Шла войнаГлава2 Часть 6 Парад 7-го Ноября 1941года

               
                14
               
               Военный парад в осаждённой Москве.
                "Таня."
                Фронт приближается.
 Осенние затяжные дожди уже сменялись зимним морозцем и снегопадами. Но первые снега не приносили душе радости, как бывало в довоенное время. Тяжело, мрачно ложились на душу сообщения по радио о городах и сёлах, оставленных нашими войсками. Немцы уже на подступах к Москве. Линия фронта проходила в семнадцати километрах от столицы. Ползли слухи о том, что Сталин и правительство выехали из Москвы, люди ждали худшего: вот-вот произойдёт самое трагичное, столица будет сдана фашистам. Настроение у людей подавленное.


  И вот 6-го ноября вся страна услышала по радио на торжественной встрече Моссовета с представителями трудящихся Москвы голос Сталина. А на следующий день,7 Ноября, на Красной площади состоялся парад войск в честь 24-ой годовщины Октябрьской революции. Сталин и все члены правительства -- на трибуне Мавзолея.  Небо было затянуто сплошной облачностью, вражеские самолёты не могли прорваться и бомбить Москву. Наши бойцы прямо с марша по Красной площади отправлялись на фронт. Вглядитесь в эти мальчишечьи лица. Именно они, с этими винтовками со штыками, не щадя жизни своей, отстояли столицу. Сколько из них осталось лежать там, под Москвой...
   2013 год.
 Сегодня празднуете вы
 Ту, НАШУ, трудную Победу,
 А в наших душах дни войны--
 Нестёртой кровью, жгучим бредом.

 Мы в те смертельные морозы
 Зубами вгрызлись в нашу землю.
 Врагу отлились наши слёзы--
 Мы отстояли Русский Кремль.

 Тогда мы думали о вас,
 О светлом будущем потомков.
 Мы не считали в смертный час,
 За столько жизней взять с вас
 сколько.

,Торгуетесь сегодня лихо,
 Что этим немощным подать,   
 А мы уходим гордо, тихо
 В ряды Полков Бессмертных
 встать...
 stihi.ru/2013/06/22/6307 *
 

  Во всех кинотеатрах демонстрировались киножурналы с показом Торжественного Собрания и Парада. Люди воспрянули духом. Теперь появилась уверенность, что столицу врагу не сдадут. Говорили, что Сталин приехал на вокзал, где стоял ожидавший его поезд. Он прошёлся вдоль вагонов и внезапно вернулся, со словами: "Едем обратно!"-- направился к машине и уехал в Кремль. Это был подвиг Сталина. Так наглядно была выражена его непоколебимая вера в несгибаемость Армии, всего народа.
Наши войска с новым подъёмом перешли в наступление и гнали оккупантов от Москвы.

 И в эти дни, в конце января сорок второго года всю страну потряс напечатанный в газете очерк Петра Лидова "Таня". Тогда в нём впервые сообщалось в печати с освобождённой от фашистов территории о изуверствах немецких захватчиков, о том, каким пыткам подвергли юную советскую разведчицу, зверски замученную и казнённую в подмосковной деревне Петрищево. Ей было восемнадцать лет. Лидов писал свой очерк сразу после освобождения и ещё не знал настоящего имени девушки, назвавшей себя Таней. Её казнили ещё в декабре, тело висело почти месяц.
  Имя её Зоя Анатольевна Космодемьянская.

 В том же, сорок втором году появилась в печати поэма Маргариты Алигер "Зоя".
Сердце заходилось при чтении этого очерка и этой кровью написанной поэмы.
 
             Это было всё на самом деле,
             и она была одна, без нас.
             Где мы были?
             В комнате сидели?
             Как могли дышать мы в этот час?
             На одной земле,
             под тем же светом,
             по другую сторону черты?
             Что-то есть чудовищное в этом...
                (Отрывок из поэмы "ЗОЯ")

  Публикуя поэму после вскрывшего пороки  деятельности Сталина ХХ Съезда КПСС, Маргарита Иосифовна Алигер писала:
   

    "Зоя" --невыдуманная поэма. Я писала её в сорок втором году
    через несколько месяцев после гибели Зои, по горячему следу
    её короткой жизни и героической смерти. Когда пишешь о том,
    что было на самом деле, условие работы-- верность истине,
    верность времени, и "Зоя" в сущности стала поэмой о моей юно-
    сти, о нашей юности. Я писала в поэме обо всём, чем жили  мы,
    когда воевали  с немецким фашизмом, обо всём, что  было для
    нас в эти годы важно. И как трагической осенью  сорок первого
    года, вечером  Октябрьской годовщины слушала вся страна речь
    Сталина из осаждённой Москвы. Эта речь означала тогда очень
    много, так же, как и ответ Зои на допросе: "Сталин на посту".
     С тех пор прошло более двадцати пяти лет. Я знаю  оценку,
    данную Сталину и его деятельности историей, и этим я сегодня
    отличаюсь от Зои. Такого различия не было между нами, когда
    писалась поэма, и я не считаю себя в праве корректировать её
    теперь с высоты моей сегодняшней умудрённости. Я печатаю поэму
    так, как она была написана в сорок втором году,  ради истори-
    ческой и душевной правды той эпохи, потому что нужно знать правду
    о прошлом, чтобы полной мерой понимать правду настоящего."
                (1968г. Маргарита Алигер.)

  Вот это: "Где мы были? В комнате сидели? Как могли дышать мы в этот час?"-- это не давало покоя даже нам, детям. Они там, в боях, во вражеском тылу стоят на смерть, спасая нас, а мы здесь, в тылу-- за их спинами. Что мы можем для них, для победы? Вчерашние школьники заучивали поэму наизусть. Как Зоя, рвались на фронт, а подростки наравне со взрослыми стояли у станков на военных заводах. Мы, младшие, после уроков в школе вязали тёплые носки, варежки, шили кисеты. Отправляли на фронт посылки, писали письма бойцам. В госпиталях помогали ухаживать за ранеными и учились так, чтобы не стыдно было перед фронтовиками.

 
 Но на фронтах положение оставалось тяжёлым. На Западном фронте появилось тамбовское направление. В Кузнецке объявлялись учебные воздушные тревоги. В любой момент тревога могла оказаться не учебной. Город готовился к эвакуации.  Школы закрыли. Сотрудников предприятий города перевели на казарменный режим. Теперь весь персонал школы ФЗО должен был с семьями находиться в красном уголке школьного общежития. В любую минуту могли подогнать эшелон и отправить в тыл, на восток. Тётя Клава слала нам письмо за письмом. Звала переехать к ним на Урал,  в Асекеево. И мама решилась. Мы собрались и без билета, по железной дороге  пустились в путь.

 Тогда и те, у кого были билеты, сутками не могли попасть в мчащиеся по ночам без остановок поезда. Люди ехали на крышах переполненных вагонов. Эта поездка врезалась в мою память на всю жизнь. Мы  пересаживались с поезда на поезд, до мозга костей промерзая в ожидании их на перронах. Ехали, как приходилось, в неотапливаемых вагонах пригородных и товарных поездов, в зависимости от того, с кем удавалось маме договориться, чтобы подвезли нас до следующей станции. Так добрались до крупного железнодорожного узла Кинель. Здесь нам повезло. Мама упросила проводника хлебного вагона, следующего до нашей конечной станции Заглядино, и он впустил нас в тамбур. Кое-как устроились. Поезд тронулся. Надвигалась ночь. Мы стояли  прижавшись друг к другу, окоченевшие в холодной, трясущейся и качающейся металлической коробке. Проводник разрешил нам по очереди заходить погреться в вагон.

 
 В узком проходе между клетями с буханками ржаного хлеба меня буквально одурманил вкусный, тёплый хлебный дух. Привалившись к спинке скамейки, прилаженной здесь же, в проходе, я не заметила, как уснула крепким, блаженным сном. Проснулась  среди ночи, с ужасом поняла, что Володя с мамой там, в промёрзлом тамбуре, ждут своей очереди, чтобы погреться, а я здесь проспала. Жутко стало от того, что сейчас придётся из этого благодатного тепла выходить на мороз. Я собралась идти к выходу, но в тусклом свете горевшей в противоположном конце вагона единственной лампочки разглядела спящих на полу в проходе, прижавшихся друг к другу маму и Володю. Рано утром на каком-то полустанке проводник нас высадил. До Заглядино не довёз, опасаясь, что там кто-нибудь увидит посторонних, выходящих из хлебного вагона. Ему это грозило трибуналом.

 Рабочим поездом доехали мы до Заглядино, где узнали, что до Асекеева восемь километров, ехать туда не на чем. Володя пошёл пешком, а мы с мамой с вещами остались ждать на станции. Ждали долго, пока за нами приехала на телеге тётя Клава. Увидев, бросились друг к другу. Она обняла нас обеих. А мы с трудом узнали дородную, красивую, всегда ухоженную жену командира полка в этой худой, с отвисшими, как это бывает у полных, но быстро похудевших людей, щеками, в вязаной кофте на голове, вместо платка, в до войны очень элегантном, а сейчас изношенном пальто, подпоясанном шарфом, и в больших, подшитых, валенках. Да ведь трудно было узнать и маму с осунувшимся лицом, в ватнике, в платке, валенках, и меня в моём полосатом пальто до пят. Обнимались, смотрели друг на друга и плакали. По дороге, пока мы ехали в районный центр Асекеево, тётя Клава рассказала нам, как им удалось выбраться из Литвы и оказаться здесь, в татарском селе, на Урале.
------------------------------------------------++
Фото-- Парад на Красной площади 7 Ноября 1941года. Почти все молодые, мальчишечьи лица.    


Рецензии
В детстве играла с соседским детьми, их было 5. Женщина вывела их пешком от Бреста.Говорила, что за все месяцы, что шли к линии фронта, годовалого несла на руках, а четырёхлетняя девочка шла сама. Ни разу не заплакала, не попросилась на руки. Женщина, добравшись до нашей тайги, поклялась, что будет жить только в Сибири, которую кроме Чингисхана никто не завоёвывал. Тяжело вам было приживаться, холодно, непривычно, зато никто не бомбил.А в те годы впроголодь жила вся страна.

Лариса Гулимова   17.09.2023 12:41     Заявить о нарушении
Вы правы! Я ведь и оговорила в начале, что в том, что пришлось на мою и моих близких долю, тогда, как в капле воды отражено то, что переживала вся страна.
Нам ещё повезло. Многим было гораздо труднее, особенно тем, у кого близкий человек считался пропавшим без вести. Такие две судьбы были непосредственно с нами. Одна (я писала о ней--тётя Натка) выжила, пока шла война, и мы, эвакуированные, жили вместе ( не знаю как после войны), а вторая, Антонина дмитриевна Красковская, погибла, и какова судьба её детей?

Евгения Сергеевна Сергеева   18.09.2023 00:03   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.