Матильда

Её звали Матильда. Она так любила лежать на диване, растянувшись во всю и смотря в потолок. Как и сейчас. Пустые мысли, ветренные и глупые. Больше её не заботило ничего.
      — Иди приберись на кухне, мне в магазин надо, — сказала ей мать, заглянув в комнату. — Господи, да что же это такое? Ну, ты же девочка, а вещи разбросаны, как у пацана вонючего! Что это за грязная футболка? Почему огрызок от яблока валяется на столе?
      — Мам…
      — Знаешь что, мил моя, иди-ка ты в магазин, в потом придешь и будешь драить квартиру. Задолбала уже лежать. Скоро присохнешь к дивану.
      — Лучше присохнуть, чем делать эту грязную за тебя работу. Иди сама в магазин и бумажку вот эту захвати.
      Мать закатила глаза, вздохнула и вышла из комнаты дочери, громко хлопнув за собой дверью. Матильда осталась одна. Жалюзи были развернуты до самого подоконника, из-за чего свет внутрь почти что не проникал.
      Матильда накрылась одеялом с головой и заснула. Заснула на час или на два, а вот, уже и на три. Мать не заходила к ней в комнату. Женщина заперла дочь на ключ, а сама ушла к себе, включила громко музыку и попыталась отвлечься от домашних хлопот.
      Матильда проснулась около восьми вечера. Мать открыла дверь и сказала:
      — Я ухожу на ночь. Чтобы я пришла и дом был в порядке. Ясно тебе?
      — Иди уже… — зевнула девушка.
      Матильда пролежала еще час после ухода матери. Она смотрела по сторонам, на остатки еды, пустые тарелки из-под супа, грязные штаны и дурно пахнущие носки, разбросанных по всей комнате.
      «Надо бы убрать это, — подумала она. — Нет… Я полежу ещё часика два, а потом посплю ночку да с завтрашнего дня и начну новую жизнь». Матильда прикрыла глаза. Поясница почти онемела, ноги затекли.
      «Надо бы перевернуться на бок», — подумала она.
      Девушка слегка повернула спину, но вдруг поняла, что не может и с места сдвинуться. Кожу с рук, ног, пальцев потянуло куда-то вниз. Она вмиг рвалась, изливая кровь фонтаном.
      Матильда закричала, толкнула головой одеяло и увидела ужасную картину. Слои кожи сползали вниз, внезапно кипели и впивались буквально в простынь.
      Девушка вдруг охрипла, а глаза уже выкатились так, что скоро точно выпадут. Плечи, ключицы, шея, руки и ноги — всё в крови. Кожица тоненьким слоем осталась висеть на положенном ей месте, а большей частью присохла к простыне.
      Только лицо Матильды оставалось нетронутым неведомой силой, стягивающей кожу с тела девушки. В момент красивая и фактурная девушка превратилась в кусок поджаренного мяса. Даже пережаренного, ведь тело её полностью присохло к простыне.
      Матильда закрыла глаза. И, тяжело дыша, долго умирала.