Модель демонтажа

Всегда группы, на которые опирается власть, получают больше, и это «больше» возникает из изъятия у других групп, у тех кто, - прямо или косвенно, явно или скрыто, - оказывается в положении «питательной среды». Общественный двигатель работает как насос, перекачивая от одних к другим. Что же перекачивает он? Жизнь, жизненную энергию. Вот до революции, в темные времена «до исторического материализма», угнетали пролетариат, их жизненную энергию качали. После революции колесо истории повернулось так, что стали угнетать классово чуждые пролетариату группы населения, – крестьянство, интеллигенцию, - насос выкачивал уже у них. В современной России власть опирается на «силовиков» и им:
-дано больше других и гораздо больше, чем они того заслуживают,
-их слишком много, столько не нужно для интересов дела, чрезмерное количество их нужно как опора для власти,
-дано им больше за счет изъятия у менее нужных для власти групп,
-общество дано им в кормление пусть и не в той степени, как спартанцы владели илотами, но природа взаимоотношений околовластной группы и подавляемых групп принципиально такова же, как в примере спартанцы - илоты.
Менты должны ловить, следователи – расследовать, судьи – судить, - вся эта машинерия должна работать хотя бы для того лишь, чтобы ее деятели окончательно морально не разложились. Но так как вся это связанная с законностью машина слишком велика, - поскольку она нужна не столько как одна из функций поддержания общества в порядке, сколько как массив, на который опирается власть, - то для своей деятельности ей нужно слишком много «материала». У общества нет столько преступников. В результате, для того, чтобы поддерживать опорную группу в ее непомерно раздутом виде, власти приходится часть не очень то и нужного ей народа пожертвовать, отдать на уничтожение.   
Как это происходит? Пример, – произошел пожар, дети, бывшие дома одни, играя, чего-то подожгли, получили переломы при эвакуации, квартира сгорела. Беда? Но это не все, мало того, что дети в больнице и имущество сгорело, возбуждается уголовное дело по поводу того, почему дети одни дома были, и родителей еще и посадят ко всем их горестям. И так, что ни случись, - дела возбуждаются по любому поводу и без оного. Женщина шла в больницу с грудничком на руках, поскользнулась, упала, ребенок что-то сломал. Возбуждено уголовное дело, женщина нанесла повреждение по неосторожности, уж не знаю сколько влепили. Упал самолет, все погибли… возбуждено уголовное дело, чтобы, надо полагать, судить уже мертвых пилотов. Хорошо хоть тела в суд пока не таскают. (А ведь проверка все равно и без следователей будет осуществлена, причина и так была бы установлена)…  Пьяная компания каталась на лодке, лодка перевернулась, ВСЕ утонули, возбуждено уголовное дело (против кого? Против, соответственно, мертвых уже людей?). Повар в столовой не довесил масла в кашу, – возбуждается уголовное дело. Воспитатель в детсаду грубо говорил с ребенком, - возбуждается уголовное дело. Самооборона стала невозможна, проще дать себя избить, но упаси боже ударить в ответ, - окажешься за решеткой. Скоро за колоски сажать будут и за невеселое выражение лица.
А по всем каналам идут бесконечные сериалы «про ментов». Налицо явный соцзаказ на такие сериалы, точно такой же как раньше, когда снимали про рабочих и ученых. Тогда были такие герои, а герои современности – мент, да следователь. По всем каналам днем и ночью. Во времена предыдущего авторитаризма, протекавшего в трагическом варианте, героями тоже были тогдашние «правоохранители» - всяческие НКВД-шники, СМЕРШ-евцы и тому подобные персонажи. Про них писали книги и снимали фильмы, в них дети играли и так далее. А потом пришли Солженицын и Шаламов и всю эту героическую картину перевернули, так что теперь менты тогдашние - упырь на упыре. В наше время все снова повернулось, - правда, как водится, - в фарсовом варианте. Так что воспевание доблести правоохранителей, учитывая исторический опыт, выглядит натужно.
Вот говорят «полицейское государство», понимая под этим перебор с псевдоправовым произволом. В нашем случае все несколько более запущено – полицейским наше государство является в том же смысле, как раньше было пролетарским - раньше опиралось на пролетариат, и ориентировалась на его запросы, - теперь, соответственно, ориентируется на запросы полиции и на нее, как на своеобразный квазикласс, опирается.
Полицейские более управляемы, не секрет, что умом они не блещут, запросов особых не имеют, исполнительны и патриотичны в квасном варианте патриотичности, без каких-либо там ненужных завихрений, - идеальная опора для власти. Обычный же люд сейчас особо и не нужен, так что им потихоньку жертвуют, скидывая по частям в топку социального двигателя. И общественная машина работает, сжигая свои «ненужные» части. Такая ситуация возникла в девяностые, когда сложилась «модель демонтажа», самоликвидации общества. Как модель эта работает, может быть проиллюстрировано американским сериалом «Колония», к примеру. Ликвидация всех общественных институтов протекает там при кипучей деятельности одного единственного образования, – при усилении «правоохранителей», которые обеспечивают порядок и спокойствие в среде постепенно ликвидируемого населения. В девяностые имела место идеология «Трубы», согласно которой России отводилась роль источника ресурсов для Западного мира, и в согласии с которой наша страна имела «избыточное население», от которого предполагалось постепенно избавиться. Вроде бы в наше время «элиты» от трубной стратегии решили отказаться, пришли к тому, что надо и промышленность поднимать и сельское хозяйство, и так далее по очень длинному списку, и вроде бы как людишки снова становятся нужны. Но чрезмерная полицейскойсть, которая на трубную стратегию работала, противоречит новому (на самом деле старому, конечно) курсу. Впрочем, возможно, что этот новый курс принят только на словах.
То, что люди поддерживают «жесткие меры», помогают полиции и павликоморозничают как могут, это понятно и не о чем не говорит, - люди у нас подвержены пропаганде и у кого под контролем телевидение, тот и диктует мнения. Вспомним сталинские репрессии, которые также были массово одобрены, также сопровождались соответствующей пропагандой и валом взаимного доносительства. Общего понимания ситуации нет даже у представителей ОНК, которые тоже согласны с дурацким «вор должен сидеть в тюрьме», и только тоненько подвякивают про человеческие условия. Смысл не в том, чтобы выделить больше матрасов и шахматных досок, или в том, чтобы менты не били при задержании, а в том, чтобы вся эта судебно-полицейская модель, при которой происходит избавление от «излишнего» человеческого материала при любом надуманном поводе, прекратила свое существование. Принцип про сидящего в тюрьме вора изжил себя, - в наше время надо не «вора» ориентироваться, а, наоборот, на нормального человека, и принцип должен быть таков: не посадить того, кого можно не посадить, минимизировать количество наказанных, уменьшить роль полицейского в жизни обычных работяг.
Меркачева в одной случайно услышанной радиопередаче сказала что-то вроде того, что, де, следователи ведут себя как сверхлюди по отношению к народу, соглашусь с ней в этой оценке, - они сейчас истинная власть, власть чуждая интересам народа, они оккупанты, они враги.
Модель демонтажа должна быть демонтирована.