Вот моя деревня

ВОТ МОЯ ДЕРЕВНЯ

«…Белые избы (не курные или чёрные) начали строиться здесь по всей вероятности очень давно и никак не позже XVII века, судя по тому, что Вытегорщина в то время, была уже весьма развитая, сравнительно с окружающей местностью» (Олонецкие Губернские Ведом № 7, 1884 г., суббота, 15 сентября)


Эта глава родилась из памяти вертосёлов, родившихся в начале двадцатого столетия (1902 года -Тимофей Тихонович Алёшин и 1909 - Татьяна Ивановна Алёшина; 1918 - Фёдор Тихонович Алёшин; 1919 -Татьяна Григорьевна Матюшина; 1921 - Михаил Васильевич Львов и Николай Степанович Фёдоров; 1928 - Галина Тимофеевна Алёшина; 1930 - Валентин Тимофеевич Алёшин, Константин Дмитриевич и Нина Ильинична Матюшины).

Первое, что видел человек, поднимаясь в гору, от «За;ручья» по дороге со стороны деревни Лемы – это высокая вышка. («Связисты в войну поставили. С неё можно увидать было Онего. Вечерами лазили смотреть»- сказал К.Д. Матюшин).                В августе 2001 года мы: я и мои спутники – группа краеведов Девятинской школы, поднявшись на эту гору (последний подъём перед Вертосельгой) долго гадали, глядя на ровный прямоугольник почти голой земли: Что же здесь было? Дальше, примерно, в полукилометре (может километр) на этой горе, над Полу;нощьным болотом у самой дороги когда-то стоял «недоделок» - новый дом Степана Ивановича Фёдорова, двором вдоль дороги, вход в дом со стороны деревни («Задумал дом большой, в 23 окна, но достроить так и не сумел», - Н.С. Фёдоров). Недостроенный, последний в деревне по времени застройки дом, так и стоял нежилой, разрушаясь от времени и погоды. И люди поколения 30-х годов уже не помнили кто и когда там жил. «А чей дом на горе - не знаю. Он уж старый, развалЁной…», - К.Д. Матюшин - вертосёл 1930 г.р.; От дома в сторону кладбища (на запад) уходила Ежезерская дорога,
Ниже под гору (лицом на Матеньскую дорогу) - небольшой дом «на две половины». В одной половине жил Мишин Василий Егорович с женой и пятью детьми. Во второй половине дома жили две его сестры – старые девы. Мимо этого дома опускалась (на восток) дорога -гать по Подго;рнему болоту в сторону Матеньжы, Девятин. «тележницей её называли. В ту сторону только здесь и можно было спуститься, больше не где; – везде крутой обрыв» - Н.С. Фёдоров.
Напротив дома Мишиных, через Матеньскую дорогу, стоял двухэтажный недостроенный старый, в 4 окна, двором на болото, дом Тимофея Ивановича Фёдорова, лицом на деревню, съезд со стороны «тележницы». «Дед Егор ище в недостроеном жил…» - М.В.Львов.
Далее в гору, ближе к дороге, бегущей вдоль деревни с севера на юг, стоял одноэтажный в три окна дом, в котором в 1928-30 гг. жили Тимофей Тихонович и Татьяна Ивановна Алёшины с дочерью Галиной, 1928 года рождения. «Ваш дом стоял следующим в сторону горы, леса…» (М.В. Львов). К слову сказать, в августе 2001 года я видела 5 половых плах (толщиной в 30 см) от этого дома. Они лежали плотно пригнанные друг к другу в направлении с северо-востока на юг. Значит, боковые окна на восточной стороне были обращены к обрыву, как и печная заслонка, застрявшая меж стволов старой ивы выросшей очевидно на месте печища. Вход, как и съезд на сарай, были с восточной стороны(от обрыва). Сени, кухня и две комнаты. Помню, что мамушка моя говорила: «Икон было много, даже старые деревянные во дворе в углу коровника - тенетой затянутые. А в дому – большие в позолотах. И в заднёшке, прямо по коридору, навешано – их с зимника перенесли. Там-то старый дом был и они в сенЯх стояли в «маленьком»-то. В сенях же и постЕльно, шубы брошэны и косы и вёдра, да много всего! А потом всё, как под школу дом отдали, перенесли в заднёшку да…». По словам Николая Степановича Фёдорова, Михаила Васильевича Львова после обобществления в «маленьком» была школа начальная. Кстати, «маленький» дом был не меньше, чем другие дома в деревне. Многие жили в таких домах. «Маленький» - это относительно «Большого» дедовского дома. И вот этот «маленький» дом Тимофей Тихонович отдал под школу. Двор большого дома Тихон Матфеевич отдал под колхозный коровник, куда поставили 18 коров. Свой скот братья угнали заблаговременно до экспроприации в деревню Лесы. Раздали по родне, да в Матеньжу. Себе оставили как у всех – 2-х коров, лошадь, мелкий скот. Сами ютились в заднёшке. В чистой половине большого дома устроили колхозную контору. А кухня, так и осталась кухней, там запаривали корм для колхозного скота. «Кухня» - высокий небольшой домик между Большим и Маленьким домами (в 5 метрах от маленького). «…А всё кухня да кухня – схохотнул Николай Степанович, при разговоре со мной в 2000 г. – А мы,.. да уж в школу бегали, ак мы с Федькой (Федька – младший сын Тихона Матфеевича – авт.) как-то забрались на вышку в этой кухне, а там трубы от самогонного аппарата, ак мы с Федькой в трубы дули».
В десяти метрах от «домика-кухни» стоял «большой» дом Тихона Матфеевича. «Колхозный двор или что там было? – удивлялся А.Н. Жихарев – Такое большое строение, судя по углам - ещё в 80-х годах углы стояли». «Дом-от большушшой, окна-та огромны! Дом на две половины попе;реду. Меня удивил дом – такой большой, крепкий, с хорошего лесу рублен, из сосны, ак как вчера рублен – брёвна красноватые. Пошо;мка на;красно выкрашена – это под шоломко;м-то – там конёк, а так вото меж коко;р на пото;ку-то, да на углах, таки резны доски. А крыша не тесо;;;;ва, а жолобком. Потолки ак будто только-што покрашэны – краска аж блестит - белые, и наличники и двери – всё белое наличники резные. А больше таких домов не было… ну те все дома… много уж не было, а в тех што ище стояли ак нева;жны, нева;жны. А в этом-то, ак да! Дом по переду. По;низу око;н не было, только сверху, большие в 6 стекол 4 окна в полотенцах, а по бокам по 3 окна высо;;;ко – как двухэтажный. И ну нисколько даже не покосился негде. На сарай вход  через съезд,  на 2-й этаж, а ззади заднёшка. У тех заднёшок вход отдельно, а тут можно и с сарая зайти, и - от амба;рья. Амбар стоял, говорят тоже. А крылец не у кого не было, а в этом дому лестница на второй этаж», - рассказываел лесник Самойлов Василий Михайлович, уроженец деревни Бабина с Ундозера. Он 1940 года рождения. В 1959 г. стал лесником (обход Лемского лесничества) его участок граничит с колхозными лесами Вертосельги. В 1953 г. жил в дерене «Лема». Дом его сейчас (2001 г.) стоит один - единственный ещё как-то держится. В 1956 году «ко;ней пригонял на Вертосельгу». В скотном дворе Тихона стояли лошади леспромхоза. Василий Михайлович конюхом был при леспромхозе, сено возил тогда.
Итак, пятый (если считать со стороны д. Лемы) на обрыве стоял «Большой» дом, размером с двухэтажный (но жилой только верх), в четыре окна (на стену), вход со стороны домика-кухни. В чистую половину (стена окнами фронтона на юг) вела лестница в 15-18 широких ступеней, к двери в прихожую. Слева стояла русская печь, разделяя кухню на прихожую и столовую с «собственно» кухней, справа ещё одна печь, топившаяся по мере надобности, разделяла пространство на гостиную и горенку. Слева от лестницы шли сенцы. Над нижними холодными сенями (над лестницей), был вход в светёлку (отдельная комната, в одно окно, с печкой – времянкой, и проход через сарай (II этаж двора) в «заднёшку». Выше – лестница на вышку (чердак), где обычно развалена была клюква, развешена рябина, запас веников. Сарай – сенник, сено зимой хранили, бельё сушили. Внизу на первом этаже – двор (12 коров, бык, 3 лошади). Съезд на второй этаж – со стороны маленького дома. «Экки брёвна-та положо;ны, толсте;нны! – развела руками Татьяна Григорьевна, показывая толщину брёвен: - « Ак  лошадя;м с возом с сеном - на сарай было въехано!» (сарай - 2-й этаж двора – прим. авт.) Под жилыми комнатами чистой половины хранили соленья, моченья, варенья, жили куры, а в чистой половине гостей принимали, летом сами жили. Двор и сенни;к соединял чистую половину с заднёшкой и было всё под одной крышей. I этаж заднёшки: кухня, кладовая, наII этаже спальня, кладовая где хранились яблоки (яблоневый сад был большой над обрывом «на задах»).  Отдельно (под своей крышей) стояли: хлевы для свиней, овец; конюшня; каретник, где хранились сани-дровни, сани-возок (расписной для праздничных катаний и свадеб), там же хранились бороны, плуги, сельскохозяйственный инвентарь, бочка с дёгтем. («У всех в деревне до революции были и сохи и плуги…» - М.В. Львов: - «А ещё дровеник был, где лежали под крышей заготовленные на зиму дрова. «А под горой – там такие как приступочки вырублены меж домов Тихона и Григория, ак у Тихона амбар стоял с ле;дником, а баня под горой большая у колодца, меж домов Мишина и Стёпына, а близ Ежезерской дороги евонное гумно с овином. Ну при социализме-то оно колхозное было, конешно»).
Почти над самым обрывом («На задворках – сказал Н.С. Фёдоров – вход от Тишына дома»), стоял небольшой ветхий домишко в три окна вдоль дороги – дом Григория Леонтьевича Митюшина (Алёшина). «У Гришы дом плохой был, ну да потом он переехал в дом… забыл фамилию… да у них Фёкла была, Саша, да… Ак там уж тогда не кто не;; жил, не было хозяев дак…» - М.В.Львов.
Ближе к «деревенской» дороге стоял небольшой домик в три окна окнами на болото задом на дорогу – там жил Алексей Кузькин («не;работь» - сказал Н.С. Фёдоров – пьянь, лодырь) по прозвищу Куран. А Львов более тепло отозвался об этом человеке: «охотник, рыбак… Почему Куран? – пожал он плечами – А они с деревни Ку;рицыны – вот и Ку;ран».
Высокий старый дом такой же постройки как и дом Тихона Матфеевича, в 4 окна, двором на болото, съезд со стороны Курана. В этом доме жили два брата «Два старика Александр да Иван. Одного по деревне звали Саша Глухой» (сказал К.Д. Матюшин). «Катины их по деревне кликали» (Н.С. Фёдоров). А я теперь точно знаю, что это потомки Егора Алексеева Нифантьева – внука Матфея Сергеева и Марьи Ивановой. Моя старшая сестра Галина Тимофеевна помнит, как будучи совсем малыми детьми, они с братом Валентином, бывая в Вертосельге (а привозил их отец на белой игривой лошади в расписных санях («…а у вас только и были таки сани!» - сказал о санях М.В. Львов). Так вот она вспоминает, что кругом были «маленькие домушки, а этот большой. И бревенчатый мост на второй этаж. А дядя Саша был глухой. Он сам пироги пёк и нас всегда угощал».
Далее вдоль дороги стоял дом Дмитрия Леонтьевича Матюшина. Дом небольшой, лицом на дорогу. Вход со стороны болота. Двор стоял отдельно, сарай отдельно. Дом на две половины, т.е. жили в нём два хозяина (возможно братья занимали вторую половину) Дмитрий -родной брат Григория Леонтьевича Матюшина и он сменил брата на посту председателя колхоза.
Следующий дом - последний в этом ряду, стоящий на повороте деревенской дороги дом, которым в последние годы перед колхозами владели Ершовы - выходцы из деревни Ершовы что на озере Эйнозере. «Дом 2-х этажный очень старый не лучше чем у Гришки, да у Курана, но большой в 4 окна, стоял как бы на спуске, гора там шла на понижение… Купец Ершов Николай Семёнович – двоюродный брат мой» - сказал Фёдоров. («Ой, дом Ершова ещё до колхоза розвалился, старый был», - М.В. Львов; «Один из самых старых, наверное, первоселенцев», - Г.С. Фёдоров). Ершов Николай Семёнович – сам не из гильдии купцов, но лавки в Девятинах имел и Тяпугах, и по всей вероятности женился кто-то из его предков – на девке из этого дома, да так и остались на Вертосельге. А дом этот первоначально принадлежал Матфею Сергееву и дочь его вышла за примака из деревни Ершова.
Через дорогу, напротив ершовского, стоял одноэтажный дом в 4 окна, съезд слева, вход в дом справа от дороги на Лесы (дорога здесь сворачивала, а прямо, метрах в 500 от деревни, была Лёвынщина – пашня – потомков Леонтия Матюшина а дальше к озеру Айтозеру - Льва Евсеева). Зимник стоял отдельно, за домом (вдоль дороги). Дом принадлежал Михайлову Ивану Афанасьевичу (Афониным).
Следующий, вдоль дороги одноэтажный дом принадлежал Сте;ниным («дедина» по бабке Сте;не). Жил в нем ЛУкин Иван Петрович. Дом в 4 окна, лицом на дорогу. Сарай отдельно ( в сторону Полудённого болота).
Дом Вертосёлова Егора Васильевича и Федосьи Матфеевны (с Куштозера) одноэтажный, в 4 окна, лицом к ко;рбе. Двор и заднёха в сторону дома Михайловых.
Слева от него (если стоять лицом к корбе) – дом Мелдова Алексея (по деревне их звали Юдичами), одноэтажный в три окна. Двор на Полудённое болото, вход с южной стороны, зимник отдельно позади дома.
Справа от дома Мелдова, на развилке деревенской дороги и дороги на У;ндозеро (напротив дома Саши Глухого) двухэтажный дом, лицом на деревню дом вход со стороны Ундозерской дороги, съезд вдоль деревенской дороги – это дом Дмитрия Ивановича Лукина – брата Степана Фёдорова. Вдова Дмитрия Ивановича – Анна Антиповна Матюшина (внучка Егора Алексеевича Нифантьева) вышла замуж за Матфея Лукина и с тремя детьми перешла в отцовский (ранее дедовский) уж пустующий дом (дом Саши Глухого).
Напротив дома Антипыных (так звали по деревне детей Дмитрия Ивановича), за ундозерской дорогой, стоял одноэтажный, лицом на эту дорогу, вход справа, Вертосёловых Ивана Васильевича и Марии Савельевны.
Сруб  нового дома, принадлежащий Григорию Леонтьеву Матюшину. Он так и остался недостроенным, а в войну хозяин пустил его на дрова.
Далее вдоль деревенской дороги - «прога;лок» (т.е. пустошь, пустырь). «Хорош прога;лок – усадьбы на 2 – 3» - (М.В.Львов). Напротив дома Тихона Матфеевича – земля, принадлежавшая фамилии Алёшиных. «В советское время на этой пустоши играли в лапту, в городки после работы – отдыхали, тут и пляски шли» - Фёдоров Н.С. «У Вас – сказал М.В. Львов – много гармошек было, а всем давали, кто попросит. Михайловы всё играли, Ванька Михайлов да,…». «А зимой играли в карты «Михайлов корову проиграл!» - Н.С. Фёдоров. Через этот прогалок, вдоль корбы (2 километра) шёл путь Тихона и сыновей его к пашенному угодью за Могильным болотом – там была Ти;шына поляна. Весной корбу заливало, а в июле после 12-го (Петров день) жители деревни все вместе (сябрОй) косили здесь траву.
Далее под горой («На спуске», - уточнил М.В. Львов), напротив дома Мишиных, почти на кресте дорог (на Ле;му, Е;жезеро, Ма;тенжу, У;ндозеро), лицом на дом Тихона, стоял  дом в 4 окна, принадлежащий Львовым (Га;ниным). «Красивый новый-то домик; у;глы обшыты и красноватой краской выкрашэны, а старый-то ак уж не лучче Гришкинова. Двор упирался в яблоневый сад. А сад аж до Ежезерской дороги. Старый дом, стоял ниже по спуску в 10 метрах. А внутри одинаково – кухня и 2 комнаты – как у всех, баня и овин на спуске в корбу», - рассказывал М.В. Львов.
По Ежезерской дороге, в гору бегущей мимо яблоневого сада Львовых, в 500 метрах от деревни, стояла часовенька «Введения во храм Пресвятой Богородицы». Два больших окна в 6 стёкол с западной стороны, два таких же окна с восточной. К западной стене примыкал придел и с северной - с входом в часовню. Глухая стена обращена к югу, в сторону Могильного болота. На фотографии видны 20 брёвен стены. «…У дороги часовенка стояла красивая такая! В окошоцьках прямо золотом сверкало, а как зайдёшь – меж окон иконы от полу до потолка, и фигуры… ангелы ли-што ли. И лампадоцька уж всегда свитилась» (Т.Г. Матюшина). «Часовня стояла ближе к обрыву, слева от дороги, и вход в неё с западной стороны с кладбища. За кладбищем озеро» (М.В. Львов). «Метрах в трёхстах, не более, часовенка, красивая такая стояла. Окна уж завсегда светились… Идешь, хошь ночью - а огонёк в часовенке далёко видно, и так красиво – внутри-то всё видно! Его погасят, а он опять как-то сам по сибе загоралсе, и пять све;титсе! А ещё там нашы пахали нат озером-то. Ак как пахать-то начали поля-то.., ак вот интересно што тут камень какой-то такой стоял, говорят тут старые могилы были да… Ак пашошь, пашошь, лошади всё идут, всё нечево, а  как токо до камня – и на дыбки! Не в какую не идут! Уж не знаю чево такое! Мот зверь там какой?» - (К.Д. Матюшин). «О саму дорожку часовенка стояла. Ак огонёк, говорят, сам собой зажигался: его погасят, а он - опять!.. Да там много чего бывало! Икона Божьей Матери объявлялась, то на сосне, то на кусту. Люди подойдут взять – взять!.. А она пропадает. Это как стали уезжать из деревни-то, она и стала объявляться. И огонёк в часовенке-то… Всё свитицце: его погасят, а он опеть засвитит…» (М.Г. Калязина, Староричье). «Ещё в 70-х годах ХХ в. часовенка была жива и иконы стояли не тронуты… А потом спалили, а кто ево знат-кто» (М.В. Самойлов).
       «Понятия «улица» не существовало – сказал Н.С. Фёдоров: – и слова-то такого не занали!» «Лицом все – на дорогу, все смотрели на деревню. Заборов не было». «Нет, каки; заборы, как сарай Михайлова под окном Лукина, амбар Саши Глухого на задах Ершова; баня Тихона - ой большая баня - под Мишиным домом, а гумно и вовсе за нашим садом за дорогой. Правда, в советское-то время колхозное было, конечно» (М.В. Львов). «Яблоневые сады у всех, - вспоминал Н.С. Фёдоров: - Мишиных сад за домом Львовых, Михайловых - у Лукиных…». А Львов Михаил Васильевич категорически запротестовал против садов Мишиных и Михайловых:. «Не было у их нечево! Это наш сад был. А сад ещё у вас был. У вас-то дак большой на обрыве тут, а потом ещё, у репных ям, там дак ой сколько смородины было! А у остальных не было садов, так яблоня; – друга;;;;;;. А у Стёпы нечево не было! Было… Што у их было?, - возмущался М.В. Львов. «Ещё в 1997 на обрыве (усадьба Тихона Матфеевича – примеч. авт.) стояли 4 яблони и одна – чуть ниже, на которой медведь обломал ветку. Одна она только и уцелела, остальные помёрзли в 1997 году», - вспоминал Анатолий Николаевич Жихарев (он здесь охотой занимается с 80-х годов): - «В тот год бездонные болота промерзли так, что хоть на коньках было катайся. Вымерзла половина стада кабанов, обитавших тут не один год, остальные ушли куда-то. Ушли и лоси. Большое стадо лосей, мигрировавших много лет  с Ежезера, надолго облюбовало эту гору. А с морозами 1997 г. ушли – всё вымерзло, есть нечево было. Остались волки. Где-то у репных ям логово и теперь там. Да на севере Полунощного болота (очевидно в Глухой корбе – авт.) живут с давних времён вшивые глухари». Хочу напомнить современнику моему, что такие суровые морозы случились в этих местах ровно 100 лет назад. Олонецкие Губернские Ведомости писали в 1898 году: «В Олонецкой губернии не знали ещё такой суровой зимы, какой была зима 1887-88 гг. В продолжение второй половины ноября ежедневно выпадал снег, покрывая землю в лесных местностях до двух аршин. Холода продолжались до 9 марта. Морозы и в феврале держались до 30 градусов. Болота промерзали до дна, лёд трескалсе, камни со дна выворачивало. По причине многоснежности пути сообщения затруднены...  в первой половине апреля морозы, снег…».
Итак, Вертосельга на карте 1728 года, означеная уже как «деревня», а не как «починок», не имела чёткой планировки, не имела улицы, как таковой (жилые избы и подсобные помещения разбросаны в разных местах), стало быть деревня строилась давно и несразу, а дома переходили по наследству из поколения к поколению, достраивались, а иные оставались недостроенными. Дома на Вертосельге ставили без фундамента, только под углы подкатывали большие камни-валуны. Двор скотный, сарай и «заднЁшка» ставились под одной крышей. Кстати сказать, «заднЁшкой» вертосЁла нача;;;;;;ла ХХ века называли и отдельно стоящий небольшой дом (обычно в 3 окна по лицу) – зИмник, т.е. предназначенный для зимнего жилья, они были не у всех. Большинство жили и летом и зимой в одном – единственном дому. Зимниками служили старые дома, которые были построены ещё дедами. При постройке нового дома, старый оставался, как зимник или же в него переходили жить повзрослевшие женившиеся сыновья. Те же, кому не доставалось пашни, уходили в поисках земли. (Как пример – Алёшин Иван Матфеевич в 19 в. В Андоме женился на дочери крестьянина дер. Побережное Марфе Павловой; Алёшин Илья Матфеевич ушёл в д. Ёжины, там и женился на дочери крестьянина Палыгина).
Зимники имелись в 4-х домах: Львовых, Алёшиных, Михайловых, Вертосёлова И.В. (на спуске в корбу). «БольшЫх домов» всего было шесть: два одноэтажных (размером с 2-х этажный, но жилой только верх): дом Алёшина-Матюшина Тихона Матфеевича и Матюшина Александра Ивановича; четыре двухэтажных: Лукина Дмитрия Ивановича и Ершова Николая Самсоновича и два недостроенных: «новый» Фёдорова Степана Ивановича, да «старый» Фёдорова Тимофея Ивановича. Внутренние помещения «маленьких» домов представляли собой копии больших, т.е. такое же расположение комнат, печей, сеней и хозяйственных служб. По времени застройки к самым старым можно отнести:
- зимник Вертосёлова И.П., первый хозяин дома – Конан Лукин;
- дом Алексея Фёдоровича Куськина, первый хозяин дома – Елизар Мартюшин(отчим Ивана и Егора Алексеевых-Матюшыных –сыновей Елены Авраамовны, она внучка Матфея Сергеева и МарьиИвановой)
- дом Григория Лконтьевича Матюшина, первый хозяин дома – Нифантий Алексеев – пра-пра-пра-пра-пра-пра-прадед Клеопатры ТимофеевныАлёшыной(муж Елены Авраамовой – внучки Матфея Сергеева и Марьи Ивановой)
- дом Александра Ивановича Матюшина, первый хозяин дома – (пра-пра-пра-пра-пра-прадед моего отца Тимофея Тихоновича  Алёшина) - Авраам Иванов(муж Анастасии – дочери МатфеяСергеева);
- дом С.Н. Ершова, первый хозяин дома – Матфей Сергеев - пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-прадед Клеопатры Тимофеевны Алёшиной-Матюшиной;
- зимник В.И. Львова, первый хозяин дома – Евсей Ива;;;;;;нов(мой родной прадед 8-ого колена, он же прадед моей пра-пра-пра-прабабушке Татьяне Гавриловой);
- зимник Ивана Александровича Михайлова, первый хозяин дома – Александр Кириллов(не разобралась,каким боком он в родне Михайлы Лукина – сына Луки Фёдоровича Сергеева).
Ко второй очереди застройки относятся:
- зимник Т.М. Алёшина, первый хозяин дома – Елисей(Алексей) Нифантьев(муж Елены Авраамовой - внучки Матфея Сергеева и Марьи Ивановой);
- дом Тихона Матфеичя Алёшина («большой»так называли его соседи, в отличии от «маленького», он и впрямь большой  во дворе стояло 12 коров да бык  и три лошади), построили его правнук Матфея Сергеева Иван Алексеев Нифантьев с отчимом Иваном Елизаровым;
- дом Дмитрия Ивановича Лукина, первый хозяин дома – Фёдор Сергеев и его сын Лука Фёдоров;
- дом И.П. Вертосёлова(он из рода Луки – сынаФёдорСергеева. При переписи  записался Вертосёловым), первый хозяин дома – Степан и Иван Лукьяновы;
- дом Михайлова Ивана Александровича, первый хозяин дома – Кондрат и Степан Александровы;
- дом Ивана Петровича Лукина, первый хозяин дома – Михайла Лукин Фёдоров;
- дом Тимофея Ивановича  Фёдорова, первый хозяин дома – Егор Лукин Фёдоров.
В дальнейшем были построены, судя по потомству:
- дом Дмитрия Леонтьевича Матюшина,
- дом Алексея Алексеевича Мелдова(ежезерец – примак в доме принадлежавшем семье Алёшиных)
- дом Егора Васильевича Вертосёлова
- дом Василия Егоровича Мишина
Самый последний по времени застройки (лет за 10 до образования колхозов) дом Степана Ивановича Фёдорова.

Словарик
двор – средняя часть дома между чистой жилой половиной и заднешкой (жилое только зимой). Двор разделен на 2 этажа: I этаж для содержания коров, II этаж - сенник (сарай). Туда въезжали по съезду (покатый настил от земли из толстых брёвен).
лицом на деревню – дом передом вдоль деревенской дороги
накрасно – сплошь красные
окна вдоль дороги – боковая стена вдоль дороги
понизу – I этаж, нижний
прогалок – (здесь) пустырь между домами
дом по переду – стена, делящая дом пополам, расположена перпендикулярно лицевой стороне дома
потока – нижний край ската крыши
пошомка – фронтон крыши
шоломок – края крыши над пошомкой


Приложение: план д. Вертосельги, обозначения домов, колодцев; вид д. Вертосельги со стороны
догори на Лему; дом Тихона Матфеевича Алёшина; часовня: 4 фотографии; рисунки хозяйственно-бытовых
приспособлений; расположение д. Вертосельги и её округи относительно дорог Вытегра-Вологда. Словарик