Изабелла

ИЗАБЕЛЛА

Жизнь первая

Осознать себя – еще не означает стать кем-то.
Осознание окружающего мира – задача на всю жизнь.
Со временем нам стали известны понятия дня и ночи.
Они пришли извне, как и сами день и ночь.
Понятие различия полов изрядно повеселило всю нашу семью.
У нас не так много развлечений.
Наш быт размерен и прост.
Мы питаемся и растем.
Наливаемся.
Зреем.

С точки зрения общественной морали, каждый из нас свят.
Если посмотреть на нашу семью как на общественный институт, мы – идеальная церковь.
Наша общая пуповина впустила свои корни в прогретое солнцем нутро Средиземноморья.
Нас породила его земля, единая мать наша и начало наше.
Мы питаемся ее соками и отдаем ей братьев наших, примешивая их плоть к своей пище.
Мы поглощаем слабых – так же, как и любое общество, мнящее себя цивилизованным.

Нас овевают пыльные ветры теплых дней, тихо и неумолимо следующих друг за другом.
Гигантское зеркало луны освежает и облагораживает нас, погружая в ритуальный транс.

Иные гибнут до времени, даруя свою порцию соков братьям.
Кожа их истончается, трескается и лопается.
Нутро вытекает наружу.
Кости сохнут.
Отмер.
Труп.

Птицы склюют, разнесут, превратят в семя.
Мать-земля понесет и породит.
Небо утолит ее жажду.
Мать вскормит.
Воспитает.
Взрастит.

Щелчок.
Тьма и тишина.
Нет ни дней, ни ночей.
Метастазы на пороге тьмы.
Воздух обездвижен и обеззвучен.
Осознание начала конца приходит ко всем одновременно.
Метастазы молниями расходятся по темной субстанции, пока еще именуемой плотью.
Насильственная разлука семьи и матери – оглушительное горе.
Пуповина сохнет, нутро ее слипается, став ненужным.
Осознавать окружающий мир, чувствуя, как слабеет осознание себя – конец.

Конец?

***

ИЗАБЕЛЛА

Жизнь вторая

Пытки никому еще не принесли пользу.
Гуманизм – человеческий термин.
Видели когда-нибудь гуманного бога?
То-то же.

Каково это – быть одновременно храмом и преисподней?
Не угадали, это одно и то же.
Суть одна.
Неважно, как называть.
Храм, преисподняя – каземат для душ.
Наполняешься вопящим сплавом чужих страданий.
Терпите, святые угодники, сливайте свой вопль в один, проникайтесь взаимной сутью.

Алхимия не открыла способ превращать металл в золото, но открыла множество других металлов.
Интересно, умножается ли святость, если как следует перемешать мощи десяти тысяч святых?

А боль?
Храм умножит.
Преисподняя искупит.
Простит.

Снаружи тишина.
Темнота.
Пыль.
Паутина.
Снаружи безвременье.

Иным нужны десятилетия, чтобы перестать солировать и влиться в гудящий одну ноту хор.
Пришла пора.
Ом!

Тряска, качка, дрянь дорожная.
Покой.
Покой?
Снова тряска.
Беречь Ом!

Свет.
Взгляды.
Шорох голосов.
Щелчок.
Небеса?

Ом устремляется наружу – эфиром, тончайшей лозой, вплетающейся в стоячие изгибы воздуха.
Поклон, еще поклон – в этом определенно есть что-то ритуальное.
По капле прощаясь с прихожанами, храм перестает быть священным казематом.
Пустой храм хуже пустой преисподней.
Впрочем, это уже другая история.

***

ИЗАБЕЛЛА

Жизнь третья

Ворота крепости мы преодолеваем вместе.
Мы теперь всегда вместе.
Навсегда.
Наверно.

Какая здесь толчея и теснота!
Впотьмах не разобрать лиц, но со всех сторон несется гвалт, удивленные возгласы.
Шутка ли – та самая крепость, древний Дом Преображения!
Мы наслышаны о ней.
Впрочем, как и многие.

Мы держимся особняком в толпе.
Наша Церковь научила нас быть семьей по-настоящему.
Преобразовала и возвысила каждого.
Показала, как слиться в одно целое, оставаясь индивидуальностью.
Как слагать одну мысль на всех, обогащая ее, однако, частичкой себя.
Моя первая семья – та, покинутая много дней и ночей назад – не была мне так близка, как эта.

Глядите, там Варолиев мост! – слышится в темноте возбужденный голос.
Где? Ничего не видать, хоть глаз выколи.
Впрочем, нам все равно в другую сторону.

До поры держась вместе, мы медленно спускаемся по узкой, словно тоннель, улице.
Мы возбуждены мыслью, что эта улица старше нашей Церкви.
За стенами слышен ток невидимых до поры рек.
Стены вздрагивают, колышутся.

Мы знаем, что скоро расстанемся – каждый пойдет исследовать закоулки крепости своим путем.
Но мы не потеряем нашу связующую суть – то, что дала нам наша Церковь.
До последней секунды мы будем одним целым.
Древняя крепость еще познает силу нашего единства.

Центральная площадь – она же зал для пиршеств - принимает нас в свое необъятное чрево.
Здесь яблоку негде упасть.
Темнота скрывает ее пределы.
Она полна разноголосого гула невидимых нам существ.
Многие испуганы, но это от отсутствия знания.
Несчастные!

Мы расходимся в разные стороны.
Мы не прощаемся, потому что мы не расстаемся.
Тьма поглощает братьев, и я знаю, что больше никогда их не увижу.
Но я всегда, до последней секунды, буду ощущать незримые нити, связующие нашу семью.

Черные воды реки принимают меня.
Я знаю, что они красные, но темнота красит их в черный.
Дни и ночи путешествий.
Не нужно видеть свет, чтобы чувствовать ритмы смены суток.
Сплавляясь по древней реке, я медленно растворяюсь в ней, от меня остается лишь каркас.
Для того чтобы быть кем-то, не обязательно осознавать себя.