Почему я плачу

Е. Орловой, Л. Атрясиной, В. Горячкину

Привет, Елена Павловна и Людмила Андреевна! Называю Вас так официально, потому что все-таки, за многие годы совместной работы в одной организации по старой привычке быстро отвыкнуть и перейти на «ты», не могу, хотя в Вашем кабинете Елена Павловна я бывал не один раз и не только по - долгу службы, но и по душе. Спасибо Вам за дружескую поддержку моих рифмованных мыслей, за понимание не сдержанных порывов в высказывании накопившихся чувств.
Сейчас  даже как то странно, что с апреля этого года я уже совсем не работаю   и что теперь у меня нет никакого начальства. Хотя, почему нет? А жена? А дочка с зятем, а внук и внучка? (Шучу)
Дорогие Елена Павловна и Людмила Андреевна! Я очень благодарен Вам за Ваш отзыв на мое стихотворение и  проявленное ко мне внимание и дружескую поддержку.
Весь июль месяц я занимался ремонтом и профилактикой своего здоровья. Обращался и к нашему Сергею Васильевичу, но к сожалению положительного результата не было. Сейчас после восстановительного периода чувствую себя лучше, но не настолько что бы быть уверенным в завтрашнем дне.
Вчера познакомился с хорошими поэтами, с которыми вместе читал для пенсионеров свои стихи и я. Впечатление было хорошее. Но  беда в том, что в некоторых местах при чтении (читая свое произведение) я слишком сильно волнуюсь и не сдерживаю своих чувств. Голос мой неожиданно теряет уверенность  срывается как в пропасть «на самом интересном месте». После чего я на некоторое время замираю, замолкаю, обращая тем самым  на себя  внимание. А потом я стараюсь выйти из этого состояния, подавляя в себе прямо таки удушающие меня слезы и нахлынувшие чувства.
Недавно написал новое стихотворение «Крохи памяти» и заглянув в интернет, что бы узнать, нет ли у кого из авторов такой же темы я нашел у Анны Боднарук рассказ под названием  «Крохи памяти». Рассказ этот мне очень понравился и особенно его заключительная часть, после которой  я снова не сдержал своих эмоций и просто расплакался самым настоящим образом. Но при чтении этого рассказа у себя дома в этот момент меня ведь никто не видел, и не надо было ни от кого скрывать свои чувства. А вот если такое случается на людях, то, что делать тогда? Прямо беда, какая-то! Хотя, с одной стороны все это  вроде  и не плохо и даже является каким то индикатором  собственных работ как и произведений других авторов, (мол если что то внутри дрогнуло значит это хорошие стихи, а если не дрогнуло значит плохие)
Вот смотрите, что мне не так давно написала Анна Боднарук в ответ на мою рецензию относительно ее рассказа «Крохи, памяти», но сначала все же сам текст из «Крохи памяти» Анны Бондарук: « Как прощались – не помню. Только по сей день в глазах стоит старик на ослабевших ногах и вслед автобусу машет кепкой. Слёзы катятся по морщинистым щекам, редкие волосы тревожит утренний ветерок, а он всё машет и машет выцветшей кепкой-шестиклинкой. Будто раненая птица машет одним крылом. Один на опустевшей дороге.»
В тот же день я написал автору этого рассказа свою кратенькую рецензию:
"Очень хороший рассказ. Особенно понравилось его окончание" и привел для подтверждения своих слов именно ту заключительную часть о которой сказал впереди. В ответ на это Анна Боднарук мне написала.
«Здравствуйте, Павел. Больше я своего дедушку живым не видела. А это место из моего воспоминания мне до сих пор не удается, прочитать вслух…пропадает голос, и я начинаю плакать»
Вот видите, Елена Павловна и Людмила Андреевна, значит не только в моей душе, творится такое «безобразие»,(шучу) не только у меня  «пропадает голос» и в определенный момент в горле от волнения как будто начинается «спазм». Значит  и у других людей наблюдается, то же самое,а значит, в этом нет  ничего плохого.
Не могу до сих пор объяснить, свое состояние, когда побывав в третий разв в музее Есенина в Константиново и увидев там, (впервые) среди многих экспонатов обыкновенный предмет из  женской верхней одежды «белую накидку». Которая якобы принадлежала именно той девушке о которой говорил в поэме «Анна Снегина»  Сергей Есенин я вдруг, неожиданно для самого себя  умиленно и тихо заплакал в одно время и стесняясь своих слез и радуясь им в присутствии Люды Атрясиной и Володи Горячкина. Так почему все таки так происходит? Почему у  меня так сильно растревожилось сердце  и разволновалась моя душа? Я не знаю. Но я думаю, что без участия в этом деле самого Сергея Есенина. Без участия в этой истории  гениального  таланта самого поэта и его умения влиять на чувства других  с такой невероятной силой и с такой убедительностью, с какой он всегда делал в своих  произведениях,  никогда не обходилось и раньше, не обошлось, видать  и в этот раз. Напоминаю еще раз те слова из поэмы  Сергея Есенина, «Анна Снегина»  которые вызвали во мне и  прилив несказанной нежности, и грусти  и слез умиления.
Иду я разросшимся садом,
Лицо задевает сирень,
Так мил моим вспыхнувшим взглядам,
Погорбившийся плетень.
Когда то у той вон калитки,
Мне было семнадцать лет,
И девушка в белой накидке,
Сказала мне ласково: нет.
Казалось бы, что здесь такого особенного – простая женская накидка белого цвета. А вот как она меня задела, как дрогнуло мое сердце, как оно вдруг вспыхнуло.
Не могу не сказать о том, что и до меня и,  другие люди тоже плакали, как это не странно не скрывая своих чувств. Вот что писал Алексей Максимович Горький  в очерке «Сергей Есенин»
 «Взволновал он меня до спазмы в горле, рыдать хотелось. Помнится, я не мог сказать ему никаких похвал, да он - я думаю - и не нуждался в них.
Я попросил его прочитать о собаке, у которой отняли и бросили в реку семерых щенят.
- Если вы не устали...
- Я не устаю от стихов, - сказал он и недоверчиво спросил:
- А вам нравится о собаке?
Я сказал ему, что, на мой взгляд, он первый в русской литературе так умело и с такой искренней любовью пишет о животных.
- Да, я очень люблю всякое зверьё, - молвил Есенин задумчиво и тихо, а на мой вопрос, знает ли он "Рай животных" Клоделя, не ответил, пощупал голову обеими руками и начал читать "Песнь о собаке". И когда произнёс последние строки:
Покатились глаза собачьи
Золотыми звёздами в снег
на его глазах тоже сверкнули слёзы.
После этих стихов невольно подумалось, что Сергей Есенин не столько человек, сколько орган, созданный природой исключительно для поэзии»