Юность, как бы началась

Лёшка большенький уж был, но тянула к бабке, дядька же женился тут, Лёшка это знал же. Как гонял он за женой, бабка с ней ругалась, на мопеде на своём, в поле догонял он. Так родить же не могла, но дядька старался, как он мог оберегал и родилась дочка. И пристройку уже к дому, с кирпича сложили, кухню сделали уж там, всё прекрасно было. Мать спросила у братка, он не по мешает, да по нянчит тут сестру, нам свободней станет. Хоть и нянчить не любил, но играл с девчонкой, в лес на лыжах он ходил, коль свободно в доме. Если занята родня, то тут напрягали, но ведь стирка не всегда, ход по магазинам. Бабка уж стара была, летом ещё Лёшка, выносил ей ведра те, с комнаты как будто. В туалет же не ходила, вёдра выливала, прям на кухне по старинке, в раковину бах их. Лёшка бегал выносил, вёдра те на ветер, сполоснув их приносил, в комнату к бабуле. Да подумал он с проста, нет сюда дороги, жизнь идёт не место здесь, не его здесь место. Уж последний раз пойду, в лес отсюда прямо, лыжи так к себе возьму, жить тут не мешать бы. Солнышко светило так, ломанулся в лес он, шёл он долго по столбам, просеки конечно. Так ещё далёко он, в раз не заходил же, повернул на лево он, не в Москву идти то. До Зари дошёл и глядь, за забором с сетки, вертолёты так стоят, на площадке снежной. Вдоль забора не пошёл, коль мозгов хватило, развернулся и назад, к дому замутил он. Путь назад тяжелей стал и уже темнело, к линии высоковольтной он добрался еле. А домой то путь далёк, отогрел он руки, тут уже крепчал мороз, ноги мёрзли будто. И с последних своих сил, он напряг все мышцы и пошёл палки вперёд, и толкался быстро. Два уж километра так, к дому оставалось, пальцы он в ботинках сжал, руки в кулаках же. Останавливаясь в раз, щёки грел руками, потом варежки в кулак, палки на них правил. Так до дому он дошёл, палки волоча же, обессилил вообще он, с ног валился как бы. Дядька бегал, ждал его, ведь темно уж было, где искать его не знал, в темноте явился. Грелся долго проклинал, всё на белом свете, ноги пальцев в руки взял и горели эти. От мороза отходя, пальцы болью жгучей, отходили не спеша и пылали будто. Чай попил с варением же, из малины будто и совсем раз веселел, так поел от пуза. Бухнулся на пальто он, телевизор смотрит, к-батареи так тепло и в раздумье всё же. Да, наверное, конец пришёл, к бабке не походишь, всё меняется порой, глядя в чёрно белый. Так уснул смотря кино, вымотался вдрызг же, сон приснился-страшный он, лес не отпускал тут. Мороз за щеки хватал и за всё на свете, ёлки ветками цеплялись, не давали ехать. Как Снегурок шёл уж так, белый шёл, как Кай он и проснулся второпях, и сидел не зная. Сон, как будто отошёл, встал попил чайку он, рассветало за окном и в мозгу решил он. Хватит же болтаться так, надо жизнь ту ведать, детство прожито уже, молодость в рассвете. С дядькою попил чайку, бутерброд с колбаской, напоследок навернул, лыжи восвояси. Первый раз каникулы, до конца не отбыл, мать тут сразу поняла, он помеха всё же. Всю же жизнь мешаешься, всем на белом свете, ох зачем же мать моя, родила на свет тот. Год учебный к концу шёл и бригада будто, собиралась в путь другой, путь рабочий будто. Физику сдавали так, цвет коня какой тут, сколько стоит лайка гав, сигареты что ли. Лёшка то совсем не знал, сколько водка стоит, в сигаретах он профан и не сдашь так вроде. Тройки в аттестат внесли, по труду пятёрка и четвёрки вроде две, красота и только. Документы получив, помахал тут ручкой, до свидания школа, класс, мне в пути не скучно. Да, в четвёртый тот этап, жизнь пошла под горку, в другой город на снастях, мы въехали с горки. СГПТУ бог мой, так его назвали и забор вокруг него, ниже чем у школы. В саду помню деревянный и высокий был он, на верху шипы пробиты, будто от бандитов. В школе он из прутьев был, вроде бы железных, здесь железный-мелкий он, мы растём же выше. Документы взяли в раз, хоть одни колы там, здесь предмет профессий дан, его изучи ты. И до осени пока, мы все разбежались, осенью, как в первый класс, вам прийти тут надо. Лето шло прям на ура, чувство той свободы, не кидало никогда, что там будет вскоре. Донкой окуней ловил, карась на подъёмник, ягод много набирал, чувствовалась природа. В сад к поляку мы порой, лезли яблок море, и за шиворот порой, столько их пихали. Мать ругалась там собак, на цепях так много, так они же на цепях, не достанут вроде. Юношество в жизнь вошло, как-то не заметно, на больших уже девчат, смотришь так с оценкой. Толк ещё не знаешь в том, как и, что с ним делать, интерес конечно тот, но всё не удел он. Уже просто так смотреть, на раздетых скучно, действие порой вершить, опыт нужен будто. Но пока не так влекло, так к другому полу, больше речка и футбол, а до девок чёрт бы. Лето уж прошло уже, пора на учёбу, в трудовую жизнь войти, чтобы было что-то. Форму дали, на тебе, даже и фуражку, и эмблемы, и кокарды, вот погон не дали. Не носили уж портфель, шили себе сумки, будто с мешковины те и края лохматы. И по вкусу на них так, морды выводили, как наколки же они, в сумках тех светили. Тут конфликты начались, с местными конечно, они стали выступать, мы здесь держим масть всю. Мы на практике же так, делали детали, мастер нас то обучал, мы точили браво. Нам за это тридцать р, выдавали в месяц, Лёшка то не отдавал, руки сжали-в челюсть. Выплюнул кусок зуба, на уроке снова, дашь трояк, не дам сказал, встал ушёл с урока. Дня он три задвинул так, потом плюнул вроде, ведь учится надо так, два отдам не больше. Ведь бутылка в те года, два пятнадцать вроде, водка стоила тогда, пусть напьются с горя. Но не просто так было, жить на белом свете, в группе кто-то не пришёл, а обед на всех же. Лёшка наглости набрав, два вторых схватил тут, если первый масть тут взял, то зеваешь милый. Тут опять разборка, что, ты моё хватаешь, за токарной мастерской, он махнул не глядя. Руки не держали тут, Лёшка увернулся и давай махать с двух рук, тот закрылся будто. Потом он ногой махал, Лёшка отбивал всё, на удар руки уже, он боялся встать тут. Подскочили молодцы, стали разбираться, тут мастак, как будто шёл и всё рассосалось. Больше уж не трогали, не цеплялись вроде, а тому сказали так, так без нас побил бы. По грудям мочились в путь, грудь не морда сдюжит и не видно ничего, а болит утюжит. Лешка на рожон не лез уж, пусть себе царят здесь, а копейки всё равно, им же боком станут. Первый год так лихо шёл, первые зарплаты, жизнь учёба в ней резон, ей учится надо. Было так в прогуле мы, не хотим учится, проездной нам позволял, в Москву прокатится. В парке мы играли там и катались лихо, на что деньги позволяли, на то и чудили. Год к концу учебный шёл, практика в конце же, дома все, как шло идёт, только брат взрослел уж. На снегу гоняли мяч, клюшкой мячик малый, на площадки же большой по снегу гоняли. Так ребята по чуть-чуть, на заметку встали, тренер их позвал к себе, заниматься как бы. Лёгкая атлетика, Лёшке не так надо, но ведь там ребята все, там футбол гоняем. Ноги, кости так болят, но дыхалка дышит, к армии готовься так, в этом помощь жизни. Между делом, как-то так лето наступило, практика прошла уже, деньги получили. Но тут будто клич прошёл, в строй отряд поехать, ну тут сразу все горой и не только курс наш. Лёшка хоть куда сбежать, дальше бы от дома, чтоб свой дом так не любить, коль кому знакомо. Да тут дали форму так, на ней Старо-Волжье, вышили так нитками, на спине картинку. В путь в спецовке же такой, прямо на автобус, а потом на поезд тот, в Астрахань, что ходит. Ехали так весело, всё же интересно и смотрели так в окно, Лёшка вспомнил детство. Город тот Михайловка и, что было просто, как вагоны то стучат, в памяти колёсам. Так доехали до цели, город показался, ну какие города, просто посмеяться. Глиной что ль обмазан дом, весь из прутьев сделан, кто же в доме том живёт, гномы что ль соседи. Выехали за кольцо, города мы что ли, понеслись тут по степи, лесу нету вроде. На паром автобус наш, лихо закатился, и мотор тут зашумел, двинулись мы в реку. Всё то новое в быту, так же интересно, помидорный рай наш ждёт, в мире нам не тесно. Одна часть ребят сошла, так на Балтиморе, им арбузы же грузить, как катать по воле. Прибыли и мы в лабаз, так казарма вроде, по матрасам, простыням, разобрали всё мы. По четыре палки все, срезали по сучьям, привязали к спинкам их, для чего-то нужно. Марлю нам раздали всем, натянув на прутья, чтоб не съели комары, полог тот в натуре. Всё к работе наш отряд, вроде бы готовый, нас в столовую пожрать, завхоз звал не много.