Записки гаишника. Глава 8

                ГЛАВА   8
          Олимпиада-80 в Москве.  Я сутки на дежурстве, два дома, и все игры смотрел по телевизору. Зато обедал в столовой в Шереметьево-2, в красивом современном аэропорту, куда мы ездили обедать вместе с командиром. Там я впервые увидел раздвигающиеся стеклянные двери, при приближении к ним, и попробовал напиток «Фанта», который оказался далеко не полезным.
     К   Олимпийским  играм  были   построены и введены   в  эксплуатацию  новые посты ГАИ: на 79 км в Давыдково, на 65 км  в  Солнечногорске  и на 33 км, в Чёрной Грязи. Пост-стакан на  41 км у монумента «Штыки» был передан нам из УВД г.Зеленограда. Кроме того, нам передали пост на малом бетонном кольце Ленинградско - Волоколамского направления, пересекающегося с 32 км Пятницкого шоссе.   В Солнечногорском районе, на Ленинградском шоссе, остановки общественного транспорта были украшены мозаикой.
   Были проведены тесты всему личному составу. Необходимо было каждому сотруднику ответить на 300 вопросов, после чего врач-психолог делал               
- Вы рисуете?
- Да, нет, - ответил я.
Он снова углубился в записи, и задал второй вопрос:
- Поэзией увлекаетесь?
Неожиданные для меня были вопросы. Мне нравились песни на стихи Есенина, слушал Окуджаву, и особенно, конечно, Высоцкого, но так, чтобы сидеть с томиком Пушкина, такого не было.  А из школьной программы мне больше нравились стихи Лермонтова. Три раза был в Третьяковской галерее, рисовать   мне  не приходилось: писать маслом не умел,  и не пробовал. Не  знал как. Поэтому я ответил отрицательно.
      В Москву приехала делегация полицейских из США по обмену опытом.  Следующая олимпиада должна была состояться в Лейк-Плесиде. В ГУВД Московской области организовали им отдых, решили вывезти коллег на природу.  Они расположились на  берегу Истринского водохранилища, развели костёр, пожарили
шашлык. Пикник, одним словом. Американцы были в изумлении, что у нас так просто можно выехать в лес, на реке свободно ловить рыбу, разводить костёр. Они  были очень довольны. Об   этом       рассказал      Владимиру    Кузнецову    Николай     Иванович   Богнат, который был направлен в командировку в Москву, в ГУВД Московской области для обслуживания гостей на время Олимпиады,  а он поделился со мной.  Владимир жил в Лунёво, как и Богнат, он,  работал на головном участке, с 35 по 40
 км на служебном мотоцикле «Урал». В свою очередь я рассказал ему о вояже родственницы Жердевых,
тёти Клавы. Так, он потом ещё два раза заводил со мной разговор о жизни в Соединенных штатах:
- Там мы жить не сможем, - убеждённо говорил он.

    
               
 
       Мы всей роднёй поехали в Москву на свадьбу. Замуж выходила моя кузина, Марина, и там я  встретился с её двоюродными сёстрами, Галиной и Наташей. После совместного культпохода на ВДНХ 13 лет назад, больше  я с ними не виделся. Галя была с мужем, и я с женой. А, ведь, с тех пор, как Лёшка Гусев «подвёл меня под монастырь», выдавая себя за меня, я с ней не общался. Я видел, что Галя была взволнована. Она  почти не изменилась  за 20 лет. Похорошела, конечно, став женщиной, она имела двух дочек, погодок, которые  приехали с ней. Галя               
пригласила меня на танец, и, обнимая ее за талию, я чувствовал её внутреннюю дрожь. Наших отношений мы не   касались. «Лёха, конечно, признавался ей в любви, и пусть она думает, что это исходило от меня», - решил я. Свадьба была в квартире, так что поговорить с Галей тет-а-тет не  пришлось. И хорошо. Я не хотел, чтобы она разочаровалась, узнав правду.    До   сих      этот
грех обмана лежит на мне, потому что, через три года она умерла в больнице.
   В  1981   году  дивизион  изменил   дислокацию  и переехал   в деревню
Пешки, на 56 км Ленинградского шоссе, в отремонтированное и перестроенное здание школы. В дореволюционное время в этом здании был почтовый ям.  Деревня получила название не от шахматной фигуры, а от того, что здесь возчики сходили с саней и карет, и шли пешком на крутую гору с названием: Красная гора, в направлении Москвы, чтобы легче было лошади. Здесь же, на 55 км, находилась деревня с таким же названием. Известен такой факт:  в 1941 году, после неожиданного захвата фашистами Солнечногорска, в этой деревне находился командующий 16-й армией, Константин Константинович Рокоссовский, и едва не попал в плен.
      А   гору в  в обратном направлении, перед  Пешками, напротив Красной, называли Золотой. Это название она получила потому, что целый день прогревалась солнцем, и с неё снимали по два урожая. На её вершине – погост, а у подножия, у Ленинградского шоссе, сейчас братская могила павших воинов в Отечественную войну.
     Дивизион получил двухэтажное, кирпичное здание,  отремонтированное силами наших сотрудников, а  ученики стали посещать новую школу.
      В дежурной части было просторно.  Вечером к нам зашёл Володя Тихонов и спросил:
- Командир на месте?
- На месте, - ответил я,- а что ты хочешь?
- Рапорт подписать на учёбу.
               
- Может мне тоже рапорт на учёбу написать?
- Конечно, напиши. Иди, пока командир здесь, - говорит мне Алексей.
- С другой стороны,  до экзаменов осталось  две недели, - засомневался я,- когда готовится?
- Иди, иди, учись, тебя там ждут, - заверил меня Кулебякин.
Алексей Иванович был старше меня на 10 лет, я много чему у него  научился  за  время совместной работы.  На  некоторые  вещи  он мне открыл глаза, в тех вопросах, о которых я даже не задумывался. В частности: о правосудии. Коснувшись войны, он мне поведал: «Мой отец ушёл в Армию в 1938 году, после моего рождения, прошёл финскую войну. Ещё не демобилизовался, как началась отечественная. Попал в плен. Когда освободили из концлагеря, погрузили в товарный вагон, и привезли в Москву, на Белорусский вокзал. Жили мы тогда в деревне Сокол, тогда это была подмосковная деревня. Из вагона никого не выпускали, а в ночь поезд тронулся в сторону Сибири. Домой отец вернулся через 10 лет после того, как из него вышел.   Пришёл, посмотрел на нас, и ушёл. Ничего его с семьёй  уже
не связывало». Или,   рассуждая       об исторических событиях, Алексей Иванович меня спросил:
- Царскую семью за что расстреляли?
Действительно: за что? Воспитанный на основах марксизма-ленинизма я себе такой вопрос не ставил. Получается: предали царя.
 
     Валерий Григорьевич мне рапорт подписал, не говоря ни слова.
    Кулебякин привёл ещё два примера из своей жизни: «В 1971 году Волжский автозавод начал выпускать «Жигули». У поворота с Ленинградского шоссе на Менделеево произошло ДТП: в сторону посёлка двигался рейсовый автобус, и он остановился на остановке у монумента защитникам Родины, у «Штыков». Со стороны Зеленограда двигалась новенькая «копейка», водитель которой, объезжая автобус,  выехал на встречную полосу. Дорога там, ты знаешь, двухрядная. Навстречу ему двигался мотоцикл с коляской, и мотоциклист принял влево, то есть, тоже выехал на полосу встречного движения.   Но   водитель   «ВАЗ-2101»   в этот  момент   возвратился   в    свой  ряд,      и    занял     свою      полосу      движения.       Успел.       И    они бы разъехались, если бы не действия мотоциклиста. Столкновение
произошло, водитель мотоцикла и его пассажир погибли.
     Я тогда в отделе работал экспертом-криминалистом, и выезжал туда со следователем. Мы чётко зафиксировали тормозной след «Жигулей»: две чёрные полосы резины от колёс на правой стороне дороги по ходу движения, ровный тормозной след. Я его сфотографировал. Так вот, водителю «Жигулей» дали 10 лет лишения свободы».
- Да, ты что! – удивился я.
- Да.  И  знаешь   почему?   Один из  погибших  был  сыном  работника исполкома, от которого зависело распределение квартир.
- А помнишь: девчонку изнасиловали и убили, в том же году? –
продолжал  рассказывать  Кулебякин.
- Около Ожогина?- спросил я.
- Да.
- Конечно, помню. Тогда это был из ряда вон выходящий случай.
     Алексей начал рассказывать вторую историю: «Преступника нашли. Он раньше уже отбывал  срок за изнасилование.  Но в суде  дело разваливалось,
не смотря на то, что у него нашли часы девчонки. Если по преступлению у следователя слабая доказательная база, то обвиняемому «шьётся» параллельное дело. Поэтому, раз не доказано убийство, то обвинение предъявило ему изнасилование. Но обвиняемый был  в не сознанке, как и в первом преступлении. И здесь тоже доказательств не хватало, и тогда в зале суда встала женщина,  попросила слова. Она была женой преступника. «Смотрите», - обратилась она к судьям, расстегнув кофточку. На шее и груди у неё были характерные синяки и кровоподтёки. « У него, - она показала на обвиняемого мужа, - привычка такая: занимаясь любовью, всегда душить». И тому дали 8 лет тюрьмы. Убийство не доказали, а за попытку изнасилования – 8 лет.
     Вот тогда я сказал себе: «С нашей юриспруденцией надо заканчивать».
 
     Из Солнечногорского ОВД к нам перевёлся старший лейтенант милиции, Литвин Владимир Николаевич. Он сначала работал в смене, а потом в отделе дознания с Брифом Георгием Абрамовичем. Сидит он за столом в кабинете, и раздался стук в дверь.
- Войдите.- откликнулся он.
Дверь распахнулась и показалась дородная женщина, заполнив собою весь дверной проём.
- Здравствуйте. Меня вчера ударили в зад,- сразу заявила она с порога.
- Не вижу,- сказал Владимир Николаевич, стараясь придать голосу серьёзные нотки.
Женщина искренне расхохоталась, всё тело её   тряслось  от
смеха,   как простокваша в   миске, когда её несёшь к столу. Успокоившись, сказала:
- Вчера я ехала на своей машине, и почувствовала удар в заднюю её часть.  Произошло столкновение "Камаза" с "Волгой", которой управляла я.
- Это другое дело. Вы пришли по адресу, проходите, садитесь,- не скрывая улыбки, сказал Литвин.

               Меня перевели снова на дорогу, в смену Сафронова Василия Петровича, потому что я имел офицерское звание: лейтенант милиции, а должность помощника дежурного, по новому штатному расписанию, была определена, как  сержантская. Валерий Григорьевич предложил мне выбрать смену, в какой бы я хотел продолжить службу. Меня позвал Сафронов, и я пошёл к нему. Мог пойти и в смену Серёгина Владимира Николаевича, именно в ней я начинал службу.
     Я стоял на перекрёстке у поста 49 км, и две девушки шли мимо перекрёстка по противоположной обочине, размахивая пустой сумкой. За переездом был продуктовый магазин, и я понял, что они шли туда. Через 10 минут девушки шли обратно, и с пустой
сумкой. Я смотрел на них, уперев руки в бока, и черноволосая, стройная девушка, очаровательно улыбнувшись, меня
передразнила, положив руки так же на бёдра.
- Что-то вы ничего не купили? - спросил я их.
- А там хлеб кончился, - ответили они в один голос.
- Давайте я вас хлебом обеспечу, - предложил я.
Они подошли ко мне. Я помог им съездить в магазин за хлебом в Ложки, и обратно. Вечером они снова появились, прогуливаясь вдоль «ленинградки», и  я заговорил  с ними, как со знакомыми. Был конец смены, а мы с ребятами, как раз, наметили посидеть за сельсоветом на полянке. Я девчонок пригласил покушать фруктов, и они согласились. Познакомились. Мне понравилась черноволосая Таня, у Ольги были  светлые, золотистые волосы.  Они, конечно, не пили спиртного. В моей смене были молодые ребята, участвовавшие в трапезе, а девчонки, как-то всё держались меня. Потом я их провожал, Оля убежала домой, а Таня осталась. Предполагая, что больше не увидимся, я при  расставании наклонился, чтобы поцеловать её в щёчку, и сказал:
- Ну, прощай.

А она и не думала уклоняться, щекой не повернулась, и подставила губы. Поцелуй оказался далеко не формальный, очень чувственный. Он затянулся, и я его прервал, потому что, обнимая за талию юную девушку в легком летнем платье, и чувствуя ладонями всю прелесть изгиба её спины, я испугался: как это было умопомрачительно. А она весело спросила:
- Зачем так спешить расставаться?
Но я   поспешил   удалиться,  не веря в случившееся.  Я был в полном смятении, ведь, я её  на 14 лет старше, и ей всего 18 лет. Красавица, при этом, с тёмными, слегка вьющимися, волосами   с обворожительной улыбкой.
      У   меня   уже было  желание  с   кем-нибудь   встречаться,  нивелируя упрёки  жены, и знать, что тебе кто-то рад, но здесь было всё неправдоподобно.
На следующий вечер Таня снова появилась у поста, уже одна, пришла именно ко мне. Оля оказалась её младшей сестрой. То,
чего у меня не было в юношестве, я испытал на   33 году жизни: встречи, поцелуи, сумасшествие, но не без благоразумия. Куда же без романтики? Я домой приходил вовремя, - в голове жена сидела, - встречал Таню, или в обеденный перерыв, или после того, как меня на стационарном посту 49 км сменяли. А смена на постах происходила без развода, то есть, раньше, чем заступали в наряд остальные инспектора. Так что дело не в том: поздно ты возвращаешься с работы, или нет.
 - Я никак не думал, что могу тебе понравиться, - признался я Тане.
 - А я про себя так думала, - ответила она, прижимаясь ко мне теснее.
Даже не верилось.  Произошёл новый поворот в моей жизни. Вождь пролетариата, 25 октября 1917 года, выступил с такой речью: «Товарищи! Революция, о необходимости которой всё время говорили большевики, совершилась». Так и я про себя воскликнул: «Товарищи!  Девочка, о наличии которой у меня всё время подозревала и говорила моя жена, появилась». Тоже революция своего рода.   Как   говорил  Вильям  Шекспир:  «Лучше  грешным быть, чем  грешным слыть».*
________________________________
*- В.Шекспир,  «Гамлет».
 
    26   августа   1981   года,   белым днём,   на 74 км Ленинградского  шоссе  в дорожно-транспортном   происшествии погиб  Харламов Валерий Борисович, выдающийся спортсмен, звезда советского и мирового хоккея. Автомашиной «ГАЗ-24», номерной знак,  00-17 ММБ,  управляла  его  жена Ирина,  Валерий  сидел справа, а на заднем сиденье – двоюродный брат Ирины.
     Они ехали в Москву из Покровки, со своей дачи. На 74 км был положен новый асфальт, и дорожные машины ещё находились на правой обочине по ходу их движения. Дорога в это время уже имела ширину в 21 метр. Харламова потеряла управление машиной по стечению трагических обстоятельств: ПРОШЁЛ ДОЖДЬ И НА СВЕЖЕМ АСФАЛЬТЕ, ПО КОТОРОМУ ДВИГАЛАСЬ МАШИНА, ОБРАЗОВАЛАСЬ МАСЛЯНАЯ ПЛёНКА,  СЦЕПЛЕНИЕ С ДОРОГОЙ КОЛЁС РЕЗКО УМЕНЬШИЛОСЬ;нО САМОЕ ГЛАВНОЕ - Ирина вынуждена была, объезжая дорожные машины, съехать левыми колёсами на старый асфальт, а правыми оставаться на новом,высота которого была выше старого. Разница по высоте, да плюс большая разница сцепления с дорогой левых и правых колёс  вынесла машину на полосу встречного движения. А навстречу двигалось единственное транспортное средство, новенький самосвал, ММЗ-555, гружёный металлическим литьём, водитель,    которого,   пытаясь   уйти   от  столкновения,  выехал  на  обочину. Однако, «Волгу» развернуло на 180 градусов, и она задней правой частью врезалась в самосвал. Все трое, находящиеся в "Волге", погибли на месте.   

           А за неделю до этой трагедии я работал на посту 65 км в Солнечногорске, и ко мне подъехал на служебных «Жигулях» Николай Никаноров, у него был участок 62-66.    На наших глазах в сторону Калинина на красный сигнал светофора проехала «ГАЗ-24», серого цвета. Никаноров на патрульной машине стал догонять нарушителя, хотя перекрёсток был пустынный, и опасности нарушение не представляло. Вернувшись через 10 минут, он мне рассказывает: «По громко говорящей связи даю команду водителю «Волги» остановиться. Подхожу - в машине две девушки. Попросил у девушки за рулём документы. Она мне даёт водительское удостоверение, а оно на имя Валерия Харламова. Я ещё, сдуру, спросил: «А Харламов где?», а она мне с удивлением отвечает: «Как где? В Италии». «А ваши где документы? – спрашиваю. «Я только учусь»,- отвечает она».
        Надо сказать, что в те годы проходить водительские курсы на категорию "В" было не обязательно. Достаточно было сдать
экзамены по знанию ПДД, проехать без ошибок на машине, и получай водительское удостоверение. И на момент аварии  автомашиной уже имела.
       Мы, конечно, знали, что сборная СССР по хоккею участвовала в турнире на Апеннинах, и что Харламов был признан там лучшим игроком. После этого, сборную пригласили участвовать в 'Кубке Канады, а тренер, Виктор Тихонов, Харламова в  состав команды не включил. Узнав, что Валерий Харламов не приедет, канадцы прислали ему личное приглашение. Ходили такие слухи. Вот, он и выехал в этот день в Москву со своей дачи. «Смерть самых  лучших выбирает, и дёргает по одному».*
   
  Я не брал положенный отпуск для сдачи экзаменов в университет, чтобы не позориться, если не поступлю. Расписание проведения  первых двух экзаменов попадало в дни, свободные от службы, а на большее я не рассчитывал. Мне главное было: окунуться в атмосферу высшего учебного заведения. Но
______________________________________
*-В.Высоцкий  «Памяти Василия Шукшина».
               
сочинение, русский язык и литературу, я неожиданно для себя сдал. Четвёртым экзаменом был английский язык, который я уже знал хорошо. Оставалась история, и тут я заволновался: подготовки никакой. Историю я сдавал после ночной смены. На пост 49 км в ночь мы выходили по двое, но мне не удалось даже вздремнуть. Тане я свидания не назначал, но загадал: если она придёт, то экзамен я сдам. И она пришла. Сам не знаю, как я выплыл, но «четыре» - получил. Тихонову было легче: ему достаточно было сдать историю на пять, что он и сделал.   И кто бы мог подумать, что я, просто, поступая за компанию на юридический факультет в Калининский государственный университет, поступлю. «Ух, башковитый», - похвалил я  сам  себя, и купил авторучку с золотым пером.
      Спустя месяц после встречи с Таней, я осознал, что тону.   Ощущая  всю ответственность положения, когда Таня  в моих мыслях  уже затмевала жену, я решил с ней расстаться. «Связался чёрт с ребёнком», - корил я себя. И целуя её среди больших елей, растущих за постом, как мне ни хотелось, но я сказал:
- Это наша последняя встреча.
Я    поспешил уйти    без объяснений, чтобы  не дать    ей возможность   что-то сказать, и не оглядываясь.
     Осенью, с наступлением темноты - самое опасное время для водителей, особенно, если моросит дождь. С поста 79 км мне на пост 65 км сообщили, что в сторону Москвы идёт бортовой «Камаз», у которого не горели задние габаритные огни. Мы всегда внимательно смотрели, чтобы внешние световые приборы  были в  исправном  состоянии  на  транспорте. Я «Камаз» дождался, и остановил. Взяв водительские документы и путевой лист, я предложил водителю устранить неисправность, и вместе с ним подошел к автомашине с азербайджанскими номерными знаками. Водитель с отвёрткой приступил к делу. Подъехал на служебной автомашине«ВАЗ-2103»  Никаноров, мы с ним пообщались, и он поехал в Пешки сдавать смену.
Водитель «Камаза» меня спрашивает:
- Сколько старший лейтенант заплатил за машину?
               
- Она не его, а государственная, - ответил я.
- Я понимаю, а сколько он дал денег, чтобы на ней работать?
- Она государственная, нисколько не платил, - снова ответил я, действительно не понимая вопроса.
-  А у нас в Баку надо заплатить три тысячи рублей, чтобы работать   на такой машине, - информировал он меня.
Это в то время, когда «Жигули» стоили пять с половиной тысяч, при средней  зарплате по стране: 120-150 рублей в месяц.

               
     С  ремонтом освещения у водителя не получалось, и он стал просить меня, чтобы я его отпустил:
- Я поеду аккуратно, - уговаривал он.
- Нет, - возразил я, - тем более, аккуратно. В условиях встречного движения вы незаметны для следующего за вами водителя, так что, или делайте, хотя бы один габаритный фонарь сзади, с девой стороны, или ждите до утра. Только двигатель не запускайте, вокруг дома, люди спят.
     Через час он зашёл ко мне на пост, и снова стал   уговаривать  меняотпустить его. На мой отказ он проявил несдержанность, схватил свой путевой лист, лежавший на столе, при этом на пол упала моя авторучка. Я его понимал: за четыре-пять часов до рассвета, сколько бы он мог проехать километров, но безопасность дорожного движения превыше всего. Хорош был бы я, если бы из-за автомашины, которую я проверял, случилось ДТП.
     Я  на   него не рассердился.   Он вышел,   и сел  в кабину своей машины. Вскоре он вернулся, видимо, осознав свой поступок, и желая загладить вину, начал мне рассказывать историю о своей поездке в Узбекистан:
- Послали     меня     в    Ташкент.   Я    договорился   в   Баку    с    двумя  проститутками,  и взял их с собой.
- У мусульман тоже проститутки есть? – удивился я.
- Достаточно. Азербайджанки у узбеков пользуются спросом в качестве невест.
     В Узбекистане за невесту платят калым, и в одном ауле я представляю подруг своими дочерьми, продаю их там» - рассказывает он дальше.
- И они согласны? – снова удивился я.
- Конечно. Они там поживут месяца два-три, и сбегают, прихватив с собой ещё кое-что.
- Может здесь нам найти таких девиц, - предложил я, шутя.
- Русские не подойдут, они христианки.
- И вот, с Ташкента я поехал в Джезказган, - продолжил свой рассказ водитель. –  Смотрю: у дороги стоит группа узбеков с небольшим стадом овец. Голосуют. Останавливаюсь. Старший узбек подходит и спрашивает: «Шопер, Джезказган ганайн»? «Еду»,- отвечаю. - «А нас собой бире»? -«А сколько вас»? –
спрашиваю. - «Двадцать баран и нас пятеро. Всего двадцать пять баран», - отвечает мне узбек.
      Водителя  я отпустил, когда наступила такая видимость, чтобы можно было различить  машину на достаточном расстоянии.
       Из Америки в Москву к Жердевым снова прилетела тётя Клава, спустя два года. Галина мне рассказала, что первая поездка тётю подкосила. Во-первых, ей так понравилось в Москве, что покидала она её с тяжёлым сердцем. Во-вторых, таможенная служба аэропорта провела ей полный досмотр,
вплоть до раздевания, и задекларированный бриллиант, купленный в России, у неё изъяли, хотя он внешне мало чем отличался от американского. Тётя Клава подозревает, что таможню о ней  известили.   В - третьих, по прибытии в Нью-йорк, она слегла, и попала в больницу, в результате чего потеряла работу.  Она приобщилась к церкви, и стала ухаживать за инвалидом, а в Советский Союз приехала, как раз, по церковной линии.
 


                То,  что мы не  оставляли без внимания ни  одну стоящую на дороге автомашину, подтверждается действиями Алексея Белкина, к сожалению, погибшему в автокатастрофе. Он жил в Зеленограде, и добирался на попутной автомашине в Пешки на утренний развод. Между Чашниково и Дурыкино, на обочине, он увидел стоящий «ЗИЛ-130», и Алексей обратил внимание, что в кабине что-то происходит, идёт какая-то возня. Он попросил водителя остановиться, и пошёл к грузовой машине, и надо сказать, вовремя. Когда Белкин открыл дверь кабины,
 школьница, устав сопротивляться, почти сдалась насильнику. Ученица10-го класса опоздала на рейсовый автобус и, чтобы доехать до школы в деревне Радумля, проголосовала попутку.

     Леонид   Ильич   Брежнев   отправлялся  в Завидово  на отдых  уже   по  четвергам, и Центральный Комитет садиться за руль  ему запретил по состоянию здоровья. В такой день на разводе личный состав был расставлен по перекрёсткам для проезда, а я заступил на пост 49 км. Прозвучала команда: «Начал движение», и в определённое время я начал «сброс» транспорта на МБК в Дмитровском направлении. Водители эти маневры знали досконально, и послушно съезжали с «ленинградки» на «бетонку», где разворачивались и вставали в очередь для обратного выезда. А водитель серой «Волги» свернул на площадку у поста, предназначенную для стоянки служебного
               
транспорта. Это уже наглость. Дорога опустела, и у меня было
время разобраться с водителем «ГАЗ-24». А он сам вышел ко мне навстречу.
- Леонид Ильич едет? – вопросом встретил  он меня.
     Ба, знакомое лицо. Несколько лет назад я также стоял на посту 49км, и увидел автомашину ГАЗ-24, которая поворачивала в сторону Дмитровского шоссе. В первую очередь сотрудник ГАИ бросает свой взгляд на номерной знак автомашины. Увидев известные цифры – 00-17, я, по правде, поднял жезл именно из-за номерного знака, и цвет машины такой же. Но, то был не Харламов, серия номерного знака другая.   Я подошёл к машине,   в которой   находилось   четверо   мужчин,  водитель   опустил  стекло.  Я представился ипопросил документы.
- Лётчик-космонавт Губарев, - в свою очередь представился мне водитель, не делая попытки выполнить мою просьбу.
Как-то это выглядело не совсем корректно. Я имел право проверить документы у водителей, въезжающих на бетонку, которая имела стратегическое значение, но, не стал настаивать на своём требовании. Я же останавливал его не поэтому.
- Пожалуйста, поезжайте, - сказал я тогда.
     И я сравнил Губарева с другим космонавтом, Георгием Гречко. Того я остановил на посту 47 км за нарушение правила обгона. Были сумерки, стемнело, но фонари ещё не зажглись. Он вышел из машины и протянул мне водительское удостоверение. Я, объяснив водителю: за что он был остановлен, предложил пройти на пост. И тогда он обратился ко мне со словами:
- Товарищ, инспектор, я лётчик-космонавт Гречко, - и показал удостоверение.
     Я его узнал. Мы оба широко улыбались, будто друзья после долгой разлуки. Мне так и хотелось пошутить, сказав популярное в то время изречение у водителей: «Шоссе – не космос», но это выглядело бы довольно пошло.  К сожалению, Юрий Алексеевич Гагарин на земле, на шоссе, попал  в аварию на своей машине. И вот, новая встреча с космонавтом Губаревым.
 - Едет, Алексей Александрович,- ответил я на его вопрос.
               
- Я   на  встречу  в Калинин  еду,   могу   опоздать,  -  стал оправдывать космонавт свои действия.
- А  вы,   как  пройдёт кортеж,    сразу за ним.   Я   вас   выпущу.     Только держитесь от них на расстоянии, - предупредил я его.
- Я понял, - ответил Губарев.
  По радиостанции передали, что сопровождение  прошло Чёрную Грязь, и у меня было время задать вопрос космонавту, ответ на который интересовал меня:
- Скажите: НЛО есть, или нет.
- Нет, - однозначно ответил космонавт.
-  Ну,  как  же?  В  том  году  многие    инспектора   видели   НЛО:    над  Тимоново тарелка зависала, над Менделеевом её видели.
- Да, нет. Это отражение, в космосе много мусора летает, - объяснил он.
     Алексей Александрович мне рассказал, что он жил в нашем районе, в Чашниково, и учился в школе рабочей молодёжи в посёлке Крюково. Приятный человек, и хорошо, что я его встретил во второй раз. Первое впечатление бывает обманчивым.
           Несу  службу  на посту 49 км.  Со стороны  Солнечногорска показалась  воинская колонна автомашин «Камаз» с надписью на бортах: «Москва-Кабул», в которых сидели мальчишки в солдатском  обмундировании. Я, стоя на перекрёстке, взял под козырёк, приветствуя головную машину. Казалось не реальным, что эти ребята конкретно едут на войну, могут погибнуть. За что? Мы так привыкли к мирному небу над головой. Военные конфликты происходили постоянно, но за пределами нашей страны. В Олимпиаду, я со штабными работниками приехал в Шереметьево на обед. В столовой, в очереди, стояли вьетнамцы. Тогда их страна имела военный конфликт с Китаем, и мы с Анатолием Татарчуком смотрели на них с сожалением: не успели закончить войну с Америкой, как снова у них война. Жалко было вьетнамцев, а что говорить про наших пацанов. Машины двигались в Поворово-3  на погрузку, сворачивая у железнодорожного переезда направо.



                Фото С.В.Старостина  74 км Ленинградского шоссе