На крыльях мечты

I
Мой школьный друг Денис пригласил меня на свой юбилейный день рождения. Когда шумные гости расселись вокруг праздничного стола, начались поздравления. У всех было приподнятое настроение. Мне нравилась раскованная атмосфера, отношение ко мне как к взрослому состоявшемуся человеку. А люди пришли, по словам Дениса, «страшно образованные». Я внимательно слушал их поздравления и лихорадочно думал о том, что же я скажу юбиляру и не опозорюсь ли в таком кругу.
Поздравления и пожелания лились рекой. Денису желали светлого безоблачного пути в жизни, движения только вверх по спирали, успехов в учёбе и, конечно, отменного здоровья, которое любого свернет в бараний рог, если к нему относиться легкомысленно (кто-то вспомнил наставление родителей Обломова своему чаду, которое росло ленивым и малоподвижным).
Дошла очередь и до меня. Я встал, выпрямился и торжественно произнес:
– Дорогой друг! Я тоже поздравляю тебя от всего сердца и желаю тебе, – тут меня понесло, – неукротимого наполеоновского духа, смелости и отваги во всём, завидной наполеоновской работоспособности, целеустремлённости… – я вздохнул, чтобы продолжить спич, но неожиданно меня остановил солидный дядечка, сидевший рядом:
– Что это вас, молодой человек, потянуло к Наполеону?
– Неординарная личность. За 12 лет правления Наполеон вывел Францию в знаковое государство в Европе, – невозмутимо и быстро ответил я.
– Вы правы, молодой человек. Его неистощимая энергия, аналитический ум…
– Это я и хотел пожелать Денису…
– Друзья, – тут же обратился дядечка к гостям, – извините за паузу, Максим ещё не всё сказал Денису. Давайте дослушаем его.
Гостевой шум прекратился. А я на высоких торжественных нотах продолжил:
– Денис, я знаю, ты мечтаешь стать авиаконструктором, как Туполев, Королёв. В школе ты отличник, в институте, не сомневаюсь, будешь учиться на отлично, и всё для того, чтобы потом работать эффективно на избранном поприще.
Гости дружно захлопали, а я, разгоряченный их одобрением, крикнул:
– Пусть сбудется твоя мечта, мой друг!
Денис крепко сжал мою руку в знак благодарности, а гости (спасибо им!), понимая, что моя душа ещё не окрепла, мысли тоже, словно сговорившись, поддержали мою пламенную речь бурными, на мой взгляд, аплодисментами.
Встала Вера Петровна, мать Дениса. Все замолкли. Она поблагодарила меня, сказав, что я лучший друг её сына, что Денис прирос ко мне, как к родному брату.
Как просто и красиво говорила Вера Петровна! Вроде бы обычные слова, а сколько образности, сердечного накала и любви! Обратившись ко мне, она сказала:
- Максим, с таким внутренним настроем пойдёшь далеко. И сыну, и тебе желаю счастливой дороги по жизни!
Разве можно всё это забыть, эти добрые слова, ясный материнский взгляд, высокую духовность её натуры!
Веру Петровну я встречал ещё не раз. Однажды я принес Денису книгу В. Леви «Охота за мыслью». Дениса дома не оказалось. Дверь открыла его мама.
Я немного смутился, но не забыл поздороваться, как учили меня родители. Вера Петровна вежливо пригласила меня зайти. Мне показалось, что она обрадовалась моему визиту.
– Максим, у тебя собачье чутьё. Ты пришёл вовремя. Я только что испекла пирог, вот мы его и отведаем за чашкой чая. Ты не против?
Ещё бы! Я поспешно согласился. По-моему, отказ в таком случае просто непомерная глупость. К тому же, в нашем доме пирогов не пекли, а выпечку из белой муки считали вредной для здоровья. Когда на столе появлялся большой аппетитный торт, на мой вопросительный вызов мама лукаво отвечала: сынок, нет правил без исключений.
Вера Петровна вела себя так, будто я очень важный гость. Она мягко, я бы сказал – изящно, отрезала увесистый ломоть пирога, переложила его на красивую мелкую тарелку и подала мне. Потом достала варенье из крыжовника.
– Это очень вкусное варенье. Оно было особенно любимым в царской семье.
Она налила ароматный чёрный чай. Одновременно Вера Петровна ненавязчиво спросила:
– Кто же ты по В. Леви?
– Жаворонок, – уверенно ответил я, удивленный тем, что ей известна это книга и её содержание.
– А у вас? – робко спросил я.
– У нас в семье все совы. Просто беда! Никто не хочет по утрам рано вставать, – сказала она и звонко рассмеялась.
Наш разговор затянулся. Вера Петровна делала вид, что не замечает моего смущения и сбивчивости, когда я не мог толком сформулировать ответ или вообще не знал, что сказать. Однако мне не хотелось прекращать нашу беседу, которая с каждой минутой обретала для меня новый смысл и давала новые знания.
Мы обсудили, влияет или не влияет темперамент человека на его поведение, стоит ли зацикливаться на делении людей, как предлагается в книге В. Леви; не биологические ли часы играют важную роль в жизни людей. А может быть, исторически сложившиеся тенденции имеют в этом вопросе большее значения, больший вес.
Денис по неизвестным причинам задерживался, и я был впервые рад этому.
Вера Петровна с легкостью знающего, образованного человека умело вносила коррективы в мои ответы, и мне ой как не хотелось, чтобы интересный для меня разговор прервался.
Удивительная женщина Вера Петровна! С нами даже в школе никто не вёл подобных бесед. Вера Петровна словно читала мои мысли, магически воздействуя на моё мышление. В закорковой области моей головы она, видимо, прочитала мои скрытые мысли, о которых я забыл напрочь. Мягко, не торопясь, она перевела разговор в другую плоскость и также мягко напомнила мне, зачем я пришел к Денису:
– Максим, мы с тобой очень интересно поговорили, но тебе, мне думается, не терпится сесть за пианино. У тебя, между прочим, получается очень неплохо. Отличный слух, редкая напористость. Тебе бы в музыкальную школу…
О, да! Точно я забыл… На самом деле я часто приходил Денису с одним желанием: поиграть на фортепиано.
Денис год назад закончил музыкальную школу. Он видел мою пристрастность к музыке и разрешал упражняться, сколько мне заблагорассудится. А у меня это увлечение набирало скорость, а с ним приходил опыт. Я уверенно подбирал мелодии известных песен, легко запоминал ноты, их звучание, запоминал и движение рук по клавиатуре. Денис, похоже, с удовольствием подсказывал, где как надо ставить руки, пальцы и т.д. Мы иногда музицировали вместе в четыре руки. Один раз услышав в его исполнении Революционный этюд Скрябина, я неоднократно просил его сыграть. Этот этюд вызывал у меня бурю чувств. Моя любовь к музыке только укреплялась.
Несмотря на то, что я в классе тоже был отличником, Денис оставался для меня примером почти во всём. Он занимался спортивной гимнастикой, играл в шахматы, интересовался литературными новинками. За компьютер садился только по необходимости. Главное, он очень ценил время и, если я опаздывал на несколько минут, всякий раз серьезно выговаривал мне, что в последующем не потерпит такого отношения ко времени, которое приносит человеку много полезного и увлекательного. Правда, замечания делал обычно полушутливо, с юморком.
Вечером за ужином я взахлёб рассказывал родителям о встрече с Верой Петровной, об угощениях, о беседе на современные темы.
– У меня замечательный друг, – говорил я, – он даёт мне возможность заниматься тем, к чему особенно лежит моя душа. В их семье это поощряется, а Вера Петровна сказала, что у меня абсолютный слух.
Я думал, что на этом моём эмоциональном пасьянсе всё и закончится. Но глубоко ошибся. Мои любимые родители, отец и матушка-голубушка, вынесли из моего рассказа самое важное. И вскоре это “важное” появилось в нашей квартире. Вот это был сюрприз!
Мы, дети, не всегда понимаем родителей и часто недооцениваем их любви и стремления видеть своего ребёнка не только в добром здравии.
Я почти не отходил от пианино. На практике я понял, что значит ценить время, и ещё больше зауважал Дениса.
– Ко мне-то теперь будешь приходить? Или нет свободной минутки? – полушутя, полусерьёзно спрашивал Денис.
– Ну что ты говоришь! Наоборот, теперь я тебя по-настоящему «замучаю», дорогой мой учитель! – шутя по-доброму, отвечал я.
Через несколько месяцев семья Дениса переехала в другой город. Связь с моим незаменимым другом, к сожалению, оборвалась, и надолго.
Это событие я воспринял как утрату чрезмерно дорогого для себя. Вряд ли повторятся счастливые минуты и часы, проведенные с Денисом. Вряд ли встречу ещё раз такого друга.
Наступили для меня тусклые дни, но образ Дениса требовал от меня не опускать рук, оставаться по-прежнему боевитым и энергичным.

II
Стоял октябрь. Небо было безоблачным. Солнечного тепла хватало, чтобы ходить налегке. Я гулял с дочкой по детскому парку и наслаждался картинами уходящей осени. Невольно вспоминались пушкинские строки «Унылая пора, очей очарованье, приятна мне твоя прощальная краса.»
Дочка быстро нашла себе подруг и увлеклась, играя с ними. Это были ребятишки из соседнего детского дома. По словам воспитательницы, она приводит сюда свою группу каждый день, пока позволяет погода.
– Папа, давай сюда ходить тоже каждый день, – просит дочка.
Я соглашаюсь, а сам думаю о своей предстоящей командировке в Будапешт.
Подруга моей жены, побывав там по турпутевке, с восторгом рассказывала, что её ошеломила архитектура, готические базилики, барочные кварталы и величественные памятники. Также восторженно она описывала термические источники, которыми славится Будапешт.
По службе мне не раз выпадали командировки, но ни одна из них не вызывала у меня большего интереса, чем предстоящая. Находясь в окружении пышной осенней палитры, вслушиваясь в детскую болтовню, я размышлял о будущей поездке.
Мечты, мечты! Они уносили меня далеко-далеко, но останавливались каждый раз на образе Дениса, на юношеских фантазиях и стремлении, как часто говорил мой друг, достойно жить и работать.
После переезда его семьи в другой город для меня потекли бесцветные дни. Куда ушло вдохновение, тяга и новизна, желание сочинять что-то юморное и тем самым смешить родителей и Дениса. Душевная пустота довлела надо мной, словно я навсегда потерял что-то очень дорогое и незаменимое.
Воспоминания о друге, мысленные разговоры с ним неоднократно помогали мне в решении возникающих проблем. Так было перед призывом в армию. Школу я закончил с медалью, и до призыва оставалось немногим более года. Надо было заполнить это время чем-то разумным.
По примеру Дениса, который по-гвардейски быстро находил выход из любой сложной ситуации, я поступил на годичные кулинарные курсы, где преподавание шло по ускоренной программе. Родители одобрили моё решение, но те, кто знал меня по школе, в открытую смеялись, мол, выбрал себе кормушку, стоило ли учиться на отлично. Я смущался, не зная, что ответить шутникам, как угомонить их, но решения своего не изменил.
Я окончил курсы экстерном с отличным дипломом. Вот так! Кстати, я понял, что успешная учеба никогда не проходит бесследно.
В войсковой части меня определили помощником повара. Через месяц вызывают и говорят: поваров у нас хватает, а вот музыкантов – нет. Из твоего личного дела мы узнали о твоём увлечении музыкой и предлагаем перейти в музыкальную группу части. Справишься?
– Конечно, – ответил я без промедления.
Так без длительного перерыва я снова сел за пианино. Трудиться я привык и без особых усилий освоил то, что требовалось. Я чувствовал, что мной доволен и командир, и музыкальная группа. Здесь каждый понимал: чтобы сыграться в ансамбле, разучить избранную тему, необходимы не только музыкальные знания и способности, но и, пожалуй, в первую очередь, адское терпение.
За любимым делом служба в армии мне показалось недолгой, и когда пришло время демобилизации, я всем на удивление объявил, что хочу остаться в части.
– Ну не дурак ли? Все рвутся домой, а этот точно спятил! – гоготали деды.
Подавляя робость, я собрался с силами и заявил командованию о своём намерении, объяснив, почему пришёл к такому решению. Через некоторое время состоялся обстоятельный разговор с начальством на разные темы. После этого я что-то засомневался: не больно уж откровенным был я во время этой беседы.
Прошёл месяц, появились новички. Про меня как будто забыли. Но я ошибся, к счастью. Меня снова вызвали к командиру и объявили, что направляют на дальнейшую службу – на учёбу в Военную академию. Я очень обрадовался, но поделиться своей радостью мне было не с кем.
С Денисом переписка не сложилось. Я не знал, как он живёт, где работает. Но я был уверен, что от мечты стать авиаконструктором он не отказался. Такой у него был твердый характер, слов на ветер он не бросал.
Минуло несколько насыщенных лет. В жизни я добивался того, чего хотел. Женился на нежной, но очень домовитой женщине. Родилась дочь. Мы планировали ещё одного ребенка, когда дочка пойдёт в школу. Всё шло, как у всех. Но образ Дениса не покидал меня ни при каких обстоятельствах. В душе и мыслях он был рядом. Я очень хотел его увидеть.

III
 Будапешт встретил меня, как и подобает столице одного из государств Европы, непривычной для русского глаза красотой и экологически выверенный ухоженностью улиц и площадей.
 Если бы мне кто-то сказал, что именно здесь, на международном симпозиуме по медицине, куда я и был направлен, произойдёт долгожданная встреча, я бы только рассмеялся. С какой стати? У Дениса профессия иного характера, совершенно не связанная с медициной.
Но жизнь непредсказуема. Нам кажется, что мы можем управлять ею, планировать будущее, однако в наши прогнозы нередко закрадывается, если можно так выразиться, вирус-негатив, который вопреки нашим помыслам порой разрушает даже логически обоснованные деловые союзы, соглашения, выводы.
Мой отец, когда я приставал к нему, мол, пойдём завтра в кино или ещё с какой-нибудь просьбой, спокойно отвечал: «Доживём до завтра, а там видно будет». В чём-то он был прав, но это не панацея от бед, неожиданностей, случайностей. Жить, не мечтая, с постоянной оглядкой на «как бы чего не вышло» невозможно, противоестественно человеческой сущности.
Мир стремится украшать жизнь людей добрыми делами и открытиями, помогает в организации цивилизованного существования. Мечтать надо, мечтать, мечта ведёт к высоким целям.
Трудно поверить, но встреча с Денисом состоялась благодаря симпозиуму. Но и здесь могло случиться так, что мы прошли бы мимо друг друга – народу приехало много. Я выбирал темы докладов, которые меня интересуют. И вдруг среди них увидел фамилию Дениса. Можно представить моё состояние!
С волнением ждал я выступления талантливого и незабываемого друга юности. Его выступление покорило меня. Не помню точно, как назывался доклад, но помню, что речь в нём шла о геронтологии, о проблемах старости в условиях, неприемлемых для проживания людей. Денис выглядел спокойным, уверенным, выразительно рассказывал о своевременности обнаруженной и изученной им проблемы. Всё осталась при нём: ум, логика, достоинство, умение сложные истины доносить простым понятным языком. Вряд ли он заметил меня, когда я чуть ли не первым захлопал в ладоши и несколько раз по-мальчишески прокричал «браво!».
Я решил появиться перед ним неожиданно и, как в юности, в его стиле, мягко подколоть:
– Денис, ты почему опоздал на 10 минут
Мой друг, человек, какого мне больше не довелось встретить, недоумённо посмотрел на меня и пошёл было мимо, но через мгновение остановился:
– Максим, боже мой, неужели это ты?
У каждого из нас день был уже расписан, и мы договорились встретиться в соседнем кафе в 9 часов вечера.
А вечер, казалось мне, и не собирался наступать. Небо в лазури. Ветра нет. Солнце словно застыло в движении.
Я постоянно посматривал на часы.
Я был в нетерпении.
Зная, насколько Денис пунктуален, без пяти девять я уже сидел за столиком в кафе. Денис появился ровно в 21:00. Я махнул рукой, и вот мы сидим друг напротив друга, не спеша попиваем красное бархатное вино, и никто из нас не решается начать разговор. Я по-прежнему перед ним робел, а он смотрел на меня, пытаясь, видимо, прочитать в моих глазах скрытые мысли.
Я заметил, что у Дениса плохое настроение. Он угрюмо молчал, а я прикидывал, как начать разговор, чтобы не усугубить, а наоборот, снять с него давление, очевидно, не радостных дум.
– Денис, – первым заговорил я, – ты даже не представляешь, как я благодарен судьбе за эту встречу.
– Судьба? Есть ли она? – буркнул Денис и замкнулся.
Я понимал, что раскрепоститься ему мешает что-то неприятное. Скорее всего, нестыковки в работе. Я жаждал услышать его юмор, острое словцо.
– Ладно, – немного помолчав, сказал Денис. – Я тоже очень рад, но начинай ты.
Откровенно говоря, мне нечем было удивить друга. Но он приготовился слушать, и я, заикаясь от волнения, начал:
 – У меня как у всех: работа, дом, семья, растёт дочь.
– Ты о себе.
– Ничего особенного. Закончил Военную академию в звании капитана.
Я хотел рассказать о жене, похвастаться, но засомневался: вдруг это его болевая точка, и промолчал.
Денис, заинтересованно слушая меня, предложил, будто прочитав мои мысли:
– Давай выпьем за любовь! У тебя с ней, кажется, всё в порядке!
– За любовь в широком смысле этого слова, как пишется в Библии!
– Хорошо, знаток, и за широкий смысл тоже!
Красное бархатное вино, которое я заблаговременно постарался выбрать, частично сняло напряжение с нас обоих.
– Денис, я так долго ждал этой встречи… Такого друга, как ты, у меня нет. Я вижу, тебя что-то гнетёт. Сбрось эту тяжесть с плеч. Ведь перед тобой Максим, а не кто-нибудь.
– Хорошо, откровение за откровение, – согласился Денис. – У меня, к сожалению, тоже нет друга, как ты, Макс. Вероятно, поэтому я чувствую себя отстранённым. Меня занимает только исследовательская работа, новое направление в медицине – нейрофизиология.
– А родители? Они так любят тебя!
– Одинок я, Макс, – с трудом выговорил Денис, – одинок.
«Не может быть», – отчаянно подумал я. Денис – красавец, располагающий к себе мужчина, – и одинок?! Не могу поверить! Вот они, тайны и парадоксы жизни.
Но дальнейшее откровение Дениса выбило меня из нормальной колеи мышления и усилило боль за друга. Радость от встречи потихоньку улетучилась. Надо было остановиться, удержаться, но я уже переступил барьер терпения и задал некорректный вопрос
– В Америке они, – тихо сказал Денис.
– В Америке? Их что-то здесь не устраивало?
– Да не в этом дело, – резко оборвал меня Денис.
Наступила нежеланная пауза. Передо мной встал образ Веры Петровны с ясными глазами и незаискивающей улыбкой. Удивительная женщина! Её духовной культуры, порядочности, такта недостаёт многим из нас. Вера Петровна никогда не уйдёт из моей памяти. Мама Дениса подарила мне уверенность в собственных силах, музыкальных способностях. А вера – это субстанция огромной мощи, энергии, дающая человеку успешно продвигаться по жизни (читатель, не забывай о том, что такое истинная вера).
Слова Веры Петровны, обращённые к мне, её внимание, уважение стали для меня своеобразным талисманом, бескорыстно согревающим в трудные минуты.
– Понимаешь, Макс, приходит время, когда дети и родители расстаются по разным причинам. Родители мне сказали: ты вырос, заканчиваешь институт, работай честно, живи честно, а мы на время уедем…
– Давно это было?
– Давно.
В душе я не мог согласиться с таким поворотом в судьбе Дениса. Что же случилось?
В новом городе семья по-прежнему жила в любви и согласии. С золотой медалью Денис без проблем поступил в авиационный институт, о чём мечтал в школе. Родители уверенно продвигались по карьерной лестнице. Страшная весть как ураган ворвалась в мирный дом. Заболели сразу оба родителя, отец и мать. В больнице Денису сказали, что болезнь неизлечима. Денис не поверил, но всё-таки запаниковал и тут же переметнулся в медицинский институт, рассчитывая на профессиональную помощь своим родителям (полагая, что по окончании института сможет помочь им).
Но родители решили по-своему. Не посвящая сына в истинную причину отъезда, они собрались и уехали.
Я был полностью обескуражен рассказом Дениса. Ничего лучшего не пришло в мою отяжелевшую голову, как подбодрить друга словами избитый поговорки: 
– Дорогой друг, не будем терять надежды. Она ведь умирает последней.
Тут Денис буквально взорвался: 
– Мне отвратительна такая трактовка! Я за надежду, которая вдохновляет, борется и побеждает!
Снова наступила нежелательная пауза. Молчать помогала отменная еда и редкое вино.
Не уверен, есть ли смысл ежедневно употреблять вино, что присуще французам. Однако на моих глазах Денис, допив бокал, приободрился и в один момент нейтрализовал напряжение, которое сковывало нас:
– Люди, – улыбнулся он, – пейте вино! Оно пронизано солнцем и любовью виноделов. А что может быть лучше энергии солнца и любви?!
Я промолчал, а Денис продолжал:
– Такой стишок знаешь?
«Повесили ярлык больная 
и зло болтают там и сям.
 А у меня душа стальная, 
Плыву к высоким берегам.
Плыть к ним, минуя горе,
Потери, зависть наяву –
Это не то, что рыбы в море.
Не всякий сможет. Я смогу.»
Это написала моя коллега. Максим, сейчас ты понимаешь, что жизнь складывается не так, как хочется и мечтается. Но мы с тобой, несмотря ни на что, плывём к высоким берегам. Не так ли, дружище?!

Ноябрь 2017 года
 
Послесловие. Денис – не вымышленный образ. Он живёт среди нас. В 45 лет он защитил докторскую диссертацию, стал уважаемым профессором, ученым исследователем и самым молодым членом-корреспондентом Российской академии наук.