Горькая дикая вишня

Рассказ

Отец приехал вечером с сенокоса и привёз подарочки сыну – лисичкин хлеб, кусочки сала и веточку дикой вишни. Вся веточка была усыпана красными спелыми ягодками. Усыпана так, что самой веточки и тёмно-зелёных лаковых листочков почти не было видно.
Так захотелось отведать этих ярко-красных ягод, съесть их все, но было жалко красивую ветку, которая вмиг бы осиротела. Да и веточка эта уже представлялась завлекательной игрушкой. Я крутил её и так, и сяк, считал и пересчитывал плоды, этому чуду – счёту – научился недавно.
Удивительная игрушка существовала недолго – настал момент, когда лакомство было очень быстро съедено. Мама еле успела крикнуть: «Косточки выплёвывай!»
Выплёвывал... Ягодки – кисло-сладкие, терпкие, вяжущие во рту съедены, но через некоторое время захотелось ещё, а ягод-то и нет – кончились.
На другое утро мы с Сашкой решили сходить за вишней. Взяли небольшие бидончики для её сбора.
Вышли к окраине нашего городка, миновали пожарку, подошли к перекрёстку дорог и упёрлись в шлагбаум, у которого стояли военные.
- Здорово, земели! Куда путь держите?
- За вишней!
- Вода есть?
- В бидончике.,.
- Дай попить!
- Пей!
Воды в бидонах не осталось, а разговор продолжился:
- Нельзя вам туда за вишней. Учения идут. Стрелять будут. Так что мы не пропустим – поворачивайте обратно.
- Дядь, ну пусти! – начали привычно канючить мы с другом: - Ну что тебе стоит?
Солдат что-то своё смекнул и предложил: - Ладно. Сбегайте к колонке за водой – тогда пустим.
Мы тут же сбегали, Сами напились досыта и наполнили свежей водичкой три солдатские фляжки. Принесли.
- Вот, молодцы-бойцы! Ладно, идите, только вы далеко от нас не заходите. Чтоб нас видно было…Понятно?
- Хорошо! Понятно!
Мы быстро перебежали дорогу и направились в ковыльную степь, поросшую кое-где кустарником. И как-то незаметно забрели в старую, оплывшую траншею. Шли и шли вперёд. Что интересно, по краям этой траншеи как раз и росли кустики нашей вишни. И с каждым шагом ягоды становилось гуще и гуще, однако в бидончики падало на удивление мало - сами собой ягоды исчезали во рту.
Всё путём! Хорошо, что мы двигались по дну траншеи – мы иногда выскакивали из неё, оглядывая окрестности. И замечали военную технику в низинах слева и справа. Небольшие колонны машин с орудиями, танков, броневиков на дорогах. Как игрушечные вдали, колонны медленно, но верно куда-то двигались.
А солдатиков у шлагбаума давно не было видно. Зато по ходу нашего движения уже виднелись близкие поросли осинок и холм с поляной-плешиной.
Мы с Сашкой  почти дошли до окончания траншеи, как вдруг заметили людей в маскировочных халатах. Разведка! И с оружием! Солдаты передвигались скрытно и шли к своей цели. Куда? Мы мгновенно приняли эту игру, как кадры хорошего военного фильма. Мы тоже стали разведкой, которая воевала за наш городок, и которая вела себя ещё более скрытно, чем настоящая.
Настоящая разведка исчезла в глубине деревьев, а мы неожиданно вышли из леса к большой поляне, посередине  которой стояла машина с высокой антенной. И вокруг этой машины туда-сюда сновали военные.
Прямо перед нами две молоденькие солдатки в форме и при автоматах собирали цветочки и ягоды. Они весело переговаривались, а мы удивлялись своим новым знаниям: женщины и служат в армии, как мужики. И оружие им доверяют… А они нас не видят!
Мы пошли вдоль границы леска и поляны. Все военные остались где-то позади, а впереди вдруг замаячило что-то непонятное.
Это был каменный монумент, упирающийся в облака. Внизу, вокруг него, на бетонной подставке стояли столбики, связанные тяжёлой железной цепью. На цепи смог бы сидеть и взрослый человек.
Мы стали кружить около монумента в поисках информации. И она была. Сначала увидели большие цифры: «1914-1918». Потом прочитали надпись примерно такого содержания: «Жертвам I Мировой войны от войск гарнизона». Что за жертвы такие? Мы до сих пор не знали об этом ничего.
Вдруг мы услышали артиллерийскую стрельбу, затем защёлкали очереди автоматов. Надо уходить, пока не подстрелили.
Напоследок оглядев округу, мы неожиданно заметили большой квадрат на земле, ограниченный невысоким бруствером и кустиками на нём.
Спешно нарвали цветов и положили их у подножия монумента. Пора бежать домой!
Рядом по кустам струились буйные кроваво-красные ручьи спелой вишни, да не время уже ягоды собирать. Мы пошли сквозь рощицы и ковыли немного другим путём, и опять встретили сплошные заросли вишни – облепные! И снова показалось, будто широкие струйки крови текли по кустам, но они не задержали нас – бидончики давно наполнены, а есть ягоду уже невмоготу.
Дома мама похвалила добытчика: - Какой молодец! Ягодка, конечно, мелковата и кисловата, и косточки острые, но я сварю чудесное целебное варенье… Уж если ты по лесам и степи бродить начал, то в следующий раз накопай и принеси корней этой вишни – я необычный чай заварю – будешь пить – не сразу остановишься…
А после семейного ужина, когда мы вышли из дома и присели на порожках крыльца, провожая закатное солнце, отец выслушал мой рассказ о дневных приключениях и сказал:
- Далековато начал гулять, сынок. Ну, ничего. Главное – из любых походов возвращаться домой. А видели вы с Сашкой памятник на австрийских могилках. Это пленные жили и умирали у нас в лагере. В первую Мировую войну… Немало их тут погибло от холода, голода, болезней и тоски. Тысяч двадцать там схоронено. Подрастёшь – узнаешь по истории про Брусиловский прорыв русской армии. Наши войска тогда взяли очень много пленных… Запомнил?
- Запомнил. Это сколько ж – двадцать тысяч? Как-то по радио говорили, что наших воинов в Отечественную войну более двадцати миллионов погибло. Где больше?
- Миллионы - это много больше тысяч, сынок. В тысячу раз больше.
А мама добавила к разговору: - Тут среди пленных и писатель Ярослав Гашек был. Тот, что роман о солдате Швейке написал. Я как раз сейчас его читаю…
С той счастливой поры, когда вся наша семья умещалась на крыльце, дикую степную вишню мне есть не хотелось. Никогда.