мир иной ,молятся за нас перед Господом. О нашем вразумление и укреплении нашей Веры.После его слов я задался вопросом ,а были ли в моей ,как мне казалось атеистичной семье,люди которые могли бы так близко приблизиться к Господу и просить Его за меня маловерного. И знаете ,генеалогия моей семьи после долгого изучения открыла для меня факт,что в роду то у меня достаточно много служителей Православной церкви различных чинов. Глядя на мое родовое древо, в его густой  кроне  я увидел защитный "зонтик"из таких людей. Теперь мне стал понятен мой путь к Церкви и я за них теперь молюсь.   
 
   Все слава Богу, вот только как же мне сейчас искренне жаль тех потерянных для Него лет. Сегодня с умилением до слез смотрю на деток, стоящих на исповедь и младенцев на руках родителей у Святой Чаши. Боже , милостив буди мне грешному!

        А вот уже и знакомые мне по предыдущей поездке стены величественной обители Ксенофонт, показались за очередным поворотом. Сразу повеяло теплыми, душевными воспоминаниями. Как же много, на самом деле, меня связывает с этим монастырем. Столько Благодати получил от Благодатной, столько нового познал и открыл в молитвенном греческом богослужении. Калимера Вам, братия монастыря! Не стану утомлять дорогих читателей описанием святынь, которые милостью Божьей и стараниями братии хранятся в Ксенофонте. Думаю, вы уже читали о них в прошлом очерке «Мои Три дня на Афоне». Да и описывать сегодня было особо нечего.

  В стенах монастыря я оказался в такое время, когда основная масса паломников уже прибыла и расселилась по кельям. Монахи, в основном, выполняли свои ежедневные послушания.  Я испил с дороги замечательного кофе и угостился лукумом в архондарике, сбросил поклажу и решил пройтись по полюбившейся обители. К святыням доступ уже был закрыт, а беспокоить монахов ради меня одного не хватило смелости. Зайдя в основной храм, я ограничился поклонению иконам и, помолившись перед ними, поддался светлым воспоминаниям о той замечательной ночной службе в прошлое посещение святой обители, об утренней Божественной Литургии, о византийском пении греческих монахов,о качающихся в такт молитве хоросах , и о том светлом видении, которое я получил в сем храме.

   Под действием благодатной тишины в стенах старинного монастырского храма на память пришелся   рассказ какого то батюшки,простите не помню как его звали и где вычитал, который очень долго наблюдал за приходящим в храм старике. Тот приходя  садился в сторонке и просто сидел. Не молился ,не крестился  ,даже не ставил свечи и не подходил поклоняться к иконам. Губы его не шептали молитву  и он лишь неотрывно смотрел куда то в даль. Через какое -то время он вставал и удалялся. Батюшке и всем прихожанам это показалось странным и набравшись смелости настоятель подошел к пожилому человеку с назревшим вопросом - Вот вы  тут сидите,ничего не делаете ,ничего не спрашиваете , может вам помочь чем, зачем вы здесь? На что старичок без  тени смущения и с такой глубокой любовью,  ответил не отрывая глаз от чего то вдали - Вот я сижу ,смотрю на Него , а Он на меня и нам так хорошо.

   Я тоже присел в стасидию. В храме не было ни души ,кроме моей грешной  конечно.Тишина храма ,запах ладана и медовых свечей,вся благостная атмосфера невольно настраивает не только на воспоминания прошлых дней ,но на молитву и созерцание. Яркий солнечный луч прорезав насквозь всю высоту свода проник откуда-то сверху, из под самого купола и четко указал своим "перстом" на лик Спасителя на иконе у алтаря. Частицы вековой пыли кружили в этом лучике света,но мне они чем-то  напоминали  стремящиеся прикоснуться к Образу светлые души ушедших от нас людей , наших предков и сородичей отошедших ко Господу ,монахов и настоятелей храма сего стоящих ныне у его Святого Престола. Господи ,прими их во Царствие свое!
 
    И без того светлый,лучезарный Образ Иисуса Христа отразил этот луч и ослепил меня лучистым  светом и ласковым теплом. В какой-то момент,свет стал  настолько ярок ,что  я уже не мог смотреть прямо на него и прикрыл глаза ,предавшись молитве. Закончив  я вновь  посмотрел на Него и мне тоже  было здесь хорошо с Ним вдвоем.  Слава Богу за все!
И вновь пыльная дорога и только ветер, молитва и я с ними наедине.

        Впереди уже показался наш величественный Русский Свято-Пантелеимонов монастырь и над ним, в манящей дали, возвышалась еще более величественная, покрытая белой шапкой облаков вершина Святой Горы Афон. Снова телефонный звонок, теперь уже от супруги Галины, а вон плывет тот самый паром с моей супругой на борту. Сколько не махал ей на этот раз, сколько не называл ориентиров на местности , так она меня и не увидела, хотя и стоял на открытой площадке.

         Вот и обитель Святого Пантелимона. Уже знакомым маршрутом прошел в архондарик.  Видимо, все вновь прибывшие уже расселились, у окошка архондаричного я один. Добродушный монах-распорядитель, сверив диамотирион, мою физиономию , со своим списком, смерил меня взглядом и как-то хитро улыбаясь, выдал мне ключ. Отправившись искать свою келью и найдя ее, снова был удивлен. Если в прошлый приезд нас с моим попутчиком Иваном поселили в келье с двумя койками, то сейчас была всего одна. Оказывается, есть и такие, буду жить как «отшельник». Вот тут и иконки есть, и книги богоугодные.

      Расписание монастырских служб было уже знакомо, правила монастыря тоже на памяти, благословение от настоятеля нашего храма протоирея Валерия Баранова на Причастие Христовых Таин получено, и я решил прогуляться по монастырю и готовиться к вечерней службе.

      После вечерней службы была трапеза. Небольшое послушание по уборке посуды со столов очень напомнило армейский наряд по столовой. Все так же четко и размерено, да и монах-распорядитель ,чем-то очень похож на армейского начальника столовой. Несколько минут и вся грязная посуда убрана со стола,еще  несколько и паломники  с тряпками разбежались по столам . Призыв монаха и чистые железные тарелки ,ложки ,кружки встали строго на свои места, кстати там для это есть хитрость ,тайная метка на торце каждого стола. Все, всем спасибо ,все свободны.

      Монастырское подворье медленно погружалось в сумерки, кроваво-красный закат уже почти погас за линией морского горизонта.Утих щебет птиц и лишь изредка запоздалые птахи неслись "сломя головы" к своим укрытиям. Пора  и мне идти готовиться к утренней службе, которая по расписанию начинается в три тридцать утра, или вернее сказать ночи. Я пробрался по освященным лишь лампадками у икон, коридорам к своей уютной келейке и с чувством выполненного долга прилег на койку. Шёпот накатывающихся волн, монотонно перебирающих в ночи гальку на берегу, быстро погрузил меня в  глубокий сон.
      
    Звук вибрации на телефоне спросонья и темнота вокруг, непонимание, где я нахожусь, не давало найти это чудо техники на прикроватной тумбочке. Что за номер? Кто это? Время сколько? На другом конце неизвестного мне номера какой-то «добрый» человек, в час ночи, пытался выяснить, где я и как я планирую попасть на вершину Святой Горы.  Так и захотелось спросить незнакомца  - а как ты, где ты, кто ты в конце концов ,и почему  же тебе не спится, мил человек? В конце концов, спустя несколько минут, я стал более или менее соображать с кем я вообще разговариваю.

     Оказалось, это как раз один из тех самых братьев во Христе, которых я мимолетно застал за трапезой в гостинице Уранополиса, и на которых даже внимания не обратил тогда, забыв об этой встрече сразу, как только мы расстались. Ну, да ладно, слушаю… Оказалось, что они утром собираются на Афон и хотят присоединиться к нашей "Славной" группе во главе со Славиком.  Взяв у моей жены номер телефона еще днем, решили позвонить почему-то ночью. Наше желание подняться на вершину Святой Горы их вполне устраивало, и они смиренно просились в нашу честную кампанию. Обговорив план действий и встреч на завтрашний день, я вновь попробовал уснуть, но так и провел до «подъема» в полудреме.

    Странное дело, но история с бессонными ночами на Афоне повторяются со мной с завидным постоянством. Кто читал предыдущий рассказ «Мои три дня на Афоне», наверняка помнит и поймет, о чем я. За трое суток прошлого паломничества спал я в общей сложности часов пять.Похоже и тут не разоспишься. Да и правильно, нечего в таком святом месте дрыхнуть, не за тем ты приехал, дома потом поспишь. А вот уже и знакомый звук колокольчика в коридоре, монотонный стук деревянного било за окном и звон посерьезнее на колокольне. Пора. 

                День второй
      «Нет ничего на земле драгоценнее Божественной Литургии. Если собрать драгоценности всего мира, выкопать все золото, все драгоценные камни, достать со дна морского весь жемчуг и положить на одну чашу весов, а на другую – Литургию, Литургию, совершенную простым сельским священником в самом бедном сельском храме, то чаша весов с Божественной Литургией перетянет. Человек не понимает, не сознает, какой драгоценностью он обладает. Не сознает до тех пор, пока это счастье не отнимется от него. К сожалению, человеку свойственно не ценить того, что он получает без труда; не ценит он солнца, не ценит он воздуха, которым дышит. И только если отнимается от него воздух и солнце, настанет темнота и нечем ему будет дышать, тогда оценит человек и поймет, чем он обладал и чего лишился». (Сщмч. Серафим (Звездинский)).

       Как вы помните, в прошлое мое посещение Святой Афонской земли по непонятным мне тогда причинам, не допустил меня Господь до Святого Причастия Таин Своих. Ох, как же сильно я это переживал, пока не нашел объяснение всему со мной происходящему на этой Святой земле. Сейчас я спокоен, получив благословение на причастие в монастыре от своего духовника еще в Москве. Смиренно стою к Чаше, пропуская «чернецов».Не отвержи мене от лица Твоего, и Духа Твоего Святого не отыми от мене.Воздаждь ми радость спасения Твоего, и Духом Владычним утверди мя.
    Слава Тебе Боже, слава Тебе! Свершилось!


      В мобильнике моем прокричала эсэмэска от Славика «…Мы выходим на пароме Достойно Есть, будь на связи, телефон от себя не убирай, с нами будет гид, жди нас на пристани». Ну что же, буду вас ждать.

           После утренней трапезы и очередного послушания, от которого нельзя отказываться, я направился в свою келью собирать вещи и готовиться к дороге. Времени было еще предостаточно, я прогулялся по монастырю. Еще в прошлый свой визит не смог попасть на поклонение в костницу на погосте обители Пантелеимона, где хранятся черепа упокоенных монахов. Над входом в усыпальницу есть очень короткая, но уникально емкая по содержанию надпись, заставляющая каждого задуматься над тем философским вопросом, кто мы и что мы, как мы живем и что нам делать, чтобы спастись. Надпись та гласит: «Мы были такими вы. Вы будете такими, как мы."

      Несмотря на утреннее пение птиц и приподнятое настроение после Святого причастия, посещение кладбища Пантелеимонова монастыря невольно заставляет задуматься о неотвратимости смерти и о том, что жизнь на тебе не кончается, да и для тебя она не кончается, если жить с Богом в сердце и совестью в душе.
     Закрытая на массивный замок калитка на монастырский погост вновь преградила мне доступ к святым мощам усопшей братии, видимо, не пускает меня туда Пресвятая Богородица, смирюсь и оставлю это место для посещения на будущее.

     Тем временем настала пора идти на пирс, ждать братьев на прибывающем  пароме. Пишу жене, что жду, вдруг снова сообщение, теперь уже от жены: «Ребятам диамонитирион не дали…» Тогда теперь чего ждать, что делать -вот в чем вопрос.  Весь наш план был завязан на Славке с его спутниками, а он возьми и рухни. Маршруты, паромы, мулы – все разом развеялось, как дым. Я невольно с опаской покосился на вершину Горы Афон. Она то слава Богу была на месте и все также величественная и манящая ,а значит не все потеряно.

   Ах да, на память пришелся ночной звонок про который я кстати уже и подзабыл. Значит, вот как распорядилась Богоматерь, и забрав попутчиков из одних людей, тут же дала других. Я даже не успел толком задуматься о дальнейших своих действиях, а уже все складывается. Дай Бог памяти, как же их звали и как они выглядят. Ну, да ладно, ждать недолго, вон паром уже белеет на горизонте. Паром Агио Эсти (Достойно Есть) уверенно приближался к причалу. Я испил водицы из источника на дорожку, помолился, и мысленно поблагодарив монахов за гостеприимство, взошел на борт. Паром отчалил, на причале осталось множество вновь прибывших, на праздник Рождества Пресвятой Богородицы, паломников. До свидания, Бог даст еще свидимся! 

      Поднявшись на верхнюю палубу я глазами искал людей, которые должны были, по всей видимости, искать меня. Народу православного было предостаточно, но мои новые попутчики меня присмотрели еще на берегу, заходящих то на паром было немного, а меня «камуфлированного» трудно не заметить. Как только мы встретились глазами, один из них, тот, что помоложе привстал, помахал мне рукой. Ну, здравствуйте братья. Ба, да один из них священник, в рясе и скуфейке - неожиданный поворот.

     Отец Анатолий и его спутник Евгений прибыли на Афон из Приднестровья, из Тирасполя, кажется. Конечно же, встретив их как тогда на балконе отеля, я бы ни за что не узнал бы их тут, на пароме, если бы не их ночной звонок. Теперь точно есть повод познакомиться поближе. До сего дня не могу понять, что бы я стал делать без них? И что примечательно в одной встрече сошлись все мои чаяния . Вот тебе и попутчики идущие на Гору ,да ты кажется хотел с батюшкой на Афон -вот тебе отец православный,настораживала "прыть" молодежи в лице братьев из Находки,-ну на  тебе,получи солидного служителя церкви. Вот так сложилась моя разрозненная мозаика во единое целое цветное пано. 
 
   Я рассказал новым знакомым  о неприятном сюрпризе для Славика, меня  ,и его друзей, оставшихся в Уранополисе. Поделился с ними впечатлениями от посещения монастыря Целителя Пантелеимона.  Ну, и конечно же, мы обсудили наш дальнейший маршрут. На меня, как на «старожила» Афонского, как-то само собой легла и ответственность за происходящее. Все же не впервой тут, давай рули.  Все вроде было просто и понятно, но так ли это на самом деле. Время покажет. Совсем недолго плыл паром до порта Дафни, около пятнадцати-двадцати минут. На соседнем причале уже стоит паром поменьше «Агиа Анна» (святая Анна) и маршрут наш именно туда, к пристани скита Святой Анны. А пока плывем вдоль живописного берега, давайте-ка, братья, знакомиться поближе. Нам с вами предстоит, думаю, непростой путь.

         Скит назван в честь бабушки Господа нашего Иисуса Христа и матери Девы Марии, Богородицы нашей.  Святая Анна была младшей дочерью священника Матфана из Вифлиема. Она вышла замуж за Иоакима. Долго святая Анна была бесплодна, но по прошествии двадцати лет, по горячим молитвам обоих супругов, Ангел Господень возвестил им о зачатии Дочери, Которую благословит весь род человеческий. Зачатие и рождение Пресвятой Девы, нареченной Марией, совершилось в Иерусалиме.

       Скит святой Анны или Агия Анна – самый большой на Афоне. Этот греческий скит также и самый ранний на Афоне. Он находится на обильном водой и богатом растительностью склоне на западных отрогах полуострова, сразу же за Новым скитом и в 30 километрах от Великой лавры, в подчинении которой он находится. В настоящее время здесь 51 калива. Соборный храм был сооружен Вселенским Патриархом Дионисием III для нужд увеличившейся братии в 1666 году; в 1752–1755 годах он был перестроен и заново расписан фресками. В нем хранится реликвия – левая стопа святой Анны, матери Богородицы, принесенная некогда на Афон из Азии.

   Было замечено, что подобно другим мощам – руке святой равноапостольной Марии Магдалины и руке святой мученицы Марины, которые сохраняют температуру человеческого тела – остается постоянно теплой и стопа святой Анны. От мощей святой Анны и ее иконы проистекало и проистекает множество чудес, особенно связанных с исцелением от бесплодия.

        То, что написано в путеводителях - именно от стен этого скита и начинается подъем на Вершину Святой Горы Афон, не совсем верно. Подъем, пусть и по ступеням, коих, как мне кажется, не счесть, начинается прямо от пристани и до самого скита. Так что, будем вести отсчет времени и сил именно от этой отправной точки. Ну что, братья, тронемся, помолясь.

      На самом деле дотошные, конечно же, посчитали эти ступени и говорят, что их тут на подъеме тысяча восемьсот штук, и аж, восемнадцать тысяч метров. Поверю им на слово, пересчитывать точно не буду.А ступени те непростые. Под человеческий шаг не подходят. Они приспособлены под иноходь местных «таксистов» - мулов и мулаток. Вереницы этих вьючных животных, как привычные «бомбилы» в наших аэропортах, не совсем стройными рядами стоят на пристани и ждут прибытие паромов с паломниками и грузами. Все, что строилось на Афоне, строилось, конечно, монахами и трудниками, но перемещалось и поднималось наверх исключительно этими выносливыми животными.Сейчас же они под управлением предприимчивых албанцев стоят в ожидании паломников желающих облегчить себе подъем и воспользоваться услугой мула для доставки их и багажа к вершине. Я невольно посмотрел на вершину. Высоко, однако. Аж, дух захватывает, Дай Бог нам сил на этот подъем!

      Не будем нагружать этих трудолюбивых животных своими бренными телами и своей поклажей, пойдем как-то сами. Минут через сорок, не простого, скажем прямо, подъёма, мы подошли к стенам скита. На открытой смотровой площадке перед входом в храм навес, у которого расположились прибывшие раньше и те, кто идет вниз. Тут разный люд из разных концов христианского мира - болгары и румыны, сербы и украинцы.  По их утомленным взглядам, запыленной одежде было видно, что путь на Гору был для них, ой, как не прост.

   Но было в этих небритых мужских лицах еще что-то, необъяснимое словами. И снова увидел перед собой не просто туристов- альпинистов, покорителей горной вершины, но что-то гораздо  большее. Эти люди ради веры преодолели не только горную тропу - они во Славу Божью преодолели  самих себя! И снова в их лицах я увидел ни с чем не сравнимый свет воинства Христова. Мои наблюдения прервал греческий монах, который вынес для всех традиционное угощение путникам на подносе. Эх, и хороша же водица у тебя, монах.
 
      Афонский скит Святой Анны славен свой чудотворной иконой святой праведной Анны, которая покровительствует материнству. Многие получают детей после молитв перед этой иконой. Мы вошли в храм в сопровождении инока и выстроились на поклонение к иконе и раки со стопой святой Анны. Для тех, кто все еще ждет от моего повествования чудес, будет интересно узнать, что стопа на самом деле хранит тепло человеческого тела,проверенно лично мной, а бесчисленные дары от благодарных просителей являются видимым подтверждением помощи Пресвятой Богородицы и святой Анны, изображенных на иконе.
 
       Еще немного передохнув и собравшись с силами, мы решили выдвигаться в дорогу. Ко мне подошел незнакомец и хоть по виду он был из наших, только смугленький чуток, говорил на непонятной помеси английского и какого-то южно-европейского диалекта. Кое-как выяснил, что парень из Румынии. Узнав это, я отправил его к моим попутчикам из Приднестровской республики. Ну, явно, ведь, должны понять друг-друга. Так и вышло, и по итогам теплых, дружеских переговоров в нашей группе появился еще один, четвертый попутчик и звали его – Раду.

      Прямо за стенами скита Святой Анны тропа из оборудованных людьми ступеней переходит в пыльную,каменистую  дорожку. Среди густых зарослей бурной растительности по склону змейкой вьется тропинка, по которой мы и направляемся дальше.  Где-то она грунтовая и пологая, где-то усыпана острыми камнями и имеет достаточно большой уклон, разумеется вверх. Местами на нашем пути, прямо на тропе, попадаются большие валуны. На отвесных скалах, то тут, то там виднеются уединенные кельи неизвестных нам монахов. Некоторые из них выглядят совсем ветхими и необитаемыми и лишь по одиноко пасущимся рядом козочкам понимаешь, что в них все же есть жизнь и теплится молитва. А вот и еще один коренной обитатель этих отшельнических строений. Сидит себе на камне и встречает попрошайка прохожих паломников громким мяуканьем. Как же ты сюда добрался-то, бедолага? Ну, сейчас чего-нибудь тебе подкинем из наших не богатых паломнических харчей.
 
   Чем выше мы карабкались по тропе, тем уже и неудобней она становилась. Что примечательно, вот в том месте, куда можно было бы поставить ногу, обязательно обнаруживались следы жизнедеятельности «афонского такси» - мула. Сам подъем поначалу не вызывал особых трудностей идем пыхтим. Иногда останавливаемся отдышаться. Сентябрьская погода делала подъем комфортным – не жарко, не холодно.
    Невольно представил, насколько трудно подниматься летом, когда греческое солнце раскаляет камни и воздух вокруг. А уж восхождение зимой, когда тропа покрывается снегом, а это тут бывает частенько, может быть на самом деле экстремальным и даже опасным. Один мой знакомый,Алексей К. из храма, рассказывал, что так и не смог преодолеть тропу, потому что ее банально замело снегом, и ему пришлось вернуться назад и отказаться от этой затеи. Да не только в ненастье не доходят люди, наслышаны - не всех допускает к себе Афон. В сетях интернета упорно ходят слухи о каких-то несчастных случаях, мистических исчезновениях и сказочных находках. Слышал рассказы о подъеме на гору и спуске за один день, не верится мне что-то? А вот то, что не все доходят до вершины, с каждым моим шагом все больше напоминало чистую правду.Никого не пугаю ,но  и к первому и второму варианту развития событий  надо быть просто готовым и рассчитывая свои силы на подъем.

       Мало по малу, и так не простая для меня прогулка стала превращаться в достаточно сложное испытание. Остановки становились все чаще и продолжительнее. Мне было неудобно перед моими спутниками, ведь из-за меня им приходилось тоже задерживаться. Наш румынский друг Раду и Евгений вообще молодчины, шустро проскакивали отрезки пути до привала, сказывались, конечно, и возраст, и легкая амуниция.
Кстати, вопреки всем утверждениям ,что тут нужна специальная амуниция,специальная обувь и прочее, Евгений наш в обычных кедах и прикольной шляпе достаточно быстро перемещался по склону и за ним было не угнаться .  А вот выносливость отца Анатолия, честно, удивила.
 
    Еще там, на пароме я неверно расценил наши силы на подъем. Думал, что батюшка, ненамного меня младше, лет под сорок пять, но выглядел, по крайней мере в рясе, не спортсменом. Однако, отец Анатолий держался молодцом, и видимо его духовная сила помогала не роптать и с честью выносить все тяготы подъема. Мне же реально стало тяжело. Я уже не раз вспомнил и многолетний грех курения, и малоподвижную сидячую работу… хотел ведь начать подниматься пешком по лестнице, но же все некогда, все на лифте… вот, теперь, пыхти тут.
 
       В конце концов, я предложил своим спутникам не ждать меня и идти своим темпом, не обращая на меня внимание. Но отец Анатолий с Евгением вежливо отказались. А что говорил Раду, я не понял.  Наверное, это и правильно - не принято оставлять попутчиков на маршруте, но и сдерживать ход группы ох, как не хотелось. Да и я, конечно, не бросил бы своих попутчиков и не ушел вперед, раз сама Богородица свела нас. Так и продолжали идти все вместе. Вот и крест на смотровой площадке, с которой открывается замечательный вид на вершину и на весь афонский полуостров. Усталость давала о себе знать у всех. Иногда я даже умудрялся обгонять отца Анатолия, но за Женей и Раду нам явно было не успеть, да и не до догонялок уже было.
 
      Чтобы не возится с бумажной картой, еще в Москве я установил в телефон программу с маршрутом и шагомером. Очень удобно, показывает пройденный путь и остаток до окончательной цели похода. Сейчас смешно, а тогда было не до смеха. В программе указаны пройденные отрезки пути от отдыха до отдыха. Поначалу отрезки ходьбы были большими, а отдых коротким.  Уже спустившись с горы, я просмотрел архив. Так вот, там были места, где я шел так медленно, что время отдыха в разы превышало время ходьбы.Потом -то было смешно ,а на тропе было не до смеха.
 
      О чем же я молил Бога в те, самые трудные моменты подъема, о чем думал я тогда?  Конечно  и не думал просить эскалатор, и лестницу  не просил у Господа, не просил даже убрать выскакивающие из-под ног камни и попутного мула тоже не ждал.  А просил я  у Господа только сил и терпения, и Он мне их дал!

   Как сказано в Евангелии - Царствие Небесное силой берется, так и тут на горной тропе я вспоминал в своих неумелых молитвах свои грехи и страсти от юности накопившиеся и ставшие тяжелым грузом. Именно они и давили мне на плечи и не давали идти, а вовсе не рюкзак с поклажей. Вот скажите, о каком чуде можно было мечтать в такие моменты уставшему, промокшему от пота и продрогшего на ветру, одинокому путнику. Дойти бы, да выпить чашку горячего чая сидя, вытянув ноги к огню печки.
 
         Мы сошли с парома около двух часов дня. В подъеме шли уже больше четырех часов. Судя по карте прошли больше половины пути, но ни второго дыхания, не обещанных равнинных участков так и не было. Понимал, что до захода солнца не успеваем дойти до Панагии и нужно готовиться идти в темноте. Солнце неумолимо клонилось к закату. Я все реже и реже видел спину отца Анатолия, и от этого было тоскливо. Спасался молитвой и, конечно же, мыслями. Чего только я не передумал в эти бесконечно долгие часы восхождения….

  На часах около девяти вечера. Итого, подъем занял целых семь часов. А ведь кто-то из Славкиных знакомых говорил, что за три укладываются. Не зря я отнесся к его словам с недоверием, а сейчас и подавно скажу - не верю.
 
   Наконец, показалась Панагия. Небольшой каменный домик на продуваемом всеми ветрами обрыве. Ветрище на плато перед Панагией был значительно сильнее, чем на тропе. Он сдувал с ног и пронизывал леденящим холодом насквозь  пропитанную  влагой за день одежду.  Где-то дальше и выше, на фоне звездного неба виднелась она – Вершина Святой Горы Афон.

…Я обошел испуганных мулов и подошел к поджидавшему меня на крыльце отцу Анатолию. Слава Всевышнему, я дошел!

     По преданию, именно до этого места поднялась Пресвятая Богородица, когда Господь отдал полуостров Афон в Её удел. Этот храм чем-то напоминает базовый лагерь, из которого альпинисты, сбросив с себя все лишнее, идут на покорение вершины. В храме Панагия есть дровяная печь-камин, колодец с чудотворной водой, а вернее, каменный резервуар, где собирается дождевая вода. Не факт, что пригодная для питья, но мы пили и кажется вкусней водицы я не пивал. Стоят рядами несколько железных кроватей с матрасами , на некоторых мы обнаружили уже отдыхающих паломников. За столом в комнате у печи и колодца сидели, трапезничали при свете фонариков чем Бог послал, еще несколько человек. Помолившись в крохотном  храме, который находится тут же, я присоединился к этой компании. На столе полно всякой снеди, ну, и мы вывалили сюда свою толику. Закопченный на огне чайник с заваркой гостеприимно перекочевал к нам. Удивительно, как же может быть вкусен чай из обычных липтоновых пакетиков.

       Уставшие, но счастливые путешественники по очереди рассказывают свои истории про восхождение, делятся впечатлениями и строят планы на завтрашний подъем. В разговоре выяснилось, что на Вершину, ещё засветло, ушел русский батюшка и еще несколько человек. В праздник Рождества Пресвятой Богородицы в храме Вознесения на вершине Горы Афонской будет праздничная Литургия, и они ушли готовиться к службе. Нам же предстоит подняться к ее началу.

    Грешен, проявил я тогда слабину, за которую потом было ужасно стыдно и в первую очередь перед собой . Утомленный дневным подъемом, я честно сказал отцу Анатолию, что не уверен в своих силах и сомневаюсь, что мои гудящие от усталости ноги способны на еще один ,даже мало-мальски  рывок ,не говоря уж о штурме горы. А когда я узнал, что спать нам осталось полтора часа и выход на вершину, для того что бы успеть к Литургии, которая начнется в два ночи, должен начаться в двенадцать, мои сомнения или, вернее сказать, искушения только усилились.Батюшка не стал меня уговаривать и лишь по христиански мудро сказал: Все по силам,все по силам Влад. Лег спать, переполненный мыслями и сомнениями.  Обычно, перед ответственным событием или поездкой имею особенность плохо засыпать,наверное старею. Надо ли говорить, но тут такой проблемы не возникло, вырубился, как «убитый» выстрелом.
 
       Сна как будто и не было вовсе.  В темноте уже скрипели койки и  шуршали собирающиеся на гору паломники. Отец Анатолий негромко, но настойчиво предложил всем, кто идет на Литургию вставать и собираться.  Я прислушался к своим внутренним ощущениям.

   Какой-то "слащавый"голос говорил -лежи, не вставай, побереги себя, ты и так уже сделал невозможное, ты подвиг совершил. Но другой голос возразил - ты ничего еще не совершил, ничего не видел и ничего, как следует, не постиг. Если останешься по своему слабоволию тут, не простишь себе потом никогда и стыдно будет перед самим собой. Иди и хоть умри, но сделай то что задумал - вставай! Да,пожалуй  не самый плохой день, чтобы умереть, да и место ,скажем прямо, для этого подходящее.

       И вы знаете, несмотря на кратковременный сон, от усталости не осталось и следа.Расправив усталые чресла я стал собираться в путь. Да как же в такой-то день да не прийти на праздничную Литургию, пусть даже храм находится и не на соседней улице.  Ползти буду,но на вершину доберусь. Было лишь одно заветное  желание завершить уже  начатое - дай мне, Боже, но не как я хочу, а какова на то будет Твоя воля!
   
      У почти погасшей печи, с еле тлеющими малиновыми углями, стояли наши вечерние знакомцы, сонные и продрогшие «до костей». Это те из отчаянных парней, которые отважились лечь отдыхать не в «душноватой» коморке приюта, а в спальниках на таких же металлических койках, выставленных у стен Панагии. Ребятам явно не позавидуешь. Через мгновение после выхода за дверь, я понял, какому испытанию они себя подвергли. За стенами Панагии поднялся сдувающий с ног злющий ледяной ветер. Настоящий, нешуточный. Температура «за бортом», как мне показалось, была близка к нулевой. Еще на «большой земле» мне говорили, что разница на вершине, по сравнению с побережьем, может быть в десятки градусов.  Пришлось  даже немного поменять амуницию и утеплиться. Всю поклажу, как принято, мы бросили тут же в нашем приюте, с собой только самое необходимое.  Ну, что братья, тронемся, помолясь.

    Вон по склону горы уже ползут «светлячки» налобных фонариков, ушедших чуть раньше. По их расположению и движению видна змейка горной тропы, ведущей далеко вверх. Ну, и мы встали на тропу и двинулись им в след. Не перестану удивляться, откуда только взялись у меня силы, нет им предела, если идешь с Богом, а Он и испытания тебе посылает, зная наперед, что выдержишь.

       В кромешной тьме, под завывание ветра, мы начали свой подъем на вершину. Тропа почти ничем не отличалась от предыдущей, ну, если только склон был круче, скалистее и почти лишен растительности. На каком-то отрезке пути на нас вместе с ветром пришло то ли облако, то ли густой, влажный туман, скрывший от нас не только россыпи звезд, но и саму тропу с идущими по ней путниками. А может, мы просто вошли в линию облачности.Уже не видно было не святящегося огнями берега моря внизу и звезд наверху. Как я уже писал, сама вершина расположена на высоте 2033 метра и часто из-за облаков ее не видно с земли. Для кого-то высота покажется пустяковой, но какие же это трудные метры, скажу я вам, братья и сестры.
 
     Мы с отцом Анатолием держались вместе, а наши попутчики скрылись в этом тумане. После вчерашнего восхождения подъем казался уже не таким тяжелым, и мы успешно преодолевали поворот за поворотом, и шли все выше и выше.

   Что по-настоящему удивило, так это то, что чем ближе вершина, тем идти становится легче. Иногда можно было все же видеть «светлячки» фонариков то впереди, то позади нас. Сквозь пелену облаков иногда можно было увидеть россыпи фонарей на островах в Эгейском море, плавно повторяющих береговую линию. Порой казалось, что все природные силы ополчились на нас и испытывают на прочность всей своей неуемной мощью. Но все же мы не роптали и шли, преодолевая все тяготы пути, понимая, что назад у нас уже дороги нет.

    Вдруг, совсем неподалеку, моргнул обнадеживающий маячок фонарика, поданный кем-то из наших спутников, добравшихся до вершины. Они что-то кричали, и хоть ветер сносил их слова, мы поняли, что вершина уже «не за горами». Несколько минут и мы уже стоим у знакомого многим, по фотографиям с Афона, величественного, железного, массивного Креста, воздвигнутого русскими паломниками еще в позапрошлом веке. О чем есть надпись 1897 год. Вот мы на самой вершине Афона!
Слава Тебе Боже, слава Тебе!

        Небольшой беломраморный храм Преображения Господня был воздвигнут в 90-х годах прошлого века, на пике Горы Афон. Высота над уровнем моря 2033 метра.  На протяжении вот уже более ста лет в этом храме совершаются молебны и богослужения.Постоянно тут никто не живет. Тысячи и тысячи паломников со всего Православного мира приходят сюда, преодолевая невзгоды и тяготы пути. Тут уединялись для молитвы насельники Святой Горы, желая почерпнуть просвещение Свыше и благодатную помощь.
 
       По афонскому преданию, именно здесь, на Вершине Святой Горы пройдет та самая, последняя Литургия перед вторым пришествиям Христа и Концом Мира! По этому приданию, где-то в тайных кельях с древних времен живут двенадцать невидимых монахов, а вернее, старцев-отшельников. Они так редко покидают свое укрытие, что даже Афонским монахам не удается их узреть. Когда один из них умирает, они призывают к себе в братство нового, досточтимого монаха. Именно эти двенадцать избранных и будут служить последнюю Литургию. А сейчас эти двенадцать аскетов- старцев молятся Господу за весь наш грешный Мир, и их молитвами этот последний день пока для нас не настал.  Что ж, и мы помолимся о том же.

    В кромешной тьме греческой ночи мы обошли храм Преображения Господнего в поисках входа. В свете наших фонарей повсюду были видны складированные строительные материалы и инструменты. По всему видать, тут активно ведутся работы по реконструкции и ремонту.

      Обнаружив в впотьмах нужную дверь, мы вошли внутрь церкви. Штормовой ветер остервенело вырывал дверь из рук и ворвался вместе с нами внутрь, погасив свечи у икон. Несколько прихожан, добравшихся сюда раньше, расположились внутри в ожидании начала праздничной службы.

    Уставшие, не бритые, и далеко не в торжественных праздничных одеяниях, православные христиане, во главе с аскетичным и высоким батюшкой, собрались перед иконостасом и возносили молитвы Господу Иисусу и Пресвятой Богородице в честь праздника Её Рождества.
 
    Сам храм невелик по размеру и внутренне его убранство своей простотой очень напоминает небольшую сельскую церквушку.  Алтарная часть настолько мала, что прихожане стоят почти вплотную к священнику, стоящему перед Царскими вратами, роль которых выполняет красный атласный занавес. Вдоль стен, традиционно для греческих храмов, стоят стасидии.

     Во время службы ветер разгулялся так, что порой казалось, что в неистовстве своем разнесет он стены храма и разметает камни по всему склону горы, и нам тогда несдобровать. Что-то в этом было мистическое и загадочное. Мне, почему-то, пришла в голову крамольная мысль, что кому-то уж очень не понравилось наше присутствие здесь, и он в бессильной злобе долбит всей своей недоброй силой, выражая свой гнев и пытаясь нас напугать. Неистовство это  было на грани разумного. Удары ветра ощущались вплоть до начала причастия, а потом, вдруг, чудесным образом затихли. Как будто этот «кто-то» понял тщетность своих попыток и в бессильной злобе оставил нас в покое. Но не зря же Господь сказал: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них». Библия, Евангелие от Матфея, 18:20. Так и тут, на Божественной Литургии, собравшей нас всех на вершине Святой Афонской Горы, в окружении разгулявшейся стихии, Господь не оставил нас, грешных, и был посреди нас - с нами Бог!

   Служба как-то незаметно  быстро подошла к своему концу. На часах что-то около пяти утра. За окнами нет еще даже намека на предстоящий рассвет. Братья потихоньку стали расходиться. Хотя, куда тут особо идти - небольшое плато, на котором, между острыми обрывками скал, стоит сам храм, а дальше крутой  обрыв и собственно единственная  тропа, по которой мы сюда и пришли.

     Ни прощу себе, до той поры, пока вновь не взойду на гору Афон, своей слабости и расчетливости. Упустить возможность встретить завораживающий даже на фото, афонский рассвет, это надо же было так смалодушничать! Вот нет, все же, у нас такой крепости духа, чтобы полностью положиться на волю Божию. Всегда включается мозг и начинаем строить планы, рассчитывать маршруты. Нет, чтобы встать на минуту, и прислушавшись к своему сердцу, повиноваться его желанию. В таких ситуациях часто вспоминаю выражение подвижника: «Господи, спаси нас дураков, как-нибудь…» (Схиархимандрит Софроний (Сахаров)).

       Немного посовещавшись с попутчиками, мы решили не дожидаться восхода солнца и сразу двинуться вниз к келье Панагия, несмотря на ночь. Были тому, как мне казалось, веские причины. А причиной стал, как всегда план, будь он неладен.

 Несложным математическим расчетом мы выяснили, что, если на подъем до вершины у нас ушло, в общей сложности, около девяти часов - семь до скита Панагия и два до самой вершины, то спуск на пристань святой Анны займет ненамного меньше времени, часа на два –три. С учетом усталости, привалов и небольшого отдыха в Панагии нам вряд ли удастся поспеть к парому «Агиа Анна», который должен подойти к пристани около двух часов дня, чтобы затем развести нас кого-куда. Меня - в Уранополис, отца Анатолия и Женю - в порт Дафни, там у них уже свои планы.Ну если только начинать спуск прямо сейчас,тогда все получается . Эх, знать бы наперед, что нас ждет, да нет, никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Перекрестились, помолились и двинулись в обратный путь.

       Правильно говорят знатоки из альпинистской братии - спуск с горы не всегда легче, как кажется обывателю. Конечно, нагрузки не те, но вылетающие из-под ног камни, скользкие валуны, ну, и конечно, темень очень мешали быстрому передвижению и заставляли быть в постоянном внимании и напряжении . Несколько наших с отцом Анатолием попыток, срезать маршрут и уйти с тропы наперерез, не увенчались успехом. В этой попытке я безвозвратно повредил свой налобный фонарик, а батюшка подвернул ногу, слава Богу, не сильно и идти все-же мог.
  И снова мы с ним вдвоем ковыляем по склону – он хромает, я «ослеп» без фонаря. Внизу видим два фонарика наших шустрых попутчиков Раду и Евгения, быстро перемещающихся друг за другом.  Мысль о том, что не зря нас свела в этом месте Матерь Божия, не оставляла меня.

      Опять же, как говорят знатоки, обратный путь всегда быстрее. Вот уже и наше пристанище, скит Панагия, спасительно замаячил в предрассветной дали. Да и вообще, от вершины Афона до Панагии каких-то семьсот метров.
       Наши уже тут, пытаются согреть чайник. Перекусили и теперь можем немного отдохнуть. На общем совете решили, что двух часов на сон нам должно хватить для восполнения сил, а логика подсказывала, что не больше, а то можем и не успеть. Поднялись, хлебнули чайку и в путь.
 
   Странное, надо сказать, явление наблюдаю вот уже второе посещение Афона. Урывочного сна по часу и чуть больше, хватает. Да и спать то особенно не хочется. За трое суток на круг получается три –четыре часа. И с едой такая же история. Ты, конечно же, ешь, но ешь не для получения удовольствия, не для чревоугодия, а для простого пополнения естественной потребности организма, потому что надо. И что у тебя в тарелке - не имеет принципиального значения. Здесь ешь именно для того, чтобы жить, а не живешь, для того, чтобы есть. Я уже писал, что мне, диабетику, крайне важно регулярно питаться, и организм четко дает мне знать о необходимости «кинуть в топку» очередную порцию «топлива». Здесь же все мирские ощущения напрочь отключаются. Кому из вас посчастливится побывать на Афоне, думаю, смогут убедиться в том, что благодать, прибывающая здесь повсюду, притупляет все обыденные плотские хотения и мирские желания. Молитва и пост гораздо уместнее - здесь эти добродетели получаются сами собой, без каких-либо особых усилий. Вся окружающая обстановка, чудесная природная красота, аскетизм монахов, да все вокруг настраивают человека на откровенный разговор с Богом.
 
       Мы шли уже несколько часов. Путь был непростым, но, видимо, под впечатлением от произошедшего с нами, он как-то особо не напрягал. Времени у нас хватало с избытком. Женя далеко не убегал, а Раду остался на перевале. Шли, иногда разговаривали, чаще молчали и думали каждый о своем, порой молились. На память пришлась молитва, вернее, стихотворение протоирея Николая Гурьянова в исполнении Петра Мамонова из фильма «Остров»:

Господи, помилуй, Господи, прости.
Помоги мне, Боже, крест свой донести.
Ты прошёл с любовью Свой тернистый путь,
Ты нёс Крест безмолвно, надрывая грудь.
И, за нас распятый, много Ты терпел,
 За людей молился, за врагов скорбел.
Я же слаб душою, телом так же слаб,
И страстей греховных я преступный раб.
Я – великий грешник на земном пути,
 Я ропщу, я плачусь… Господи! Прости.
Помоги мне, Боже! Дай мне крепость сил,
Чтоб свои я страсти в сердце погасил…
Помоги мне, Боже! щедрою рукой,
Ниспошли терпенье, радость и покой.
Грешник я великий на земном пути…
Господи, помилуй. Господи, прости!

     Уже на подходе к скиту Святой Анны нас нагнал отец, который вел службу на горе, простите не помню, как его зовут.  Мы сидели на камне и кормили остатками еды нашего знакомого кота. К нам с горы сначала с удивительной скоростью приблизился батюшка. Как он это делает, я так и не понял. Используя две палки он, аки молодой, несся по склону вниз с поразительной для нас скоростью и легкостью. И ведь ногу ставил куда надо, и шаг, как три наших. Он приостановился поприветствовать нас. Мы поинтересовались, как часто он тут ходит? Его ответ – частенько, нас удовлетворил полностью, мы поняли, что он тут завсегдатай и, наверное, уже знает каждую кочку на той горной тропе. С той же прытью этот не молодой, скажем прямо отец, продолжил свой путь дальше, и скоро мы потеряли его из виду, а нас догнала кавалькада из тех самых двух мулов, которых я чуть не напугал у Панагии. Они тоже очень уверенно, наподобие того отца, передвигались по тропе. Мы посторонились и съехидничали над наездниками. Ими оказались двое алтарников, видимо, из мирян, помогающих на Литургии. Мы пошутили про пешего батюшку и про них на мулах, на что они нас так же в шутку, но с напыщенной суровостью, поставили на место – негоже, братья, осуждать, вы же только со службы.

     С Божией помощью мы спустились к нашей отправной точке в скит Святой Анны. Мои попутчики решили зайти в келью к своему афонскому знакомому монаху, я же с облегчением зашел в скит.  Времени до парома было предостаточно и, конечно же, я не удержался от желания еще раз зайти в храм и приложиться к чудотворной иконе и стопе Святой Анны. И конечно, как водится на Афоне, не обошлось без уже привычной стопки ракии и лукума - грех отказываться и она сейчас была как нельзя кстати.
 
   С высоты смотровой площадки скита, как на ладони, лежала вся бухта пристани, до которой нам еще предстояло спуститься, но после бесчисленных, трудных шагов до вершины и обратно, это уже не казалось какой-то уж сверхзадачей.  Если по-честному, то в тот момент, несмотря на безвозвратно упущенную возможность встретить рассвет на вершине Афона, желание вновь повторить этот «подвиг» восхождения у меня категорически отсутствовало. Но это было тогда.

    Подтянулись мои братья во Христе и мы, поблагодарив за гостеприимство монаха и этот замечательный скит, направились к пристани. 
  «Финишная прямая» по ступеням была гораздо удобнее и спуск показался легким. Однако отец Анатолий немного под отстал. Сказывалась травма и усталость.

    Так мы и подходили к пристани по маршруту. Женя уже привычно впереди, я посередке и батюшка замыкающий. Вот уже и пристань, но что это – сквозь заросли деревьев, на бирюзовой глади моря я увидел паром, для которого, по всем нашим подсчетам, было еще рановато. К пристани причаливала «Агиа Анна». Я отчетливо услышал грохот цепей и шум опускающейся рампы. Я попытался ускорить темп, но что-то, до сего дня неясное, произошло с моими ногами. Рывок к заветной пристани не получился категорически.  Как стреноженный мул, смешно  ковылял  я по ступеням мелкими шажками. И вроде бы вот оно - и выход на пристань, и паром, ан нет… Паром гуднул для приличия и медленно потянул свою «челюсть» на закрытие.
 
     Мне на встречу уже идут вновь прибывшие паломники, и надо же нам было встретиться в самом узком месте тропы у калитки входа на пристань. Эти добрые люди, идущие по лестнице вверх с рюкзаками и палками, полностью перекрыли мне проход, а у меня не хватило чуть-чуть наглости распихать их и ринуться к заветной цели -намеревавшемуся отдать концы парому. Ну, вот же я, уже «бегу», как могу, машу рукой –стойте, погодите,парокало!  Громкий оклик Евгения остановил мою попытку вцепиться в борт уходящего судна. –Владислав, он скоро вернется, сейчас дойдет до конечной остановки, до Карулей и вернется назад. Уф, ну тогда ладно. Сбросив с себя рюкзак, обессиленно рухнул на деревянный поддон на пирсе. Что же это такое было? Ну все, слава Богу!

    Можно немного расслабиться и насладиться теплыми, солнечными, безветренными минутами ожидания парома. А вот уже и батюшка наш подошел. Мы в истоме скинули обувь и погрузили их в спасительную прохладу моря в полной уверенности в скором прибытии парома. Благодать то какая, тишина, а, братья? Кстати, а почему так тихо - на пирсе, кроме нас троих, ни одной христианской души, даже мулы ушли в очередной подъем на Афон.
  Мы, уже потихоньку приходя в себя, начали даже шутить по этому поводу. Как же везет этим самым мулам. Тут молишься, готовишься, собираешься, а им выпала  счастливая доля такая – каждый день на гору Афон. Смех смехом, а вопрос о том, что кроме нас, больше никого нет, тогда вообще никак не насторожил.

       Я решил, наконец, поговорить с женой по телефону и порадовать ее своим скорым возвращением. Так прямо и сказал женушке, мы сейчас, вот, сядем на паром, а ты, дескать, собирайся, приходи меня встречать в порт Уранополиса, ах, да не забудь дорогая, плавки, уж очень хочется окунуться в море после трудного пути. Так сказать, смыть пыль дорог, ну, и пивка закажи, с дороги будет приятно охладиться и прополоскать горло.

     Внимательный читатель наверняка заметил, что у меня появился план, а уж если этот читатель знаком с моим предыдущим очерком, то он, наверняка, понял, что планы здесь, на Афонской земле, работают только в одном, совершенно исключительном случае – если они угодны Главной и Единственной Женщине на Афоне - Пресвятой Богородице!

    Я только потом вспомнил, что после этих моих слов море как-то взволновалось. Поднялся неприятный ветерок, который будоражил волновых «барашков» насколько хватало глаз.А тогда и внимания на это не обратил.
 
     Побултыхав еще немного ногами в море, мы собрались и переместились на пирс, так сказать, поближе. Судя по времени, паром наш вот-вот должен вынырнуть из-за мыса. Стоим, делимся впечатлениями, радуемся посматривая в даль.

     Море уже не шутку разыгралось, и волна с силой разбивалась о пирс так, что нам пришлось отойти от его края. Из-за поворота появился силуэт долгожданного судна. Мы, в готовности к посадке, принялись собирать вещи и надевать на себя рюкзаки. Паром уверенно шел в нашу сторону, или… нет. Мы дружно махали капитану, показывая, что мы не просто так тут стоим, а ждем. Не мне одному показалось, что паром, как бы задумавшись и притормозив, клюнул носом с намерением все же к нам завернуть, но потом вновь прибавил ходу и проследовал от нас на достаточном удалении. Не вплавь же его догонять, в самом деле. По всему было видно, что останавливаться, несмотря на все наши жалкие попытки привлечь к себе внимание, он уже явно не собирается и уверенно направляется мимо.

     Вот те раз, удивился сначала я. Вот те два, мысленно вымолвил  я, вспоминая, где мы находимся, и приключение с паромом в свой прошлый визит на Афон. Нет, ведь не может такого быть?! Может, не тот паром и следом придёт другой, подумалось мне, да нет, никто сюда уже сегодня не придёт, прилетела мысль, наверное, свыше? С помыслами о холодненьком пиве, тапках и плавках негоже покидать святыню. На тебе новый урок, маловерный…

         Что тут скажешь? В опровержение слов, что «…в одну воронку снаряд дважды не попадает…» я снова, как и в прошлое свое посещение Афона, стою с двумя своими спутниками, опять на пирсе, также глядя в след уходящего парома. Ситуация один в один, только пристань и путники иные. И в тот раз у меня были такие же греховные помыслы о мирских благах и удовольствиях.
 
   Отринув первую мысль броситься за паромом вплавь, как нереальную, мы судорожно начали искать варианты, все же каким-то образом, уплыть. Евгений созвонился со своим знакомым монахом из кельи и объяснил ситуацию. На другом конце провода пообещали помочь, но ждать я не стал - «звонок другу» Феликсу из Салоников вселил надежду. Он тоже пообещал прислать за нами катер, дороговато, конечно, но чего только не сделаешь ради попытки изменить уже предначертанное Свыше. Ну, попытка не пытка. Хотя, глядя на разбушевавшийся на море шторм, надо было уже тогда понять -Пресвятая Богородительница уже приняла решение в отношении нас и, наверное, лишь умилялась, глядя на наши жалкие порывы и роптания.

    Мы снова забыли, где находимся, пытаясь решить все, как в том суетном мире – деньгами и звонками. Наши сомнения длились недолго и ответ Феликса расставил все на свои места: Прости, Влад, катер из-за шторма не выпускают из порта, а скоро начнутся сумерки и все… короче, катер не придёт!» Вот ничего себе – как быстро смыл этот шторм, при ясной погоде и отсутствии ветра, мечты о возвращении в Уранополис, встрече с женой, пляже, шортах и пиве в баре. Молится надо было и благодарить Игуменью Афонскую за дарованную Ею милость, а не о глупостях разных думать. Да, и с желаниями со своими нужно быть очень аккуратным, особенно, на Афоне. Не все, кажущееся тебе полезным, может быть на самом деле таковым и, самое главное, угодным Богу. Видать, рано нам уплывать отсель и что-то еще для нас приготовлено.

     Но это были мои мысли, а спутники мои никак не хотели смириться с произошедшим.Терзало  сомнение ,неужели из за меня одного и моих "блудных" мыслей пострадают мои попутчики ,они то тут при чем ?

      -Надо позвонить в порт, что это такое?! Почему нас не забрали, они же нас видели?! Видимо, под действием усталости, от явной безысходности ситуации братья зароптали, забывая Кто здесь, на Афоне, всем распоряжается. Мои попытки объяснить все именно так, не увенчались успехом, и явно не оправдывали «безответственность» капитана парома, директора порта, да, пожалуй, и всех греков вместе взятых.
 
     Ситуация и на самом деле казалась нам тогда совсем незавидной. Несмотря на теплый солнечный вечерок, ночь не за горами. Ночевать на улице не самый лучший из вариантов, но идти вновь по ступеням к скиту Святой Анны, где можно найти ночлег, нас уже ничто не заставит.

    Ночевать на берегу? Мы разбрелись в поисках чего-либо похожего на укрытие. Но все портовые сооружения были закрыты, несмотря на их ветхость и заброшенность. Пришла было отчаянная мысль все же влезть в какую-либо «конуру», но проникновение в чужое жилище преследуется по всем законам.

 На берегу у стоянки мулов есть некое строение непонятного назначения, а над ним имеется открытая терраса, заполненная тюками с соломой для прокорма этих самых мулов. Именно она и привлекла наше внимание, как место для ночлега. Неужели, Она именно это испытание приготовила для нас? При отсутствии других вариантов, мы начали потихоньку готовится к ночевке. Перекусили остатками немногочисленной еды разделив их на троих . На причале нашли действующий  кран с питьевой водой. И уже обреченно, или, вернее, смиренно стали готовиться к непростой ночи. Видимо, именно смирения и ждали от нас Высшие Небесные Силы.Что ж,будем смирятся.
Как говорил монах Симеон Афонский: «До тех пор, пока мы полностью не доверимся Христу, нас преследуют уныние и отчаяние».

      Поняв наконец, что же все-таки произошло и то, что виновником всего происходящего был я сам, со своими недостойными желаниями, я ушел за небольшой утес и вознес молитву Господу Иисусу и Матери Его Деве Марии. Простите меня, неразумного и грешного.
 
-Господи! Не знаю, чего просить у Тебя! Ты один знаешь, что мне потребно. Ты любишь меня паче, нежели я умею любить себя. - Отче! Даждь рабу Твоему — чего и сам я просить не умею. Не дерзаю просить ни креста, ни утешения. Только предстою пред Тобою, сердце моё отверсто. Ты зриши нужды, которых я не зрю. Зри! — и сотвори со мною по милости Твоей! Порази и исцели, низложи и подыми меня. Благоговею и безмолвствую пред святою Твоею волею и непостижимыми для меня Твоими судьбами. Приношу себя в жертву Тебе. Предаюсь Тебе. Нет у меня желания, кроме желания — исполнить волю Твою. Научи меня молиться. Сам во мне молись! Аминь. (ежедневная молитва святителя Филарета Московского)

      Когда я вернулся к пригорюнившимся братьям, у меня уже была полная уверенность, что все у нас будет хорошо, и если придется ночевать даже не на сеновале, а стоя у фонарного столба, то так угодно Матери Божьей. Появилось какое-то спокойствие и мысли уже не «скакали», как в знаменитой песне Газманова, а начали выполнять свои привычные функции – думать. Посмотрев на сложившуюся ситуацию со смирением или даже с юмором, все оказалось не так уж и плохо. Вон и в лодку на берегу можно забраться и замечательно отдохнуть, а вон там кто–то заботливо оставил на улице двухъярусную кровать, а тут лавочка широкая … да переночуем как-нибудь?
    
      Почему-то пришла на память православная притча-короткометражка про трех старцев, отшельников, которых прибывший к ним архиерей спросил — Как же вы Богу молитесь? -Молимся мы так: трое вас, трое нас, Господи, помилуй нас!»

     Откуда ни возьмись, на пристань, которая вот уже несколько часов была пустынной и кроме нас не было ни души, появился монах. В запыленной рясе и с рюкзачком за плечами. Подойдя к месту нашего ночлега, планируемого, конечно, монах подхватил мешок с какой-то строительной смесью, сунул его в заплечный мешок и направился было куда-то вверх по лестнице. Такой шанс мы не могли упустить и направились к нему, чтобы поделиться своей «незавидной судьбой». Попытка явно была неудачной, потому как незнание русского, явно лишило его возможности узнать о наших проблемах.

    Мы пытались на пальцах объяснить, что три персоны, отстали от парома, устали, хотят забраться вот сюда, на сеновал и там отдохнуть, типа, «ту персон, слиппинг». Монах удивленно слушал наш рассказ, посмотрел в направлении наших жестов в сторону сеновала и открыто, без обиняков, сказал –Агия Анна гуд слипинг …. Да какой там, до скита степ-бай степ, а у нас нет сил. Мы снова тычем на сеновал, а он лишь удивленно качает головой, видимо, мысленно пытаясь нас туда засунуть. Мы ему - ноу смокинг. ноу фаер, а он в ответ лопочет что-то по-гречески. Мы ему – скоро найт, ночь тут найс ,но ночью  айс. Он все более удивленно смотрел на нас.Я и мула изображал,прилаживая ладошки к своей  непутевой голове и "жевал"с руки  изображая сено на сеновале, и ручки домиком складывал ладошка к ладошке, изображая крепкий сон. Все попусту,только насмешил инока и сам себя.   Затем он, видимо собрав всю полученную от нас  информацию, все же понял наше намерение спать на сеновале, и тут же последовало категоричное Ноу, а следом,призадумавшись, все же обнадеживающие «ноу проблем, окей».

   Уже вернувшись на «большую землю», супруга моя  рассказала чудесную историю про этот наш сеновал. История практически из первых уст была поведана ей как раз в тот момент когда она там, в Уранополисе рассказывала о наших приключениях.

   Один из паломников, видимо так же, как и мы, опоздал на паром и решил остаться ночевать на сеновале. Зарывшись в тюках с сеном и соломой, он крепко уснул и, видимо, так крепко, что проспал и раннюю лодку, которую ожидал. Пробудился он то-ли от звука мотора и шума причаливающего судна, то-ли кто толкнул его в бок. Быстро выскочив своего из укрытия, он ринулся к катеру, где его ждали. Когда паренек поднялся на борт, матросы почему-то все медлили с отплытием, видимо, ожидая кого-то еще, а затем задали вопрос, который поставил парня в тупик - А где тот, второй, который нам махал? На пирсе не было ни души, да и кому тут быть в такую-то рань? - Кто второй, я один тут …нет тут больше никого.

         Как выяснилось, катер и не собирался подходить к пристани, и лишь увидев на берегу, рядом с тем самым сеновалом, призывно машущего человека, повернули к берегу чтобы его забрать. И тут на тебе, тот, что махал исчез, а с сеновала спрыгнул другой.

      Вопрос совсем не в том, кто был этот паломник, вопрос кто же был тот «второй», или вернее сказать, первый и куда он подевался? Есть повод пораскинуть мозгами тебе, пытливый и терпеливый читатель, дошедший почти до конца моего повествования.
   
          Монах жестом показал ждать тут и подхватив увесистый рюкзак, скрылся по укрытой зарослями лестнице. Мы в полной безнадеге остались ждать, не без оснований ропща на монаха - что ему жалко, что ли, если три христианина переночуют вот тут на бережке, в сарайчике. Время шло. Монах вновь вернулся, забрал еще один мешок из пяти и удалился. На наш, уже немой вопрос, он ободряющее улыбнулся и кивнул в нашу поддержку. Так повторялось до последнего мешка. И тут мы услышали от него спасительное «ком -ком». Призывающий следовать за ним жест не оставлял сомнений – надо идти. Мы с трудом поднялись и эти то несколько шагов, до той самой калитки, которая «не пустила» меня к парому, создав «живой заслон» из паломников.

   Ну, надеюсь он нас ведет не в скит Святой Анны, ибо мы с братьями точно не дойдем. Монах свернул с лестницы прямо за калиткой, и мы прошли совсем немного вдоль моря, снова лестница, ох, уж эти мне лестницы и ступени. Каждая из них давалась с большим напряжением угасших сил.  Вдоль тропы, в зарослях оливковых деревьев  располагались покосившиеся брошенные постройки.  Воображение рисовало утопическую картину. Ну что может предложить этот монах, если даже в убогом сеновале не дал прикорнуть, если только трущобы похлеще?
 
    Вот говорят же, не спеши делать выводы о ситуациях, не дождавшись их дальнейшего развития последствий, а уж тем более, нельзя осуждать ближнего своего, никогда ведь не знаешь, что он для тебя приготовил на самом деле.

    И старец Паисий говорил нам об этом. «В одном монастыре Греции был обычай: за трудную работу давать братии немного денег. Монахи в монастыре называются братией, ведь они живут, словно большая семья. Многие монахи хотели потрудиться побольше, а полученные деньги раздать бедным. Только один монах поступал по-другому. Никто никогда не видел, чтобы он подал милостыню хотя бы одному бедняку. И его прозвали Жадиной.  Проходили годы. Всё оставалось по-прежнему.                – Вот скупердяй! – думали другие монахи.  Но пришло время перейти монаху, прозванному Жадиной, в жизнь иную, и он умер. Когда в окрестных селениях узнали про смерть Жадины, в монастырь стали стекаться все жители, чтобы попрощаться с умершим. Они оплакивали Жадину и сожалели о его смерти. А братия очень удивились. – Что сделал вам доброго этот человек? Почему вы так оплакиваете его? – спросили они. Один крестьянин сказал: – Он спас меня! А другой добавил: – И меня!
     Крестьяне трудились с утра до вечера, чтобы накормить своих детей. Но без вола трудно пахать землю. Если же в семье был вол, то дети уже не сидели без хлеба. И вот монах, которого прозвали Жадиной, копил деньги и покупал самым бедным волов. Так он спасал их от голода и бедности. Как же были удивлены все те, кто считал монаха жадиной! – Как можно, не зная наверняка, делать выводы? Ведь сказал Христос: «Не судите».

      Пробравшись  сквозь ряды полуразрушенных построек, мы вышли на небольшую площадку с замечательным видом на утопающий в водах Эгейского моря диск огненно- красного солнца. В золоте гаснущих лучей уходящего дня у подножия скалы, уходящей куда-то далеко в небо, стоял небольшой скит. Всем своим видом и традиционно бело-голубой расцветкой он очень напоминал небольшую рыбацкую деревеньку. Рыбацкие сети, развешенные по забору, и свора котов, знатных любителей морепродуктов, лишь усиливали эти ощущения. Но встретили нас, как вы понимаете, не рыбаки. У входа в домик сидели и стояли монахи в простых, потертых многодневными трудами одеждах. Монахи с нескрываемым  интересом смотрят на измученных мирян, путников готовых даже на сеновале ночевать, лишь бы никуда более не передвигаться. 

  Приветливое Калиспера (добрый вечер) и приглашение пройти в домик, что стоит чуть поодаль. О большем, что открылось нам за этими дверьми, мы и мечтать не могли.
    Небольшая, но удивительно уютная, особенно после сеновала, наверное, комната, с несколькими двухъярусными кроватями, чугунной печью-буржуйкой, душем и, конечно же, живописным видом на море. Мы с облегчением расположились по койкам. Евгений пошел в душ, мы же с отцом Анатолием с восхищением обсуждали, как же все чудесным образом устраивается на Афоне, и искренне благодарили Господа за все. Думаю, всем нам было стыдно за свое малодушие и маловерие, проявленное нами в минуты, которые, якобы, не совпадали с нашими, как нам казалось, единственно верными планами. Но Он рассудил все по-Своему и дал нам еще один урок послушания  и повод задуматься, удостовериться и измениться.

        Слова отца Анатолия становились все тише и тише. Думы поглотили меня, и я уже почти не слушал, о чем он говорит. Слова, как ватные, тянулись к мозгу, но добраться до него уже не могли, веки отяжелели и сил удержать их не хватало, хоть спички вставляй. За дверью плескалась вода в душе, штормовое море шумело за окном. В конце концов, сон сморил меня, и я «отключился». Легкий и ненавязчивый стук в дверь вернул меня из лап морфея. В дверь на самом деле кто-то стучал.
 
     Они вошли в наше пристанище втроем, и еще окончательно не придя в себя, я подумал, что это во сне. Два монаха в рясах и грек в мирской одежде с большим подносом прошли к столу и выставили на стол яства. По-монашески скромно, но как же было приятно их внимание и вкусно их угощение. Запах жаренной морской рыбы наполнил комнату. От того, что это было так неожиданно, мне показалось, что вкуснее я ещё не едал. Закончив трапезничать, мы решили поблагодарить монахов и заодно отнести поднос с посудой. На улице не видно ни зги, лишь лампадка у надвратной иконы Богородицы мерцала над дверью. Ну что ж, и мы пойдем отдыхать. Перед входом в нашу келью, прямо из пола был воздвигнут большой каменный крест. Помолясь, мы отправились спать. Как же сладок был тот сон. Слава Тебе Боже, слава Тебе.
               
                День третий

    Щебет неугомонных птиц в предрассветном тумане, пронизанном лучами восходящего солнца, разбудил нас «ни свет, ни заря». Усталость осталась в прошлом, нас ожидал новый, уверен, полный неожиданностей, день. Очень хотелось пить, особенно хотелось кофе - греческого, афонского, сваренного монахом, кофе.

   А вот и повод нашелся в виде не убранной с вечера посуды. Надо же отнести на кухню, помыть. Подхватив поднос, я направился на выход, в то место, где нас накануне встречали монахи. Вновь на глаза попался тот крест, и что он означает, непонятно. Спустившись вниз на несколько ступеней, я обнаружил все двери запертыми, но за одной из них явно были слышны признаки жизни. Набравшись смелости, я осторожно «поскребся» в калитку, никто не отозвался, я стукнул сильнее, и где-то за стеной послышались шаркающие шаги и какое-то бормотание.

     Дверь открыл пожилой, полный монах с седой до пояса бородой, перетянутой шнурком в нескольких местах. Морщинистые загорелые старческие руки непрестанно теребили гроздья длинных плетеных четок. Губы его продолжали шептать, как я смог понять по знакомым фразам, слова молитвы.  Немой вопрос в глазах старика вновь заставил меня задуматься о существующем языковом барьере, но язык жестов, мимика и мычание на разных диалектах все же решили наш с ним вопрос. Я пронес поднос на кухню, и уже на выходе вспомнил за чем сюда пришел -за кофе.
 
     Тут началось самое интересное. Моя попытка выяснить, как бы нам организовать «кофи» наткнулась на стену непонимания. Как только я не ставил акценты, но все мои потуги были бесполезны. Перешел на английский и зашел издалека  - «хот ватер» говорил я, показывая  руками на газовую плиту. Тщетно. Монах с улыбкой тыкал на кран смесителя с красной заглушкой.Ну в принципе да,вода там была горячая конечно. Окинув кухонную утварь взглядом, я пытался найти хоть что-то, ассоциирующееся с этим чудным напитком. Пустое. Я уж было отчаялся и решил оставить  безуспешные попытки, как из-за занавески,скрывающей за собой маленькую трапезную  вышел мирянин, с которым мы хоть как-то понимали друг друга вчера вечером. Я просто сказал ему одно слово «кафе», и почему-то, оба моих собеседника сразу все поняли – А,Кафееее, неа-неа (да-да)!
 
   Ну, слава Богу, с этим разобрались. Монах показал жестом, что все принесет в келью и начал провожать меня до калитки, как вдруг остановился, что-то пробормотал по-своему, и изобразил на себе Крестное знамение. Мне показалось, что старый монах хочет, чтобы я воздал благодарение Господу за явленое «чудо» нашего взаимопонимания. Это да, отче, конечно же, Богу – слава! Я тут же размашисто перекрестился. Монах снова забормотал и снова перекрестился, я за ним. И в третий раз все повторилось, но я уже не совсем уверен, что именно этого он от меня добивается. Монах и впрямь махнул, то ли на меня, то ли мне рукой, и показал следовать за ним. Пройдя по крытой террасе сквозь ряды из одинаковых дверей, видимо, келий других монахов, геронда откинул полог с арки в стене, и мы очутились в полумраке небольшого храма размером с  небольшую часовню, в котором, к моему удивлению, было достаточно много народу и шла Божественная Литургия. Так вот, куда ты меня, неразумного, призывал, батюшка - время молитвы, а  совсем не кофепития. Дошло наконец-помолиться он мне предлагал.

      Постояв немного в наполненном фимиамом храме, я вспомнил про своих спутников – они же ничего не знают, и решил сходить за ними, наверное, уже меня потеряли. Поднявшись к нашей келье, только сейчас, по расположению строений, я наконец  понял, что крест тот, на который обратил внимание накануне вечером, был водружен на макушке храма, а наша келья была его естественной крышей. Ночевать на крыше храма мне еще не приходилось. Вот, как все устроила Пресвятая Владычица Афонская! Мы то готовы были спать хоть на лавочке, хоть на камнях, да хоть на сеновале, а Она, увидев наши помыслы, дала нам приют на вершине монастырской церкви. Благодать-то какая, а, братья?
   
  Мои братья сидели на койках с явным недоумением и удивлением. Перед ними на столике стоял поднос с ароматным, горячим кофе, наполнившим наше пристанище бодрящим духом нового, благословенного дня на Афонской земле.

     Допив «божественный напиток», я сообщил спутникам, что пока мы тут прохлаждаемся, прямо под нами монахи молятся и за нас, и за весь Мир, и предложил братьям присоединиться. Мы быстро спустились вниз, постучались в знакомую калитку. Монах с легким недоумением смотрел на нас, но помня его жест – крестное знамение, я тут же, показав на моих спутников, перекрестился, смиренно сложил ладони домиком и вымолвил «парокало, падре». Монах приветливо улыбнулся и призывно махнул рукой. Ох, уж эти настырные миряне…! Мы помолились на дорожку и пошли на выход.

    Вот, собственно, и все. Поблагодарив старцев за гостеприимство,и передав монаху загодя заготовленные записки  стоим на смотровой площадке. Вдали уже маячит белое пятнышко парома. Пора двигаться в путь, фото на память и к причалу.
   
      По количеству народа сразу стало понятно – парому быть. Сначала примчалась «София», и выгрузив на пирс десяток паломников, ушла дальше на Карули. Затем прибыла и наша «Агиа Анна», но вновь не приняла к себе на борт, и матрос у сходен четко сказал, что заберет нас на обратном пути. После вчерашнего я уже не был в этом так уверен, но все одно, от нас тут, как, впрочем, и в миру, ничего не зависит – все по воле Божьей.  На причале снова кутерьма. То паломники суетятся с поклажей, то мулы не хотят стоять смирно и все норовят сигануть в сторону. Вездесущие афонские коты - более двух десятков пушистых разношерстных и разномастных особей заняли «лучшие» места в ожидании подачек. Мы с братьями снова от души посмеялись, представив, как бы удивились мулы, когда утром с их сеновала спустились, «как снег на голову», увешанные соломой,лохматые, три не выспавшиеся бедолаги- христианина с помятыми лицами.

        В ожидании возвращения парома, мы разговорились с грузинским монахом в антуражной широкополой черной шляпе и с всклокоченной черной бородой. Он тоже был с нами на праздничной службе на вершине Афона, но спустился только сегодня.  Мы поинтересовались, где же он ночевал. На что грузин с ропотом ответил, что провел ночь, сидя на лавке во дворе скита Святой Анны в ввиду отсутствия свободных мест. Он очень устал и был крайне возбужден. Да и не мудрено – что, как вы думаете, у него в суме. Что может человек принести с горы, ну кроме, разумеется, благодати? Да конечно же, куски скальной пароды. Полный рюкзачок тяжеленных камней, про дальнейшую судьбу которых грузинский брат с упоением рассказывал.
-  Вот из этого я сделаю подсвечник к иконам. Видите, здесь дырочка под свечу? А вот на этот приклею фото с Афона, будет сувенирчик на память. А этот, гляньте-ка, своим силуэтом очень напоминает саму Гору Афон. По всему было видно, что аскетичного вида грузин был скромняга, каких мало, но смекалист. Мы так увлеклись выставкой камней, что время до прибытия парома пролетело почти незаметно.

     Прощаясь с Афоном и его Святой Горой, я мысленно помолился и поблагодарил за явленую мне милость и новый урок смирения и веры. Паром медленно отвалил от причала, а я с грустью смотрел на Вершину и карабкающихся к ней очередных счастливчиков. Ангела Хранителя вам в дорогу, браты! И несмотря на усталость от тягот восхождения, уплывал я уже почти в полной уверенности, что если даст Господь мне такую возможность, снова пойду к вершине, уповая только на Его милость и заступничество Его Присноблаженной Матери.

    Сойдя с парома, я коротко попрощался с моими попутчиками, данными мне в это запоминающееся путешествие. Они направлялись дальше, в столицу Афона Карею. Мне же вон туда, в очередь за билетом на паром в Уранополис. Прощайте, братья, простите меня, ежели что! Буду за вас молиться – Храни Господь вас в этой поездке и Божьей вам милости на каждый день.
Не успели мы обняться и попрощаться, как людская масса из спин скрыла от меня моих добрых друзей.
               
     Порт Дафни вернул меня к реалиям. Это перевалочная база, куда приходят все паромы, отсюда разбегаются маршрутки по афонским  монастырям и скитам. Тут несколько лавочек и магазинчиков для тех, кто забыл что-то купить в дорогу и сувениры домой. Тут же и кафе для уставших путников, в центре которого восседал за офисным столом тот самый, знакомый мне до этого  только по телефонному разговору, «министр транспорта Афона» тучный  и солидный грек Янис. Весь персонал, да и сам «министр» замечательно говорят по–русски. Мои попытки объяснить, что хотелось бы кофе и чего-нибудь перекусить, в этот раз не понадобились. Передав привет Янису от наших общих знакомых  , я присел к столику, за которым сидел паломник из Македонии по имени Зоран. Он с интересом,изучающе смотрел на меня небритого, с взъерошенными от ветра волосами и в запыленном камуфляже. Я заметил его взгляд, но мой новый знакомый проявил тактичность и дал мне возможность смочить горло, после чего стал задавать свои вопросы.
 
        Он только что прибыл на Афон и вопросов у него, как у всех вновь прибывших, было предостаточно. На ломанном русском, вперемешку с английским, мы с ним так и проболтали до прибытия парома. Говорили много и про все, про впечатления о подъеме на Гору и подъеме духовном, о монахах и монастырях, о неисповедимости путей Господних и неотвратимости того, что Он задумал в отношении каждого из нас. Но смог ли я объяснить ему свое понимание Афона, не уверен.

       Слишком многогранен и скрытен его мир и самое главное, в чем я не уверен - правильно ли я понимаю этот мир, чтобы делиться  этим своим пониманием с другими. Даже сейчас порой возникают мысли, а не выкинуть ли эту свою писанину и предыдущий очерк  не только в урну, но из головы, и не гневить Бога своими измышлениями о том, что простому человеку и не понять вовсе и вовеки веков.
 
        Мне удалось взять билет лишь на следующий паром, ту же «Софию», на которой всего три дня назад я прибыл на Афон. Наученный неоднократным опытом, я даже в мыслях не держал позвонить жене - а что, а вдруг… Как вы уже поняли, тут всякое может случиться.
    
      Слава Богу, все прошло по расписанию, и вот уже наша лодка вошла в акваторию порта Уранополис, и я ступил на его пустынный причал. Ну, здравствуйте, я вернулся. Такое двоякое ощущение, будто бы не был тут целую вечность, и в то же время, как же мало я находился на Афоне, всего-то целых три дня.
 
       Здравствуй, родная, поди, заждалась уже? Молилась ли ты за меня, родная? Да знаю, знаю, конечно, молилась, я это чувствовал всей кожей  и каждую минуту. 
       И снова я принес с Афона ту светлую частичку благодати, которая бесценным миром растеклась внутри меня. Эх, как бы ее удержать в том же девственном состоянии и не разбазарить по пустякам в суете современного мира.
               
                Заключение.

   Кто-то, да, наверное, и, в первую очередь я сам, наверняка, задавался вопросом: Зачем же я езжу на Афон? А еще больше я задаюсь  вопросом :Зачем же ты грешный описываешь свои ощущения,выказываешь свои измышления,выносишь на всеобщее обозрение свои чувства?   Ответ на него невозможно описать и целой книгой, но я попробовал ответить одним словом – Благодать. Благодать которой хочется делиться со всеми. А еще верю я ,что возможно тот кто все же осилил мой очерк не только заинтересуется Благодатным Афоном,не только воспылает желанием попасть сюда ,но и прибавит в Вере своей в Господа нашего.

    Вот так же и вся наша жизнь проходит - мы все лезем и лезем, выше и выше, а зачем ? Царствие Небесное рядом. Вот только бы от грехов очиститься нам, грешным. Прости нас, Господи, недостойных! Аминь!

  P.S Когда уже почти  закончил писать этот очерк наш батюшка протоирей Валерий Баранов, благословивший меня на написание этого рассказа, на заседании братства Храма Иверской Иконы Божьей матери ,что на Мичуринском проспекте в Москве, предложил организоваться в очередную поездку на Афон уже в мае этого года. Братья с радостью принялись составлять списки группы желающих посетить Удел Пресвятой Богородицы.Планы строят ,маршруты рисуют... Как  ты думаешь , пытливый читатель,дошедший до крайних строк моего очерка  - хочу ли я вновь попасть туда и могли ли  быть  у меня сомнения.
Конечно же -я в списке, а там как Богородица управит!



Редакция -Екатерина Александровна Зотова
Директор культурного православного просветительского центра
"Усово-Спасское"