Страницы жизни. Дневники

  ––––––––

Я патриот, но это не значит, что я должен ненавидеть  человека другой нации только за то, что он другой. Было бы странно, если бы я пропустил мимо ушей и выпады русофобов. Патриотизм не означает ненависти к другим народам, а только напоминает о необходимости самозащиты. Патриотизм есть естественная любовь к родине.
То, что рождает ненависть и рождается из ненависти, должно быть отвергнуто.
По способности к покаянию различается нравственная высота народа. Каждый должен принять на себя свою долю вины, ибо нет в мире невиновных.

––––––––

Врагов и ненавистников у России много. Не знаю, почему. Не всё же у неё так плохо. Не сомневаюсь в одном: всякая ненависть — зло и от зла. Врагам России не терпится объявить об Её конце. А я так думаю, что будем  стоять до конца, хоть до скончания века, и выстоим. И поднимемся. Но что же так неможется нашим ненавистникам?

––––––––

Странное чувство исчезающей России. Нечто подобное, наверное, испытывали русские люди после семнадцатого года. Говорим о возрождении России, но возрождения на грош, потерь — на миллион.

ВСЕЕДИНСТВО

Русское всеединство... Всечеловечность... Что это? Вавилонское ли смешение или единство  на основе родства кровного и духовного? Конечно, все наши панслависты и теософы мечтали именно о таком союзе. И Ф. М. Достоевский только это и имел ввиду, говоря об объединительной миссии богоизбранного русского народа. "Великая семья" не ради славы и господства одного какого-нибудь народа, а ради общего счастья. Ради этого страдания и жертвы народа русского.
Теперь и жертвы забыты, и благодарность не в моде, и вера остыла. Но такая забывчивость не может не обернуться утратами чего-то очень важного в людях и народах. Был предложен великий дар ; и от него отвернулись. Но, может быть, ещё вернутся.

––––––––

Во сне мысль о том, что в идее русской всечеловечности, всеединства есть опасность поглощения всего, что попадается ей на пути. Она идёт с добром, но то, что поглощается ею, может и не желать этого, сопротивляться. И так получается, по пословице, что насильно мил не будешь. Русь действует, как губка на влагу, вбирает, впитывает в себя всё встречное. Но живому свойственно не только стремиться навстречу поглощению, но и противиться ему.

СОКИ И КОРНИ

По-прежнему, глядя на то, что совершается вокруг, думаю: что была бы наша жизнь без литературы? И какое счастье, что были  Гоголь, Тургенев, Толстой, Бунин, Пришвин…
Тургенева давно не перечитывал, и как-то потянуло к "Запискам охотника", к прелести рассказа простого и поэтичного, к чувству природы.
А Бунин? Кажется, никогда не надоест, не прискучит, не увянет. Глубок, таинственен, как омут; чист и сладок, как святой источник; говорит серебром и чеканит золотом. Тысячелетняя душа России в его голосе, опыт многих поколений русских людей. От избытка народных сил рождаются такие таланты.
Подражать ему бесполезно; похоже будет, но мёртво, ибо чувство повторить нельзя. Его надо впитывать, ловить в потоке речи полузабытые обороты, поговорки, сам дух  русской речи. Все его мужики и дворяне говорят и чувствуют так, как говорили и чувствовали наши деды и прадеды. Это коренное, родное, от соков земли. Соборной мощью, близостью к народу были сильны все русские писатели.
Немного смешон с этой точки зрения вызов русской литературе со стороны Э. Хемингуэя, писателя прекрасного, но с раненной душой и в скорби нашедшего красоту. Он как-то сказал,  закончив новую свою вещь и придя от неё в восторг: "Берегитесь, Лео Толстой" и "Шах и мат Тургеневу". Разве может один человек победить целый народ, один писатель целую литературу?
Если бы я написал об этом статью, то назвал бы её "Соки и корни".

––––––––

Хемингуэй ; Орфей печальной и сладостной музыки утрат. В сочетании со скорбной мужественностью это потрясает.  Многие страницы гениальны. И ему совсем не надо мериться с Толстым и Тургеневым. Он шёл от правды жизни, от правды переживания, но от звука и через звук. Что бы и как бы он не изображал, он делал это ради музыки. Всякая правда у него не только зримая, но и звуковая. Звук был камертоном его авторской речи, а внутренняя музыка печали ; авторским наслаждением. Правды и наслаждения он искал в равной мере.

СПОР

Интересный разговор с одной дамой-поэтессой.
; Творчество ; это преодоление себя, ; сказала она. ; Без конфликта внутреннего нельзя писать.
Я стал возражать, что понимаю творчество как акт воссоединения себя с миром, и что конфликтность внутри себя не помогает, а мешает.
И так мы спорили долго и горячо, не понимая друг друга, и расстались с некоторой досадой. А, между тем, говорили об одном, но с разных сторон. Пути наших мыслей не сошлись.

ОТЗЫВЫ

При посещении редакции передали отзывы двух ядовитых  личностей о напечатанной в этой газете главе из моей повести об И. С. Тургеневе. И вот одна "личность" крыла  меня на чём свет стоит, другая же спрашивала: "Зачем вы его продвигаете?".
Вышел я из редакции и подумал: "Кричат о любви к России. А Россия ; это и ты, и я, и он. О какой любви может идти речь, если в сердце ненависть? Губят всё вокруг себя и не понимают этого".

––––––;

На все корки ругают М. С. Горбачева. В нём, де, источник всех бед. Привычка искать козла отпущения. Да, плохого много. Но это плохое от нас самих. Неблагодарно лягать того, кто снял с твоих рук оковы и с уст печать. Вся задача системы состояла в том, чтобы задушить жизнь. И после этого клясть того, кто снял тюремные замки!

–––––––

Смотрю в окно. При солнце сухой, как крупа, снег. Осенняя позёмка. Белые дымки от костров — жгут листья. На улице ветер, обжигающий морозным огнем, лижущий лицо ледяным языком. Трава ещё зелёная. В тени, на дорожках, среди зелени, рафинадно белеет  снег.
Вечером позвонили: умер Р., человек еще не старый. Другом он мне не был, а мог бы быть. Каково-то сейчас его душе? Каждая смерть, даже недругов, напоминание живым, предупреждение: опомнитесь! Но люди редко это предупреждение слышат и быстро забывают. И вслед за тем мысль: "Отмучился! Ему уже ничего не нужно: ни забот, ни волнений. А нам ещё... И, может быть, уйти раньше лучше, чем дождаться чего-то страшного, что таится впереди".

––––––––

Снова утро. Сверкающая осень. Нет, не всё так плохо на земле, чтобы уходить до срока. Путь мой не кончен, и  будет ещё много солнца и света.

––––––––

По радио "Алые паруса" А. Грина. Мир мечты, молодого ожидания, чистой веры. Что было бы с нами без них? Мечта ; единственное, что предохраняет душу от пошлости жизни. И женщина...  Как изменилось к ней отношение, и как изменилась она сама! Но верните в сердце мечту о далёкой, призрачной, недостижимой Дульсинее - и она опять станет царицей вашей души. И вновь зацветут сады, зашумят золотые листья на райском дереве жизни.
Нельзя убить душу, пока живёт мечта. Не изгоняйте её, не выталкивайте за дверь, не верьте сухим, бесплодным и злобным умам, обитающим в безводных пустынях. Яд их неверия - не от правды, а от бессилия, разрушающего душу.
Стоит ли жить на свете, если нет (и, хуже того, не было) мечты? Бывает ли такой человек? И, если бывает, то как не пожалеть его?





––––––––

- У него дар от земли, а у вас от чувства, - сказала мне одна дама, сравнивая с кем-то.
Может быть, и правда. Но ведь дело совсем не в том, где искать точку отсчёта. Важно, каково само чувство, сам голос, звучание его, а не только то, о чём он поёт. Признак таланта - чистота поэтического тона.

––––––––

Брезжущий туман, искрящийся в размытом свете снег. Удивительно красиво: белое на малахите травы, среди жёлтого, красного, золотого.
Да, всё в природе так, как было всегда. А у нас... что-то странное, похожее на сон, который вьётся перед глазами и никак не кончается. А, может быть, и так, что мы однажды заснули и проснулись совсем в другой жизни.

УМ

"Ум! Ум! — кричат отовсюду. — Все наши беды, все безобразия происходят от глупости народной".
Нет, господа, народ не глуп. Просто есть вещи поважнее ума. Это совесть, любовь, красота. Из них, как из колечек, собирается золотая цепь жизни.

––––––––

Люди часто гонятся за умом, особенно в молодые годы. Но ум без мудрости ; досадливая штука. И уж куда как скучен между мужчиной и женщиной. Есть ещё мудрость чувства. И если кто-то этим чувством обделен, ворота в рай для  него закрыты. Мужчина ещё ладно. Но когда мудрости чувства лишена женщина, то тут только рукой махнуть.




––––––––

Мир сейчас поворачивается к нам своей обратной стороной, доселе почти невидимой,  скрываемой, запретной, почти не существовавшей в сознании. Понимание становится   многомерным. Прибывает полнота знания. И зло, и добро  должны раскрыть себя до конца. Ничего невозможно будет утаить.
Исчезнет ли при этом понятие греха? Если исчезнет совесть, то да. Но это будет означать, что мы станем или животными, не знающими стыда, или античными богами.
Сказано, что грех должен придти в мир, но горе тому, через кого он приходит.

––––––––

Где Бог, спрашивают люди, глядя на все безобразия, совершающиеся на земле. Бог весь в людях, внутри нас и вершит дела свои через нас. Сам же по себе в отделении от своих созданий не пребывает. Сотворённый мир есть продолжение Бога. Он принёс себя в жертву свободной воле человека - и от человека зависит: быть ли Божьей правде на земле.
Страшный же суд - это прекращение договора Бога с человеком. Творец выходит из человека и снова становится верховным Судиёй во всей полноте своей Божественной воли. Образ, Подобие и Дух Божий в человеке остаются как в сотворённом Адаме, но Отец возвращает себе волю свою. И Адам снова становится в Боге, в воле Отца своего, а не Отец в нём. Так учат мудрецы.

––––––––

Моя воля взять томик стихов с полки. Кто или что подсказали мне желание моё? Но вот взял и читаю. Вновь Бунин. Стихи. О цветах, о шмелях, о солнце, о лесе. Тихая, нежная мелодия внутренней полноты, нега счастья. В ранних стихах —  апухтинские, надсоновские ноты. Можно смешать строчки, и не знающий не различит подмены. Так естественно и органично сливаются струнные звуки разных поэтов, словно струи запахов полевых и лесных цветов и трав на поляне.


––––––––

Фильм 46-го года "Клятва". Сталинский фильм - да. Но в нём больше здоровья и чистоты, чем в нынешних разоблачениях ради голой правды факта. Когда один человек (Сталин) становится объектом общих нападок, называемых критикой, он превращается в жертву облавы. В каждом можно найти грехи. Никто не свят. Трудно забыть и нельзя простить сталинские жестокости ; и не надо забывать. Но дух народа, его вера  это другое. Не надо, сводя счёты с кумирами, глумиться и над душой народа. Если поп плох, это его грех. Но есть в нём священство. Так и со Сталиным.
Огромная бурлящая страна, лишённая веры, центростремительной силы, неизбежно попадает в водоворот хаоса. Понимание этого ; главное мерило государственной мудрости.

––––––––

Людям свойственно желать равенства, верить в справедливость этой мечты. И оно как будто бы и хорошо, но неосуществимо и даже просто противно естественному закону.  Когда все равны во всём, младший обращается со старшим как с равным, птица летит к зверю, ягненок пасётся с волком, –– начинаются болезни и загнивание. Когда младший не признаёт превосходство старшего, человек среднего ума не уважает мудрого, происходит нарушение природного равновесия, колеблются устои, и земля уходит из-под ног. Образуется не равенство, а дикое смешение. И нет народа, у которого отсутствовало бы понятие сравнительных ценностей.

––––––––

Лицемерие, ставшее нормой нашей жизни в последние десятилетия, стало причиной загнивания и гибели советского строя. Стало обычаем говорить "правду" о человеке по чину. Это было и в литературном мире. Были в нём  (и всё ещё есть) свои генералы, полковники, поручики Киже, всевозможные жадные до славы и денег самозванцы. И правду в писательском мире говорили (и всё ещё говорят) по чину. Генералу поменьше и помягче, полковнику чуть побольше, рядовому же навешивают всех собак на шею. Языкастые борзописцы, не стесняясь, назовут белое чёрным и докажут, что дважды два пять. Но стоит тронуть литературного чиновника со стажем, и какой вой поднимется, какой запах поползёт!

––––––––

Читаю статьи и очерки Ф. М. Достоевского, фельетоны, "Дневник писателя". "Натуральная школа" чистой воды, продолжение его молодых штудий о Петербурге. Помните его диккенсовские портреты домов в "Униженных и оскорбленных"? Так что "натуральная школа" не вовсе умерла и в 1870-е годы и даже в 80-е. Жила рядом с романом и повестью; тут и П. Д. Боборыкин ("Китай-город"), и А. П. Чехов. Его рассказики в "Будильнике" и "Стрекозе" - что такое как не "натуральная школа" с юмористическим уклоном? Всё списано прямо с натуры, взято из случая на улице, в бане, из дорожного происшествия, беглого впечатления.
Конечно, очерки Достоевского не просто картинки с натуры, а с идеей. Но это не значит, что они не "натуральны". Просто это жанр в развитии. Как и у Чехова.

————

"Натуральная школа" 1840-х годов только подбиралась к правде, а Достоевский 60-70-х сказал о человеке бесстрашную правду, которая романтикам 40-х и не снилась. Это не просто правда факта, это ещё и сострадание, без которого правда способна убить душу.
Собственно, "натуральная школа" даже и в чистом виде никогда не кончалась. Разве многие очерки раннего Горького, картинки Гиляровского, всякие сборники об уходящем и новом, вроде "Москва и москвичи", - не натуральная школа? Потребность в изучении физиологии изменяющегося человечества не исчезнет никогда.