Часть 2 Глава XII Скачущая блоха

В Тёмном Квартале было много заведений, некоторые из них набирали большую популярность и быстро закрывались, другие же стояли годами и никому не были интересны, а третьи с каждым днём становились всё старее и прекраснее. Было несколько в Квартале несколько самых известных и посещаемых заведений — барахолка «Уголёк», ресторан «Ночной бал», книжный магазин «Громмовец», таверна «Скачущая блоха» и клуб «Валькирия». «Блоха», как её называли в народе, являлась, наверное, самым парадоксальным местом в Квартале, не считая библиотеку и больницу, а так же прячущиеся за каждом углом тёмные закоулки. Бывало, что таверна была забита до потолка — внутрь было не пробиться, выйти тоже было проблематично. А иногда там не было и души. Это случалось редко, но всё же случалось.

Так как «Блоха» являлась небольшим одноэтажным залом, места в ней всегда не хватало. Особенно это чувствовалось во время всеобщего наплыва гостей. Поэтому когда-то совсем давно, спустя два года после открытия таверны, её хозяин, Виктор-Джо Даунинг, решился на нестандартное решение — стены у зала пропали, их место заняли высокие арки. Потом потолок заменил клубок из каких-то шнуров, из которых вниз спускались одинокие лампочки разной формы и размеров. А затем исчезли арки — остались лишь четыре столба, связанные друг с другом невысоким деревянным заборчиком. Были, конечно же, и ворота, такие же маленькие, как и заборчик, через них и можно было попасть «внутрь». Медленно изменяясь, таверна как будто бы выехала вперёд из здания, хотя на самом деле само здание просто со временем исчезло.

...Это был определённо особенный день. Возможно, это стало ясно и до этого, но теперь появились факты этой особенности. Более реальные, скажем так.

В «Блохе» не было ни души. Нет, Даунинг был, он не мог там не быть, он жил своей работой и даже в подобные вечера хорошо проводил время. Он открывал свою заветную бутылочку, отложенную для подобных случаев. И 13 сентября как раз был такой день, когда всё либо неслось с безумной скоростью, либо медленно плелось в след за уже почти дохлой улиткой. В такой день грех было не выпить. Особенно на работе. Особенно Джо Даунингу.

Хотел было заслуживший отдых трактирщик(а называли его именно так, несмотря на то, что он держал таверну, по своей системе напоминавший бар на открытом воздухе) достать пробку из бутылки, как на пороге его заведения появился светлый силуэт. Немного запутавшаяся во всём произошедшем, из-за чего очень интересная владельцу таверны, с загадочным огоньком в глазах, слабой улыбкой и разноцветными чулками Аллисант Стардаст входила в шумный мир «Скачущей блохи», почему-то сейчас замолчавший.

- Ну вот опять… - громко пробормотал Виктор. - Только я взялся за бутылку! И вот опять… Ах, здравый смысл, приветствую тебя в новом… Кхм… Хотя какой здравый… Так. Давай заново! Кхм…

Алиса подошла к стойке, и Даунинг показательно ещё раз начал вытаскивать пробку из бутылки, потом остановился, изобразил полное недоумение и разочарование, и ударил кулаком по столу.

- Ну вот опять! - воскликнул он. - Только я взялся за бутылку! И вот опять… Ах, ах…

Джо стал перебирать в голове варианты образов, приходивших ему в подобные моменты. Все они почему-то убегали куда-то далеко, а оставшиеся перед ним образы совести и благоразумности ему не нравились, поэтому он промолчал и не стал шутить насчёт прибывшей к нему красавицы.

- Может налить тебе что-нибудь? - спросил Даунинг, прищурив один глаз.

- Может, - ответила немного сметённая Элис. - Но у меня только фунты.

- За счёт заведения! - пряча бутылку под стойку, прокричал Виктор. - Тебе чего? Не знаю, будешь ли ты… Эм… Вина? Или есть крепкие настойки…

- Я слышала у вас прекрасное какао, - улыбнулась девушка.

- Какао… Ну да, такое происходит, нужно именно какао! Был тут у меня один тип блондинчатой наружности. Гадкий! Старый! Очаровательный, как чёрт! Тоже какаву пил! Представляешь? И болтал, болтал… А потом опять растворился!
Джо искусно наливал в уютную чашечку какао, ярко жестикулируя. Его спокойствие и весёлость немного успокоили Стардаст.

- И знаешь, - начал Даунинг, взяв в руки горсть зефира. - Они, кстати, в форме котиков сегодня. Так вот…

Трактирщик пододвинул к своей собеседнице чашку и ухмыльнулся.

- Так вооот… Заходил и говорил, о тебе, скорее всего, - продолжил он, доставая свою любимую тряпочку. - Но я не уверен.

- Не Даркшейд ли? - удивившись, спросила Алиса.

- Он! Значит о тебе. Как-то он тебя так обозвал.. А… А…

Виктор напряг все свои извилины, задумался и, неожиданно для самого, себя чихнул.

- Апчхи!

- Так и обозвал?

- Да что ты! Это я… От себя. А ты пей, пей. Значит вот…

Тёплая чашка грела замёрзшие за время пути руки, а мысли в голове наконец-то собрались в что-то, отдалённо напоминавшее строй. Естественно, они стали говорить:

- Ты только посмотри! Разговариваешь с незнакомцем.

- Весёлым.

- Весёлым, да, но незнакомцем. О ком? О том ином, который есть СУТЬ ЗЛА!

- Ужас!

- О чём? О вашей встрече!

- О вашем коротком разговоре…

- Так может он не так серьёзен и…

- Скорее всего так и есть, - прервала свои внутренние голоса Элис, увлечённо слушавшая Даунинга, яро размахивавшего уже тряпочкой.

Джо рассказывал всё в мельчайших подробностях, то и дело вставляя в свой рассказ разные шутки. Элис потеряла остатки страха и отвечала ему, на что Виктор восклицал и с пущей силой продолжал разглагольствовать.

- Да! И говорит он мне: «Глаза… Такие глаза...» Какие глаза, Алиса? Какие, ну какие? Алихант Стадаст! Тоже мне. Да звучит похоже, да как Акадон нам завещал. И? Я ему отвечаю, мол, друже, ты совсем не на то смотришь! Надо на чувство юмора и понимание… А он всё заладил и заладил это своё: «Глаза, душа, ах, ах, ах!» Нет, честное слово, было чувство, что он на душу твою покусился. Но это ладно, мирское это всё. Когда он, а ему, напомню тебе, уже под миллион! Миллион! Так вот… Когда он начал передо мной расплываться в этой глупой улыбке… Хотя очаровательной, ну согласись же! Вот, киваешь, да, очень расплывчатой… ОЙ! То есть забывчивой… Короче! Я, я! Я, ну, немного испугался. Жил себе он, жил. Ничегошеньки интересного последнее время не творил. Разве что иногда бровями двигал, и то, в редких случаях. И тут такая реакция. Я ему сразу всё сказал, как есть: «Влюбился!» А он мне: «Это всё что-то этакое, вот такое вот, вот… Но я это перетерплю. Пыль уляжется...» Ага. Я как засмеюсь, он на меня посмотрел, как…. И даже не обиделся — вот это я в нём и люблю. Гад, старый, красивый и чувство юмора у него… Он у Кракэнн кексы воровал. Прямо из её квартиры! Это на людях он такой напыщенный воробей. Да и с Грэбэллом иначе не поговоришь. А на самом деле… Нет, но ты его сразила наповал. Что ты там такого наговорила-то, а?

- Я? Я… Я почти молчала…

- Почти это как? «Да… Ох… Нет… Ах...» И в обморок?

- Да, именно так!

- А! Нет, но это не могло его так…

- Может могло.

- Может… Слушай, а…

- А?

- Нет, не А. Бэ!

- Бэ?

- Вэ!

- Очень содержательно!

- Слушай, Лисочка, а какая разница — содержательно, не очень? Главное удовольствие от этого всего получать. Ты ведь получаешь?

- Ну да...

- Я тоже. Вот и всё! ...Ты же ещё работу ищешь, да? Я могу переводчикам… Вернее их потребителям сообщить. Были у меня бумажечки, ты их подпиши в разных… Вот! Вот они. Анкеточка. И… Ручечка. Пиши! Да… Повезло тебе, конечно. Хорошие времена. И… Уже написала?

Элис кивнула и протянула Даунингу листочек.

- А что так много крестиков? - спросил Виктор, загадочно нахмурившись.

- Много языков знаю, - ответила Алиса.

- Kyur? (Кьюр — Так и врёте мне, не так ли?)

- Juytra! (Жуйтра — Может, но не сейчас!)

Джо довольно закивал.

- Вот, что он нашёл… У меня, кстати, тоже где-то была бумажка… Мне её друг пират много лет тому назад на День Рождения подарил. Сказал: «Тебе понравится, я же тебя знаю!» А я прочесть не смог! Если найду, прочитаешь?

- Могу попробовать!

- Спасибо! Искренне бла… А ты ведь куда-то ещё не спешишь?

- Наверное спешу…

- Тогда спеши, а я, это, пить… Кхм, протирать буду.

- Удачи!

- Ещё раз благодарю!

Оставив Даунинга наедине с чашками и бутылками, развеселённая Алиса направилась к Жанне-Зоуи Кракэнн, к которой изначально и хотела попасть.

Весёлые улицы осеннего Квартала уже не напоминали лабиринт с кучей тупиков. Всё встало на свои места криво, но именно так всё и должно было быть. Это не вписывалось в мир Грэбэлла, но он и сам в свой мир не вписывался. Что же было впереди? Тысячи, миллионы огней, несущихся куда-то в сердце самой вселенной. Вот она — свобода!