Паучья лапка Паучья лапка-3

Владимир Перемолотов
"Паучья лапка"

 Глава 1

..Залитая солнцем комната походила на клумбу - яркую, веселую, пеструю, и ребенок, что гукал, гудел и пускал пузыри посреди стола от того казался большим толстым шмелем, залетевшим в это веселое место по каким-то своим шмелиным делам. Над ним словно цветы, склонились лучившиеся счастьем женские лица. Славянки окружили широкий стол, застланный волчьей шкурой, и дружно сюсюкали.
Женщина, что стояла рядом с младенцем выделялась среди них достоинством и красотой, какой бы меркой их не измеряли. По плечам рассыпались пшеничного цвета волосы, обрамлявшие юное, почти детское лицо, чистые темно-серые глаза, тонкий нос, гордая осанка. Женщина казалась строгой. К ней обращались почтительно - сразу становилось понятно, что именно она тут старшая. Не по возрасту, нет. По положению, но и ее глаза смеялись, когда она смотрела на ребенка.
- Мальчик?
- Мальчишка..
- Здоровенький, сразу видно.
Младенец вертелся, отталкивая ласковые руки, и все норовил уползти в сторону. И справа и слева его окружала доброта и ласка, но ему уже было мало этого. Ему жаждалось подвигов. Чадо настойчиво елозило на животе и хотело доползти до ожерелья, что красавица качала перед ним.
- Это кто? Мать?
- Да. Княгиня Ирина.
- Княжна?
- Была княжной, пока была невестой. Теперь княгиня.
Видя, что сын не может дотянуться, княжна придвинулась, склонилась ниже, но маленькие пальчики все соскальзывали и соскальзывали с украшения, и тогда малыш, обиженный невниманием сердито заревел басом. В его голосе не было просьбы. По праву первородства он требовал, как и полагалось будущему князю, то чего пока не мог добиться силой.
- В отца характером.
- А похож на мать.
Под восторженно женское аханье он таки повернулся и ухватился за ожерелье.
- Ближе.
 Теперь его хорошо было видно. Сплетенные между собой золотые кольца обрамляли невзрачный камень с прожилками. В воздухе пронесся тихий вздох.
- Он? - спросило сразу несколько голосов.
- Скорее всего, нет.
Изображение дрогнуло, края его расплылись, словно его разглядывали через воду.
- Держать! - холодно приказал голос из тьмы. - Края держать! Расчленю!.
В воздухе молнией пронесся запах сгоревшей шерсти, мелодичный звон вспугнул тишину и изображение успокоилось.
- Почему "нет"? - спросили из темноты.
- Слишком уж все просто, - с сожалением произнес тот же голос.
- Ведь в прошлый раз так и было. Княжна везла настоящий талисман.
- Полдороги, Тьерн. Всего полдороги..
Глава Совета махнул рукой, останавливая поток слов, готовый сорваться с губ Тьерна Сельдеринга, мага, члена Совета.
- И хватит об этом. Прошлый раз остался в прошлом.
 Изображение опять задрожало, и маг крикнул:
- Дверь. Глубже.
Картина в магическом зеркале стала четче. Дверь наплыла на магов и осталась позади. Невидимое око летело над ступенями вдоль поднимающихся рядов бревен, оставляя позади себя чистые ступени. Кто-то из магов глядя на толстые, в обхват бревна пробормотал:
- Основательно живут, мерзавцы.
Ему не ответили.
- Но, Санциско,.
- Сейчас увидишь, - оборвал глава Совета. - Сейчас все все увидят.
За следующей дверью они наткнулись на мужчину в легком кожаном доспехе, обшитом стальными бляшками. На широком подоконнике перед ним лежала кучка стальных наконечников для стрел, скатанная в моток тетива и пучок стрел. Он сидел спокойно, по хозяйски подперев щеку ладонью и задумчиво смотрел прямо перед собой дав себе минуту отдыха. Со стороны казалось, что он разглядывал каждого, кто сидел в темном зале. Невидимый глаз задержался перед ним, и маги смогли рассмотреть воина.
- Кто это? - поинтересовался Тьерн. - Князь?
- Нет. Один из воевод.
Маг понимал, что все это ему показывают неспроста, но не мог понять для чего. Потихоньку закипая гневом, он повторил:
- Кто это? Почему этому червю оказана такая честь? Почему его должны созерцать сильнейшие?
Санциско сдержано усмехнулся.
- Да, ты прав. Это большая честь. Такая честь оказывается не только доброму другу, но и сильному врагу. Да и кроме него самого тут есть вещи, на которые следовало бы посмотреть.
Он замолчал, сам пристально вглядываясь в лицо воина.
- Его зовут Избор.
Тьерн пожал плечами. Это имя ему ни о чем не говорило. Увидев, что это имя не произвело на Тьерна большого впечатления, Санциско пояснил:
- Это его стараниями в прошлый раз мы не получили талисмана.
Сельдеринг привстал с кресла, словно лишний шаг позволил бы ему увидеть во враге то, что сейчас было скрыто от него. Он рассматривал его несколько секунд, старательно вгоняя в память черты лица и стараясь проникнуть в характер человека. Ему никто не мешал- для того и показывали.
- Не знаю, что он за воин, но человек он обычный. В меру хитер, в меру умен, в меру златолюбив.
Санциско в задумчивости тронул себя за щеку и решил пока не говорить всего, что знал.
- К сожалению, какой он воин рассказать уже некому. Наверное хороший. Во всяком случае, барон его не хулил, а в его устах это высшая похвала.
- Почему он тут?
Санциско засмеялся.
- На его счастье он не тут, а там.
- Я о другом, - отмахнулся от шутки Тьерн. - Я вспомнил его! Барон докладывал, что он наемник.
Санциско не дал ему закончить фразу, и чтобы не терять времени сразу расставил все на свои места.
- Был, пока не стал воеводой у Пинского князя. Да не в нем дело. Посмотри ему на шею. Что видишь?
- Веревки я там не ви… - Тьерн не договорил последнего слова. В глазах замелькали искры, все раздвоилось. На шее Избора висел тот же камень. Конечно не тот же, а такой же.
- Паучья лапка? Опять?
- Я ведь говорю, что все не так просто, - с легкой издевкой произнес хозяин.
Санциско плавно провел рукой, и зеркало стало темным. Он показал гостям все, что считал нужным. Все остальное было лишним, не относящимся к делу. По его знаку слуги раздвинули тяжелые, затканные серебром портьеры - подарок Императрицы - и в комнату ворвались потоки предзакатного солнечного света. Все, кто сидел в комнате, одинаковым движением закрыли глаза. Никто не сказал ни слова, оставляя хозяину, право начать разговор, но он не спешил, приветливо глядя на членов Совета. Перед ним сидели равные ему, не слабее и не глупее. Он не повелевал ими и не мог приказывать, но начинать разговор должен был он и по праву хозяина и, главное, оттого, что именно с ним два дня назад говорила Императрица. Он помолчал, давая магам время успокоится и только когда шум стих, поднялся и произнес:
- Итак, все осталось на своих местах. И Вечный Город, и талисман, и мы...
Говорить о неприятностях он хотел стоя. Во-первых, он собирался говорить об Императрице, а уважение к этой даме надлежало выказать хотя бы и таким незамысловатым образом. А во-вторых, это придавало уверенность - возвышаясь над сидящими, он ощущал себя сильнее их, а это было очень кстати. Он кожей чувствовал, что это маленькое преимущество ему сегодня понадобится. Тьерн Сельдеринг, стремительно набиравший силу маг, уже давно подбирался к месту главы Совета и сегодня он собирался дать ему бой. Сегодня он начнет то, что расставит все по своим местам - овцы соединяться с овцами, а козлы.. Кому какое дело до козлов?
Глава Совета прокашлялся.
- Два дня назад я говорил с Императрицей. Она не довольна.
Голос его оставался ровным и даже немного суховатым. Он слегка пожал плечами, словно соглашался сам с собой.
- К несчастью, ей не всегда можно объяснить, что происходит. Год назад мы сделали так, что она предоставила в наше распоряжение все силы Империи, для того, что бы мы нашли "Паучью лапку" и теперь она требует.
- Мы нашли талисман, - подал голос Арквед. - Так что.
Санциско кивнул. На Аркведа он мог надеяться. Этот наверняка окажется на его стороне. Тот одним из первых вошел в совет и с тех пор, как в нем появился сам Санциско, они прекрасно ладили, не наступая друг другу на ноги. Он не был врагом, но не были другом. Тем дороже была истина.
- Это верно. Мы нашли его, но мы же его и потеряли, к тому же и ей, и нам он нужен тут, а не там, куда наша совместная сила едва достигает. Мы должны держать его в руках, а не любоваться им издали.
В голосе Санциско звучала и злость и горечь.
- Так ли нам необходимо ее расположение? - нервно спросил Калис. - Мы больше помогаем ей, чем она нам. Может быть.
Санциско видел, как он начинает покрываться пятнами и хрустеть пальцами. Калис чувствовал себя не в своей тарелке. Любой маг чувствовал себя неуютно, если находился за стенами своего жилища, ощущая себя устрицей без раковины. Дома их защищали не только стены, но и заклятья, скреплявшее камни лучше всякого раствора, а тут. Хотелось поскорее закончить эти препирательства и вернуться домой к знакомым вещам, верным слугам и утонченной кухне. Этот торопится и одобрит любое решение, подумал Санциско, любое первое.
- Это верно, - согласился он и с тем, что Калис говорил и с тем, о чем тот думал. - Императрица не помогает нам, ибо сегодня мы уже не нуждаемся в ее помощи, но она делает больше. Она не мешает! В конце концов, право спокойно жить тоже кое-чего стоит. Но так или иначе "Паучья лапка" нужна и нам.
- Купить и все тут. Дать золота вдвое, втрое..- раздраженно проскрипел Калис.
Маги закивали.
- Золото позволяет решать многие проблемы, - ответил Санциско, - но, к сожалению не эту.
За магами наблюдал не только он. Тьерн, готовый к предугаданной главой Совета схватке, также наблюдал за членами Совета. Их старческая осторожность выводила его из себя. Он слушал их, высокомерно улыбаясь. "И эти люди пытаются объединить Империю!" - подумал он. Тьерн молчал сколько мог, но в конце концов не выдержал.
- С варварами нельзя торговать!
- Обманут? - удивился Калис. - Нас?
Он даже рассмеялся столь очевидной нелепости предположения.
- Отнюдь, - возразил Тьерн. - С этой стороны нет никакой опасности - они еще не испорчены и у них есть своеобразный кодекс чести.
- Тогда почему?
Тьерн обвел всех взглядом и остановился на Санциско. Взгляд его потяжелел, и маг почувствовал, как он уперся в него, словно тяжелый шест.
- Зачем покупать то, что можно отобрать силой? Попытки купить талисман только утверждают их в мнении, что мы слабы. Ведь сильный не платит.
Санциско погладил ладонью каменную крышку стола, посмотрел на ладонь, зачем-то дунул на нее. Тьерн, не спускавший глаз с него так и не понял, что это значило- то ли досаду, то ли что-то еще.
- Мы и в самом деле не так сильны, как это кажется некоторым из нас, - медленно сказал хозяин дома.
Члены Совета поняли, что Санциско принял вызов. Его схватки с Тьерном последние три года держали Совет в постоянном напряжении, но все это время Тьерн только показывал характер, не выступая явно против решений, а сегодня противостояние стало открытым. - К тому же там Белоян.
- Об этом не нужно знать Императрице, - продолжил он, - но мы сами должны понимать, что есть в мире вещи пока непосильные даже для нас. Их, наверное, немного, но они есть. Если мы забудем об этом, наши ошибки могут превратиться в поражения.
Он поочередно посмотрел в глаза каждому.
- Все мы знаем границы нашей силы.
Голос его упал как камень в тишину колодца. Он говорил о сокровенном.
- Наши противники не слабее каждого из нас, но мы вместе, когда они порознь, а это значит, что мы все-таки сильнее сотни одиночек, какими бы могучими они себя не воображали. На наше счастье мы раньше других поняли, что объединившись, мы увеличим силу каждого.
Маги закивали. Санциско говорил чистую правду. Он прошел от одного конца стола к другому, краем глаза приглядывая за Тьерном.
- Что бы дальше не рвать нить разговора хочу кое-что напомнить Совету. Нам не купить и не украсть талисман. Мы пробовали сделать и то и другое и вы знаете, чем это кончилось. Даже если этот Пинский князь, так же как и сам Владимир, не верит в силу реликвии, он не продаст талисман из-за славянского упрямства. Украсть.
Он задумался над этим словом, определяя, насколько оно уместно в его изысканной речи, и кто-то из гостей поспешил сказать:
- Красть грешно!
- Да! - подтвердил Санциско. - Грешно, особенно если ничего не получается. Хочу напомнить, что мы предприняли шесть попыток выкрасть его еще в Чернигове и трижды наши усилия увенчались успехом.
Он открыл шкатулку, что держал перед собой и достал три совершенно одинаковых талисмана.
- На этом мы потеряли семерых не самых ненужных людей и получили в обмен три подделки.
Тьерн видел, что слова Санциско овладевают умами магов, и резко перебил его.
- Там где не помогают мудрость и хитрость должна помочь сила!
Слова его повисли в воздухе. Никто не поддержал его и тогда он поднялся и встал напротив Санциско, делая их соперничество зримым. Он смотрел на него как на нерешительного труса, избегающего решающей схватки и уже от того обреченного на вечные неудачи. Санциско миролюбиво ответил:
- Мне еще не приходилось слышать о ситуациях, когда мудрость оказывалась лишней. Хитрость может быть, но мудрость?
- Зачем прятаться за словами? Год назад Белоян показал, что он мудрее и хитрее нас. Пришло время проверить сильнее ли он?
Имя верховного волхва киевского князя тут знали все. Он не был им врагом, но достойным противником. Хозяин понимал куда гнет Тьерн и немного помог ему.
- Год назад мы попытались сделать это силой..- напомнил он.
Тьерн рассмеялся.
- Мы ограничили ее, и это было нашей ошибкой. В тот раз мы больше понадеялись на хитрость, чем на силу.
- Год назад нам противостоял не только он.
- Теперь все изменилось. Теперь нам никто не противостоит, как год назад. Белоян снял защиту.
- Он просто не мог больше держать ее! - злорадно сказал Сойт. Хотя маги в Совете не делились на старших, и младших, но его приняли в Совет всего четыре года назад и как новичку ему еще прощали нарушение традиций. Этот будет за Тьерна, подумал Санциско, что ж, запомним.
- Может быть, - мгновение помедлив, согласился с ним глава Совета. - Так или иначе, мы снова знаем где "Паучья лапка".
- Почему он вернул ее княжне?
- Пока мы не знаем этого. Может быть, по приказу князя Владимира - он не верит в талисман, а может быть это - ловушка.
- Ловушки надо ломать! - звучно сказал Тьерн. - У нас достаточно сил, что бы сделать все так, как мы захотим! Это унизительно и непотребно проявлять свою слабость!
Он продолжил бросаться такими же грохочущими словами, стучал кулаком по столешнице, а Санциско глядя на него, думал о своем.
"Он слишком земной и слишком предан Императрице. По отдельности это вроде бы ничего, но вот все вместе." Глава Совета спокойно смотрел на наливавшегося кровью Тьерна, иногда кивал соглашаясь, а в голове его текли совсем другие мысли. Все они пришли в магию за Властью. Разница была только в пути ее достижения. Тьерн выбрал путь Силы, а сам он, Санциско, путь Мудрости. Конечно, власть могло принести и то и другое, но власть данная Силой была очевидней, чем незримая, и от того более мощная власть, основанная на Мудрости. Тьерн хотел занять месть на ступенях трона, служа Империи, а сам Санциско считал, что должно быть иначе. Империя должна служить Совету. Сила должна служить Мудрости, а не наоборот.

Глава 2
Пока Санциско размышлял, Тьерн говорил о том, что нужно делать. В его словах гремели боевые трубы, ржали кони, шипели, умирая, колдовские молнии. Он бряцал силой. Дав ему выговориться, глава Совета прервал свой внутренний монолог и возразил:
- И все-таки лучше совместить силу с хитростью. Я уверен, что мы не сможем взять талисман только силой.
- Почему? - спросил Янгевит. В прошлом ему приходилось водить войска, и зажигательные аргументы Тьерна произвели на него впечатление. - Неужели мы так оскудели ей?
Этот колеблется, подумал Санциско, его можно перетянуть к себе.
- Причин две, - хладнокровно ответил он. - Во-первых, прошел год, и просить помощь у Императрицы, наверное, слишком поздно, а во-вторых. Империя не станет воевать с крошечным варварским племенем, расположенным неизвестно где.
Калис, возможно лучше все присутствующих тут представлявший, что такое эта далекая Русь вскричал:
- Ничего себе племя! Это молодое хищное государство.
К его словам прислушивались, и Санциско со скучающим видом напомнил:
- Об этом тоже придется рассказать Императрице. Она ведь до сих пор считает, что все наши сложности в том, что мы не можем найти мелкое племя рось, скрывающееся где-то в северных лесах.
Он поднял руку, призывая магов к спокойствию. Постепенно шум стих.
- Купить мы его тоже не сможем, - продолжил он. - Не продадут. Остается.
- Сила! - рявкнул Тьерн. - Я берусь раздавить их всех как яичную скорлупу!
- Остается обмен, - спокойно, словно он и не слышал возгласа Тьерна, окончил мысль Санциско. - Мы можем поменяться с ними..
Санциско ждал понимания, но его слова не нашли отклика у магов. Несколько секунд в зале висела тишина, которую нарушил Янгевит.
-Что мы можем предложить им? Что, если не золото?
Он повернулся и весело оглядел каждого.
- Нашу мудрость?
 Смех, родившись на одном конце стола, волной добежал до другого. Предположение было настолько глупым, что ничего другого кроме смеха вызвать не могло. Делиться мудростью с дикарями, обучать врагов, что может быть, когда-нибудь вцепятся вам в глотку. Санциско засмеялся вместе со всеми, а когда смех стих продолжил:
- Ехидный ум барона Пашкрелве придумал отличную комбинацию, которая заставила князя Черного отдать талисман дочери и отправить ее к булгарам.
- Чем все это кончилось, мы знаем! - злорадно напомним Тьерн. - Кстати, как он, ваш барон?
Санциско поклонился, словно благодарил его за внимание к столь незначительному человеку.
- Он и его сын здоровы. Барон пишет, что не забыл своего поражения. Неделю назад я получил письмо, в котором он излагает еще одну интересную мысль. А что касается вопроса, чем все кончилось..
Он впервые посмотрел прямо в глаза Тьерна и показал свою силу.
- Во-первых, еще ничего не кончилось, а во-вторых. Да. Нас обхитрили. Белоян оказался хитрее нас. Но ведь у любого полководца есть поражения. Вспомните - мы одолели стольких, что не удивительно, что, в конце концов, нашелся кто-то, кто одолел нас.
Это был сильный аргумент. Они действительно одолели многих. Кое-кто закивал и Тьерн почувствовал, что чаша весов вновь качнулась в сторону Санциско.
- На что же менять? - спросил тогда Тьерн.
- На самое дорогое из того, что у них есть!
Несколько мгновений все молчали. Потом Калис, самый старый из них и оттого туговатый на ухо, переспросил.
- У них? Я не ослышался?
- Именно!
"Они все-таки не поняли, что ж и я не понял сперва", - великодушно подумал Санциско. Он широко улыбнулся и щелкнул пальцами.
- Барон гениален. Он предлагает похитить сына Ирины и поменять его на талисман.
Глаза магов вспыхнули, они сделали общее движение, и даже Тьерн ощутил что-то вроде волны восторженного удивления. Стараясь справится с ним, он крикнул:
- Легко сказать!
- Сделать это будет нелегко, - согласился Санциско. - Только если это удастся, то они сами. Вы понимаете, сами принесут нам его.
Тьерн пренебрежительно качнул головой. Он в это не очень верил.
- Проще заставить их сделать это силой.
- Конечно! Тут ты прав. Для этого нам придется использовать силу.
Тьерн прищурился, удивленный легкостью, с которой Санциско ему уступил. Ища подвох в его словах, он переспросил:
- Нашу силу?
Санциско зажмурился от удовольствия, став похожим на кота, что обманул кухарку.
- Нет. Чужую!
Члены совета после секундного замешательства поочередно закивали. Идти на Русь своей силой значило начать войну между магами и волхвами. Они понимали, что если это произойдет, то не поздоровится никому. Страшное это дело- война между колдунами. Санциско молчал, наслаждаясь моментом торжества. Он смотрел на членов совета, представляя их мысли. Сидеть в башне, кушать курагу и наблюдать за звездами, было куда как приятней, чем крушить друг другу головы заклятьями. Маг еще мог единоборствовать с магом или с каким-нибудь земным властителем, но вести Совет против Белояна и его людей. Каждый помнил историю о волхвах, что вознамерились забросить своего посланца на небо, и чуть было не сделали этого. Только совместные усилия Богов остановили их посланца на подходе к первому небу.
 Каждый понимал, что у Белояна есть возможность доставить им неприятностей едва ли меньше, чем у них ему. Не зря же их волхвам удавалось столько лет хранить Паучью лапку в своей Гиперборее.
- Мы должны воспользоваться чужой силой, чтобы они не поняли, чьих рук это дело. Без колдовства и магии, силой захватить княжича и привезти его сюда.
- Как это сделать? Начать войну с Пинским князем? Нам?
Санциско знал уже, как и кто это сделает, но пока не видел повода говорить об этом. Он развел руки, показывая, что не готов ответить на этот вопрос.
- Вот об этом нам всем и предстоит подумать. Но на сегодня это для нас единственный реальный выход. А пока. Не будем возбуждать любопытства. Выйдем к остальным гостям. Иначе кто-нибудь, - он мельком посмотрел на Тьерна, - кто-нибудь обязательно доложит обожаемой императрице, что ее верный слуга Санциско строит козни и замышляет заговоры.
Санциско щелкнул пальцами, и слуги отворили дверь в зал, где продолжали веселиться гости, приглашенные главой Совета в свой дом.
Развлекая гостей Санциско, заезжий фокусник творил чудеса.
Пола расшитого халата пролетела над столом, и шелест рассеченного воздуха сменило восторженное аханье. На только что пустом столе появилась шкатулка. Санциско оглядел гостей. В глазах женщин блестела восторженная жадность, в мужских глазах - та же жадность, но смешанная с недоверием. Многие из тут присутствующих бывали во дворце у Феофано и узнали шкатулку. В ней Императрица хранила свои любимые драгоценности.
Фокусник видел блеск глаз. Он наверняка проделывал все это не единожды, и каждый раз все было одинаково. Да и чего можно было ожидать другого, от такого порочного существа как человек, кроме зависти и злобы? Он дал им время узнать шкатулку. Дал время взрасти надежде и алчности - все затаив дыхание ждали, что он откроет крышку и они увидят украшение - золото, камни. Он непросто знал это, он чувствовал. Сам воздух пропитан алчным ожиданием.
Это было бы красиво, сильно.. Но не это создает репутацию большого мастера, а совсем другое. Он протянул руку к крышке и услышал, как по залу пронесся легкий шум. Все привстали, что бы лучше видеть, что окажется внутри. Маг тянул сколько мог, а потом. Пола халата еще раз пролетела над столом и шкатулка исчезла.
Вздох разочарования пролетел среди зрителей, а он улыбнулся.
- Особа императрицы священна, как священны и ее драгоценности. Пусть золото лежит там, куда его положили венценосные руки.
-Ловок, шельма!
Простоватый Сойт, еще не избавившийся от грубоватых нравов александрийских торговцев, в семье которых он родился, тихо засмеялся. Его сила была неизмеримо больше, чем у этого жалкого фокусника, но он умел видеть и ценить мастерство, где бы его не находил.
Тьерн, еще неостывший и недовольный, спросил:
- Зачем он тут? Фальшивый маг в доме настоящего мага- это, по-моему, излишне.
Санциско улыбнулся.
- Вообще-то да, но я вижу в этом известную изысканность.
Тьерн мысленно плюнул. Утонченность главы Совета ему никогда не нравилась. Он смотрел на мир проще, в нем все было ясно - и причины и следствия.
- К тому же у него есть чему поучиться.
- Чему нам у него учиться? Он вкусил только первые капли мудрости и остановился.
Тьерн презрительно оглядел фокусника.
- Мог бы постигать мудрость, идти к вершине, а он предпочел морочить головы идиотам. Чему у него научишься? Разве, что глаза отводить?
- И тем не менее.
Тьерн щелкнул пальцами. Маг на подиуме вздрогнул, в широко раскрывшихся глазах его плеснулся ужас и он . растворился в воздухе. Сперва одежда, потом кожа и плоть, потом исчезли и кости. Зал как один человек ахнул и разразился одобрительными криками. Но Санциско этого и не заметил. Он вглядывался в Тьерна, слово проговаривал про себя слова, поразившие его. Лицо стало серьезным, глаза сузились.
- Отводить?
Сельдеринг посмотрел на него с подозрением, не понимая, что тот различил за его словами.
- Конечно. Вся его сила его была только в том, что бы отвести глаза в нужный момент. Это умет любая деревенская колдунья.
Не слушая его, Санциско сказал:
- Это решение. Отвести глаза! Действительно, простые приемы самые действенные.
 Он ухватил себя за голову и несколько минут ходил перед членами Совета.
- Да, - сказал он наконец, - одно слово, а сколько последствий!. Вот кто решит все наши проблемы!
Он положил руку на плечо Тьерна и тот не решился ее сбросить.
- Ты хотел применить силу - попробуй. Придется поехать в Пинск и сделать так, что бы какое-нибудь племя напало на город.
- И что же будет дальше?
- В суматохе, неизбежной при осаде, я думаю, ты найдешь возможность выкрасть либо талисман, либо ребенка. И тогда..
Оба они замерли, не говоря ни слова. От этой точки мысли их пошли разными путями. Через несколько секунд Санциско улыбнулся. Тьерн тоже. Каждый из них думал о своем. У Сельдеринга были свои резоны. Сделав то, что оказалось не под силу Игнациусу - достав талисман, он станет главой Совета и тогда он станет действовать иначе, так, как велит ему его разум, не опирающийся на замшелые традиции.
За своей улыбкой Санциско скрывал уверенность в исходе этой беспроигрышной для него игры. Если его соперник достанет "Паучью лапку", то он сумеет обернуть это как победу мудрости Совета, а если Тьерну не удастся сделать того, чего он так добивался, причем теми способамами, которые он же сам и избрал, то место покойника в Совете займет кто-нибудь другой, поумнее и поспокойнее и жизнь после этого наверняка станет лучше.
Перед гостями, все еще живо обсуждавшими последний трюк мага, уже выступали сирийские танцовщицы. Танец отвлек внимание приглашенных от маленькой группы гостей, обступивших хозяина виллы и оживленно что-то обсуждавших.
Хозяин озабоченно сдвинул брови.
- Это действительно будет трудно, почти невозможно. Путь силы - путь достойный, но крайне сложный и опасный. Возможно, на этом пути придется столкнуться с самим Белояном!
Санциско посмотрел на членов Совета. В глазах кое-кого из них засветилось понимание.
- Победить такого противника- это великая честь, - задумчиво сказал Арквед. Он не стал расшифровывать, что это означает.
- Это же верная смерть! - воскликнул простодушный Калис. Он знал Белояна и, представляя себе силу Тьерна, точно знал, чем кончится это противостояние.
- Это риск. Большой риск, но не неизбежность, - не согласился с ним Санциско. - Я уверен, что Тьерн найдет способ не встречаться с Белояном. С его стороны это будет самое разумное.
Янгевит, тоже не понявший расчета главы Совета возмутился:
- Как это возможно? Тьерну предстоит влезть в медвежью берлогу и умудриться не встретиться с хозяином.
Санциско невозмутимо кивнул.
- Да. Именно так. И это возможно, если он не воспользуется магией! Путь силы, который выбрал Тьерн, не пересекается с путем магии.
Внутренне усмехаясь, он посмотрел в глаза Тьерну, окончательно загоняя того в угол.
- Если ты будешь опираться на силу, то знания мага тебе не понадобятся. По существу перед тобой выбор: если ты использует силу мага, то твоим противником будет Белоян, если ты не применишь ее - то противником окажется Пинский князь. В этом случае ты наверняка останешься в живых.
Тьерн спокойно слушал его и тут, впервые, в сознание Санциско закралось сомнение в исходе дела. Что-то было за душой у Тьерна, что позволяло ему спокойно, с едва скрытой усмешкой стоять и ждать когда он закончит фразу. Когда глава Совета умолк Тьерн немного помолчал. Потом медленно залез в карман, вынул оттуда золотой и подбросил его в воздух. Никто не понял, что это значило, но многозначительность поступков сковала рты магов молчанием. Монета улетела вверх, под потолок и вернулась обратно. Посмотрев, что выпало, Тьерн серьезно спросил:
- А если я обоих привезу? Примете?
Этот вопрос словно скользкая рыба из рук выскользнул из сознания Санциско.
- Кого?
Тьерн молчал, любуясь замешательством главы Совета.
- У Ирины только один сын. Или ты хочешь привезти еще и княжну? - переспросил тот.
- Я говорю о "Паучьей лапке" и сыне Ирины.
Санциско дрогнул лицом и ничего не сказал. Тьерн и не ждал ответа. Это был вызов. Он бросил перчатку и Санциско поднял ее. Напряжение между магами росло и, казалось, через мгновение по залу запрыгают молнии, посыплются искры. Сельдеринг, чувствуя всеобщее замешательство, произнес:
- Хозяин забыл о своих гостях. Я думаю, что мы сделали то, за чем сегодня собирались. Прощайте. Я скоро вернусь.
Он любезно поклонился и спустился по лестнице, оставляя за спиной праздничный шум веселья. Мраморная лестница вывела его за ворота, и он остановился перед домом.
Вилла Санциско не была ни большой, ни богатой. Глава Совета не любил блеска и жил скромно. Тьерн усмехнулся. Когда он станет Главой Совета, у него все будет иначе. Императрица щедро награждала тех, кто служил ей. А он будет не из последних.

Глава 3
Избор толкнул дверь ногой и встал на пороге.
Изнутри ударило легким хлебным духом, шумом, песнями. Тут все было как обычно - корчма веселилась. Воздух гудел голосами, хотя умных разговоров тут сроду не велось, а все больше дрались, пели песни и выпивали полной мерой, оттого и бывали в ней не мудрецы да пророки ( хотя и эти временами попадались), а простые княжьи люди- воины, поселяне, купцы.
Низкий зал заполняли столы, лавки, люди и бочки с пивом. Народу было- не протолкаться, но Избор уже увидел, то что хотел. За столом, что приткнулся почти к очагу, сидел Исин и двое приятелей. Огонь бросал на них яркие сполохи, и потные лица от того казались откованными из старой меди. Люди хохотали, гремели кружками и изредка взревывали, требуя к себе внимания хозяйки и закуски. Их стол занимали широкогорлые кувшины и миски. Почти загороженный ими, положив голову на столешницу, пристроился еще один собутыльник. Этому уже было не до веселья. Лысая голова лежала неподвижно посреди пустых кувшинов и отсвечивала той же медью, что и лица дружинников. Избор оценил жирные складки на затылке, ширину плеч и понял, что вместе с княжескими дружинниками отдыхает какой-то купчик или селянин. Наверняка и пьют за его счет, подумал Избор. Хозяйка корчмы, Моряна, любила дружинников, но в долг у нее не напьешься. Дело свое хозяйка знала.
- Что празднуем? - спросил Избор, усаживаясь рядом. - Или наоборот, горе топим?
Он подхватил с блюда крепкий соленый огурец и с хрустом разгрыз его. Десятники почтительно подвинулись, освобождая место для воеводы.
После того как они привезли Брячеславу жену, Гаврила Масленников, едва встав на ноги, горя непонятным нетерпением, уехал в Киев, к Белояну, а они остались. Исин наслаждался своим сотничеством, а Избора Брячеслав сделал воеводой, разглядев в нем кроме умения драться, что само по себе в этих местах ценилось, еще везучесть и светлый ум.
За тот год, что они с Исином оттрубили в Пинске, про них чего только не говорили, но они предпочитали отмалчиваться. Даже Исин и тот только загадочно улыбался, когда его расспрашивали о прошлом, да намекал, что у хазарского кагана к нему личный счет и что если б не преданность Ирине, то он бы. Ему и верили и не верили, только ведь сотничество просто так не дают.
- А это кто?
Избор кивнул на лысину напротив себя. Исин повернулся всем телом, улыбнулся.
- Это? Зайда какой-то прицепился.
Он подмигнул приятелям, и те довольно заржали.
- Учил нас пиво пить.
Избор взял в руки кувшин. Прохладные струйки защекотали ладонь, когда плотная белая шапка пены осела над горлом и сползла по стенке кувшина.
- Научил?
- Не успел.
Исин хлебнул из своего кувшина. Длинным глотком он опрокинул его в себя и вытер рот.
- Пиво у Моряны доброе. Корешки она туда, какие кидает или слова говорит?
Он погладил кувшин и сунул его под стол. Избор кивнул.
- Ага, корешки... Помет куриный она туда бросает. Сам видел. Вот таким вот черпаком. - Избор сжал пальцы в кулак и показал, каким именно черпаком пользуется Моряна. - Новости есть?
- Новости всегда есть, - откликнулся сотник. - Тебе какие сперва, добрые или не очень?
- Давай хорошие.
- Знаешь, как пиво пить надо?
Избор ничего не ответил. Он крошил в руках хлеб и ждал, когда хазарин, наконец, расскажет все, что знает.
- Пиво пьют в три глотка. Первым глотком выпиваешь половину кувшина, вторым - половину оставшейся половины, а третьим - все остальное.
- Это что, самая главная новость?
- Самая приятная, - став серьезным ответил Исин. Он вторым глотком допил кружку, наклонился ниже и знаком позвал Избора к себе.
- Хазарин поморщился и взглядом отправил своих товарищей прочь от стола.
- Обоз из Ольховки пришел, - понизив голос, сообщил Исин. - Мужики из обоза песиголовцев видели.
Избор быстро оглянулся, не слушает ли кто, и тихо переспросил.
- Песиголовцев? Откуда?
Исин молчал.
- Не врут?
- А кто их знает? Может, и врут, - ответил хазарин. - Сам знаешь, дорога через лес, а когда браги вдоволь напендеришся, то по нашим лесам ездить чего только не покажется.
Избор пошарил на столе и нашел рядом с лысиной другой огурец. Он сбросил на лысину зайде веточку укропа и спросил:
- А на счет остроголовых как?
- Не гневи Богов, воевода. Год прошел. Все уж, поди, забыто, - махнул рукой сотник. Пододвинув к Избору блюдо с мясом и сам взял кусок пожирнее. Воевода молчал, наблюдая как мутная капля рассола ползет вниз, к густым бровям и сотник все-таки сказал чего от него ждали.
- Ни остроголовых, ни летучих кораблей не заметили.
- Спрашивал?
- Никого я не спрашивал, - поморщился Исин. - Увидели бы, так сами бы сказали. У нас тут такое в диковину.
Все это было так, но воевода все-таки напомнил.
- Ты Гавриловы слова в голове держи, а не свои глупости.
Этой зимой они опять виделись с Масленниковым. Тот приехал с Белояном и пробыл в гостях у князя почти две недели. Каждая собака в городе знала, что приехал верховный волхв не просто так, а что бы определить судьбу ребенка Ирины и Брячеслава, и только несколько человек знали всю правду. Гаврила проговорился Избору и Исину по старой дружбе, что Белоян приезжал, что бы вернуть Ирине "Паучью лапку". С того времени талисман снова был в Пинске
Избор хорошо помнил их последний разговор перед расставанием. Исин предложил выпить за то, что так хорошо кончилось, но Гаврила пить за это не стал, а став серьезным, опустил кружку.
- Нет, ребята, - сказал тогда он, - ничего еще не кончилось. Все еще только, быть может, начинается!.
- Гаврилу помни. - повторил Избор, - он зря не скажет.
Избор хотел еще напомнить ему о том, что произошло год назад, но перекрывая шум голосов, в корчму влетел звук, заставивший смолкнуть все разговоры - звук тревожного била.
От этого звука воздух в корчме словно посвежел - смолкли песни и разговоры, все, кто смог стоять на ногах вскочили и застыли, соображая, что нужно делать.
- Ну, вот и дождались!
Избор уже стоял на ногах. Он строго глянул на протрезвевшего Исина.
- Передай Пешне, пусть выводит свою полусотню и гонит вдоль дороги.
- Где ж он ее.
- Пусть соберет всех, кого сможет. Поглядим, кто это там к нам лезет.
Он провел по поясу, проверяя все ли на месте.
- А сам к Ирине. Рядом будь. Чуть что учуешь. Хоть самую малость.. Сразу веди ее в Белоянову комнату.
Он повернулся, сметая ножнами со стола пустые кувшины. Грохот бьющейся посуды догнал его уже за дверями. Во дворе люди обступили мужика, что стоял на телеге, а тот с перекошенным не то страхом, не то злобой лицом только мычал да тыкал рукой в ворота, в которые влетели груженые телеги. Избор подумал, что, кажется, вновь пришло время перевешивать меч за спину. Время спокойной службы, похоже, кончилось.
Тревожный звук вымел из корчмы почти всех. Словно пчелы, повинующиеся зову погожего дня, люди ушли трудиться на поле смерти. За столами осталось всего несколько человек. Они были либо пьяны, до полной неспособности сдвинуться с места, либо беспробудно спали. Хозяйка корчмы, Моряна, удивленная наступившей тишиной выглянула в зал, и никого не увидев, подбежала к двери. Встав там, она смотрела, как между домами снуют люди. Она спрашивала: - Что случилось? - но никто не отвечал.
Ей не было видно, как за ее спиной в полумраке корчмы зашевелился человек. Один из лежащих поднял голову и осмотрелся. Его взгляд был спокоен, словно происходящее никак его не касалось. Да так оно и было. Он знал ответы на все вопросы хозяйки, но предпочитал молчать. Отодвинув кувшины, что стояли рядом, он поднялся и едва слышно щелкнул пальцами. От этого звука трое беспробудных пьяниц разом пробудились и поднялись над столами. Все так же молча, толстяк повелительным жестом указал на заднюю дверь. Они тайком выскользнули за нее и оказались на заднем дворе корчмы. Там пока было спокойно - кур, гусей и двух свиней человеческие переполохи не очень интересовали, если, конечно, не заканчивались пирами. Трое плечистых мужиков обступили невзрачного толстяка, что остановившись у забора рассматривал стену княжеского терема.
- Началось? - почтительно спросил один из плечистых.
- Да, - сквозь зубы ответил Тьерн Сельдеринг. - Это их заставит думать о другом, пока мы будем делать свое дело.
Он цепко оглядел каждого из троих, ища на лицах признаки страха или слабости, но его люди невозмутимо выдержали взгляд хозяина. Он немного смягчился. Протиснувшись под жердью, вылез на дорогу.
- Полдела за вас уже сделали. Мы в городе и всем тут не до вас.
Он отпрыгнул в сторону, пропуская мимо себя отряд конных дружинников. Отряд проскакал, оставив после себя запах конского пота и пыли. Маг чихнул.
- Ребенок там, - сказал он, указав на окно на третьем поверхе.- На первый поверх я вас проведу, а вот дальше - сами.
- Деньги, - напомнил старший.
- Как договорились. Получите все, сразу после того, как сделаете дело. Пока вот.
Он высыпал на ладонь несколько корешков, выбрав самый толстый, сунул его в рот, а остальные протянул своим спутникам. Они настороженно смотрели на него, не понимая, чего он хочет.
- Магия? - наконец спросил старший все еще не решаясь взять корешок. Видя их нерешительность, Тьерн усмехнулся. "Магия. Для знающих есть пути и попроще. Зачем тут магия?" А вслух произнес.
- Да. Корешки удачи. Жуйте. Сейчас это для вас дороже денег.
Не ожидая больше вопросов, он выбежал на солнце.
Не выделяясь из общей суматохи, все четверо побежали к княжескому терему. Тьерн бежал первым, размахивая руками и вопя во все горло:
- Князь, князь, князь…
Стража около двери, хоть и не видела угрозы в полуголых и безоружных мужиках, но выставила копья. Готовый к этому, маг выхватил из-за пазухи грамоту и поднял над головой. В его жесте была уверенность, что эта грамота нужна князю больше жизни. Пока стражники таращились на блестевшую золотом печать, Тьерн другой рукой бросил им в лица горсть порошка. Стражники качнулись и застыли в один миг обращенные в камень.
- Вперед! - крикнул маг, распахивая ногой дверь. - Третий поверх!
Выхватив мечи у стоящих столбами стражников, троица из-за его спины скользнула вперед. Молча, словно волки они взбежали на второй поверх. Окна там были прорублены на полдень, и в них вливалось солнце. На мгновение они остановились, что бы дать глазам привыкнуть к свету.
- Кто такие? Куда?
Вместо ответа троица метнула ножи. Двое здоровяков, что загораживали дверь, сползли по притолокам одинаковым движением держась за шеи. Крови видно не было, все стекало под кольчуги. Пропустив своих наемников вперед, Тьерн равнодушно прошел мимо умирающих. Рука одного дернулась следом за ним, но он только брезгливо отбросил ее ногой. Стон остался за спиной.
Пока все шло, как задумывалось. Тьерн отстранено подумал, что песиголовцы уже должны подойти к стенам и князю какое-то время будет не до них.
 Наемники впереди него свернули за угол. Тьерн не успел догнать их, как там раздались крики.
- Чужие в тереме! Тревога!
Тьерн огорчился, но не сильно - они были уже на втором поверхе, на женской половине. Тут даже пахло не так, как внизу. Его привычный к роскоши нос ловил знакомые запахи благовоний, каких-то лечебных трав, чего-то колдовского. Он не успел вспомнить, что ему это напоминает, как жизнь заставила его отвлечься. Из-за поворота вылетел один из его людей и влепился в стену. Пробив грудь, из его спины торчало короткое копье. Тот дернулся вперед, в бессмысленной уже попытке соскочить с него, но тут второе копье ударило его, когда он оказался в двух шагах от стены. Человека ударило о нее, и он остался стоять, пришпиленный к бревнам. На мага брызнуло кровью. Он остановился и брезгливо вытерся. Запах крови и пота перебил все остальное. За поворотом звенело железо, метались крики.
- Княгиню берегите! Наследника!
Тьерн сделал шаг вперед, но остановился, поймав взгляд наемника.
- По-мо-ги.- прохрипел раненый. Тьерн коснулся его рукой, и этого хватило, что бы понять, что его маленькая армия уменьшилась на треть.
- Ты почти мертв. Если бы не мое снадобье ты был бы уже мертв.
Одно из копий пробило грудь над сердцем и теперь там, где древко пробило кожу, толчками выбегала кровь. Он на глазах бледнел, словно кто-то невидимый припорашивал лицо снегом.
- Врешь, колдун! - прошептал он. - Я жив!
Тьерн усмехнулся.
- Я не вру.
Он вынул кошелек. Глаза наемника ожили, когда он услышал, как звенит золото.
- Я честный, - повторил Тьерн, - ты уже мертв. Но ты дошел до второго поверха, значит, половину заработал.
Он высыпал перед умирающим несколько пригоршней золота. Звон денег заглушил женский визг, потом кто-то захрипел, отпуская душу, а потом закричал ребенок. Маг встрепенулся. Детский плач, доносившийся откуда-то сверху, радовал душу.
- Да ладно, - сказал он. - Бери весь, чего уж там!
Он повесил кошелек на конец древка. В последнем усилии сняться с копья раненый сделал шаг вперед. Его руки ухватились за дерево, но до кошелька не дотянулись. Он застонал, то ли от боли, то ли от отчаяния и тогда Тьерн заботливо пододвинул его поближе к наемнику.
- Прощай.
Оставив умирающего у стены он пошел на крики. Надо было спешить, времени оставалось всего ничего.
Он не рассчитывал на удачу. Удача- дочь случайностей и удел неумелых. Он же все рассчитал и устроил - и нападение песиголовцев, и суматоху в тереме, и поведение стражи. Осталось только пройти несколько шагов и взять то, что заслужил.
Ноги сами понесли его вперед, обходя то лужу крови, то еще дергающееся тело, то отрубленную руку. Его наемники работали на совесть. Барону Пашкрелве, что рекомендовал ему этих людей, краснеть за них не придется.
Около лестницы на третий поверх он остановился. Молоденький дружинник, жмурясь от боли, зажимал рану на груди. Он был жив, но не опасен и Тьерн проходя наверх, погладил его.

Конец ознакомительного фрагмента.