Командировка на Север

    Конец  мая в Тюмени разбаловал всех жителей. Погода установилась всем на радость.  Было солнечно и не жарко.  Раз в неделю, ночами, в гости, на улицы города  заходили дожди.  Город после их посещения радостно сиял вымытыми окнами   и хвастался солнышку своими чистыми, разноцветными крышами.  Зато дачники и огородники  чаще, чем обычно, ставили в церкви свечи во славу Божию, за хорошую погоду.
     Весной 1976 года  в самом начале лета  мне предложили в Тюменском художественном фонде поехать в далёкий Сургут. Где – то там, на Чёрном мысу, в хозяйстве Райрыболовпотребсоюза  произвести художественное оформление интерьера  двухэтажного, довольно  большого универмага - «Чёрный мыс».  Автор проекта был хороший художник и мой товарищ.  Его начальство  назначило  бригадиром и куратором проекта.  Деньги по смете за работу были не малые,  да ещё плюс, доплачивали  комадировочные расходы.  Через два дня из Сургута  прибыл вахтовый автобус.  Загрузили в него эскизы, чертежи, инструменты и необходимые в работе материалы. Урча могучим двигателем, увозил нас вахтовый «Урал» в непонятную и далёкую  северную глушь.
     Город  на Оби встретил нас радушно.  Новой отстроенной гостиницей,  да номерами  для жилья,  не хуже, чем в  тюменских гостиницах. Погода в Сургуте была прекрасной.  В Райрыболовпотребсоюзе гостеприимство просто зашкаливало.  К работе смогли приступить только через два дня.  Тогда Чёрный мыс был окраинным районом. И присоединился   к  Сургуту не так давно.  Мы переселились из города в  отдельно стоящий, добротный  частный  дом. Именовали его почему – то – Красный уголок.  Стоял он  рядом с универмагом и работа  началась. Через день  в гости пришли три моих земляка.   Друзья детства, после радушной, весёлой  встречи, так и остались  работать в бригаде.
 
Медведь Фофан.

     Универмаг  из кирпича построили на пересечении улиц.  Он солидно возвышался среди  строительных балков - вагончиков, частных деревянных домиков и небольших каменных строений в отдалении.  С обеих сторон улиц, идущих к угловому универмагу,  весело работали два продовольственных  магазина.  Самым ходовым товаром,  в магазинах  был хлеб, консервы из рыбы, вино, водка  и сигареты.  Подходя к магазину на бетонке,  за забором из горбыля,  я увидел большого, чёрно - бурого медведя. Это был частный дом совсем рядом с магазином. Косолапый,  с умилением уминал за обе щёки варёную с овощами кашу, из оцинкованного корыта.  Ему было жарковато в мохнатой шубе. Мишка садился на задницу и продолжал, есть одной лапой, второй опираясь об короткое сосновое бревно.  Заходил с другой стороны корыта и подтягивал его к себе, слегка наваливая на бок. Всё внимание зверь сконцентрировал на корыте, окружающее его совсем не интересовало.  Купив три бутылки вина, хлеба и сигарет, я узнал всю историю  этого медведя.
     Крохотного медвежонка, скулящего и мокрого, подобрал на таёжной трассе хозяин дома.  Григорий  вылез из кабины трубовоза.   Зашёл недалеко в тайгу по малой  нужде. Вот там и нашёл весной  голодного  ослабшего зверёныша. Почти у самой дороги.  Мать медвежонка убили браконьеры.  Умер бы от голода и будущий хозяин тайги.  Но судьба благоволила  зверю.  Поправился медвежонок на хозяйских харчах.  Григорий назвал мишку- Фофан.  За его природную тучность и весёлый характер. За два с половиной года превратился он в могучего зверя.  Григорий жил один, без семьи, а Фофан был ему был вместо сына.  Они постоянно были вместе. Медведь, часто в детстве  ездил в кабине трубовоза - Урал, на пассажирском сидении и довольно редко, когда совсем вырос. Все зоопарки были очень далеко, да никто и не собирался его туда отдавать.  В тайгу медведь не ушёл, выбрал сытую жизнь. Так и жили вместе Григорий с Фофаном.
     Забавный случай произошёл, когда  трубовоз Григория остановили сотрудники ГАИ во время рейда.  Водитель автомобиля был слегка выпивши.  Гаишник потребовал Григория вылезти из  кабины и даже пытался открыть дверь кабины.  Медведь так заревел на него, разинув огромную пасть, что милиционера сдуло с подножки.  Оба сотрудника закрылись в служебном УАЗике.  Крича при этом Григорию, чтобы он немедленно увозил зверя из города.  Конечно, ехать следом, с целью проверки документов,  у них не было никакого желания.
     Дня через два, во время обеденного перерыва, всей бригадой художников, мы пили  знаменитое сургутское пиво под навесом,  на крыше универмага. Солнышко припекало  от всей солнечной души.  Народа на улицах почти не было.  Сверху мы прекрасно видели всё. Вновь принятый на работу грузчик,  в  стоящий рядом магазин,  укладывал в ровную квадратную стопу  деревянные, пустые ящики для  бутылок.  С другой стороны, из дальнего, соседнего двора, спрятавшись за поленницей дров, очень внимательно, маленькими хитрыми глазками,  наблюдал за работой рабочего медведь – Фофан. Этих ящиков была навалена в магазине целая гора.  Ждали проверочную комиссию.  Конечно, как и водится всегда, в таких случаях, к приходу товарищей из горторга, наводили порядок.  Рабочий магазина,  обливаясь потом, выполнял распоряжение заведующей.  Аккуратно составив  высоченную стопу с лестницы - стремянки.  Вытерев пот кепкой, грузчик зашёл в магазин глотнуть холодного пивка. Не прошло и минуты, как большой, с виду неуклюжий зверь, используя природную гибкость,  бесшумно, через дыру в заборе, мгновенно проник на территорию магазина.  Как мальчишка – проказник, выдернул лапами два нижних тарных ящика.  Молниеносно, без шума метнулся по обратному пути в свой  схорон и замер.  Верхние ящики огромной стопы, медленно повалились в сторону. Потащили за собой всю кучу и с грохотом развалились по всей территории магазина. Медведь за поленницей лежал,  не двигаясь, слегка подёргивая задними лапами и шевеля коротким хвостом.  Мне казалось, что он даже подрагивал от возбуждения.   
     На шум развалившихся ящиков  выскочил из подсобки магазина грузчик. Хлопая себя по ляжкам, вспоминая мать, комиссию горторга и ветер.  Рабочий нервно закурил и взялся снова складывать ящики. Мы дико хохотали, вытирая слёзы от смеха.  Мужик крикнул нам: -  «Не видели ли кого, кто развал»?  Конечно, мы не видели и не выдали косолапого проказника.   Часа через полтора, грузчик опять сложил квадратную пирамиду.  Покурил и ушёл в подсобку, тихонько наблюдая из проёма  двери.  Медведь  не подавал вида. Замер в своём укрытии. Минут через десять рабочий спокойно пошёл в комнату допивать своё пиво.  В кратчайшее мгновение Фофан  сделал снайперский бросок и в точности повторил первоначальную шалость.  Ящики опять развалились и загрохотали.  Рабочий выскочил с дикими глазами  и никого не увидел  рядом.  Тишина и благодать, да ещё хохот с крыши здоровых, молодых  парней.  Крепкий отборный мат полетел в наш адрес со стороны магазина.  Он ходил кругами, с разведёнными в стороны руками и крыл всё и все отборным матом. 
      Площадка  сзади магазина была метров тридцать на сорок.  Так быстро человек после грохота ускользнуть не мог. Это понимал и грузчик. Всё сводилось, к какой- то мистике. Отчаявшись, что – то понять, наругавшись до самого некуда, принялся бедолага опять складывать заколдованные ящики.  Теперь уже он складывал их, как настоящую пирамиду Хеопса. Закончив работу, позвал заведующую магазином. Сдал проделанную работу и, прикупив бутылочку спиртного, нервно удалился домой. Михал  Потапыч наблюдал внимательно и не шевелился в укрытии.  Ушла вскоре и заведующая.  Закрыла магазин до утра. Фофан вырвался из укрытия, рванул два нижних ящика. Они отлетели в сторону, но основная пирамида стояла. Медведь ударом лапы выбил ещё два ящика.  Куча не падала.  Тогда зверь встал на задние лапы и толкнул упрямую пирамиду.  Ящики без особого грохота повалились  частично.  Мишка зашёл  на задних лапах с другой стороны и опять толкнул тару. Куча, треща, сползла, медленно разваливаясь.  Фофан рассердился, ударил лапой по ящикам, полетели доски и щепки.  Повернулся задом к  бутылочной таре и потопал на свой  двор,  недовольно урча и оглядываясь. Как говорит молодёжь: - «Кайф Фофану словить не удалось. Полный облом».
    
      Собаки.

     Я на тюменском севере был первый раз. Меня удивило большое  количество собак.  Живущих где попало, как попало и в частных домах.  Их никто не привязывал и не садил на цепь. Они просто жили на Чёрном мысу и были частью его природного ландшафта.  Собаки были большие, лохматые, разных мастей и характеров.  Бегали по одной и группами, лениво валялись около строительных балков и домов. На всякий случай облаивали рычащие грузовики, лесовозы и трубовозы.  На людей они почти не лаяли без причины. Как будто  знали каждого местного жителя. 
Медведь старался не выходить за огороженную территорию  возле дома Георгия.  Лениво валяясь на траве или в тени нескольких деревьев.  А вот когда выходил за пределы забора, конечно собак это очень волновало.  Лаяли сначала  те, что оказывались рядом с мишкой.  Их поддерживали дальние.  Звучал могучий хор из собачьих голосов. Со всеми  тональными оттенками. Бухали басы, звучали баритоны, вплетались теноры  и чей- то хрипящий лай обязательно мешал созвучию.
     У собак в их разношерстном коллективе, тоже был свой порядок.  Иногда все собаки объединялись в стаю. В этом случае непременно во главе бегал вожак.  Огромный кобель,  кавказская овчарка белой масти.   Вот и на этот раз штук двенадцать  собак  постоянно крутились и валялись возле магазина.  Однажды Фофан,  увязался за Георгием и проводил его до трубовоза, стоящего на полянке, метров  двадцать  от дома.  Дорогу домой ему преградила организованная стая злобно настроенных собак.  Первым с глухим лаем бросился на медведя вожак.  Он почти куснул зверя за холку и отскочил в сторону. Это был сигнал для всей стаи. Они бросились на Фофона. Косолапый ждал этого момента и был начеку.  Первым страшным ударом могучей лапы  он разорвал бок  овчарке.  Две собаки вцепились в загривок  медведя, одна  повисла на нём сзади.  Чёрному кобелю на загривке  мишки крупно не повезло.  Огромные клыки  Фофана вонзились в спину, ближе к хвосту нападавшего и раздробили  позвоночник.  Собаку, что висела сзади,  медведь ударил лапой, разорвав огромными когтями половину лица вместе с глазом и часть шеи. Медведь прыгнул в гущу стаи, подмял под себя рыжего кобеля и мгновенно перервал ему горло.   Атака захлебнулась. Все собаки  отскочили от медведя остервенело, облаивая его. Крупная  лайка  бросилась к горлу Михал Потапыча.  Получила  страшный удар лапой зверя и, кувыркаясь в воздухе,  упала на землю плашмя, скуля и царапая траву передними лапами.  Стая рассыпалась, отбежала в стороны. Фофан  сел спиной к большому тополю. Он внимательно следил за движением каждой собаки.  Готов был в любую секунду драться за свою жизнь. Желание нападать  на мишку,  у собак пропало полностью. 
     На поле боя осталось  пять собак, с огромными кровоточащими ранами, одна ещё слабо скулила.  Фофан, свирепо озираясь  медленно пошёл к своему забору, с каждой секундой ускоряя шаг. Но не бежал. Псы подходили  к павшим на поле боя. Нюхали их, прощались  по своему и,  убегали в сторону.  Вожак издалека ещё лаял на медведя, но тот был уже за спасительным забором из горбыля своей ограды. Туда собаки не заходили никогда.
     Чёрный мыс гудел, как растревоженный улей. Все обсуждали это большое событие.  Те, кто видел, передавали из уст в уста, с каждым разом приукрашивая картину боя.  Вернулся из поездки Григорий.  Я рассказал ему всё в точности, как было.  Всё звериное  побоище я видел с самого начала. На что хозяин медведя с гордостью сказал: - «Ну вот, опять Фофан умыл кобелей. Теперь до осени не сунутся». И, правда,  собаки, на первых порах, даже к забору не подходили.  Крепко запомнили яркий урок.  Однако, у собак, как и у людей, время стирает память.
     Как – то я спросил Георгия: - «А почему медведь не уходит в тайгу. Лес то совсем рядом?»
- «Я его даже отвозил и еду ему оставлял в лесу.  Самое  большое - через неделю мишка приходил обратно.  Домашний он зверь. С самых ранних дней своей жизни, он находится среди людей. Мы с ним без слов понимаем друг друга.  Ну а дальше? Да, как Бог даст», - закончил Григорий свою речь.

     Серёга Кондаков.

     Всю ночь  шёл мелкий дождь.  Мутные капли собирались на крыше в крупные дождины и  громко булькая,  исчезали в глубине небольших луж.  Было тепло, но сыро и грустно.  Настроение тоже было пасмурным.  Второй день заказчик не мог подвезти бочку густотёртых белил. Работа стояла. Юрий, куратор проекта,  уехал в Райрыболовпотребсоюз, получать деньги на командировочные  расходы.  Подсчитав остатки финансов, я с земляками тоже уехал в Сургут.  В магазине на Сайме, взяли бутылочку корейской водки с перцем внутри. Спустились на берег речки, именуемой Саймой.
     Речка протекала прямо через  город. Весной она разливалась довольно сильно, а сейчас  вошла в берега и была не очень большой.  Совсем недалеко от магазина, Сайма впадала в Обь.  Песчаные  берега этой речки радовали летом отдыхающих светлым песком и уютом.  Сейчас они были усеяны пустыми бутылками.   Пустая посуда была одной марки.  Из - под корейской водки,  что продавалась в магазине.  Чем ближе к торговой точке, тем гуще лежала водочная тара.  Порой,  даже сложно было не наступить на битую или пустую бутылку.  Небо прояснилось и выглянуло солнышко. Ветерок подсушивал  мокрый песок.  Выбрав местечко на берегу, мы уселись втроём  на тёплых валунах.  Глотнули из горлышка корейской водочки. Прищурили глаза,  занюхивая сигаретой.  Задымили из пачки «Вега» и потекла беседа. 
      Неожиданно к нашей компании подошёл сухощавый молодой парень.  Рост,  за метр семьдесят. Русоволосый, с приветливым лицом, заросшим рыжеватой щетиной. Поздоровался со всеми, обнялся с одним из моих земляков. Оказалось, что он с ним отбывал срок в одном отряде.  Познакомились. Звали  его Сергей, фамилия Кондаков.  Он не стесняясь, показал справку об освобождении. Из сургутской  колонии. Недельной давности.  Идти ему некуда, ехать не на что и некуда. Выпили ещё бутылочку.  Он, доверяя нам и моему земляку, рассказал, что хочет ограбить этот магазин. К концу недели соберётся хорошая выручка.  Он всё узнал у продавщицы, своей старой знакомой.  Теперь она замужем.  Откупилась достоверной информацией, чтобы Сергей больше к ней не приставал.  Жалко стало парня, забрали его с собой. По крайней мере,  место спальное найдётся и с голоду не умрёт. Да и уберечь хотелось от тюрьмы человека.  Жалко, заблудшая живая душа.  От работы он отказался, но просто так за компанию и водку, помогал с удовольствием.  Частенько они шептались с земляком в сторонке, но это никому не мешало.
      Дни летели быстро. Лето на севере скоротечное.  Работа шла полным ходом.  Задерживала бригада плотников из Ханты-Мансийска. Прибывшая по распоряжению начальства  Райрыболовпотребсоюза.  Пили они, утром, днём и вечером. Пили,  но работу делали.  Сергей чаще пропадал в их компании.  Мастера по дереву  работу закончили.  Бригадир попросил меня члена их команды сводить к врачу. Поставить укол. Я согласился. Сели в автобус и поехали. До больницы идти от остановки метров шестьсот по городу.  Этот плотник из Ханты-Мансийска, парень, лет тридцати. Попросил меня взять его за одежду или руку.  Держать и не отпускать в любой ситуации.  Я, спросил: - «Это ещё зачем?»  Последовало честное объяснение ситуации.
 – Понимаешь, парень,  у меня опять началась белая горячка. Это последствия запоя.  Она ко мне уже шестой раз за жизнь северную приходит.  Дома, хоть жена пить не давала, а с бригадой я сорвался.  Вот и сейчас чёрт над моим ухом летает.   Какой - то дубиной из мусора машет. Время от времени кричит, что сейчас меня по ушам  шумом долбанёт.  А все его чертенята и кикиморы вон, на заборе сидят. Рожи свои поганые  сволочи,  мне опять корчат.  Но я их уже не боюсь. Привыкать начал. Однако страшно всё же.  Ты меня крепче держи. А то я со страху могу броситься в сторону. Или расшибусь,  или под машину попаду. 
     Так и дошли мы,  с ним беседуя  до кабинета врача. В кабинет зашли вместе.  Врач предложил плотнику сесть на стул.  Он смахнул рукой со стула видимо чёрта, или какую другую нечисть.  Что видел только он, своим воспалённым мозгом.  Послал эту нечисть нецензурно,  куда подальше и сел. Врач – нарколог сразу всё понял без объяснений.  Видно часто у него такие пациенты на приёме бывают.  Пригласил медицинскую  сестру и сказал ей,  что надо. Она,  вошла в кабинет нарколога уже с готовым, заполненным  шприцом.  Врач просил меня подержать больного,  а сестра сделала ему профессионально укол в вену.  Плотник разу обмяк.  Нас на машине скорой помощи довезли до универмага.  Я довёл его до кровати и уложил спать. 
      Утром все плотники уехали домой,  на присланной за ними машине с будкой. Уехал и парень с белой горячкой.  А может, оставил её в Сургуте.
Лето подходило к концу. Работа наша по оформлению универмага тоже. Мы с бригадиром расписывали красивым орнаментом в три цвета крашеное  стекло, кистью от руки.  Бригада ставила его сушить и монтировала на место.  Уже перебывали все представители потребсоюза.  Глаза их светились радостью за будущее своего магазина.  Он и, правда  обретал очень красивый вид, доставляя удовольствие и мастерам.
      В субботу, выходного дня, всей своей бригадой мы отмечали какой – то, чей – то  юбилей.  Сидели недалеко от магазина, где медведь разваливал ящики.   У самого магазина на таких же разваленных ящиках сидел помятый, лохматый мужик, лет сорока пяти.  В солдатской рубахе и грязных коричневых брюках.  Он был один, сидел, молча и глотал время от времени вино из горлышка бутылки.  От нашей  компании до этого бедолаги,   было метров  двадцать. 
      Выпив очередные - пол стакана вина вдруг Сергей  сказал: - «Ба, кого я вижу, это же мой должник. Он мне по зоне ещё должен».  Поставил пустой стакан на газету и направился  в сторону мужика.  Беседовали они минуты три, четыре.  Кондаков неожиданно ударил мужика в лицо. Сбил с ног и начал пинать мужчину в солдатской рубахе.  Лохматый  человек, что-то закричал. Сергей перестал его бить ногами и дал ему встать. Мужик распрямился, неожиданно выхватил из – под рубахи  нож.  Не секунды не думая  всадил  широкое лезвие в шею Сергея с боку.  Сразу за воротником Серёгиной рубашки.  Вырвал нож и ударил им Кондакова в живот.
     Нож  в шее Серёги  перерезал  аорту. Первая струя горячей крови была метра три – четыре.  Второй толчок  сердца, ещё живого Кондакова, выбросил алую струю на метр.  Потом кровь из шеи шла пульсирующими толчками.  А потом стихла и медленно лилась из шеи и раны в животе.  Она  текла на траву и уходила в землю вместе с молодой жизнью Сергея.
      Бросились к месту страшной трагедии почти все. Я добежал первым.  Ударом ноги в запястье мужчины выбил нож.  А прямым ударом правой руки в подбородок послал его в нокаут. 
- «Ну, вот и пригодилось» - успел подумать я.  Вспоминая постоянные армейские тренировки в группе захвата «Гром».  В спортивной роте  города Уссурийска.
Наш бригадир  немедленно позвонил  с телефона в магазине в милицию. Сообщил о преступлении.  В трубке металлическим голосом прозвучало: - «Ничего руками на месте преступления не трогать, ближе пяти метров не подходить, немедленно выезжаем».
       Они приехали вместе, машина скорой помощи и милиция.  Серёга уже не дышал. Лицо его было совсем белым, на фоне тёмно - красной лужи крови.  Лохматый мужик с трудом приходил в сознание.  Доктор мазал ему виски и нос нашатырным спиртом.  Милиционер ловко  завернул обе руки  мужчины  за спину,  застегнул на запястья убийцы стальные наручники. Мне показалось, что они очень громко щёлкнули в короткой тишине.  Два милиционера  увезли преступника в милицию.  Эксперты и оперативники занялись своей рутинной работой.  Улики и допросы свидетелей. Факты были, как говорят в народе,  на лицо.
       Через три дня приехала мать Сергея и две сестры. Я помог им получить в Райрыболовпотребсоюзе пособие на похороны и доставку покойного в город Курган. Из общих личных сбережений мы с Юрой отдали родным покойного деньги, в размере месячной зарплаты.   
       К нашему счастью магазин мы сдали в срок и с хорошим качество работы.  За это от заказчика дополнительно была выписана премия  и 50 килограмм  хорошей рыбы, копчёного муксуна  на нашу бригаду.
Дед Владимир. 27 января 2018 г.