8 марта

    В 1968 году я ещё служил в армии, судьба меня забросила на остров Сахалин. Эта же судьба наградила меня командиром взвода капитаном Минаевым, по кличке, - «Сиплый». Капитан был человек недалёкий, родом откуда-то из-под Иваново. На фронте не воевал, молод был, но долго служил срочно и сверхсрочно, курсы сделали его офицером, это всё-таки не землю обрабатывать. Знаниями особыми не отличался, культурой не блистал, да и аккуратностью тоже. Брюки галифе его всегда были мятые и чем-то закапаны, роста он, был не высокого, сильно косолапый и сутулый.


    Верхом его несуразности был сиплый голос, быть командиром взвода и отдавать приказы которых почти не слышно, разве нормально. С сообразительностью он тоже не дружил, слова из анекдотов, или анекдотических случаев он брал на вооружение, не делая пояснений, откуда он их узнал. Это у него я научился говорить: «Винтолёт», «Каланизация» и «Ядрёная бомба». Сначала я думал, что у него юмор такой, - анекдотичный, ан, нет, мне пришлось убедиться, что это не юмор, а  горькая правда, он действительно считал так говорить допустимо.


    Несмотря на то, что всю свою жизнь он прослужил в автомобильных частях, в технике он разбирался плохо. Иногда спрашивал совета у меня, рядового солдата с образованием 8 классов. В людях он разбирался ещё хуже, всё время хотел сделать меня командиром отделения, спасибо сержант его остановил. Правда, обидными для него словами: «Он умнее нас с вами, будет обманывать вас постоянно». Мне особой разницы не было, я прекрасно справлялся с этим без должности и звания. В армии нас заставляли переписывать, нужную, но нудную книгу, - «На страже Родины».


   Мне делать этого не хотелось, я написал только заголовки глав, а остальное пространство заполнил прерывистыми линиями похожими на растянутую пружину. Во время политзанятий писал письма на Родину. Капитан «Сиплый», заметил это и стал проверять мой конспект и ужаснулся моему неразборчивому подчерку, попросил прочитать, я быстренько рассказал суть, переворачивая страницы, как-бы читая. «Сиплый» обещал заставить меня писать конспект печатными буквами, я согласился, только готическим  шрифтом, а потом переслать в политотдел корпуса, как пример издевательства.


   Таких стычек с «Сиплым» капитаном, было много: то ему не нравится мой, кожаный офицерский ремень, то пряжка на ремне без серпа, молота и лучей, то звёздочка на пилотки из значка БГТО. Ремень коричневый, пряжку стёр, когда чистил асидолом, потерянную звёздочку, сам предлагал сделать из консервной банки, я сделал лучше. «Оставьте меня в покое капитан, я отличник боевой и политической подготовки, самый лучший специалист в вашем взводе. Мне, что жаловаться на вас начать»?


     Всё это я написал, для того, чтобы дать характеристику капитану, человеку простому, даже можно сказать примитивному, простых людей я уважаю, а капитана не уважал. Про таких военных есть поговорка: «Как надену портупею, всё дурею, и дурею». Человек, какую бы должность он не занимал, должен поступать соразмерно своим умственным способностям и не более того. Иначе, всё время он будет попадать в неудобные ситуации, вызывая смех всех окружающих. Быть осмеянным всеми, это большой позор, а ведь его можно было избежать.


    Я в таких случаях предупреждаю людей: «Не умничай, пока я тебя уважаю», разумеется, такие советы даю с глаза на глаз. Некоторые обижаются, некоторые понимают, и стараются не блистать своими знаниями в моём присутствии. Главный герой моего рассказа, не я а старший мой товарищ, человек интеллектуально развитый и достаточно образованный. Кроме того он был старше нас года на три, по армейским меркам, это приличная разница в возрасте. Держался он особнячком, мы ему не сверстники, служил он тоже отдельно от нас, только ночевал с нами. Утром сразу после зарядки, одевался и уходил пешком в штаб корпуса, где служил «писарчуком», у нашего начальства.

    Наша часть не входила в состав корпуса, была отдельным подразделением и подчинялась непосредственно округу. Коптелов, был писарем и делопроизводителем и как-бы фельдъегерем нашей части в гарнизоне нашего города. Он полностью соответствовал своей должности, трудно представить кого-то другого из нашей части способного исполнять эти обязанности. Он блистал остроумием, даже на политзанятиях, неоднократно ставя в тупик нашего «Сиплого» капитана, который со временем стал его побаиваться, но Коптелов и это сумел использовать 8-го марта 1968 года.


    Мы приветствовали нашего «Сиплого» капитана вставанием, а он еле слышно попросил нас сесть. Сразу начал свою заученную стандартную речь: «Ну, что? Поздравили с 8-ым марта, своих матерей, сестёр, жён»? Наш переросток Коптелов решил добавить: «И девушек», он явно рассчитывал на продолжения речи капитана, зная, как он относится к нашим девушкам. «Сиплый», гмыкнул как только сумел, и стал продолжать, (чтобы не нарушать нормы лексики необходимо ввести дополнительные обозначения). 
   - Я бы сказал, как называть ваших девушек …
   - Да чего уж там скрывать товарищ капитан, все они «Б*и»
  - Во-во, именно так, - закивал головой «Сиплый».
Он уже совсем было хотел рассказать какой-то сальный случай из своего личного опыта, но тут дверь комнаты для политзанятий открылась, и к нам вошёл Меркулов.

    Маленький толстенький майор, - замполит нашей части и сразу начал свою заученную до дыр речь:
- Ну, что? Поздравили с 8-ым марта, своих матерей, сестёр, жён …
Речь майора прервал репликой опять же наш, - «писарчук» Коптелов, добавив привычное своё:
- И девушек.
Совершенно не зная, куда развернётся такое продолжение речи, майор поддержал Коптелова:
- И девушек тоже надо было поздравить, чем  они хуже?
- Вот именно, товарищ майор, это только наш капитан считает, что все они «Б*и».
В воздухе повис топор.


    Никто из нас не сомневался, что он упадёт на голову «Сиплого» капитана, но наш взводный не выдержал такого напряжения  и стал, не просто возражать, а даже визжать:
- Я не говорил такого, я не говорил такого, товарищ майор, вы мне верите?
На нашего «боевого» командира «Сиплого», было жалко смотреть, он готов был встать на колени перед, замполитом и целовать полу его шинели, как полотнище знамени. Сразу было видно, что он не в чести у командования части.  То, что трус я знал давно, был такой случай, когда в поисках нарушителя.  Он приказал мне идти вперёд с карабином без патронов, а сам, сняв предохранитель на пистолете с патронами, шёл, дрожа за мной сзади.


    Бояться должен был я, этого придурка, как бы он меня с перепугу не пристрелил нечаянно. Говорить ему, что никакого нарушителя не было и быть не могло, было бесполезно, вот так я рисковал своей молодой жизнью. Трусость и глупость наших некоторых офицеров это страшнее любого внешнего врага, это наш внутренний враг.


  Коптелов, получил праздничный подарок в виде двух нарядов вне очереди, на ночную очистку картофеля, от наших командиров, за честность, храбрость, и ненормативную лексику. Я спокоен за нашу обороноспособность, пока в армии не перевелись Коптеловы, и думаю, что «Сиплые» капитаны, должны обязательно перевестись.