Земли Cарикафа

ЗЕМЛИ САРИКАФА
I
Она проснулась от странного звука, который раздался то ли во сне, то ли наяву.  Ощущение было, что звук донесся откуда-то с кухни. Она встала, надела тапочки и  направилась в кухню посмотреть, что же это могло быть?
        «Странно», – подумала она, включив свет и не обнаружив ни упавший стул, ни разбитую вазу, ни открытое окно, - «Очень странно. Я четко слышала какой-то грохот.  Наверное, показалось».
          Почти развернувшись и, собираясь снова отправиться спать, она, вдруг заметила небольшое отверстие в полу, совсем недалеко от подоконника. А рядом с отверстием высился какой-то комочек. Это был зверек, сидевший около этой маленькой дырочки. Он умывался, как кот, или подавал кому-то очень странные сигналы.
           Да, нужно представить героиню – Дорина – веселая оптимистка и реалистка в одном лице – не верящая в чудеса. Дорине было всего 8 лет, когда отец ушел из дома и больше не вернулся, именно в  этот момент, маленькая, но уже очень смышленая Дорина поняла, что Деда Мороза – нет!  Что детство скоро закончится, нужно будет принимать решения, за которые потом придется нести ответственность. И этот день настал. Дорина поехала учиться в другой город, покинула свой родной дом, где осталась ее любимая мама и сестра.  Учеба пролетела незаметно и скучно. Дорина не стремилась быть лучшей в учебе, а получение знаний вообще считала неестественно преувеличенным событием в плане дальнейшей их необходимости по жизни. После окончания института Дорина устроилась на работу в небольшую фирму, которая занималась доставкой корреспонденции различного характера адресатам – по-простому «Коммерческая ПОЧТА». Она исправно принимала письма, документы, посылки, бандероли – сортировала, штамповала, упаковывала в специальные пакеты, маркировала разными ярлыками и передавала по сопроводительной ведомости для доставки. Для чего, спросите, училась? А, вот видимо, именно для этого и училась.
          Дорина пригляделась повнимательней. Около дырки в полу сидело маленькое существо похожее то ли на гнома, то ли на лилипута, то ли на мышь с человечьим туловищем. Странное создание было довольно хорошо одето. Дорина разглядела сапожки из гладкой коричневой кожи,  синие брючки с лампасами из непонятной ткани, пиджак с карманами на груди, кажется из драпа или толстой шерсти, такого же цвета, как и сапоги, и шейный платок такой расцветки, что у Дорины зарябило в глазах. Через плечо маленького существа была одета дорожная сумка. Именно в дорожной сумке маленькое чудо то ли, что-то искало, то ли наоборот что-то в нее складывало.
«Этого просто не может быть», - подумала Дорина, - «Что это еще за…» Додумать мысль она не успела, так как маленькое чудовище повернулось к ней, взвизгнуло от неожиданности и тут же юркнуло в дыру в полу. Наступила мучительная пауза ожидания – Дорина ждала, что будет дальше. Появится или нет, это существо, будь оно не ладно.
       «Наверное, я схожу с ума, ведь этого просто не может …», - она опять не успела довести свои мысли до логического конца, так как из отверстия показалась маленькая головка существа, напоминающего теперь не мышонка, лилипута или гнома, а  кота. Кота с вытянутой, как у мыши мордочкой, без усов на том месте, где они обычно бывают у настоящих котов, и без хвоста, да еще и  уменьшенного в несколько раз.
Маленький гость вылез из дырочки, посмотрел на Дорину снизу вверх и что-то пискнул, как ей сначала показалось. Вдруг из отверстия появилась вторая мордочка такого же странного существа, абсолютная копия первого, только наряд на втором существе сильно отличался. На нем были не кожаные сапоги, а ботинки из замши черного цвета, красные атласные брюки, канареечного цвета балахон с синими пуговицами в виде ромбиков, а на голове был надет такой странный головной убор, что Дорина даже не поняла, что это такое?
Гости уставились на Дорину. Она была ошеломлена происходящим и внимательно смотрела на двух оригинальных персонажей, так внезапно ворвавшихся в ее тусклую жизнь.
«Это она!?», - с неподдельным дрожанием в голосе заговорил первый, без головного убора.
«Да, она?!»,  - отозвался второй.
Оба сделали шаг вперед и изящно поклонились, сделав затем пируэт и сальто назад. Дорина была шокирована. Мысли блуждали в ее голове, бегали по кругу, и ни за одной она не могла угнаться. Молчание затянулась. Дорина поняла, что гости от нее чего-то ждут. Она сделала небольшой шаг вперед и поклонилась. При этом она вдруг сообразила, что стоит в одних тапочках, повернулась и побежала в комнату, что-нибудь на себя накинуть. Не включая свет в темной комнате, кое-как она нащупала домашний халат, накинула его на себя и побежала обратно в кухню.
Но на кухне никого не было. Даже дырочка в полу таинственным образом исчезла. Дорина еще какое-то время стояла неподвижно, потом попищала, посвистела, пожмурилась и, поняв, что наверняка, ей все это привиделось, отправилась спать. Но как она ни старалась, уснуть не смогла. Всю оставшуюся ночь она пыталась отыскать объяснение непонятному видению, но к утру так ничего и не придумала.
II
Встав, как обычно, в половине седьмого, она приняла душ, позавтракала и отправилась на работу, которая не приносила ей ни удовольствия, ни тем более денег.
               День выдался жарким. Было еще только самое начало весны, а солнце грело уже по-летнему. На деревьях распускалась новая, ярко-зеленая сочная листва, птицы голосили свои мартовские переливы, и совсем не хотелось сидеть в душном помещении с ворохом бумаг, перебирая и перекладывая их с места на место. Хотелось струиться, точно тонкий ручеек, пробегая по мостовым, усыпанным, точно жемчугами, солнечными зайчиками, отражающимися от окон домов. Хотелось лететь за теплым весенним ветром в дальние земли, которых нет ни на одной карте мира, и только ветер знает туда дорогу, но убегает от тебя, чтобы не открыть тайну их происхождения. Хотелось мечтать, мечтать о чуде, которое могло вот-вот произойти, но ты вышел на пять минут, покурить и… чудо случилось, но не с тобой… «Ужас», - произнесла вслух Дорина. – «Ну, как только такое может приходить мне в голову. Я же не верю во всю эту ерунду», – подумала она про себя.
Дорина зашла в офис, который находился на втором этаже самого обыкновенного пятиэтажного здания. В кабинете было душно, но очень светло.
           Весь день ее не покидали мысли о чудесном ночном происшествии, которое попросту не могло с ней случиться. С кем угодно могло, а с ней – нет. Она ждала окончания рабочего дня, все равно у нее все сегодня валилось из рук. Возможно, она просто не выспалась?
«Конечно, не выспалась», - думала она. – «Выспишься тут, когда что-то брякает, дырка в полу и эти двое. Чудные такие». – Она заулыбалась, и тут же тяжеленный пакет с бумагами брякнулся ей на ногу. – «Вот я - растяпа. Не думать ни о чем, кроме работы». – «И все-таки, что это за зверьки такие?»
         День не пролетел, как это обычно бывало. Он тянулся медленно и тягуче. Дорина уже не находила себе места. Она хотела бежать домой, забраться под одеяло, заснуть и проснуться опять от непонятного шума. Но до конца рабочего дня оставалось еще целых 2 часа. Работа на сегодня была сделана, она села за свой стол и уставилась в окно каким-то странно озабоченным взглядом.
На той стороне улицы, стоял небольшой дом с колоннами и балюстрадой, этакий графский замок. Дорина часто разглядывала его, придумывая у себя в голове разные истории этого таинственного особняка. Будто бы в этом замке некогда жил граф. Было у графа две дочери, которых он выгнал из дома, потому что те посмели ослушаться его воли. А когда пришло его время, он послал слуг разыскать дочерей, но ни одна из них не приехала к нему, помня его отвратительный поступок и не простив за это отца. Или, что жил в замке граф и было у него три сына. Они выросли, женились и разъехались. Граф остался один, и очень медленно и грустно покинул этот мир, что даже его дети не заметили этого. Думая про старого графа, Дорина всегда вспоминала своего отца. Она помнила его бархатный тембр голоса, голубые веселые глаза и теплые, ласковые руки.
 «Почему он нас бросил?» - мелькало в голове. – «Почему?»
  Она  не могла понять его внезапного исчезновения. Ведь все в их жизни было прекрасно. Она, будучи маленькой, видела, как нежно и трепетно он относится к ее матери, как трогательно каждое его прикосновение к ней. И вдруг… Он просто исчез. Ушел и не вернулся. А мама? Ее поведение было просто потрясающим. Она ни плакала, ни искала его.
«Она знает! Она все знает и молчит. Она точно знает, где он», – мысли уводили Дорину все дальше и дальше. Ее сознание перебирало полупрозрачные обрывки памяти, пытаясь воссоздать картинку, произошедшую много лет назад.
Входная дверь дома напротив давно покрылась слоем пыли, половина окон выбиты, а прочие просто забиты фанерой – все указывало на отсутствие всякой жизни. Убогое зрелище некогда было лучшим особняком небольшого городка «Би». Тем временем в доме напротив происходило что-то очень и очень странное. Дорину привлек свет, неожиданно включившийся на втором этаже. Замелькали какие-то тени: большие, маленькие, продолговатые, вытянутые, угловатые.  И вдруг – все исчезло: свет погас и тени растворились.
 - Вы, это видели, - завопила Дорина.
Лорен тем временем заканчивал вводить оставшиеся отправления в базу данных, присваивая им длинные, нелогичные номера. Его стол стоял напротив Дорины. На ее неожиданный возглас, он отреагировал спокойно, повернул голову по направлению к окну, пригляделся и спросил:
- Что видели?  Я ничего не вижу. Только дом. Пустой и старый.
- Да, вон же, посмотри… В том доме… Там… Свет… - Дорина осеклась. Света в доме не было.
- Ты сегодня, Доринушка, рассеянная очень. Хорошо себя чувствуешь? - поинтересовался Лорен.
- Да, вроде бы, нормально. Просто я не выспалась. А так… - Дорина замолчала и снова впилась взглядом в окна дома напротив.
         Молодой человек покачал головой и вновь погрузился в работу. Лорен был среднего роста, брюнет. Острый удлиненный  подбородок Лорена очень гармонировал с его немного горбатым носом. Он носил очки, одевался в классический костюм тройку с английским воротником и петлицей. Его кропотливость в работе порой завораживала, а порой выводила из себя. Дорина иногда просто ненавидела этого педанта, способного оставаться спокойным даже тогда, когда у них «полетел сервер» и вся их работа за день «накрылась медным тазом».
Но сейчас ее не волновало спокойствие Лорена. Она была напряжена и немного раздражена. «Что же это такое? Что со мной? Ночью – зверьки, дырочки, а вечером – тени, свет в нежилом доме? Может быть, действительно, усталость сказывается?» - мельтешило в ее голове какое-то судорожное копошение мыслей. Как будто это не мысли ерзали в ее голове, а те два маленьких существа, возились и истошно пищали. – «Кажется, мне пора в отпуск». А, ведь и правда, она уже полтора года не была в отпуске, да и маму давно не видела. Последний раз Дорина навещала родных в день своего рождения, осенью.
Госпожа Сорена Джардис, мама Дорины, с ее младшей сестрой Джованой, жили далеко от городка «Би», в небольшом поселке с необычным названием «Ми», в небольшом одноэтажном доме, немного походившем на пряничный домик из сказки Шарля Перро. Сорена была очень красивой женщиной, напоминавшей внешне знаменитую актрису Сьюзан Сарандон. Ее каштановые волосы отливали перламутровыми красками угасающего солнца, и струились большими волнами по плечам, ниспадая на грудь прекрасными  волнистыми локонами. Сорена очень любила полевые цветы, крепкий кофе по утрам и печальное, даже заунывное звучание клавесина, на котором время от времени играла для нее Джована, точная копия матери.
Джована была хороша собой, как и Сорена, но было в ней что-то неуловимо отталкивающее – глаза. В них не было искры, которая есть у каждого живого существа на этой земле.  Они не выражали ни радости, ни печали, ни любви, ни понимания. Порой Дорина боялась сестры, хотя та была младше ее на шесть лет. Ей казалось, что Джована заглядывает ей в самую душу и даже глубже. Глаза Джованы были исключительно холодны и бездушны. И все-таки это была ее родная сестра.
В отличие от нее и ее матери, Дорину нельзя было назвать красавицей – обычная девушка с темно-русыми волосами чуть ниже плеч, раздвоенным подбородком, унаследованным от отца, зелеными пронзительными глазами и очаровательной улыбкой. Она чем-то напоминала актрису Эмили Дешанель – изящная, стройная, грациозная. Она всегда держалась очень уверенно, даже когда знала, что говорит сущие глупости. Могла часами смотреть в одну точку и практически не дышать, а порой заливалась слезами только от одного вида бездомного и голодного животного, брошенного на произвол судьбы жестокими хозяевами. Волевая, но не целеустремленная, она жила размеренно и тихо в небольшом городке «Би» на самом краю вселенной.
«А, и правда, может, стоит взять несколько дней и навестить маму?» - подумала Дорина, оторвавшись наконец-то от старого дома на другой стороне улицы. Начальник отдела, сэр Глоринтайн, был еще у себя, и Дорина поспешила к нему с просьбой о небольшом отпуске на несколько дней.
III
«Какой все-таки он замечательный человек, наш начальник», - подумала Дорина, отправляясь с работы в сторону дома. – «Даже спрашивать ничего не стал, взял и отпустил. У меня теперь целых пять дней». Настроение поднималось только от одной мысли, что у нее теперь есть возможность отправиться на Малую Родину, чтобы снова увидеть маму и сестру. Выйдя из офиса, Дорина перешла улицу и приблизилась к так заинтриговавшему ее дому с колоннами. Подойдя почти вплотную, она определила, что перед ней всего лишь заброшенный дом, и привидевшаяся ей феерия теней, всего лишь усталость.
Дорина подошла к двери и попробовала ее открыть. «Закрыто. Ну, а чего я хотела? Конечно, закрыто. А, если посильнее дернуть?», - мелькнуло в голове. Она поднатужилась, дверь нехотя скрипнула и приоткрылась.
Дорина не ожидала, что дверь поддастся, поэтому остановилась и отпустила дверную ручку в нерешительности. «Ну, и что дальше? Дверь открыта. Дом пуст. Неужели я боюсь?» - подумала она. Дорина колебалась. «Нет», - сказала она себе, резко открыла дверь и вошла.
В коридоре, куда попала Дорина, было темно и холодно. Глаза какое-то время привыкали к полумраку пустынного помещения. Ей даже сначала показалось, что она ослепла. Постепенно стали проявляться очертания незнакомого пространства: небольшая коридорная комната не представляла собой ничего интересного. Толстые оштукатуренные стены были оклеены старыми, полосатыми обоями. В некоторых местах, где они разорвались от влажности и времени, обои свисали лохмотьями. В коридоре практически не было мебели: маленькая, низкая скамеечка стояла вдоль стены, рядом висела вешалка для пальто. Дорина сделала шаг вперед и замерла. Половицы под ее ногами издали очень необычный звук, напомнивший девушке о домашнем клавесине сестры, которое она не могла терпеть, так как оно уже давно было расстроено и отдельные аккорды вызывали настолько неприятные ощущения, что она хваталась за голову и затыкала уши. Рефлекс и в этот раз сработал четко и быстро. Дорина обхватила голову руками, закрыв уши, зажмурилась и напряглась. Постояв так несколько секунд, она опомнилась, открыла глаза и улыбнулась. «Проклятый ящик», - почему-то пришло ей на ум. - «Так, идем дальше». Она попыталась сориентироваться в доме и понять, где может находиться комната, в которой она видела свет.
Дорина сделала еще один шаг, половицы скрипнули своим уникальным и неповторимым клавесинным звуком, но девушку это уже не пугало. Она продолжила свое путешествие по старому особняку, оглядываясь по сторонам.
Дорина прошла по коридору до первой двери слева, открыла ее и очутилась в небольшой комнате, которая видимо когда-то была гостиной. Посередине стоял большой, круглый стол,  в дальнем углу – два стула с высокими спинками, напоминавшими немного два трона, на которых и восседал за обедом воображаемый старый граф. Справа была лестница, ведущая на второй этаж. Дорина подошла к ней и начала медленно подниматься. Лестница, как будто ожила и задышала. Она ощутила вес постороннего предмета, которым оказалась Дорина, и запела скрипучим голосом о своей долгой и давно забытой жизни в старом особняке.
Дорина двигалась медленно, оглядываясь, время от времени. Ее не покидало ощущение того, что она в доме не одна. Достигнув конца лестницы, она очутилась в небольшом холле. Слева и права были видны дверные проемы. По предположению Дорины, свет мог зажечься только в комнате, которая находилась за дверью слева, поэтому она сделала шаг по направлению к ней, взялась за дверную ручку и повернула ее. Дверь оказалась закрыта на ключ. «Странно», - подумала Дорина. – «Входная дверь открыта, а дверь в комнату, почему-то заперта. Очень странно».
Повторив попытку открыть дверь еще раз с применением силы, она убедилась в прочности дверного полотна, ощутив при этом сильную боль в правом плече. «Открыть дверь мне точно не удастся», - размышляла про себя Дорина. – «Но свет я точно видела  в этой комнате. Как же туда попасть? Ключ. Нужно найти ключ от замка. Хорошо. Нужно осмотреть все комнаты. Может быть, ключ где-то лежит, или висит?»
Она развернулась и пошла ко второй двери в холле. Она оказалась открытой. Дорина вошла в большую комнату, и тут же поняла, что это – спальня. С правой стороны между двух окон стоял просто огромных размеров старинный дубовый трельяж с большим уже давно разбитым зеркалом. Теперь понятно, почему его не увезли – такая громадина, точно не пройдет в дверь. «Интересно, как же он здесь очутился. Наверно, его через окно поднимали. Да, точно. По-другому его просто сюда не втащить. А у стены должна была стоять кровать. Я бы именно туда ее поставила», - мысленно Дорина пытались воссоздать законченный образ этой комнаты. Она представила себе все великолепное убранство этого помещения: старинные картины и канделябры на стенах, большую люстру под потолком, красивую, резную кровать из мореного дуба, застеленную бархатным покрывалом, бесчисленное множество разноцветных подушек, письменный стол, покрытый зеленым сукном. Дорина обвела глазами всю комнату, мысленно расставляя  мебель по местам, и остановилась взглядом на массивном трельяже. Она подошла к нему и начала по очереди открывать все ящички и дверцы, пытаясь найти там ключ.  Трельяж оказался пуст.
Дорина посмотрела на часы. «Вот это, да! Уже семь часов», - она и не заметила, что с того момента как вышла с работы, прошел уже почти час. – «Надо идти домой и собираться в дорогу. Завтра весь день ехать в «Ми». В следующий раз вернусь сюда и поищу ключ», - заключила в голове Дорина, развернулась и  направилась к выходу.

IV
Дорина открыла дверь своей маленькой, но очень уютной квартиры. Прошла в комнату, плюхнулась на диван, машинально взяла пульт и включила телевизор. «Я как будто даже устала, но нужно собираться», - заключила Дорина и только сейчас заметила, что в комнате все перевернуто «вверх дном». Музыкальные диски разбросаны по полу, в серванте за стеклом, выстроенные в ряд книги, теперь лежат несколькими стопками, нижние дверцы раскрыты настежь, журналы валяются в кресле, хотя все время лежали на журнальном столике.
Дорина подскочила с дивана, подбежала к серванту и открыла третий снизу ящик, в котором хранились ее личные документы и все сбережения. Все оказалось на месте, хотя и здесь было все перевернуто. «Странно», - подумала она. – «Если воры, почему деньги не взяли?» Дорина обошла всю свою небольшую жилплощадь. Убедившись, что ничего не пропало, решила, что не будет вызывать полицию, тем более что следов проникновения она не обнаружила. Замок входной двери был цел, все окна закрыты. «Чудеса, да и только», - вдруг мелькнуло у нее в голове. – «За сегодняшний день со мной столько всего приключилось. Это становится интересно», - подумала Дорина, заулыбалась, а потом резко оглянулась. Ей вдруг показалось, что за спиной кто-то стоит. Никого не было. «Ужас. Мне все время кажется чье-то неуловимое присутствие. Может именно так с ума сходят?» - Дорина снова оглянулась. -  «Нет. Никого».
Она начала прибирать наведенный кем-то беспорядок и заодно собирать вещи в дорогу. Приготовилась к отъезду она довольно скоро, взяв с собой пару брюк, туалетные принадлежности, пару юбок, несколько разных кофточек и футболок, туфли, решив, что поедет в кроссовках, и теплую куртку, так как вечерами было еще достаточно холодно. Да и путь был не близкий, а погода в это время года очень изменчивая. Уложив все в дорожную сумку, она присела и уставилась в телевизор, который все это время был включен и работал для фона. Дорина всегда, приходя домой, включала его, чтобы не чувствовать себя одиноко. Но сейчас ее поразила информация, которая лилась с экрана женским голосом диктора, и каким-то странным образом, застревавшая в голове у девушки. - «Вчера ночью было совершено похищение ценнейшего экспоната из Национального музея. Украдена Стопа Младенца, выполненная из чистого золота, инкрустированная   сапфирами и изумрудами. Ведется следствие. Из надежных источников стало известно, что проникновения в музей не было».
Почему именно это сообщение так привлекло ее внимание, она понять не могла. «Проникновения не было. Стопа растворилась в воздухе что ли? Там же охрана, сигнализация, видеонаблюдение. Стопа Младенца. Я видела ее, когда ходила в музей: вылитый из золота маленький человеческий след с камнями. Роскошная вещица. Кажется, ей  больше тысячи лет. Это же надо. Такое сокровище прошляпили».
Дорина решила, что хватит с нее на сегодня новостей и потрясений. «Надо ложиться спать. Завтра вечером я уже буду в «Ми» и увижу маму», - от этих мыслей на душе стало тепло и спокойно. Она сделала вечерний моцион и улеглась под одеяло.
Не спалось. Она ерзала и ворочалась. Воспоминания прожитого дня так и лезли в ее беспокойную голову. Сначала она припомнила ночной шум, затем свет в окнах старого дома, какие-то тени и, наконец, запертая дверь именно той комнаты, в которой включался свет. «Ну, что же это такое? Прекратить думать! Спать!», - строго сказала она себе.
Но возможно ли приказать себе не думать, когда события твоей жизни странным образом преподносят тебе такие сюрпризы, что создается впечатление помутнения рассудка, при чем, в самой его тяжелой форме и последней стадии. Да, было о чем поразмышлять. Наконец, Дорина заснула.
         Ей снились бескрайние водяные просторы. Шум океана успокаивающе баюкал ее слух. Вдалеке стройными рядами возвышались могучие скалистые горы, вершины которых были совсем не видны. Они уходили в вышину, и как-то странно обрывались. Дорина подняла голову на небо и открыла рот от изумления. Она была до глубины души поражена представшей перед ее глазами картиной. Сначала она не рассмотрела, а потом ее как, будь то бы, осенило, вокруг нее вообще не было неба. Кругом была вода, или точнее сказать какая-то жидкость прозрачного цвета, почти невидимая, если не присматриваться. Дорина подошла к самому берегу океана и протянула руку. Вдруг кончиками пальцев она прикоснулась к какой-то прозрачной преграде. Она немного испугалась и отдернула руку. Успокоившись после череды дыхательных упражнений, Дорина снова вытянула руку вперед и прикоснулась к невидимой стене, почувствовав гладкую, скользкую и прохладную поверхность чего-то невообразимого. Издали могло показаться, что она ни к чему не прикасается, а стоит, вытянув руку вперед, и водит ею по воздуху. Было ощущение, что поверхность земли, куда попала Дорина, окружена со всех сторон стеклянным куполом. Она посильнее надавила на невидимую стену. Та, в свою очередь, оказалась мягкой, и девушка смогла просунуть сквозь эту тонкую преграду свою руку. За стеной она ощутила движение водяного потока, устремленного куда-то вверх, и увидела свою кисть с длинными тонкими пальцами. Она потянула руку обратно. Отверстие диаметром с ее кулачок, медленно начало уменьшаться и исчезло, образовав при этом все ту же невидимую грань.
Дорина сделала шаг в сторону, не убирая руки с невидимой субстанции. Присмотревшись к океану, она сделала удивительное открытие: он не набегал волной на берег, а тихонько подкатывался к невидимой стене и продолжал свое движение тоненьким слоем воды вдоль нее куда-то вверх. Основная толща воды, откатывалась на доли секунды назад, но новая уже пришла ей на смену, и тоненькие слои прозрачной жидкости, неотрывно друг от друга устремлялись туда, где исчезали горные вершины. Дорина поднесла к носу влажную руку. «Ничем не пахнет»,  - подумала Дорина и лизнула кончик указательного пальца. На вкус рука была солоноватая, но не как морская вода, а больше напоминающая слезы, этакая солоноватость с оттенками грусти. «Обалдеть!», - удивленно пронеслось у нее в голове.
 Там, где, по мнению Дорины, должно было быть солнце – ничего не оказалось. Свет просто струился сквозь невидимый купол миллиардами тонких лучиков, давая возможность Дорине видеть все как днем. Дорина еще некоторое время наблюдала как зачарованная эту нереальную и удивительную картину, затем повернулась и осмотрелась. Берег был каменистый. В противоположном направлении от гор, она рассмотрела опушку какой-то высокой растительности розовато перламутрового цвета. Недалеко от берега на холме, покрытом как ковром, разноцветными бутончиками цветущих растений, возвышалось какое-то строение. Холм был настолько пестрым, что Дорина мгновенно вспомнила платок на шее миниатюрного зверька, и у нее снова зарябило в глазах.
 Она пошла вдоль невидимой стены, по каменистому берегу в направлении этого здания, окруженного могучей каменной стеной. Дойдя до дорожки, поднимающейся на вершину холма к крепости, Дорина продолжила свой путь. Дорога была не близкая. Девушка шла, разглядывая диковинные цветные растения. Такой чудной растительности она никогда не видела. Приближаясь, Дорина все больше убеждалась, что это был замок, как с картины рыцарских времен: монументальные взвинченные вверх конусообразные крыши, стены из огромных белых камней, решетчатые окна куполообразной формы. Замок со всех сторон был окружен крепостной стеной из точно таких же белых огромных камней. Мозаичный рисунок дороги, ведущей к замку, менялся так быстро, что Дорина ни как не могла понять, идет она по песчаной дороге или по каменистой. А может быть дорога вообще усыпана галькой, а возможно и драгоценными камнями. Чудеса, да и только.
Подойдя к воротам, Дорину ни сколько не смутило то обстоятельство, что они оказались, открыты настежь. Она спокойно и величественно вторглась на чужую территорию и прямиком направилась к входу в замок. Лужайка, по которой она теперь передвигалась, была аккуратно подстрижена. На ней не было такого буйства красок, как на цветущем холме, но, тем не менее, она была разноцветная. Девушка так же отметила прекрасные цветущие деревья, напоминающие сакуру и посаженные вдоль всей крепостной стены.  Не встретив по пути ни одной живой души, она подошла вплотную к двери, ведущей в замок и замерла в ужасе. Перед ней стояла какая-то непонятная белая полупрозрачная фигура, напоминающая человека с птичьими глазами малинового цвета. Точнее сказать, видение не стояло на земле, а как будто парило примерно в десяти сантиметрах от твердой поверхности. Голова существа была овальной формы, но ни носа и ни рта Дорина на ней не обнаружила. Существо смотрело Дорине прямо в глаза.
- Здравствуй, Дорина! – эта фраза прозвучала в ее голове чужим, но приятным  голосом.
Дорина поняла, что это приветствие произнесла странная фигура, стоящая перед ней. Она немного растерялась.
- Не пугайся. Я не причиню тебе вреда, - снова тем же мягким и спокойным голосом зазвучали слова. – Я давно тебя жду. Мне нужно о многом тебе рассказать. И начну я с главного: твой отец…
В этот момент Дорина проснулась.
V
«И приснится же такое», - это была первая мысль, которая пришла Дорине на ум, после пробуждения.
Она еще какое-то время понежилась в постели, а затем решительно откинула одеяло и села на край дивана. «Снится черте что! Ну, да ладно. Это же просто сон. Наверное, мне все это приснилось просто потому, что я весь вечер думала про какие-то чудеса, которых просто нет и быть не может. Встаю!», - последнее слово, уже после прокручивания в голове очередного вороха мыслей, приказным тоном она произнесла вслух.
Дорина встала, приняла душ, разогрела чайник, налила кофе, сделала пару бутербродов с сыром, перешла в комнату, поставила пробуждающий напиток с тарелкой на журнальный столик, убрала кровать, села в кресло, взяла в руки чашку, зажмурилась и сделала глоток горячего черного кофе. Все как обычно. На все про все она потратила всего двадцать минут.
«Вещи собраны. Я позавтракала и направляюсь на железнодорожный вокзал. И хватит уже думать о всякой ерунде», - последняя фраза была адресована не ей лично, а мыслям, блуждавшим по лабиринтам ее неуемного и пытливого мозга, засомневавшегося в подлинности ее представлений о мире. Дорина одела обувь, взяла сумку и вышла на улицу.
Утро среды было солнечным и теплым. Дорога на вокзал не заняла много времени. Автобусная остановка была рядом с домом Дорины, маршрутный транспорт пришел быстро и, проехав четыре остановки, она вышла на привокзальной площади. В кассах очереди не было, и Дорина без труда купила билет на ближайший поезд. До отправления оставалось полчаса.
Дорина пошла на перрон. Поезд до станции «До»,  уже стоял у второй платформы на третьем пути. Она зашла в свое купе: место тринадцать нижняя полка; поставила сумку в багажное отделение под сидение и села у окна. 
На платформе суетились люди. Семья с двумя детьми, примерно одиннадцати-двенадцати лет, бежали к своему вагону. Высокий человек в фетровой шляпе и длинном плаще, докуривая сигарету, пальцами второй руки крутил монетку. Небольшой пес бежал по перрону, принюхиваясь к разным запахам, останавливался на мгновение, настороженно озирался по сторонам и снова пускался в путь. Люди торопились и толкались, пытаясь добраться до нужной им цели и не опоздать на свои поезда. Рядом с фонарным столбом стоял человек необычного вида. Он был среднего роста, худощавый, в старомодном белом пальто, брюках молочного цвета и белоснежных  остроносых ботинках. На голове мужчины был белоснежный цилиндр - головной убор, бывший в моде в девятнадцатом веке. Он был в пенсне со стеклами прозрачно фиолетового цвета. Дорине показалось, что никто из толпившихся на платформе людей вообще не видит этого человека. Тем временем, мужчина устремил свой взгляд на Дорину и губами произнес ее имя. В то же самое мгновение, в голове девушки зазвучал мягкий, довольно высокий мужской голос: «Дорина», - произнес человек. – «Ты нужна ему. Он ждет. Неужели ты не поможешь?» Дорина вздрогнула и отвернулась от окна. Поезд тронулся.
«Что же это такое? Во сне. Да, во сне я видела кого-то. Он смотрел мне прямо в глаза, и я слышала его голос. Но он был другой, и это был сон. Может быть, я еще не проснулась?» Дорина ущипнула себя.
- Ай, больно. Значит, не сплю.
Дверь купе открылась. Вошел проводник. Это немного отвлекло девушку от странных мыслей, не покидавших ее уже вторые сутки. Она отдала свой билет для проверки.
- Вы до станции «До»? – поинтересовался проводник.
- Да.
- Домой? – с любопытством спросил он.
- Нет. К маме еду, на выходные.
- М-м-м…
- А можно попросить Вас принести чашечку горячего чая?
- Конечно. Сейчас закончу с проверкой билетов и принесу.
- Спасибо, – заранее поблагодарила Дорина.
Проводник вышел и закрыл за собой дверь.
Мысли, как рой лесных, разгневанных пчел, набросились на Дорину. Они жужжали, жалили и путались в голове. Дорина не могла найти объяснение ни одному событию, случившемуся с ней. А последнее было вообще из ряда вон выходящее. «Кому я нужна? Кто меня ждет? Чем я могу кому-то помочь? Почему именно теперь все это происходит? Как вообще такое может происходить?» - в голове было миллион вопросов и ни одного ответа. – «А главное, как я его могла услышать?» Голова начинала болеть от напряжения. Дорина решила попить чай, успокоится и попробовать прекратить думать.
Дверь купе вновь открылась. Проводник принес чай и свежие газеты. Как раз вовремя. Дорина поблагодарила его, приступила к чаепитию и чтению, решив, что это может ее немного отвлечь.
Газета пестрила вчерашними новостями: открытие новой выставки, кража Стопы Младенца, пожар на улице Старых Фонарей и так далее. Ничего интересного. Она отложила газеты в сторону, допила чай и принялась смотреть в окно на пробегающие дома, деревья, кусты и тропинки.
«Как же красиво за окном! Весна! Листочки, цветочки – красота!» Светило яркое солнце. Приближающийся маленькими шажками день был еще чудеснее уже прощающегося до завтра утра. Дорина потянулась, устроилась поудобнее, скрестила руки на груди и прижалась щекой к вагонному стеклу, продолжая наблюдать  весеннюю картину пробуждения природы от зимнего тягучего сна.
Поезд сделал остановку на промежуточной станции. Дверь открылась. В купе вошла женщина лет сорока пяти. Она выглядела моложе своих лет: загорелая кожа, приятный спокойный макияж, светлые длинные волосы, по-видимому,  крашенные,  темные очки скрывали цвет глаз. Уложив свои вещи в багажный отсек, она села напротив Дорины и сняла очки.
-Боже мой, - вырвалось из груди девушки. – Вы – Ева Лонгория?
Ева Лонгория была кумиром Дорины. Она очень хотела хотя бы немного походить на свою «богиню»: быть целеустремленной, сильной духом, чертовски привлекательной и модной.
Женщина рассмеялась. Ее веселило удивленное лицо попутчицы.
- Должна сразу признаться, - все еще смеясь, заговорила женщина. – Я не Ева, хотя меня часто за нее принимают. Меня зовут Ли`са. Элиса – если точнее, но друзья зовут – Ли`са. Конечно, не все знают, кто такая Ева. Некоторые долго присматриваются, разглядывают и не все, уверяю, не все подходят и задают вопросы. А ты, я вижу, насмотрелась фильмов с ее участием?
- Да, - как-то сухо сказала Дорина. Она была шокирована своим замешательством и странным голосом, которым произнесла слово «Да». Чувство нереальности было почти осязаемым. Ей привиделось, будто бы напротив нее сидит уже не женщина, а видение человека, которого Дорина уже видела, помнила, что он был, и она даже, кажется, разговаривала с ним. Вот только как его зовут, она ни как не могла вспомнить.
Видение растаяло так же быстро, как и появилось: мгновенно. Перед девушкой вновь сидела  Элиса. Дорина закашлялась, перевела дух и продолжила:
- Если честно, я просто шокирована вашим сходством с Евой Лонгория. Я даже и не предполагала, что такое возможно. Только у Евы темные волосы. – Дорина понемногу начала приходить в себя.
- Да, да, да. Ты права. У нее темные волосы. А я – блондинка. Но не только в этом отличие. Я – не человек, - спокойным и ровным голосом сказала Ли`са и замолчала, уставившись на Дорину, так пристально, как будто она ее гипнотизировала.
- И ты это, конечно, уже поняла. Ведь ты только что видела меня настоящую, - продолжала Ли`са, видя, как у Дорины открывает от удивления рот и расширяются глаза.  – То есть настоящего. Но не бойся, меня прислал твой отец. Он хотел, чтобы я с тобой познакомился и рассказал тебе о том, как ты ему нужна. Особенно теперь, когда мы на пороге войны.
Образ Евы Лонгория начал медленно растворяться, как туман. Перед Дориной сидел тот самый белый человек с вокзала.
Дорина хотела закричать, позвать на помощь, но поняла, что не может произнести ни слова. Язык онемел, губы не слушались. Она притронулась к своему рту, но не обнаружила ни каких повреждений. Все было на месте, но было ощущение, что ничего нет. Странное чувство. Она опустила голову вниз, чтобы не видеть странного человека, который еще на вокзале привлек ее внимание каким-то непонятным образом.  «Зачем я на перроне посмотрела на него. Нет, это все не правда. Этого просто не может быть», - твердила она себе мысленно. «Может, есть и будет», - чужим голосом пронеслось в ее голове.
Дорина почувствовала головокружение и упала в обморок.

VI
Дорина никогда раньше не падала в обморок. Странное состояние. Темнота. Отрешенность. Обездвиженность. Пустота. Кругом темно и пусто. Падение в пропасть. Полет в неизвестность. Где-то дно. Оно близко. Еще чуть-чуть. Вот. Еще немного.
Вспышка. Темнота. Еще вспышка. Веки тяжелые, многотонные. Дорина быстро моргает. Свет режет глаза. Яркий солнечный свет, путаясь в ресницах, пробирается к зрачкам и колет, точно острыми иголками. Больно.
Дорина с трудом открывает глаза. Странный человек в белом сидит рядом с ней. Его губы двигаются, но девушка ничего не слышит.
- Дорина. Дорина. Ну, вот. Хорошо. Очнулась. Наконец-то. Как ты меня напугала. Дорина, ты меня слышишь? Как ты себя чувствуешь? – произнес человек в фиолетовых очках, взволнованным голосом.
Дорина пришла в себя, поднялась с сиденья, села и уставилась прямо в глаза незнакомца через его очки.
- Кто вы? И откуда вы меня знаете? – спросила Дорина немного испуганно.
- Меня зовут Глен Минворт, -  спокойно и уверенно произнес незнакомец. – Ты меня не можешь знать. Мы с тобой никогда не встречались, но у меня складывается впечатление, что я знаю тебя всю жизнь. Твой отец очень часто рассказывал про тебя. Сейчас я тебе расскажу все по порядку.
И незнакомец начал свой рассказ:
«Очень давно, примерно шестнадцать лет назад, Земли Сарикафа постигло несчастье. Его Владыка Фрамунис умер от сердечного приступа. Он был мудрым и справедливым правителем. Фрамунис был потомком Саффида Джардиса, который в свою очередь был  первым двухородным Владыкой Земель Сарикафа. По нашим законам, власть должна была перейти к сыну Фрамуниса, которым и оказался твой отец – Грандис Джардис. Когда его призвал долг, у него уже была семья и 2 славные дочурки, но Грандису не пришлось выбирать. Выбор был сделан за него, и ему ничего не оставалось, как принять свою судьбу и подчиниться. Подчиниться и принять бремя его рода.
Род Джардиса очень древний и могущественный. Уклонение от выполнения обязательств, привело бы к запустению Земель и гибели всего живого на Земле. Грандис все это понимал и принял свою судьбу безропотно. Ему пришлось исчезнуть из этого мира, чтобы появиться в другом, для поддержания хрупкого баланса, существующего тысячелетиями. Сейчас очень долго обо все рассказывать, но ты должна поверить мне».
Дорина слушала приятный убаюкивающий голос человека, который сразу показался ей странным. И чем дальше, тем больше она убеждала себя, что он был не просто странным, сумасшедшим, а  в ее голове то и дело мелькала одна и та же неуемная, навязчивая мысль: «Этого просто не может быть».
- Твой отец не бросал вас, - ответил на следующий немой вопрос Дорины  Глен Минворт. – Он всегда любил вас и страдал все эти годы. Но что-то пошло не так. Ему нужна твоя помощь. – Глаза Глена за прозрачными фиолетовыми стеклами приобрели какой-то немыслимый, сказочный цвет, описать который Дорина не могла. Она вдруг поняла, что такие глаза просто не могут врать.
- Но… Как же? Э-э-э…, - Дорина ни как не могла сформулировать вопрос. Ее потрясло все происходящее до такой степени, что она просто не могла собраться с мыслями. – Вы сказали, что мой отец жив и здоров, но в другом мире? Знаете, я рада, что жив и … здоров, но другой мир – это слишком.  Извините, но вы – явно сумасшедший. Другого мира нет. Есть множество планет – Земля, Марс, Венера, Юпитер, но ни одна из них, кроме Земли, не пригодна для жизни людей. Так что, вы ошибаетесь. Я упала в обморок и возможно, я вас немного напугала, но сейчас все хорошо, и мне пора. Скоро моя остановка, -  поток фраз иссяк так же быстро, как и появился. Дорина была ошеломлена своей решительностью и храбростью. Сказать незнакомому человеку, что он – сумасшедший. Вот это, да. Ничего подобного она никогда раньше не делала. И что на нее нашло?
  - Возможно, я – сумасшедший, - произнес Глен Минворт, - но тогда, как ты объяснишь, что я знаю, как зовут тебя, твоего отца, твою мать Сорену и сестру Джовану? Знаю, что тебе двадцать четыре года. Грандис исчез, когда тебе исполнилось восемь лет, а твоей сестре было всего два. Ты очень похожа на отца, а твоя сестра – точная копия твоей мамы. И еще…
- Стойте! Хватит! Прошу вас, - заговорила Дорина, прервав собеседника. – Откуда вы все это знаете?
- От твоего отца, Владыки Земель Сарикафа, Грандиса.
 - Но… Я не понимаю. Что все это значит? Вы меня разыгрываете?
 - Нет, Дорина. Я говорю правду. Я понимаю, тебе нужно время. Я не буду мучать тебя дальнейшими повествованиями. Впереди у нас еще много времени. Ты успеешь все узнать и принять правильное решение. А сейчас, мне пора. Да, и тебе тоже. Твоя остановка через десять минут. Я буду ждать тебя в «Би» в субботу. Если захочешь встретиться раньше, тебе нужно подумать обо мне и произнести: «Проми`норис». Запомни: «Проми`норис»». И я тут же приду на твой зов. До встречи, - произнес белый человек по имени Глен Минворт, и начал растворяться в воздухе, пока совсем не исчез.

VII
По обыкновению своему, Грандис проснулся очень рано. Когда-то он вставал с восходом солнца, но, живя здесь шестнадцать лет, уже привык, что земное солнце больше не будило его. «Солнечные зайчишки» перестали ослеплять его своим восхитительным лучезарным взглядом в тот день, когда он перестал быть просто человеком.
Пробуждение Владыки привело весь дворец в одно движущееся существо. Вокруг Грандиса суетились тварды – маленькие существа, напоминавшие кошек, но бесхвостые и безусые. Тварды были маленького роста и настолько похожи друг на друга, что отличить их можно было разве что по одежде.
Они причесывали, умывали и одевали Владыку, а затем отправлялись в разные части замка, и занимались своей повседневной работой. Некоторые  выполняли кухонные работы, другие осуществляли приборку покоев, а третьи – занимались охраной замка Владыки от проникновения нежелательных Дум. Думы были повсюду и могли навредить их святейшеству. Это могло плохо отразиться на дальнейшем существовании Земель Сарикафа. Тварды охраняли и проходы в другие миры, чтобы никто не мог проникнуть в их мир незамеченным. Появление незваного гостя в Землях могло повлечь за собой гибель обоих миров.
Грандиса ждал сытный завтрак, приготовленный мамашей Трудой – твардой, которую он любил, как мать. Затем, обычные провинциальные заботы. Нет – не провинциальные заботы, а заботы провинций, которые и составляют Земли Сарикафа. Их всего насчитывалось пять.
Четыре легата провинций подчинялись Владыке Земель Сарикафа, а вот пятая управлялась советом старейшин, так как легат провинции «Лех» в незапамятные времена был отстранен от управления далеким предком Грандиса, четвертым Владыкой Земель Сарикафа, Намингером.
В те далекие времена внутри провинций разгорались междоусобные войны между населявшими их народностями – саффидами и пенилами. Так называли себя потомки двух великих правителей Земель Сарикафа, Саффида Джардиса и Пенила Граника, царствовавших совместно, и всегда находивших компромиссы. Управлять Землями Пенилу и Саффиду помогал Протенсис – дух малинового заката.
Одевшись, Грандис встал и подошел к большому проему в стене куполообразной формы, служившему окном, и посмотрел вдаль на прекрасные разноцветные поля фарунций – цветущих растений, покрывавших своими вьющимися стеблями долины Сарикафа.
Место, где жил и здравствовал Владыка, называлось Сарикаф. Это был большой остров, со всех сторон окруженный океаном солоноватых вод Пенила. В центре острова высился величественный замок, монументальные взвинченные вверх конусообразные крыши, стены из огромных белых камней, решетчатые окна куполообразной формы. Замок со всех сторон был окружен крепостной стеной из точно таких же белых огромных камней.
Это было удивительное место, самое удивительное среди всех земель этого мира. Все Владыки жили именно здесь до конца своих дней, уезжая с острова по делам провинций не очень часто. Гораздо чаще Сарикаф навещали  легаты провинций для обсуждения насущных дел.
Взгляд Грандиса задержался на каменистом берегу края солоноватых вод Пенила, так назывался океан, отделявший Сарикаф от бескрайних провинций Земель. Ему показалось, что на берегу стоит какая-то фигура. «Показалось», - подумал Грандис, и его взгляд устремился на бескрайние посадки ралинов, вечно цветущих деревьев, напоминавший японскую вишню. Издали деревья казались розовато перламутровыми от обилия мелких цветов розового и еще более маленьких листочков бело перламутрового цвета.
Грандис каждый день наблюдал удивительный мир, открывшийся ему, как он считал, не заслуженно и очень рано.
«Ты опять заскучал?» - раздался в голове Грандиса голос Протенсиса, духа малинового заката. – «Ты же знаешь, это было необходимо. Мы много раз с тобой это обсуждали».
- Да, обсуждали, - согласился Грандис,  - но ведь я мог взять их с собой.
«Не мог», - голос духа стал чуть громче и нетерпимей, - «Не мог!» - еще раз повторил он более властно.
- Да. Конечно, не мог, но так хотел. Ты же знаешь, Протенсис, - повернувшись от окна, обратился Грандис к кому-то невидимому, чье присутствие в комнате едва ощущалось, но не наблюдалось. – Я оставил свою семью там. – Он махнул рукой куда-то вдаль. -  За пределами нашего мира. Не проходит дня, чтобы я не вспоминал их. Ты не можешь себе представить, каково  это?
- Могу, - произнесла странная белая фигура, похожая на туманность, возникшая, в комнате как по мановению волшебной палочки. – Я могу представить все, что угодно. И тебе это хорошо известно. Не забывай, я существую столько, сколько существует мир и еще немного больше.

- Я все время об этом забываю. Ты же не меняешься. Прошло шестнадцать лет, а ты ни сколько не изменился, - Грандис заулыбался. – Прости меня, Протенсис. Я немного расстроен. Глен, наверное, уже там, но сможет ли он убедить ее? Все-таки я должен был идти сам.
- Нет, Грандис. Место Владыки в Сарикафе. Ты не можешь даже на мгновение туда отправиться. Мы это обсуждали. У Глена все получится. Вот увидишь. Нужно просто еще немного потерпеть. Глен – один из мудрейших старейшин – он найдет нужные слова.
- Скажи мне, друг мой Протенсис, почему я не могу забрать всех?
- Потому что отсутствие одного человека не заметит никто, а исчезновение троих – может повлечь необратимые последствия. К тому же, присутствие одного нового в нашем мире мы выдержим, а трое – обрекут всех нас на медленную смерть. И никто не может знать это лучше, чем ты, – спокойно и очень медленно говорила фигура. – Тем более, есть старое предание «Взойдет на небосвод двух лун Звезда –  печали слез слезами счастья станут».  Никто не смог растолковать его. Но возможно оно именно о ней?

VIII
Дорина  еще некоторое время сидела, открыв рот, затем почувствовала, что поезд замедлил движение. Он подходил к ее станции. Опомнившись, она взяла сумку из багажного отсека и пошла к выходу. Мысли мелькали, как окна Экспресс-поезда, несущегося в неизвестность. Они путались, цеплялись за нервы, приносили боль и непонимание.
«Я просто очень устала и у меня галлюцинации. Я доберусь до мамы, высплюсь, и все будет хорошо. Обязательно», - успокаивала себя Дорина, пока двигалась к выходу.
Сойдя с поезда, она отправилась на автостанцию, ведь до «Ми» от «До» нужно было проехать еще порядка 50 километров по автостраде, свернуть в сторону и пробираясь узкими поселковыми тропами доехать до заветной цели. Не так много, но дорога всегда выматывала Дорину, наверное, поэтому она очень редко выбиралась навестить родственников.
Автобус стоял на платформе, и Дорина не раздумывая вошла в него. Села на свободное место, поставила рядом сумку, и передала за проезд водителю. Она старалась не смотреть в окно, так как очень переживала, что там опять увидит какую-нибудь странную фигуру. Автобус тронулся точно по расписанию, и Дорина с облегчением вздохнула. Пассажиров было не много,  она полностью расположилась на двух сидениях, закрыла глаза и задремала.
День катился к закату. Автобус ехал неторопливо. Примерно через час Дорина приоткрыла глаза и узнала окрестности родного поселка. «Ну, вот я и дома», - с облегчением подумала она.
Дорина вышла на остановке, а автобус поплелся по своему обычному маршруту. Девушка взяла сумку и пошла узкими улочками по направлению к маленькому «пряничному домику», который она очень любила, не смотря ни на что. Ноги сами ускоряли шаг. Дорина уже не шла, а практически бежала, как вдруг перед ее взором возникло одноэтажное строение, как из сказки. Сколько она себя помнила, их дом всегда был очень красивым, теплым и уютным, но Дорине почему-то было очень тоскливо и одиноко в нем раньше, а сейчас она и не представляла, что на свете может быть что-то лучше родного дома. В жизни юной девушки было много испытаний, разочарований и трудностей. Она закалила свой дух, живя вдали от родных, но сейчас ей хотелось плакать. Ее преследовало странное ощущение, что это может быть последний раз, когда она видит свой родной дом. Дорина стояла неподвижно и смотрела, как заходящее солнце украшает изящное строение необычными красками. Дом на ее глазах становился, то ярко желтым, то оранжевым, то вдруг вспыхивал огненной желтизной плавно переходящей в пурпурный, а затем лиловый цвет. Зрелище было потрясающим. Дорина уже давно не видела ничего подобного.
Неожиданно входная дверь дома открылась и на пороге появилась Сорена Джардис, мама Дорины. Ее лицо было немного взволнованно.
 - Доченька, - с нескрываемой радостью, произнесла Сорена.
- Мамочка, - отозвалась радостно Дорина, и бросилась к дому в распростертые объятия самого родного и любимого человека на свете.
Сорена обняла дочь и расцеловала.
- Как же я скучала по тебе, - произнесла, захлебываясь от переполнявших ее чувств, Дорина.
- Девочка моя, зайдем в дом, - ласково и нежно сказала Сорена, пытаясь взять у дочки сумку, - я все утро не нахожу себе место. Думаю, что-то должно случиться, то и дело выхожу на улицу. И вот оно – случилось.
Сорена хотела было взять у дочери сумку, но та, решительно, но  очень нежно ответила:
- Ну, что ты, мама, я сама. Не беспокойся.
- Проходи, девочка моя. Джована, Дорина приехала, - войдя в прихожую, позвала Сорена младшую дочь.
Из комнаты вылетела Джована и с визгом обрушилась на Дорину.
 - Привет, сестренка. Здорово, что ты приехала. А я поступаю в колледж этим летом. Здорово, правда? Приеду в «Би», и мы будем жить с тобой вместе. Правда, здорово?
- Да, конечно, - ответила Дорина, но на самом деле перспектива приезда Джованы в «Би» не казалась ей такой уж радужной. Она любила сестру, но холодный и пронзительный взгляд Джованы заставлял Дорину ёжиться, как при морозе. Джована была искренне рада приезду сестры, но ее глаза говорили об обратном. «Ничего в ней не изменилось. Та же искренняя, добрая улыбка и мучительный, пугающий взгляд. И почему ее взгляд так на меня действует».
- Джована, отнеси вещи Дорины в комнату. Ну, а ты, доченька, наверное, проголодалась с дороги? Скоро будем ужинать. Подождешь немного? А пока расскажи, как твои дела? – затараторила Сорена.
Дорина присела на  диван в гостиной и начала рассказывать о своей жизни и работе, опуская при этом события последних двух дней.
- Ты надолго? – поинтересовалась Джована.
- Нет. Я до воскресения. А в понедельник мне опять на работу.
- Значит у нас целых три дня. Замечательно. И наболтаться успеем, и погулять сходим, и может быть в «До» съездим – за покупками? – Джована просто гипнотизировала Дорину своим взглядом.
- Конечно, сестренка. Обязательно, - откликнулась Дорина на предложение сестры.
- Девочки, к столу, - послышался ласковый голос Сорены с кухни, - у меня все готово.
Девочки соскочили со своих мест и наперегонки, как в детстве, побежали занимать места за огромным деревянным столом, который уже давно нужно было заменить на что-то более романтичное и изящное, но почему-то Сорена этого не делала. И девочки, кажется, догадывались о причинах. Это была первая мебель, которая появилась в их доме. И это была не просто мебель – этот стол когда-то, очень давно, сделал их отец своими руками. Вот почему он все еще находился в их доме. Мама берегла его как память, хотя уже давно было понятно, что отец никогда не вернется.
На ужин была тушеная курица с картофельным пюре и подливкой. Дорина, так соскучилась по домашней еде, что съев внушительных размеров порцию, попросила добавки, но, кажется, пожадничала. Она с трудом доела вторую порцию, отказавшись от десерта.
- Кажется, я объелась. Можно я выйду из-за стола, - спросила Дорина маму.
- Да, конечно. Можешь пойти в свою комнату и немного отдохнуть. А чуть позже, мы еще раз попьем чай и поболтаем. Хорошо? – с нескрываемой нежностью произнесла Сорена.
- Хорошо, - сказала Дорина, выходя из-за стола и направляясь в комнату.
«Все, как раньше. Ничего не изменилось», - рассудила про себя Дорина, войдя в свою старую комнату. Та же небольшая кровать, тот же плед на кресле, небольшой письменный стол, шкаф, с встроенным в дверь зеркалом, на столе несколько детских фотографий. На стене над кроватью висела в большой рамке семейная фотография, с которой Дорине улыбалась мама, держащая на руках совсем маленькую Джовану и отец, на коленях которого сидела она сама.
Дорина вдруг почувствовала невероятную усталость. Она прилегла на кровать и мгновенно провалилась в сон.

IX
Комната была светлая и уютная. Посередине стояла внушительных размеров резная кровать из мореного дуба, застеленная бархатным бардовым покрывалом с бесчисленным множеством разноцветных подушек. На стенах висели старинные картины и канделябры, под потолком - огромная люстра, у стены стоял большой письменный стол, покрытый зеленым сукном. Но чего-то в комнате не хватало, вот только Дорина ни как не могла понять – чего?
Она подошла к большому куполообразному проему в стене, служившему окном, и посмотрела вдаль. «Какая красота!», - восхищённо произнесла девушка.
 Разноцветные поля каких-то экзотических растений, покрывали всё видимое пространство. Чуть правее виднелся каменистый берег бескрайнего моря. С другой стороны виднелись посадки каких-то удивительных цветущих деревьев, напоминающих сакуру. Издали деревья казались розовато перламутровыми.

- Восхитительно, - с улыбкой полной счастья произнесла Дорина.

 Вдруг дверь комнаты открылась, Дорина повернулась, но в комнату никто не вошел.

- Странно, - произнесла Дорина и вновь принялась смотреть в окно на удивительный, завораживающий пейзаж. Её взгляд блуждал по живописным равнинам, как вдруг ее внимание привлекло что-то крохотное, появившееся на подоконнике. Присмотревшись внимательнее, Дорина увидела  животное, напоминающее кошку, только бесхвостое и безусое. Рост маленького зверька составлял примерно 25 сантиметров.

- Что это ты здесь делаешь? – грозно заговорило существо.

- Это вы мне? – чуть-чуть заикаясь, спросила девушка. Она, ну ни как не ожидала услышать человеческую речь.

- Конечно, тебе. Разве ты здесь еще кого-то видишь? Как ты сюда попала?

Существо было одето в белый передник поверх атласной ярко желтой кофточки и длинной синей юбки. Передвигалось существо на двух вполне человеческих ногах, обутых в домашние ярко-лиловые тапочки. В руках у маленькой кошкообразной представительницы населения странного мира было что-то вроде ружья, которое она направила на Дорину.

- Я не знаю. Кажется, я сплю, - попыталась объяснить Дорина.

- Как же, рассказывай. Спит она. Ты думаешь, что если я маленького роста, то меня легко провести? Даже не пытайся, - угрожающе зашипело существо и направило на Дорину оружие. -  У тебя все равно ничего не получится. Спать ты не можешь, хотя бы потому, что я не сплю, и вижу тебя там, где тебя просто не должно быть. Ты кто такая? Как ты сюда попала? Я сейчас позову на помощь.

- Пожалуйста, не нужно никого звать. Я не понимаю, что вы хотите от меня услышать. Меня зовут Дорина Джардис, я из города «Би». И я ничего плохого не сделала, просто стояла и смотрела в окно. Я ничего не брала, поверьте мне, - немного растерянно и напугано произнесла девушка.

- Как ты говоришь, тебя зовут? – сменив гнев на милость, заговорило существо.

- Дорина, - произнесла девушка и слегла, наклонила голову, как бы поклонившись непонятному существу.

-  Дорина?  – опуская свое оружие, продолжала маленькая кошкообразная особь женского пола. Руки у нее вдруг задрожали. Она спрыгнула на пол, поклонилась Дорине, потом вдруг встала на колени и произнесла:
- Я прошу прощения за свою дерзость... Я ни как не ожидала, - ее голос дрожал. Она была не то напугана, не то взволнована до такой степени, что  не совсем связно и понятно объяснялась, -  Меня зовут, мамаша Тру`да. И я просто счастлива,  - вдруг почти плача заговорила она. – Я так долго мечтала об этой минуте... А как он будет счастлив, ты себе просто не представляешь?
- Кто он? – произнесла Дорина, совершенно сбитая с толку.
Сначала на нее наставляют ружье, грозят позвать на помощь, а теперь плача от счастья, говорят, что ждали этой минуты долгие годы. «Бред какой-то», - подумала про себя девушка.
- Как кто? Владыка, конечно. Он ждет, не дождется твоего появления. А ты уже здесь. Нужно срочно ему об этом сообщить, - заволновалась мамаша Труда, встала с колен и направилась к входной двери.
- Подождите, мамаша Труда, - попыталась остановить ее Дорина. – Почему он меня ждет?
     Но мамаша Труда уже не слышала Дорину. Она скрылась за дверью, торопливо куда-то уходя и продолжая причитать что-то во весь голос.
В голове Дорины зашумело, то ли от слов удивительного создания, то ли от странных звуков, доносящихся откуда-то извне. Дорина прислушалась. Ее глаза медленно начали открываться. Она проснулась. Звуки доносились из соседней комнаты. Это был расстроенный клавесин сестры, извергающий ужасные скрипучие трезвучия, способные поднять даже мертвого. Дорина инстинктивно закрыла уши руками. «А, ведь давно можно было вызвать мастера и настроить эту проклятую шарманку», - промелькнула в голове Дорины мысль, которая должна была прийти в голову ее сестре много лет назад.
Дорина села на кровать, все еще держа уши закрытыми. Проснувшись до конца, она убрала руки от головы, встала и направилась в гостиную, где музицировала Джована.
- Проснулась,  - забеспокоилась Сорена. – Присядь рядом со мной. Это тебя  музыка, наверное, разбудила. Я сказала Джоване, чтобы она пока не играла, но она ведь такая упрямая. А я так и думала, что ты проснешься.
Джована закончила играть и повернулась к маме и сестре. Она как-то загадочно улыбалась.
- Прости, сестренка. Это я тебя разбудила. Прости. Не удержалась. Я так счастлива, что ты приехала, и мне захотелось что-нибудь красивое сыграть. Я давно не играла.  Совсем забыла, что клавесин расстроен. Да, ужасно получилось. Нужно вызвать настройщика. Каждый раз, после того как сяду за него, повторяю, что нужно вызывать мастера и привести инструмент в порядок. А потом забывается, да и сажусь за него я теперь редко. Учеба, - извиняясь, Джована произнесла целую речь.

«Повзрослела сестренка», - подумала Дорина. – Ничего страшного. Все равно нужно было просыпаться, иначе я бы до утра проспала. А я ведь не спать приехала. – Дорина обняла и поцеловала маму в щечку.
- Ну, а теперь рассказывай. Все, все хочу знать о жизни моей старшей дочери, - Сорена повернулась и взяла Дорину за руки.
- Мама, я все, кажется, уже рассказала. Живу, работаю. Интересного ничего не происходит. Вот только… Я давно хотела у тебя спросить… Даже не знаю, с чего начать…
- Девочка моя, ты можешь спросить у меня все, что угодно.
- Даже об отце? – спросила Дорина, внимательно наблюдая за реакцией своей матери.
- Об отце? – голос Сорены задрожал. – Что ты хочешь узнать? Почему он ушел?
- Нет, мама. Я ХОЧУ ЗНАТЬ, ГДЕ ОН СЕЙЧАС? – как никогда уверенно спросила Дорина.
После этого вопроса в воздухе повисла напряженная пауза молчания, нарушить которую было просто необходимо, и Сорена знала об этом. Она поклялась мужу, что расскажет дочерям правду только тогда, когда одна из них задаст правильный вопрос. Она всегда знала, кто его задаст. Сорена не знала только одного – когда? Пауза затянулась. Она становилась все тягостнее.
- Мама, ты знаешь, где сейчас отец? – удивленно спросила Джована, не выдержав утомительного молчания матери.
Сорена встала с дивана, подошла к окну, устремила свой взгляд куда-то вдаль и начала рассказ.

X
- Я встретила вашего отца, когда была совсем молодая. Мы полюбили друг друга с первого взгляда. Так мне тогда казалось. Все складывалось великолепно. Он предложил мне руку, я согласилась. Моим родителям Грандис очень понравился, и они не противились нашему союзу. Еще до свадьбы Грандис купил этот дом, мы переехали сюда, а затем родилась ты, Дорина. Я была на седьмом небе от счастья: любящий муж, маленькая дочь, прекрасный дом. Некоторые из соседок даже завидовали мне. Когда тебе исполнилось 2 года, Грандис начал сначала задерживаться допоздна на работе, затем вовсе не приходить домой. Он мог пропасть на два-три дня, а затем прийти, как ни в чем не бывало, как будто он только что ушел.

Я, конечно, начала думать о самом ужасном. Об измене. И однажды вечером, когда Грандис вернулся с работы, я устроила ему настоящий допрос. Рассказала ему о своих подозрениях и потребовала правду. Но то, что я услышала, совсем не походило на правду. Мне тогда казалось, что он надо мной просто издевается, ведь рассказывал он о непонятных мне вещах: параллельных мирах, Владыках, океанах слез. Весь его рассказ напоминал бред больного человека. Конечно, я ему тогда не поверила.
Он меня тогда очень напугал, сказав, что возможно ему однажды придется уйти навсегда. Я была в замешательстве, но на следующий день собрала вещи и уехала к родителям. Грандис примчался этой же ночью. Долго извинялся. Молил простить его и вернуться. Мы помирились, но больше никогда не разговаривали на темы о параллельных мирах.
Время шло, и у нас родилась Джована. Именно после твоего рождения, Джована, снова начались разговоры о возможном уходе Грандиса в параллельный мир. Я поняла, что он меня готовит к разлуке. Я начала спокойнее относится к этим разговорам, и однажды он усадил меня на диван, сел напротив, и попросил только об одном: не перебивать его.
История, которую он поведал мне, была похожа на сказку. Оказалось, что Грандис Джардис – потомок великого царствующего рода из другого измерения. При демографическом росте числа жителей их страны, они вынуждены переселяться на Землю, а при снижении числа жителей их мира, кто-то вынужден возвращаться обратно, даже если здесь успел обзавестись семьей. Грандис знал, что ему придется вернуться, так как он должен был сменить своего отца на очень ответственном посту, но он не предполагал, что это произойдет так скоро. Ваш отец пытался мне объяснить правила, которые каким-то образом влияют не только на жизнь их мира, но и на существование всего живого на Земле. Я не очень поняла его. Наверное, в тот момент, я уже просто его не слушала. У меня в голове крутилась только одна мысль – он уйдет.
Я была просто убита горем. Я спросила его, сможет ли он взять нас с собой. Грандис заплакал. Я первый раз видела его плачущим. Я поняла, что он не шутит, и что момент расставания очень близок. Возможно даже ближе, чем я могла себе представить. Грандис молчал, а я читала в его глазах горе, разрывающее его на части оттого, что он не может взять нас с собой.
Мы долго сидели, обнявшись, и молчали. Затем Грандис очень внимательно посмотрел на меня, и попросил дать ему слово, не рассказывать вам правду до той поры, пока одна из вас не задаст правильный вопрос, который он записал мне на листке бумаги. Вот он, - Сорена протянула дочерям маленький лист бумаги, который она достала из верхнего ящика комода, стоящего около окна, на котором ровным красивым почерком было написано: «Расскажешь им все, когда Дорина задаст тебе вопрос обо мне: Я ХОЧУ ЗНАТЬ, ГДЕ ОН СЕЙЧАС? Она задаст его вечером после ужина, скорее всего в среду.»
- Я спросила его, почему именно Дорина задаст мне его. Грандис ответил, что он этого не знает, но вопрос задаст именно она. Именно ты, Дорина.
Годы шли, вы подрастали. Среды сменялись четвергами, и я уже стала забывать про эту записку. Ты переехала в город, и я как-то почти успокоилась. Ты приезжала на выходные и никогда среди недели. Я перестала думать об этом. Но вчера что-то заставило меня открыть комод и вновь прочитать записку. Я почувствовала головокружение, когда вновь увидела знакомый почерк, а когда сегодня увидела тебя, приехавшую так внезапно и без предупреждения, я поняла, что именно сегодня ты задашь этот проклятый вопрос. И раз уж так и случилось, я должна рассказать еще кое-что, - Сорена села за стол и внимательно посмотрела на дочерей.
Ваш отец не только из царствующего рода, он… - Сорена запнулась. – Даже не знаю, как вам объяснить. Нет, он не колдун и не волшебник. Он – что-то вроде экстрасенса или предсказателя. И там, откуда он,  все обладают такими способностями. И еще они могут менять сущность любого предмета. Он знал, что наша с ним встреча – это не случайность. Он создал наш дом одной только силой мысли, а не покупал его.
  Грандис так хотел наследника, что во время моей второй беременности, попытался предопределить пол ребенка одной лишь силой мысли,  но у него ничего не получилось. Я родила дочь. Но его эксперимент повлиял на дальнейшее твое развитие, Джована. Ты всегда отличалась от своих сверстников. Была умнее, сильнее, быстрее, сообразительнее. Грандис признался мне, что хотел сотворить совершенного человека, способного изменить картину мира. Стать тем недостающим звеном в цепи всего сущего, которое бы объединило и разрушило границы между нашими мирами. Но у него ничего не получилось. Именно поэтому, Джована, ты всегда была упрямей, агрессивнее, эмоциональней. Именно из-за отца и его способностей твой взгляд всегда наполнен холодом. Наследник ему нужен был для того, чтобы была возможность вернуться обратно. Соответственно, в отсутствии сына Грандис никогда не сможет вернуться назад, - Сорена замолчала, встав, подошла к окну, и, устремив свой взгляд в темноту, обращаясь к кому-то невидимому, произнесла, - Я сдержала свое обещание, хотя я почему-то очень не рада этому.
Девушки были потрясены до глубины души рассказом матери и потому молчали.

Солнце уже давно село за горизонт. В «пряничном домике» горел свет, и три женщины, молча сидели за столом. Им не хотелось сейчас ни о чем, ни спрашивать, ни говорить. Каждая из них была занята своими мыслями, которые мелькали молниеносно, как кадры киноленты, заставляя картинку на экране двигаться. Они одномоментно причиняли боль и радость, заставляли чувствовать себя брошенными и счастливыми, плакать и улыбаться, воскрешая призраков прошлого. Трое за столом одновременно встали и разошлись по своим комнатам,  пожелав, так же одновременно, друг другу спокойной ночи, понимая, что ни одна из них заснуть сегодня просто не сможет.

XI
- О, слезы наших предков, - твердила мамаша Тру`да, спотыкаясь, но продолжая  бежать вниз по лестнице, - да, как же это? Слезы предков!
В нижней части замка она встретила Львига, сторожилу-тварда, охраняющего покой Владыки от Дум. Львиг возвращался со службы, только что сменившись на своем посту. Мамаша Тру`да чуть было не сбила беднягу, вовремя успев остановиться.
- Львиг, ты не знаешь, где сейчас Владыка? - запинаясь от частого дыхания, выпалила мамаша Тру`да.
- Нет, не знаю, но слышал, что его Владычество, собирался посетить сегодня провинцию «Лех». Там опять что-то случилось.
- Только бы успеть до его отъезда,  - мамаша Тру`да помчалась, насколько это было возможно в ее возрасте, по узким коридорам замка, заглядывая на ходу во все открытые залы, в поисках Владыки.
Великолепная четверка серебристых легкокрылых грифонов, с туловищем льва и головой орла, запряженная в ладью уже ожидала Грандиса на лужайке перед замком. Его настроение передавалось всем присутствующим твардам, провожавшим Владыку в путь в провинцию «Лех». Грандису почему-то совершенно не хотелось сегодня никуда ехать. Ощущение чего-то таинственного, с которым он проснулся этим утром, до сих пор не покидало его. Но ехать было нужно. Глен Минворт вернулся из долгого перехода, и Владыке было просто необходимо повидать его, чтобы расспросить о встрече с его дочерью.
Грандис приказал твардам отогнать от себя все Думы и очистить сознание, и уже через мгновение он был готов к путешествию в «Лех». Как вдруг на пороге замка появилась причитающая мамаша Тру`да.
- Владыка! Владыка Грандис! – во весь свой мяукающе высокий голосок позвала она,  - не уезжайте. Пойдемте со мной, скорее. Она здесь!
- Кто здесь? – остановившись перед входом в ладью, и обернувшись к мамаше Тру`де, произнес Грандис, заинтригованный взволнованностью пожилой тварды.
- Дорина! Дорина здесь! – крича во всю свою кошачью глотку, остановила Владыку мамаша Тру`да.
Грандис молниеносно сорвался с места и побежал обратно в замок. Теперь он был взволнован не меньше мамаши Тру`ды, которая бежала за ним по пятам, стараясь не отставать. Они вместе вбежали в покои Владыки, но они были пусты.
- Где она? – заорал Грандис, обернувшись к мамаше Тру`де.
- Она была здесь. Я ее видела. Я не обманываю вас. Она стояла здесь, у окна, - почти плача взмолилась мамаша.
- Она не обманывает тебя. Дорина действительно была здесь, но как она могла сюда попасть без провожатых? – Протенсис, появившийся в проеме окна, медленно плыл по направлению к Владыке.
- Что она тебе сказала? Что? – Грандис ни как не мог успокоиться, и продолжал орать на мамашу Труду, которая стояла перед Владыкой в ужасе и оцепенении.
- Успокойся, Грандис. Мамаша Тру`да хотела сделать, как лучше. Увидев девушку, она тут же побежала искать тебя. Но думаю, что даже если бы она этого не сделала, девушка все равно исчезла бы. Она сказала, что спит, верно? – спокойным меланхоличным голосом обратился дух малинового заката к тварде.
- Да. Она сказала мне, что спит. Я ей не поверила. Ведь не может человек спать и разговаривать? – захлебываясь слезами, говорила мамаша Тру`да.
- Прости меня, Тру`да. Не плачь, пожалуйста. Извини старого дурака, который каждую ночь видит один и тот же сон, надеясь сделать его явью. Я последнее время сам не свой, - уже спокойно и даже виновато произнес Грандис. - О, слезы предков. Когда же я ее увижу?
- Все в свое время, - заключил Протенсис. – А сейчас полетели в «Лех». Глен ждет нас, а совет ждет твоего прибытия. Не хорошо заставлять совет ждать себя.
- Ты как всегда прав, Протенсис. Полетели. Еще раз, Тру`да, прости меня, и не сердись на мою вспыльчивость, - проникновенным голосом закончил Грандис, обращаясь к все еще всхлипывающей мамаше Тру`де.
Он вышел из покоев, спустился к ладье, поклонился кому-то невидимому и сделал жест рукой, приглашая его устроиться в ладье первому. Затем Грандис сам вошел в ладью, плюхнулся на большие пуховые подушки и приказал взлетать.
Четверка грифонов с легкостью оттолкнулась от твердой поверхности и взмыла вверх. Ладью покачивало из стороны в сторону, но внутри воздухоносного судна не ощущалось ни парения, ни покачиваний, как будто ладья продолжала находиться на земле, и ее не швыряли из стороны в сторону поднебесные силы.
- Протенсис, я не понимаю, что происходит? – обратился Грандис к духу малинового заката, который не сидел в ладье напротив, а сидя покачивался в воздухе над подушками, разложенными на диване. -  Как она могла здесь оказаться? Ведь это просто не возможно. Переход из Солнечного мира в Сарикаф не только не возможен без сопровождающих, но и очень опасен. Дыра между мирами может быть сделана только опытными твардами-сторожилами,  такими как Гудон и Рамус. Именно им я поручил все подготовительные работы для перехода. А что получается? Дорина может перемещаться без провожатых. Ей не нужен путь для перехода? – Грандис говорил с долей иронии и беспокойства в голосе.
- Тебе не стоит беспокоиться по этому поводу. У Дорины есть дар, о котором она еще сама не подозревает, но который очень скоро проявится. Ее материальная сущность не была здесь, а вот ее душа посетила сегодня твои покои.  И это может означать только одно – она именно та, кто нам нужен. Она сможет отыскать и открыть нужную дверь, ведь ключ уже у нас, – слова Протенсиса звучали в голове Владыки монотонным, но очень приятным и успокаивающим тембром.
Голос Духа малинового заката действовал успокаивающе не только на Владыку, но и на всех живущих в Землях. Так называли Земли Сарикафа местные жители, которые не были ни колдунами, ни волшебниками. Это были люди с удивительным даром – они могли изменять сущность предметов силой мысли. Для них не составляло труда наполнить бокал вином или превратить камень в золото. Они могли проникать в сознание друг друга. Без ведома читать чужие мысли и, если в этом была необходимость, озвучивать собственным голосом свои мысли в сознании другого. Контролировать собственные мысли – было долгом каждого живущего в Землях. Тварды помогали в этом, проникая в сознание и очищая его от Дум, как от своих, так и от чужих. Ведь Думы – так называли проникновение чужих мыслей, не всегда преследовали мирные цели. Думы могли жить в сознании долгими годами и разрушать собственное представление о жизни навязыванием постороннего мнения. Тварды разрушали Думы – тонкую связь, невидимую, неосязаемую, но прочно связывающую мысли одного человека с сознанием другого.
Это объединяло саффидов с пенилами, но было и отличие между потомками великих Владык - перемещение в пространстве и времени. Это было дано только саффидам. Они гордились этой особенностью, унаследованной от предков. Правда перемещаться от века в век приходилось все реже и реже, и, в конце концов, саффиды утратили эту способность. Лишь немногие из жителей Земель Сарикафа все еще могли перемещаться между мирами, не прибегая к дырам, создаваемым теми же твардами – хранителями священных лабиринтов.
Протенсис же не был человеком. Это действительно был дух, именно заката и именно малинового. Хотя в Землях вообще не бывает закатов. Протенсис проникал в сознание, слушал мысли, давал советы, утешал, успокаивал, а порой и журил несовершенные создания за их мысли. Протенсис существовал даже тогда, когда ничего не было. Он был всегда. Его  могли видеть не все, а только те, кому он это разрешал. Протенсис следил за равновесием между мирами, давал советы Владыке в важных вопросах устройства мира, но не мог повлиять на принятие решения. Думы, которые источал дух малинового заказа были безобидные и не навязчивые, и никогда надолго не задерживались ни в одной голове.
Тем временем ладья, запряженная четверкой грифонов приближалась к провинции «Лех», где совет старейшин ожидал своего Владыку.
Места, над которыми сейчас пролетали Грандис и Протенсис, представляли собой переливающийся перламутровый ковер ралинов, самых удивительных деревьев этого мира.
Ралины цвели постоянно. Удивительные розовые цветочки облетали и на их месте тут же появлялись новые. Облетевшие цветы ралинов не успевали коснуться земли, так как в падении превращались в серебристую пыль, которую ветер тут же подхватывал и разносил по миру. Эта пыль была в воздухе повсюду. Жители Земель дышали ею. Именно она помогала налаживать связь между сознаниями, передавать мысли и чувства на расстоянии.
Ладья приземлилась на большой зеленой лужайке перед большим замком из серого камня. Лехоглавия – так назывался замок, в котором жил Глен Минворт – друг Владыки и один из старейшин, управляющих провинцией Лех.
Глен был чудесным человеком, настоящим рыцарем, отличным другом и мудрым наставником. Грандис часто обращался за советом к Глену, ведь тот всегда жил Землях Сарикафа и очень редко покидал родные покои.
Лехоглавия была местом сбора совета старейшин. Здесь устраивались званые ужины и балы, ставились спектакли и встречали Новое Рождение, так здесь называли Новый Год. А сегодня совет старейшин ждал прибытия Владыки. Сегодня и только сегодня должен был решиться вопрос о дальнейшем переходе власти. Грандис должен был назначить приемника, и многие рассчитывали, что им станет племянник Владыки Маркус, сын двоюродной сестры Грандиса, Авели`.
Грандис с Протенсисом вышли из ладьи и направились в замок. Глен вышел им на встречу. Он понимал, что перед советом они должны поговорить с Грандисом о его встрече с Дориной.
- Слушаю твои мысли, друг мой! – изрек Глен, обняв при этом Грандиса.
- Мыслю тебя! – ответил Владыка. Оба заулыбались.
- Рад видеть тебя, Глен. Ты видел ее? Скажи, она согласна? – Грандис был взволнован.
- Владыка, - начал Глен Минворт, - давай перенесем этот разговор в замок. Здесь не совсем удобно обсуждать эту тему. Скоро начнут собираться старейшины.
- Да, конечно. Просто я очень волнуюсь. Прости. Конечно. Пройдем в твои покои.
И все трое проследовали длинными коридорами с многочисленными поворотами в комнату, расположенную в самой дальней части замка.
Комната была очень светлая, хотя ни одного окна в ней не было. Не было видно ни свечей, ни ламп, ничего, что могло бы освещать это помещение, но, тем не менее, в комнате было светло, как днем. Посередине стояли диваны и кресла, создавая некое очертание круга. В центре стоял какой-то непонятный большой предмет, похожий на круглый аквариум, только воды в нем не было. Именно это странное сооружение и источало свет каким-то непонятным, невообразимым способом. Теней не было ни у одного предмета. Свет был повсюду.  Такой иллюминации нельзя было себе вообразить даже в самом сказочном сне. Но здесь, в Лехоглавии все было возможно.
Друзья опустились на диваны. Грандис уставился на Глена в ожидании рассказа.
- Друг мой, - начал свой рассказ Глен, - я видел Дорину, и должен отдать тебе должное, девочка пошла в тебя. Она на тебя очень похожа. Стройная, темноволосая и очень смышленая. Правда, я ее немного напугал. – Глен слегка смутился, но продолжил. -  Я не знал, как с ней познакомиться, и выбрал, на мой взгляд, не совсем удачный способ.-              И Глен рассказал Владыке обо всем, что случилось на перроне вокзала, а потом и в самом купе.
- Вот только боюсь, что времени у меня было очень мало для того, чтобы я смог ей все объяснить, и убедить ее в необходимости перехода. Но зерно сомнения я все же смог посеять в ее мысли. Она направлялась к Сорене. Думаю, она уже задала правильный вопрос, и ее мать все ей рассказала. Нужно немного подождать. Я думаю, она скоро позовет меня. Поэтому на совете ты не должен провозглашать своим приемником Маркуса. Мы оба знаем, что он алчный и недалекий. Он погубит Земли Сарикафа и всех здесь живущих. Нужно убедить совет, дать тебе небольшую отсрочку, чтобы избавиться от Дум, и руководствуясь только собственными мыслями принять решение. К этому времени нужно предпринять все, чтобы Дорина оказалась здесь.
- Согласен с тобой, Глен. – произнес тем же непонятным образом, Протенсис. Отсутствие шевелящихся губ на его лице, но все же слышимый в голове голос, напугали бы человека, столкнувшегося с таким феноменом впервые. Но для Глена и Грандиса, как и для всех живущих в Землях, голос Протенсиса был как бальзам на душу. Тембр голоса, который звучал у них в головах, завораживал и обезоруживал собеседника.
- Грандис, я помогу тебе убедить старейшин. Глен прав, нужно еще немного времени. Я знаю, что Дорина сделает правильный выбор, и исполнит предсказание. Тем более что она сегодня уже была здесь.
- Была здесь? – удивленно произнес Глен. – Но когда? Я видел ее несколько часов назад.
- Да, это правда, – подтвердил Грандис, тяжело вздохнув. – Я ее не видел, но ее видела мамаша Тру`да, прямо перед нашим отправлением сюда. Протенсис считает, что Дорина переместилась в этот мир, будучи во сне.
- Значит, девочка умеет перемещаться в пространстве и времени? Редкий дар, - изрек мудрый старейшина, обладающий таким же редким даром.
-  Она ведь из рода Джардис. Она должна обладать этим даром, - произнес Протенсис, - если вы помните, все саффиды обладали этим даром. Просто многие его со временем утратили, ведь перемещаться через дыры гораздо проще и безопаснее. Не так ли, Глен?
- Да, Протенсис. Полностью с тобой согласен. Каждый молодой саффид обладает этим даром. Вопрос только в том, развивает он его или нет. Мне он нужен не только для того, чтобы перемещаться между мирами, но и для перемещения в собственном мире. Вы же знаете, как я не люблю летать. Поэтому я сохранил его, по сей день. А вот Глориус, старейшина франов,  предпочел наоборот избавиться от него, так как его жена вечно его подозревала в измене, стоило ему отлучиться на минутку, или задержаться на часок.
Друзья смеялись. Этот Глориус был хорошим малым. Добрым и великодушным. Он был избран старейшиной франов около шестидесяти лет назад. Франы – многоликие существа, населяющие Земли Сарикафа. Их можно было отличить от людей по постоянно меняющемуся лицу. Своего лица франы не имели, и принимали облик того, с кем разговаривали. Ну, а если они беседовали сразу с двумя людьми, то их лицо принимало очертания сразу двух собеседников.
- Расскажи о ней еще, Глен, -  попросил Грандис, - что она сказала обо мне? Она меня помнит? А о Джоване ты не спрашивал? Как там моя крошечка? Она наверняка уже тоже взрослая. А Сорена?
Грандис запнулся и даже слегка покраснел.
- Нет, Грандис, я о них ничего не знаю. У меня было слишком мало времени, - сказал Глен, вздохнув, и положил руку на плечо Владыке.
- Ну, что ж. Пойдемте, совет уже собрался, - это были безмолвные слова Протенсиса.
Друзья встали и пошли узкими коридорами в зал заседания.

XII
В большом круглом зале собрались шесть старейшин провинции «Лех» и четыре прибывшие легата провинций  «Дорос», «Крастул», «Мон» и «Гритея». Старейшины и легаты сидели за круглым столом в удобных креслах. Владыка восседал на троне, покрытом пурпурной накидкой с диковинными вышивками, необъяснимых и невиданных цветов. На стенах висели портреты предыдущих Владык -  всех до единого. Портреты были разных размеров: те Владыки, о которых складывали легенды, были запечатлены на больших портретах. Их рамы были инкрустированы необыкновенными, разноцветными камушками одинакового размера. Таких портретов было немного. Самым большим был портрет Намингера, четвертого Владыки Земель. Входов в зал было шесть: для каждого легата, вход для старейшин и отдельный вход для Владыки.
В проходах в зал стояли охранники – тварды. Они все были одеты в разноцветные мундиры не похожие один на другой. Исключением здесь было то, что у всех охранников на головных уборах были одинакового цвета вышивки с гербом Земель Сарикафа в виде восходящего солнца, ну и конечно, они были вооружены.
При появлении Владыки, старейшины приподнялись и поклонились.
- Слушаю Ваши мысли, – произнес Грандис, подойдя к своему креслу. – Присаживайтесь, уважаемые! Думаю, что у нас с Вами есть, о чем поговорить.
- Мыслю тебя, - изрек Варионис, старейшина провинции «Лех». – Великий Владыка, позволь мне высказаться?
- Говори, Варионис.
- Много лет, ты, Владыка, управляешь этими Землями. В твое правление наши Земли жили дружно и слаженно, но сегодня ты должен объявить своего приемника, который займет твое место, после того, как ты его покинешь.
- Да, Варионис. Именно за этим я сегодня сюда и прибыл, а все вы прибыли именно для того, чтобы услышать от меня имя приемника. Я долго думал, кто бы мог заменить меня. Да, у меня нет сына, которому по праву рождения должно было перейти право управления Землями Сарикафа. Поэтому я должен выбрать себе приемника. Но я не готов сейчас объявить его имя.
Повисла пауза, которую неожиданно прервал, поднявшийся со своего места, Глен Минворт.
- Друзья мои, вы меня давно знаете. Я ни разу не дал повода усомниться в своих словах, так как все они подтверждались конкретными действиями. Я полностью поддерживаю нашего Владыку в его желании не торопиться с принятием окончательного решения. Все вы знаете, что у Владыки две дочери, и все вы так же помните о предсказании, которое должно случиться. Я верю, что время пришло, и речь в пророчестве идет действительно об одной из дочерей Владыки. Сейчас все указывает на это.
- Но если это не так? Если вы неверно трактуете пророчество? Что тогда? – в достаточно резкой форме заявил Никор, легат Дороса. – Ведь если вы ошибаетесь, на место Владыки по истечении двух сонных глаз сможет претендовать род Пенила. А сейчас единственным претендентом этого рода является Скантор – человек жестокий и властный. Его правление не пойдет на пользу Землям Сарикафа.
- Но и племянник Грандиса не в состоянии честно и открыто управлять нашими землями, – отозвался Глориус на выпад Никора. – Маркус, с его пристрастием к роскоши, с его недальновидностью, и не умением общаться с простыми людьми, очень быстро наживет себе врагов и приведет Земли к запустению.
- Маркуса можно научить, ведь он еще молод, – не унимался Никор. - А оттягивание решения точно приведет к запустению земель.
  - Да, друзья мои, вы, конечно, правы, - раздался голос Протенсиса в головах присутствующих, который тут же успокоил Никора и усадил всех на свои места. – Да, друзья мои. Ваши Думы очень разумны, но я предпочел бы все-таки немного подождать и убедиться, что для пророчества еще не пришло время, чем упустить время для его свершения. – Протенсис парил за креслами старейшин, огибая комнату против часовой стрелки. - Ведь если пророчество не свершиться в положенное ему время, разговоры о существовании нашего мира можно вообще прекратить. Вы же понимаете, что война, которую пытаются развязать шимуры, претендуя на провинции Дорос и Ман, может начаться в любую минуту, и остановить ее сможет только один человек. Как говорится в древнем предании: «Взойдет на небосвод двух лун Звезда –  печали слез слезами счастья станут». И, на мой взгляд, здесь речь идет о женщине.
- Протенсис, - обратился к духу малинового заката Линтон, легат провинции Ман, - ты уверен, что в пророчестве речь идет о женщине?  Оно настолько древнее, что возможно, здесь имеется в виду рождение новой Звезды в фазу двух лун. Ведь там речь идет еще и о вхождении в двери Мира, и о свечении утреннего солнца. В нашем мире нет ни дверей, ни солнца. Возможно, речь в предании идет о чем-то другом? Может быть, мы не правильно трактуем его?
- Да, Линтон, - немного поразмыслив, продолжил дух малинового заката, - это возможно. Но в другом мире, на Земле, есть и двери и солнце, и луна. Я не знаю, бывает ли там, на небе, одновременно две луны, но мне кажется, что мы движемся в правильном направлении. Нам всем нужна надежда, что предсказание не ложно. Наш мир, самый чудесный и прекрасный достоин, продолжать свое существование еще много сонных глаз.
Протенсис закончил свою речь, подплывая к креслу Грандиса. Владыка встал со своего места и произнес.
- Друзья! Я уважаю каждого из вас. Я люблю наши земли, ведь это наш  с вами дом. Я знаю, что может случиться, если мое место займет недостойный. Я отдаю себе отчет в том, что собираюсь сделать. Дайте мне немного времени. На исходе первых сонных глаз все решится, и я назову имя приемника. Обещаю!
- Ну, что ж, Владыка,  - начал Никор, - я выражу общее мнение, сказав, что мы никогда не сомневались в твоих словах. Протенсис поддерживает твое решение. Глен, самый мудрый старейшина, на твоей стороне. Стоит ли нам сомневаться в правильности твоих поступков? – обратился Никор к остальным старейшинам и легатам.
- Нет,  - произнес Глориус.
- Нет, - отозвался Линтон, Драсис – легат провинции Крастул, Роми`н – легат провинции Гритея и все остальные старейшины провинции Лех.
- На том и порешим, - заключил Глен Минворт. -  На исходе первых сонных глаз Владыка сообщит нам о своем решении.
Грандис встал и направился к выходу из зала. Старейшины и легаты встали, провожая Владыку, склонив голову. Совет продолжил свою работу, но уже без участия Владыки. Он прошел по корридору замка в одну из комнат для отдыха, присел в мягкое и удобное кресло, и закрыл глаза. Все его мысли были только о дочери. О том, сможет ли Глен убедить ее прийти к нему.
Совет закончился. Старейшины и легаты разъехались по своим домам. Грандис не торопился уезжать от Глена. Нужно было обсудить дальнейший план действий, ведь сонные глаза – это не так много времени.
В мире, где не было ни закатов, ни восходов течение времени измерялось сонными глазами. Люди в Землях могли не смыкать глаз неделями и чувствовали себя прекрасно. Но было специально отведено время для отдыха, и оно называлось - сонные глаза. Этим временем считался седьмой день, после начала бодрствования. На целые сутки Земли Сарикафа затихали, все жители мирно отдыхали. Кто-то спал, кто-то просто лежал, окруженный Думами, кто-то занимался чтением или рукоделием, но все в этот период находились дома и максимально очищали свои мысли от чужих Дум. Во сне это было сделать легче всего, так как во время сна тварды помогали очищать сознание людей, разгоняя Думы своими напевами.
Сонные глаза закончились сегодня. Поэтому у Грандиса было только 5 дней. Ведь сегодняшний день уже почти прошел.
Все разъехались. Последним по своему обыкновению уехал Глориус. Он очень переживал за Владыку, и долго выражал свои надежды на положительный исход задуманного, но вдруг, вспомнив о своей второй очень ревнивой половинке, спешно засобирался и отправился в путь.
В зале остались Глен, Протенсис и Грандис.
- Что будем делать, Глен? – спросил Грандис, как-то немного грустно. – Всего пять дней. А с учетом того, что люди на Земле еще и спят, и того меньше.
- Не волнуйся, Грандис, что-нибудь придумаем, - ответил озабоченный старейшина, и его белые одежды оттенили печать неуверенности на задумчивом лице. Он хотел было еще что-то произнести, но вдруг начал медленно таять на глазах у друзей.

XIII
Дорина легла в кровать, но сон не шел. Она ворочалась, а мысли так и лезли в ее голову. «Небывальщина. Отец в другом мире, жив, здоров, наверное. А мама… Мама все знала. Знала, и молчала. Что же все это значит? И сон странный мне сегодня приснился. И человек… Человек в поезде. Он тоже мне про отца говорил… Как же… Как же это слово, которое он мне сказал… Проми… Проми`норис… Проми…»
Не успела Дорина произнести до конца второй раз это слово, как вдруг темнота начала просветляться, и перед ней появился человек из поезда весь в белом. Он выглядел точно так же, как и в миг своего невероятного превращения в поезде: аккуратный, худощавый, в белом пальто, брюках молочного цвета и белоснежных ботинках, в том же пенсне со стеклами прозрачно фиолетового цвета.
- Очень рад встрече с тобой, Дорина, – произнес он ласковым и еле слышным голосом. – Очень рад. У тебя, кажется, есть вопросы?
- Да, и много, - Дорина поднялась и села на кровати.
- Но у меня не очень много времени, - присаживаясь на край ее кровати, Глен аккуратно приподнял полы своего пальто. -  Сегодня я уже побывал в вашем мире, и если честно, не ожидал, что ты так скоро меня позовешь. Второе мое появление здесь чревато, особенно, если оно затянется более, чем на 15 минут. И так, начнем?
- Расскажите, как я могу увидеть своего отца? Ведь если вы здесь, значит и он может прийти?
- Нет, он не может, но можешь ты. Это, конечно, не просто, и требует определенной подготовки и навыков, но это возможно. Конечно, если ты очень хочешь его увидеть? Ты нужна ему.
- Подождите, вас ведь Глен зовут? Я правильно помню?
- Да, Дорина.
- Глен, скажите, зачем я ему нужна и почему он сам не может прийти?
- Я не смогу в двух словах рассказать тебе об этом, да и времени у меня не очень много в этом мире, но в своем мире я не только расскажу тебе все, но и покажу, и ты, наконец-то увидишь отца. Он все сам тебе объяснит.
Дорина молчала, заглядывая сквозь фиолетовые стекла в глаза своего собеседника. Потом она встала и медленно прошлась по комнате до двери и обратно. Снова присела на кровать, еще раз заглянула в глаза Глена.
- Как я могу вам верить? – сказала она недоверчиво.
- Ты можешь мне не верить. И это будет правильнее всего. Ты можешь убедиться во всем сама. Будь послезавтра в том доме, что напротив твоей работы, в полдень. Ты ведь уже была там… - многозначительно начал Глен, и улыбнулся.
- Но откуда вы знаете? – начала было Дорина, но осеклась. – А мама… Как я ей скажу, что уезжаю?
Глен с сожалением вздохнул и продолжил:
- Она поймет. Не сразу, конечно, но поймет. Мне, к сожалению, пора. Появиться снова я смогу только по истечении двух лун, но, я очень надеюсь, что мы с тобой увидимся раньше, только уже в моем мире. Не будем ждать субботы.
          Глен, как и в прошлый раз, начал медленно растворяться в воздухе, пока совсем не исчез.
         Дорина, еще не привыкшая к исчезновению людей, сидела на кровати ошеломленная. Потом молча легла, и еще некоторое время смотрела туда, где только что сидел белый человек. У неё все равно не укладывалось в голове все происходящее. Ведь она уже давно не верила в чудеса, но то, что с ней творилось последние несколько дней, говорило об обратном. Это пугало Дорину, хотя она была не из пугливых.
За дверью послышалось шарканье шагов. Дверь тихонько приоткрылась.
- Дорина, ты спишь? – раздался шепот Джованы.
- Нет, не сплю. Заходи. Тебе тоже не спится?
Джована зашла в комнату и юркнула в теплую постель сестры.
Когда они были маленькими, она очень часто приходила к старшей сестре, забиралась к ней под одеяло, и согревшись, засыпала. Ей нравился убаюкивающий голос Дорины, которая рассказывала какую-нибудь сказку, чтобы Джована побыстрей уснула. Но в те годы, ей казалось, что кровать сестры была просто огромная. Сейчас же она еле-еле поместилась на самом краешке, то и дело, боясь упасть.
- Да, не спится. Я все думаю, думаю, и ни как не могу понять, как же это? Наш отец на самом деле живет в другой реальности?
- Думаю, да, Джована. Ты знаешь, мне завтра нужно уехать обратно.
- Но, ты же только что приехала. А мама?  Она не поймет…
- Ты должна мне помочь. Мне, кажется, что все скоро изменится. Понимаешь?
- Не очень, конечно. Я вообще не понимаю, почему тебе так приспичило уезжать. Это из-за того, что мама нам рассказала?
- И из-за этого тоже. Я не могу тебе всего сейчас рассказать. Ты просто должна мне поверить и помочь.
- Мама расстроится, - тягуче и немного надменно произнесла Джована.
- Вот поэтому, я и прошу тебя о помощи. Мы ведь сестры, и должны помогать друг другу. Правда?
- Ну, так-то, да, конечно. Но… - начала было Джована, но ее тут же перебила Дорина, не дав закончить.
- Джована, поверь, это для меня очень важно. Завтра утром, я уеду, а твоя задача: успокоить маму, чтобы она не думала, что это из-за неё. Хорошо?
- Хорошо, - немного удрученно произнесла Джована. – Мы же сестры, а после сдачи экзаменов я приеду к тебе, и буду с тобой жить. – Уже веселее затараторила Джована.
- Конечно, со мной. Куда же я денусь, - немного тоскливо произнесла Дорина.
- Ну, так и быть, помогу. Надо тогда что-нибудь придумать. Например, ты забыла выключить утюг, и боишься, что дом загорится… или, что закрыла в квартире кота… или, что тебя срочно вызвали на работу. Вот это, наверное, самое лучшее.
- Конечно. Меня срочно вызвали на работу, - сердито сказала Дорина, - вот только как же меня отсюда вызовут? У мамы даже телефона нет. За мной что, кто-то приедет?
- Естественно. Положись на меня.
С этими словами Джована выскочила из кровати и быстро направилась на выход из комнаты. Около двери она обернулась:
- Слушай, Дорина, я не знаю, зачем тебе это нужно. Я не буду тебя расспрашивать. Ты моя сестра, и если ты говоришь, значит, знаешь, что делаешь. Когда придет время, ты сама мне все расскажешь. Ведь так?
- Да, Джована, именно так,  - ответила девушка, немного ошеломленная неожиданной речью сестры. Для неё Джована всегда была лишь младшей сестрой, а теперь она поняла, что ее младшая сестра выросла.
Джована закрыла за собой дверь и направилась в свою комнатку. В её умной головке уже крутились мысли о завтрашнем отъезде сестры, и, она, а никто-то другой, должна была разработать такой план, чтобы он не вызвал никаких подозрений у мамы. Она забралась в свою кровать и уже через несколько минут уснула, бормоча при этом что-то себе под нос.

XIV
Утро, как показалось Дорине, наступило очень быстро, так как ночью она еще долго не могла уснуть, пытаясь прогнать назойливые мысли, которые занимали теперь все её думы. Она потянулась, пытаясь сообразить, который час.
В комнате было уже совсем светло. За окном птицы пели так звонко и весело, что хотелось выскочить на улицу, подхватить эту жизнеутверждающую мелодию и взлететь в небо,  расправить крылья, и лететь навстречу будущему. Пусть даже неизвестному, но в любом случае, своему прекрасному будущему.
Но именно в эту минуту, когда еще не совсем проснувшись, Дорина размечталась, наверное, первый раз в своей жизни, вдруг дверь комнаты распахнулась и на пороге появилась мама, чем-то очень расстроенная.
- Ну, как же так. Ты ведь только приехала. Ну, надо же, - неугомонно щебетала она, причитая, - я почему-то так и думала, что обязательно что-то случится.
Мама ходила по комнате, складывая вещи Дорины, еще не до конца распакованные обратно в сумку.
- Мама, что случилось? Доброе утро!
- А, солнышко. Да, ты же еще ничего не знаешь. Доброе утро. Приехал Макс. Ты его помнишь, он учился с тобой в одной школе, только на год постарше. Он работает в местном отделении почты. Приехал сообщить, что на почту звонили с твоей работы, и просили срочно вернуться обратно. Что-то там случилось, кажется.
Мама была очень взволнована и расстроена. А Дорина чуть было не запрыгала от счастья, но вовремя сдержалась. «Надо же. Только вчера поговорили с сестрой об этом, и на тебе. Меня и правда вызывают на работу. Неужели там всерьез что-то случилось?» Радость Дорины была не долгой, ведь если все это правда, она не сможет быть завтра в том доме в назначенный час. «Что же делать? Но ехать в любом случае надо.»
- Мама, не расстраивайся так, - пыталась успокоить ее дочь, - как только все решится, я снова приеду, обещаю. И попрошу на этот раз не пять дней, а целых две недели. Хорошо?
- Да, девочка моя, - уже с улыбкой произнесла Сорена и обняла свою старшую дочь, которая уже успела встать с постели, и принялась помогать в сборе своих вещей, - А теперь, беги, умывайся. Я все соберу. У тебя не так много времени. Автобус уже скоро. Тебе еще нужно позавтракать. И даже не спорь со мной.
Дорина было попыталась отнекаться от завтрака, но не тут-то было. Сорена была непоколебима. Тем более, что завтрак уже стоял на столе.
Девушка приняла душ, оделась и пошла завтракать. Сестра уже сидела за столом, допивая утренний кофе. Мама все еще возилась в комнате, заправляя постель и укладывая вещи.
- Ну, как все прошло. Здорово я придумала? – прошептала Джована.
- Так это ты все устроила?
- Конечно, я. А ты думала, Макс сам сюда приехал из-за звонка с твоей работы? А я-то думала, что моя старшая сестра умнее, - и Джована расхохоталась во весь голос.
- Что смешного, Джована? Дорина вынуждена уехать, а ты смеешься, - довольно строго произнесла Сорена, подходя к столу с сумкой Дорины, - Ну, все. Я все уложила. Так что, ты готова.
Она ласково посмотрела на Дорину, а затем перевела свой взгляд на Джовану, которую так и распирало от смеха. Взгляд Сорены был настолько суровый, что Джована чуть не подавилась, и закашлялась.
-  Да, нет, мам. Я не над этим. Просто Дорина сейчас такую смешную историю рассказала, - перевела Джована огонь на сестру.
- Прости, мам, - виновато произнесла Дорина.
- Ничего. Ты ни в чем не виновата, - сказала Сорена, присаживаясь на стул, - просто я так давно тебя не видела. Думала, мы поболтаем. Ты мне все расскажешь. Сходим погулять в парк. Он стал еще красивее, чем в детстве. Помнишь, то дерево? Ты так хотела, чтобы оно ожило. Долгие годы оно стояло сухое, и ты знаешь, вдруг на нем начали появляться листочки…
Сорена резко замолчала и заплакала.
- Прости, это ни к чему, - Сорена постаралась взять себя в руки, - тебе еще долго ехать. Путь не близкий. Все хорошо будет? – произнесла Сорена, устремив на Дорину вопросительный взгляд.
Девушка встала из-за стола, подошла к маме и обняла ее:
- Конечно все будет хорошо, - произнесла она вслух,  - Спасибо, - шевеля одними губами, поблагодарила она сестру, глядя ей прямо в глаза.
В это самое мгновение, что-то во взгляде сестры изменилось. Что-то неуловимое, еле заметное, крохотное и еще очень далекое, но Дорину как будто током пронзило. Она не могла отвести своего взгляда от Джованы. Пока та первая не опустила голову. Дорина тут же отвернулась.
- «Вот это да. Вот это взгляд. Таким взглядом убить можно или наоборот, оживить,» - пронеслось в голове у Дорины.
Все трое встали из-за стола и направились к выходу. 
До остановки было не так далеко, но надо было спешить. Автобус, идущий до станции «До», стоял на остановке непродолжительное время. Да, и поезда ходили по расписанию, а опоздание на поезд, грозило перспективой провести на вокзале не менее двух с половиной часов, ожидая следующего. А этого Дорине совсем не хотелось.
Автобус подошел вовремя. Дорина попрощалась с матерью и сестрой, вошла в автобус, купила билет и устроилась поудобнее у окошка. Она еще долго махала рукой вслед уменьшающимся фигурам, стоящим на остановке, и не решающимся уйти, думая лишь о том, что уже завтра она возможно увидит своего отца.

XV.
- Грандис, она позвала, - закричал восторженно Глен, вернувшись к друзьям, которые ожидали его появления с минуты на минуту, - понимаешь, она позвала. Нужно готовиться. У нас очень мало времени.
Грандис подошел к Глену, который суетился и размахивал руками.
- Успокойся, друг мой, - добродушно произнес Владыка, - расскажи все по порядку.
И Глен рассказал о тех, нескольких минутах, которые провел в комнате Дорины.
- Нужно подготовиться. У нас очень мало времени.
- Да, ты прав, - сказал Владыка, - нужно срочно готовить дыру. В полдень мы вряд ли сможем её усыпить, а если и сможем, её пребывание будет ограничено сном. Пока совершить полноценный переход она не сможет, поэтому нам нужны лучшие из лучших хранители лабиринтов: Гудон и Рамус. Нужно возвращаться в Сарикаф.
- Грандис, ты очень взволнован, - произнес все тем же невозмутимым голосом Протенсис, - мне кажется, лучше, чем Глен, никто с этим не справится. Поручи ему эту миссию. А у нас с тобой еще масса дел. Я уверен, что он доставит Дорину вовремя.
- Но, Протенсис. Она моя дочь. Я сам хочу встретить её.
- Увы, мой Владыка. Дорине проще будет общаться с Гленом в том мире, и ты, наверное, забыл, что покидать тебе Земли ни в коем случае нельзя. Мы и так на пороге войны. Неужели ты развяжешь руки нашим врагам?
- Владыка, я привезу её, - Глен говорил очень убедительно, - Не волнуйся, Грандис. Все будет хорошо, но тем не менее, нам все равно нужно в Сарикаф. Только там Рамус и Гудон смогут установить связь с другим миром и создать дыру. Так что, не обессудьте. Я с вами.
- Конечно, Глен, - сказал Грандис, вздыхая, -  как бы я хотел оказаться на твоем месте, и привести сюда свою дочь, но мне этого, увы, не дано, - уже веселее заговорил Владыка, - самое главное, что я её наконец-то увижу. И, Протенсис, хватит постоянно повторять, что мне туда нельзя. Это начинает раздражать, - поворачиваясь к Протенсису, произнес Владыка улыбаясь.
- Полетели, - сказали хором все трое и рассмеялись.
- Конечно, вы полетите, а я с вашего позволения, перемещусь, - сказал Глен уже на выходе из Лехоглавии, - До встречи в Сарикафе. Мы встретимся с вами завтра, и я надеюсь, уже в компании вашей дочери.
Сказав это, он медленно начал растворяться в воздухе, пока его фигура совсем не исчезла.
Четверка серебристых грифонов, запряженная в ладью ожидала Грандиса перед входом в замок. Владыка, по своему обыкновению, пропустил вперед Протенсиса и вошел  следом. Путь предстоял не близкий, но и не далекий. Грандис очень хотел побыстрее оказаться в Сарикафе, чтобы вновь увидеться с Гленом, который сообщит ему о стремительной подготовке к переходу.
Как бы он хотел сам участвовать в этом. Перейти в другой мир, чтобы еще раз увидеть солнце и небо, о которых очень скучал. Пройтись по парку, вместе с женой и дочерями, и вместе с ними встретить закат уходящего дня, и рассвет следующего. Увидеть, как распускаются листья на деревьях по весне, а осенью вся природа поглощена подготовкой к надвигающейся зиме. Ощутить тепло камина во время долгих трескучих морозов, и вновь по весне услышать все те же переливы вернувшихся на родину птиц.
Как же он скучал по другому миру. По миру, в котором он когда-то был очень счастлив. Где в одну секунду, Дорина своими крошечными ладошками брала его за щеки, сидя у него на коленях, и строила из его лица веселые гримасы, безудержно хохоча, а Джована, еще ползая по полу гостиной, вдруг заливалась горьким плачем. И Сорена, пришедшая на плач ребенка, мило улыбалась, брала Джовану на руки, успокаивая ее своим приятным, нежным голосом. Он ни чуть не забыл, как выглядит Сорена. Все та же, красивая, милая и добрая, с каштановыми развевающимися на ветру волосами, которые переливались перламутровыми красками на закате. Он помнил, что она очень любила крепкий кофе по утрам,  полевые цветы и дождь. Во время дождя ее волосы становились кудрявыми, цвета крепкого остывшего чая. Она размахивала сумкой, и кружилась, весело смеясь. Капли дождя стекали по её лицу, и от этого оно становилось еще красивее. Она бежала босиком к дому, напевая какую-нибудь веселую песню.
Но все исчезло в один миг. В тот самый миг, когда ему сообщил, прибывший с поручением твард Дримко, о смерти его отца. Он знал, что это когда-нибудь случится, и его возвращение будет неизбежным, но надежда, теплящаяся в его сердце, все еще заставляла верить в возможность возвращения. И именно для этого ему так нужна была Дорина, здесь  в Сарикафе.
- Ты задумался, мой друг, - произнес Протенсис в голове у Грандиса, - воспоминания все еще терзают твою душу. Думы разрывают твое сердце. Нужно от ни избавиться.
- Да, Протенсис, - сказал Грандис, - но я не хочу забывать. Воспоминания меня не разрушают, а наоборот, греют мне душу. Тебе этого не понять. Ты всего лишь дух малинового заката. Да, безусловно, самый мудрый из живущих, но видимо за столь продолжительное время, ты так и не сумел разобраться в истинной природе человеческой души.
- Я понимаю, что ты хочешь мне сказать, - Протенсис произнес это очень медленно и мелодично. Его голос завораживал, успокаивал, приводил мысли в порядок, отрезвлял, будоражил сознание своей меланхоличностью и в то же время наполнял безмятежностью и умиротворением, - В давние времена был один человек, усомнившийся, так же как и ты, в моей способности понимания человеческой души. Ты не знаешь об этом, потому что я тебе этого никогда не рассказывал, но, кажется, пришло время.
Это было очень давно. Тогда еще ни тебя, ни твоего отца, ни деда и даже прадеда не было. Но мир был такой же, каким ты его видишь сейчас: спокойный, безмятежный, с теми же чудесно цветущими ралинами и фарунциями. Все было так, да не так. В то время шла война за владычество. Потомки Пенила и Саффида – Гомен и Странц, ни как не хотели восседать на престоле вместе, как их отцы. Власть затмила им глаза, очернила их душу и превратила сердце в камень. Но не только власть была тому причиной. Любовь. О. да, мой друг, любовь. Они влюбились в одну прекрасную девушку по имени Мониса. Она была очень красива и нежна, но не любила ни одного из них. Она была влюблена в совершенно простого, обычного парня, который ни блистал ни умом, ни красноречием, но был чист душой, добр, забавен и обожал Монису.
Твои далекие предки решили устроить турнир за руку и сердце красавицы. На тот момент они не знали, что она влюблена в другого, а её забавляло то, что Владыки, которыми они должны в скорости стать, готовы переубивать друг друга, лишь бы она не досталась другому. До встречи с Монисой, Гомен и Странц были братьями, друзьями, соратниками. Их мысли и чувства были схожи. Они стремились к миру и взаимопониманию, но чувство любви заставило их в корне поменяться. И никто из них не хотел слушать другого.
День турнира настал. Ты же знаешь, мы и сейчас не применяем оружие, мы атакуем мыслями. Если бы не вмешались Пенил и Саффид, их отпрыски убили бы друг друга. После этого Гомен и Странц уже не могли быть друзьями. Когда Мониса призналась, что не любит никого из них, они были унижены и раздавлены. Пенил и Саффид очень долго пытались примирить будущих Владык, но напрасно.
Мне тогда тоже досталась нелегкая ноша. Я должен был решить, кто же из них станет Владыкой. Но видя червоточину в их сердцах, которая никогда не сможет зажить, мне очень сложно было это сделать. Именно тогда, вместе с Пенилом и Саффидом было принято решение о переходе власти, каждые двести лет, от одного рода к другому. И первым правителем стал тогда Гомен, сын Пенила Граника. Род Граника поначалу хорошо управлял миром, но при третьем правителе началась война в провинции «Лех», ты знаешь эту историю.
- Да, знаю. Мой предок Намингер, когда к нему перешла власть, и он стал Владыкой, после двухсотлетнего правления рода Граника, смог победить в этой войне.
- Да, именно так. Так вот, друг мой. Мне ли не знать, за столь продолжительную жизнь, о природе человеческой души. Любовь – это самое сильное из чувств, которым обладает человечество. Оно столь же прекрасно, сколь и опасно, так как может не только созидать, но и разрушать. Теперь понимаешь, почему я прошу тебя очиститься от Дум и заняться важными на сегодня делами?
- Да, Протенсис. Я все понял.
Протенсис, покачиваясь в воздухе, сделал одобрительный жест и закрыл свои малиновые глаза.Тем временем ладья, запряженная четверкой грифонов уже подлетала к Сарикафу.
Сарикаф – самое необыкновенное место во всех Землях этого мира. Необыкновенно оно потому, что со всех сторон окружено водой. Да, да, именно со всех сторон, как будто бы  куполом, который служил щитом для Сарикафа. Никто не мог проникнуть в Сарикаф без приглашения. Из Сарикафа можно свободно выйти, но войти обратно было возможно только очистившись от Дум, и неся с собой только свет и добро. Если же в Сарикаф пытался проникнуть кто-нибудь, имея злые намерения, он растворялся в водной преграде, превращаясь в поток слез, устремляющийся вверх. Обмануть водный щит было очень сложно. Он распознавал чувства и желания людей задолго до приближения к нему. Сарикаф – место жительства Владыки Земель Сарикафа. Следующий потомок, будущий Владыка, не имел права находиться в Сарикафе. Он жил в одной из провинций и воспитывался в соответствии с законами Сарикафа. Так как у Грандиса не было наследника, но была двоюродная сестра, то на престол претендовал ее сын Маркус. Но если только Грандис до определенного времени не объявит имя приемника, род Пенила сможет выставить своего кандидата, не дожидаясь истечения срока правления рода Саффида. Так что дилемма, стоящая перед Грандисом, была необычайно сложная и ответственная.
Четверка грифонов с легкостью преодолела щит Сарикафа, ведь в ладье был сам Владыка, да еще в сопровождении духа малинового заката. У ворот замка их уже ожидала целая толпа маленьких зверьков в разноцветных одеждах. Встреча Владыки – это большая честь для любого тварда. Поэтому они не могли стоять на месте, переминаясь с ноги на ногу, обязательно обутые в красивые начищенные ботинки или сапоги, наступая на ноги соседям, извиняясь и ругаясь в одно и то же время, потому что на вторую ногу им обязательно наступал сосед.  В общем, около входа творилась полная неразбериха.
Ладья опустилась на лужайку перед лестницей, и маленькие тварды со всех ног пустились вниз по ней, чтобы помочь Владыке спуститься из этого диковинного судна на лужайку. Одни раскатывали дорожку серебристо-голубого цвета, предназначенную именно на случай возвращения Владыки из провинции «Лех», ведь если бы правитель возвращался из «Дороса», тогда дорожка была бы малиново-бежевая, из «Мон» - зеленовато-пурпурная, из «Крастула» - фиолетово-лиловая, а из «Гритеи» - золотисто-оранжевая, и ни в коем случае их нельзя было путать. Ведь Думы были повсюду, даже здесь в Сарикафе. Человек не мог проникнуть сюда, но его Думы – запросто.
Каждый твард уже стоял на своей ступеньке и ожидал восхождения по ней Владыки. Двое твард, спустившихся на лужайку, ловко взобравшись один на другого, открыли дверцу ладьи, после чего верхний сделал сальто назад и они вместе, как будто долго это репетировали, опустились на одно колено.
Когда Владыка вышел из ладьи, все тварды, в один удивительный по высоте голос, прокричали:
- Слушаем Ваши мысли, Владыка!
- Мыслю вас! – ответил им Грандис, улыбаясь.
Протенсиса в ладье не было. Он исчез сразу, как только они преодолели щит, и скорее всего дух малинового заката уже встретился с Гленом, а быть может отлучился по каким-то неотложным делам. Он никогда и никого не ставил в известность о своих перемещениях.
Грандис поднялся по лестнице, повернулся к твардам и громко произнес:
- Благодарю вас за ваши мысли!
- Мыслим вас, Владыка!
После обязательной церемонии возвращения, Грандис быстро поднялся в свои покои переодеться, ведь церемониальная одежда была очень неудобна. Ему больше нравились простые облачения, которые шили ему тварды. Только в отличие от их одежды, гардероб Владыки состоял исключительно из вещей белого цвета.
Переодевшись, Грандис спустился в комнату для приема гостей, в которой надеялся найти Глена и Протенсиса.
В комнате был только Глен.
- Слушаю твои мысли, мой друг! – произнес радостным голосом Грандис. – Я так рад, что ты уже здесь. Как идет подготовка к переходу?
- Мыслю тебя, мой Владыка! – приветственно произнес Глен и поклонился вошедшему Владыке, который быстрым шагом направлялся к нему. – Подготовка идет полным ходом. Гурон и Рамус уже этим занимаются. Опытнее и надежнее провожатых из мира в мир не найти. Так что, я думаю, все будет готово во время. Они получили все необходимые инструкции от меня. Не волнуйся ты так. – заулыбался Глен.
Грандис жадно глотал каждое слово, произносимое Минвортом. Он сам на себя не был похож от волнения и переполнявших его чувств.
- Как ты думаешь, она придет? – неуверенно и даже как-то робко произнес Владыка.
- Что-то мне подсказывает, что да, - одобрительно кивнул Глен.

XVI
Подготовка к переходу шла полным ходом. Гурон раскладывал необходимый инструмент, представлявший собой незамысловатых ловцов снов. Нехитроумные приспособления отличались от своих дубликатов нашего мира тем, что они были сплетены не из ниток, а из полупрозрачных светящихся паутинок, которые сделать человеку просто невозможно. И это верно – плетением этих «ловцов снов», называемых здесь мирилами, занимаются не кто иные, а самые настоящие миралы, необычные существа, чем-то напоминающие наших муравьев. Никто никогда не видел, как они это делают. Данный процесс является настоящей тайной, которой обладают только они. Мирилы дают возможность разорвать тонкую грань и создать дыру только один раз, после чего они растворяются в воздухе. Один мирил может удерживать дыру между мирами только пять минут, за которое совершить переход по лабиринту между мирами не представляется возможным, поэтому для одного перехода требуется не один десяток мирил. На изготовление одного мирила уходит до четырех, а порой и до шести сонных глаз, поэтому подготовка к переходу всегда начинается за несколько лет. Ведь никогда не возможно угадать, сколько времени потребуется для перехода. Опытному тварду на переход туда и обратно требуется от одного часа до двух, но если при переходе нужно кого-то доставить, да еще человека неподготовленного и незнакомого с превратностями пространства между мирами, переход может занять целый день. Именно по этому Грандис так беспокоился о подготовке к переходу, ведь мирил могло потребоваться очень много, а при их нехватке, не мудрено было остаться в лабиринте между мирами на неопределенно долгий срок.
Правда только однажды, лет триста назад, там оставался один переходящий, именно поэтому подготовка велась так скрупулезно, ведь для Земель Сарикафа застревание при переходе  Дорины даже на пару дней могло означать конец всех надежд.
Время между мирами текло не так как обычно. Оно там могло просто остановиться, а могло стремглав помчаться так, что при возвращении в мир человек оказывался стариком. От чего это зависело? Никто об этом не знал. Только для твардов время текло везде одинаково. Поэтому осуществлять переход без помощи тварда могло означать или быстрое увядание идущего, или не менее быстрое старение ожидающих.
 Перемещение в пространстве и времени, которым так искусно пользовался Глен не меняло течение времени ни в том ни в другом мирах, но пребывание в чужом мире было ограничено по времени. Перемещаться в своем мире можно было хоть десяток раз на дню, а вот пребывание в другом мире ограничивалось двумя перемещениями. Общее количество времени нахождения в чужом мире не превышало один час.
Пока Гурон раскладывал и подсчитывал мирилы, Рамус укладывал в дорожную сумку небольшие бутылочки с какой-то зеленоватой жидкостью.
- Как видишь, все идет полным ходом, - заходя в комнату, произнес Глен, за которым шел Грандис.
- А мирил хватит на переход? Не надо ли еще приготовить на всякий случай? - озабоченно спросил Владыка.
- Не волнуйся, ребята знают свое дело, - сказал старейшина, кивая в сторону суетящихся твард, которые на столько были заняты подготовкой, что не сразу заметили приход Глена и Владыки.
- Слушаем Ваши мысли, Владыка! – громко произнесли Гурон и Рамус в один голос, вытянувшись по стойке смирно.
- Продолжайте, друзья мои, не обращайте на нас внимания, - Грандис заторопился вернуть твардов к работе. – Мыслю вас! Давай не будем им мешать, - сказал он Глену, - пойдем, мне кажется, мое присутствие будет их нервировать.
Как только Глен и Грандис вышли из комнаты Гурон продолжил подготовку. Нужно было не просто сделать дыру, но и взять с собой зелендиума столько, чтобы хватило на весь путь туда и обратно.
Мирилы только разрывали тонкую грань миров, образовывая дыру, и удерживали ее некоторое время. Дыра была не большого размера, примерно десять сантиметров в диаметре. Даже твард ростом примерно двадцать пять сантиметров не мог в нее поместиться. Необходимо было уменьшиться в размере. Для этого и нужна была та самая зеленая жидкость зелендиум, которая уменьшала размеры любого существа, но и ее действие было не продолжительным. Чем больше рост, тем больше нужно зелендиума.
Рамус осторожно укладывал крошечные прозрачные бутылочки с зеленой жидкостью, так как при уменьшении, более большую склянку было бы сложно не только держать, но и наклонять. Поэтому для удобства бутылочки были на столько маленькие, что легко помещались у крошечного существа в ладони.
Еще нужно было взять с собой одежду для переходящего, ведь зелендиум уменьшал только живой организм. На неодушевленные предметы его действие не распространялось. Поэтому необходимо было предусмотреть все, что могло потребоваться в дороге.
Одежду маленького размера шили тварды за несколько часов. Но и им для этого требовались мерки, которые было необходимо снять с переходящего.  А еще нужно было сшить одежду обычного размера, так как при возвращении в нормальное состояние маленькие одеяния снимались, чтобы не разорвать их, ведь они могли еще пригодиться.
Именно для того, чтобы сшить Дорине одежду обычного размера  и появились в ее квартире ночью Рамус и Гурон. И все бы прошло хорошо, ведь они уже сняли все необходимые размеры, пока Дорина спала, если бы Рамус не уронил на пол коробочку с измерительной лентой, которая и наделала много шума. Именно она разбудила Дорину в ту самую ночь. Она могла бы не заметить тех маленьких зверьков на своей кухне, если бы Рамус не принялся ловить коробочку, гоняясь за ней по всей кухне и не успев вовремя скрыться в дырке в полу. Он от неожиданности даже подпрыгнул, когда убрав в дорожную сумку коробочку с лентой,  обернувшись, увидел стоящую перед ним Дорину. Рамус прыгнул в дыру, но поняв, что так вести себя истинный твард не может, он снова появился перед девушкой, позвал Гурона, и они поприветствовали дочь Владыки так, как этого требовали правила их мира. Но так как они были ограничены во времени, и не могли больше находиться в нашем мире, Рамус с Гуроном вынуждены были уйти не попрощавшись с Дориной, которая почему-то куда-то убежала.
Теперь же им предстояло дело посложнее снятия мерок. Переход из одного мира в другой проходил через огромный пустынный лабиринт, называемый Ларандиком, по имени переходящего путника, попытавшегося пересечь лабиринт в одиночку и оставшегося там навечно. Никто до сих пор не знает, жив ли он еще? Его никто не видел уже три сотни лет, но в лабиринте для Ларандика могло пройти всего час, а может два, а может и того меньше. Возможно он до сих пор блуждает по пустынному лабиринту в поисках выхода, которого никогда уже не сможет найти.
Рамус и Гурон знали абсолютно все про превратности и хитрости лабиринта и самого процесса перехода, поэтому собирались усердно и не торопясь. Они помнили правила, которые ни в коем случае нельзя было нарушать, и самое главное было: «Не оглядываться». Как бы и что бы не происходило в лабиринте, какие бы странные звуки не слышал переходящий, ни в коем случае нельзя было оборачиваться. Нельзя останавливаться. Идти нужно след в след, всегда видя спину впереди идущего. Стоило только потерять ее из виду, и лабиринт мог тут же завести тебя в тупик.
Рамус уже закончил укладывать дорожную сумку, и принялся намазывать свои крошечные коричневые сапоги какой-то мутной жидкостью. Затем он проделал тоже самое с ботинками Гурона. Гурон тем временем закончил пересчитывать мирила, насчитав сорок восемь. А это означало, что у них на переход будет около двухсот сорока минут, то есть четыре часа. Должно хватить.

XVII

Автобус прибыл на станцию «До», и Дорина быстро из него выпрыгнув, помчалась покупать билет до «Би» на вокзал. В помещении было очень душно, несмотря на то, что все двери были открыты настежь. К кассе стояла огромная очередь, а поезд должен был отправиться с минуты на минуту.
«Что же делать?» - подумала девушка, - «Если я не смогу сесть в поезд, следующего придется ж дать больше двух часов. Надо что-то придумать». Мысли мелькали одна за другой, но ничего стоящего в голову не приходило. Очередь двигалась очень медленно.
Вдруг в громкоговоритель объявили: «Уважаемые пассажиры! Поезд до станции «Би» отправиться от третьей платформы с четвертого пути через пять минут. Просьба пассажиров занять свои места, а провожающих покинуть вагоны». Обычно после этого громкоговоритель отключался, но не в этот раз. Далее следовало сообщение:
«Дорина Джардис приглашается на посадку. Вагон номер семь». Сообщение повторилось еще раз, но Дорина не верила своим ушам. «Это наверное, розыгрыш. Хотя после всего, что уже со мной случилось, стоит ли удивляться», - подумала девушка, схватила сумку и побежала на перрон.
Около седьмого вагона стоял проводник в форменной одежде, уже не молодой, но еще и не старый мужчина, крепкого телосложения с небольшим шрамом на левой щеке. «Когда-то в молодости он, наверное, был отъявленным хулиганом?» - вдруг подумалось Дорине, когда она с ним поравнялась. В одной руке он держал сигнальную палку, а в другой, билет на посадку.
- День добрый! Я, Дорина Джардис.
- Здравствуйте, - отозвался проводник, - вас то я и жду. Очень интересный у вас друг, - протягивая билет на посадку Дорине, продолжал он, - Я его спрашиваю, где сама Дорина Джардис, а он мне в ответ, сейчас придет. Вы не волнуйтесь,  она обязательно подойдет. Она уже едет на автобусе и обязательно успеет, вы только по громкой связи объявите, какой у нее вагон, и она тут же придет.
- Какой друг? -  начала сначала возражать девушка, - я еду одна.
Проводник дал Дорине не один, а целых четыре билета.
- Конечно одна, он так и сказал. А билетов дал четыре. Она едет одна, вы только объявите.
- Какой еще друг? Вы о ком?
- Ох, уж эта молодежь. О ком, о ком? О друге вашем, худощавом, в белом пальто и странных очках. Чудаковатый он какой-то. Я предложил ему дождаться вас. Сказал, сами и передадите билет. А он, нет я не могу этого сделать. Очень спешу. Вы уж, пожалуйста, только объявите. Дал мне на чай, - проводник практически под нос Дорине сунул свеженькую, как будто только напечатанную достаточно крупную купюру, - не жадный у вас друг. Хороший. А почему бы хорошему человеку не помочь.
Э-э-э, -  потянула Дорина, - это друг моего отца. Я поняла о ком вы.
Она зашла в поезд. Места тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать. «Целое купе, и только для меня одной», - Дорина подумала об этом и весело и печально в одно и тоже время. «Хорошо, что я буду одна. Мне есть о чем подумать», - укладывая свою сумку в багажный отсек, вела она диалог сама с собой. С другой стороны, сейчас мне совсем не хочется заниматься самокопанием, и компания мне бы не помешала. Ну, раз уж для меня купили целое купе, буду наслаждаться одиночеством и своими собственными мыслями».
Девушка села у окна. Поезд тронулся и повез ее в город «Би», где ей предстояла встреча сначала с Гленом, а потом и с отцом. По крайней мере она на это очень надеялась. Ведь если это просто розыгрыш, то он очень хитроумно спланированный и жестокий.
Дорина вдруг вспомнила про маму и слезы сами полились из ее глаз. Она вдруг почувствовала такую глубокую и невыносимую тоску, которую никогда раньше не чувствовала. Она не могла понять, почему воспоминания и маме, всегда теплые и светлые, сейчас вылились потоком солоноватой жидкости, которая уже давно не появлялась у нее на глазах. Неподдельная и непреодолимая грусть заполнила все ее сердце, защемила, перехватила дыхание, и Дорина разрыдалась во весь голос.
Она сама от себя этого не ожидала. Прорыдав минут двадцать, она начала успокаиваться. Потом вдруг слезы сами собой высохли на ее лице, и она почувствовала такое невероятное желание смеяться, что просто не могла сдержать улыбку. Она расхохоталась, заливаясь звонким смехом. Со стороны в данный промежуток времени, если бы кто-то за всем этим наблюдал, могло показаться, что девушка не в своем уме. То ревет, то смеется.
От части это было абсолютной правдой. Дорина действительно была не совсем в своем уме, но не так, как вы сейчас подумали. Она мысленно перенеслась сначала в сознание своей мамы, и прочувствовала все переживания самого родного на свете человека, а потом так же внезапно перенеслась в сознание сестры, которая в данный момент, лежа на диване в пряничном домике, читала какую-то увлекательную книгу и смеялась во весь голос.
Дорина ни как не могла остановиться, все сильнее заливаясь от смеха. И вдруг как будто ее ударило электрошоком и она мгновенно перестала смеяться.
«Вот это ничего себе, - пронеслось в ее голове, - это очень хорошо, что я в купе одна. Он видимо знал, каким-то непонятным для меня образом, он знал, что это все произойдет. Он, наверное, ясновидящий. Проми`норис,» - пронеслось в голове у Дорины заветное слово, после которого Глен уже однажды появился.
Как и в прошлый раз,  так и в этот  напротив Дорины начал вырисовываться силуэт уже знакомого ей человека в белом пальто.
- Ну, здравствуй, дорогая моя, - приятным и теплым голосом произнес Глен.
- День добрый, Глен, - начала Дорина, - ведь я могу обращаться к вам по имени, правда?
- Конечно. Я знаю, зачем ты меня позвала. Я бы и сам пришел к тебе, ведь нам есть, что обсудить. Переход – это не простое путешествие и тебя к нему нужно подготовить за ранее. Хотя, если честно, к такому все равно подготовиться до конца невозможно. Я бы очень хотел, чтобы ты меня внимательно выслушала, не перебивая. Хорошо?
- Да, Глен, конечно. Но могу я сначала задать вопрос?
- Конечно.
- Я сейчас плакала, а потом начала смеяться. Это как-то само собой получилось. Но я не хотела ни того, ни другого. Я наверное потихоньку схожу с ума от всего происходящего со мной, - девушка внимательно посмотрела на собеседника.
- Не думаю, что ты сходишь с ума. А о чем ты в этот момент думала? – спросил Глен.
- Сначала о маме, а потом о Джоване, - с легко грустью произнесла Дорина.
Глен на минуту задумался, а потом сказал:
- Я думаю, что все с тобой в порядке. И даже очень.  Но давай вернемся к этому попозже. У меня ровно сорок минут, чтобы дать тебе все необходимые инструкции для перехода. Вот возьми это, - и он протянул ей какую-то странную замызганную и просаленную крохотную тетрадку, которая вдруг появилась у него в руках. Хотя возможно она у него была и до этого, но Дорина ее просто не замечала, потому что книжица была настолько мала, что заметить ее даже вооруженным взглядом было бы очень сложно.
- Что это? – спросила девушка, немого удивленно, беря ее двумя пальцами и осторожно укладывая на свою ладошку.
- Это краткий вводный курс молодого саффида, необходимый ему для того, чтобы правильно себя вести в нашем мире.
- Да уж, - с нескромным негодованием произнесла Дорина, -  очень краткий.
- Наш мир отличается от вашего. Мы произносим другие слова, когда приветствуем друг друга, по-другому мыслим и по-другому одеваемся. Тебе нужно изучить эту книжку, чтобы не чувствовать себя у нас как не в своей тарелке. Хотя ты все равно сначала именно так и будешь себя чувствовать. Не забудь взять ее с собой. Хорошо? – Глен внимательно посмотрел на Дорину, та в свою очередь утвердительно кивнула.
- Что такое переход и как это происходит? Вот об этом я сейчас тебе все расскажу. Завтра тебе нужно прийти в полдень, как мы с тобой и договаривались в дом напротив твоей работы, подняться на второй этаж и войти в дверь налево, - Дорина попыталась в этот момент что-то возразить Глену, но тот поднял вверх указательный палец, делая знак Дорине, чтобы она не перебивала его и дослушала до конца.
- Дверь будет открыта, - продолжил Глен, - ты без труда туда войдешь. Ни к чему не прикасайся и жди. В полу появится отверстие, такое же, как у тебя на кухне несколько дней назад, - говоря это Глен внимательно смотрел на Дорину.
- Но откуда… - она не успела закончить, Глен снова поднял указательный палец, поднося его к своим губам, но при этом продолжая.
- Из дыры появятся двое маленьких провожатых. Они будут сопровождать тебя при переходе. Тебе нужно будет выпить напиток, который они тебе дадут, чтобы уменьшится в размерах.
- Это как в Алисе… - снова попыталась перебить Глена девушка.
- Ты такая же как твой отец, - Глен рассмеялся, - Когда он только попал в Сарикаф тоже не мог слушать собеседника, чтобы не перебивать его. Вы, люди, почему-то все славитесь этим. Но в нашем мире этого ни в коем случае делать нельзя. Поэтому я и даю тебе подробную инструкцию поведения, чтобы ты не попала впросак, если вдруг тебе придется остаться наедине с кем-нибудь из нашего мира. И так, я продолжаю, - он внимательно посмотрел на Дорину, сделав небольшую паузу, переводя дыхание.
Девушка прижала ладонь к своим губам, чтобы снова не перебить Глена.
- И так, - продолжил Глен Минворт, - ты уменьшишься, но только ты, а не твоя одежда. Так что одень что-нибудь такое, чтобы можно было быстро из под этого выбраться. Действие напитка не продолжительно, поэтому придется несколько раз повторить процедуру.
- Но я же… - девушка опять не успела закончить начатую фразу.
Глен посмотрел на нее уже немного сердито и продолжал:
- У Гурона и Рамуса, твоих провожатых, есть все что необходимо. И одежда для тебя тоже. Так что тебе не стоит об этом волноваться. По прибытии в Сарикаф, -  Глен осекся, - ну, да ладно. Об этом тебе расскажут твои попутчики. Милые ребята, надежные, а самое главное мужественные, хоть и не большого роста. Думаю, ты с ними поладишь. И самое главное, в пути ни в коем случае не оглядывайся, ни при каких обстоятельствах. Запомни это. Остальное тебе объяснят ребята. Ну, что ж, мне пора, - Глен улыбнулся Дорине и стал растворяться в воздухе.
Дорина хотела задать ему несколько вопросов, но не успела.
- Все потом. Мыслю тебя! – уже практически растворившись произнесла тень Глена.
Девушка снова осталась одна в купе. Ехать еще целый час, поэтому она решила не откладывать на потом чтение инструкций, а принялась за них тут же.
Она с трудом открыла крохотную книжицу на первой странице, пристально уставившись в крошечные буковки,  прочитала:
«Полнейший справочник хороших привычек юного саффида».
С еще большим трудом перелистнув страницу, девушка обнаружила, что написанное далее она не понимает, но не потому что все написано очень маленькими буквами или на другом языке, а потому что написана совершенная несуразица, которую не то что понять, но и прочесть было невозможно. Она перевернула книжицу вниз головой, затем попыталась прочесть напечатанное справа налево, но так и не могла ничего разобрать. «Что за ерунда,- вертелось в ее голове, - как это можно вообще понять? На каком языке это все написано? Он что смеется надо мной? Да еще все такое крохотное. Глаза сломать можно.»
Дорина скинула книжицу с ладошки на стол, при этом раздался такой хлопок, как будто на стол упал энциклопедический словарь, да еще в трех томах сразу. Стол даже кажется пошатнулся. Дорина обомлела. Снова взяла крохотную тетрадку в руку, но вес книжицы не превышал нескольких граммов. Дорина его практически не чувствовала.
«Вот это номер», - пронеслась в голове девушки шальная мысль, словно пуля, больно ударив ее в висок.  Вопросы один за другим врезались в невидимую стену непонимания. Боль и обида начали переполнять ее.
«Так, успокойся, - сказала себе девушка, - если он дал тебе эту книжицу, значит уверен, что ты сможешь ее прочитать». Она открыла книжицу и начала пристально всматриваться. Дорина теперь не стремилась прочесть, то что было просто не читаемо, а смотрела куда-то сквозь, в глубину, вовнутрь написанного. И вдруг некоторое крошечные буквы  начали светиться, создавая при этом нормальные, понятные Дорине слова, и она прочла:
«Правило первое. Приветствие. Входящий первым должен произнести: «Слушаю твои мысли». В ответ, если приветствуют тебя, ты должен ответить: «Мыслю тебя». Другие приветствия не допустимы».
Как ни всматривалась девушка в текст, больше ничего прочесть не смогла. Она перевернула страницу и снова внимательно начала вглядываться сквозь текст. И снова некоторые буквы начали светиться, составляя слова, которые Дорина могла прочитать:
«Правило второе. Прощание. Следует встать и склонить голову, провожая уходящего. Произносить слова не обязательно, но нужно обязательно подумать об уходящем что-то хорошее».
«Что за бред, - подумала Дорина и закрыла книжицу, - никогда не читала большей глупости, чем это. Зачем мне все это? Разберусь со всем по ходу, когда попаду туда. Я не глупа и быстро научусь вести себя там. Думаю, что ничего сверхъестественного там не происходит, а читать такие глупости, да еще тратя время на то, чтобы разглядеть, что там написано. Нет, это точно не для меня. Может дома еще почитаю, тем более что уже скоро выходить».
Дорина отложила книжечку в сторону и посмотрела в окно. Поезд неспешно подходил к станции, и девушка начала собираться к выходу. Она достала сумку из багажного отсека и аккуратно уложила крошечную книжечку, которую дал ей Глен. Затем снова устроилась у окна, и стала ждать, когда поезд наконец-то подойдет к платформе.
В эту минуту ее терзали мысли только о маме. Она вспоминала сегодняшнее суетливое утро, ее взволнованное настроение и печальные глаза при прощании. Дорине вдруг захотелось расплакаться, но на сей раз она сдержалась.
«Да, что же это такое? Я уже давно не плачу», - она запнулась на полуслове. «Давно не плакала, а сегодня разревелась прямо в поезде, и сейчас опять то же чувство подкатило, да с такой силой!», - Дорина, имея отличные аналитические способности начала догадываться, что ее мысли, особенно о маме и сестре, каким-то образом переносят ее в их глубокие слои непознанного и неведомого сознания, и их переживания передаются ей на расстоянии, но верить она в это отказывалась.
Поезд полностью остановился, Дорина взяла сумку и вышла из поезда. По пути к дому на сей раз с ней не случилось ничего необычного. По крайней мере она так думала.
На самом же деле за ней пристально наблюдал один человек. Он сел в поезд на той же остановке, что и Дорина, и ехал в соседнем купе. Выйдя на станции «Би», он отправился следом за девушкой, находясь от нее на достаточном расстоянии, чтобы она не заметила его присутствия. Он проводил ее до самого подъезда и, обойдя дом со всех сторон, устроился на скамейке, которая стояла у соседнего подъезда.
Это был человек лет тридцати, в длинном сером плаще, синей кепке в полоску, синих джинсах, торчавших из под плаща и остроносых черных ботинках. Двухдневная небритость придавала его лицу вид мужественный, но немного усталый. Голубые глаза были голубыми до такой непостижимой степени, что в них можно было утонуть, только заглянув в них. Правильные и красивые черты лица ни за что не натолкнули бы на мысль, что этот человек может оказаться злодеем.
Человек в сером плаще вытащил из внутреннего кармана свежую газету, которую купил на вокзале, пока ждал необходимого удаления Дорины, развернул ее и погрузился в чтение новостей.

XVIII
В Сарикафе творилось что-то невообразимое: тварды, от мала до велика, суетливо носились кто с подушками, кто с перинами, кто с подносами, кто с бокалами и разной другой посудой. Кто-то таскал стулья из одной комнаты замка в другие. Четыре тварда стояли в коридоре замка около огромного, по сравнению с ними, шкафа и рассуждали, как же его переместить в дальнюю комнату, сколько нужно для этого соплеменников и времени. С кухни замка доносились такие чарующие ароматы изысканных яств, что желудок сводило от невыносимого желания отведать всю эту вкуснотищу. В Землях все  знали, что лучше твардов готовить никто не умеет. Это был абсолютный и непоколебимый факт. Тварды жили только в Сарикафе, поэтому все живущие в Землях стремились посетить этот замечательный остров, хотя бы для того, чтобы отведать невероятно вкусные блюда.
Мамаша Тру`да суетилась больше всех. Она давала указания, что и куда нести, затем отправлялась на кухню, проверить стадию приготовления блюд, снимала пробы, давая советы, какие приправы лучше использовать. Все должно быть на самом высочайшем уровне. До прихода сонных глаз в Сарикафе должна была появиться она, та, которую все так ждут, и на которую возлагают огромные надежды. Но Мамашу Тру`ду это не очень интересовало. Она  была занята приготовлениями к встрече, которая должна была пройти на самом высоком уровне. Все должно было сверкать и искриться чистотой и порядком, не будь она главной привратницей.
Грандис и Глен в это время пребывали в большой уютно устроенной зале, расположившись на мягких лежаках, покачивающихся в воздухе. Глен только что вернулся. Он давал некоторые инструкции Дорине, которая позвала его, находясь в поезде.
- Как ты думаешь, она меня помнит? – задал вопрос Грандис, обращаясь к Глену.
- Я не могу этого знать, Владыка. Я у нее не спрашивал. У меня просто не хватило на это времени.
- Какая она? Расскажи мне, - с искренним и неподдельным любопытством произнес Грандис.
- Она милая, симпатичная девушка. Очень смышленая и смелая, - начал рассказывать Глен, - да ты и сам ее скоро увидишь. Даже не сомневайся. Она придет.
- Я надеюсь, что ей никто и ничто не помешают. Я так за нее боюсь, - Грандис осекся, и отвернулся от Глена, чтобы тот не увидел, как скупая мужская слеза выступила у него на глаза. Он сразу взял себя в руки и сдержался.
- Я думаю, - отвечал ему Глен, - что Дорина сильная духом. Ты знаешь, она обладает не дюжими способностями по внедрению чужого сознания в свое собственное. И это кажется у нее не от тебя.
Грандис с изумлением посмотрел на Глена, и произнес:
- Продолжай. Она тебе что-то сказала.
- Вот именно. Она, при мысли о маме вдруг не с того ни с сего, разрыдалась, а подумав о сестре, начала смеяться во весь голос. Ты понимаешь, что это значит? – Глен говорил все это с таким восторгом, как будто свершилось что-то невероятное.
- Ты хочешь сказать, что она обладает способностью Владыки Намингера, и может влиять на сознание другого человека? – Грандис посмотрел на Глена
- Нет, я в этом пока не уверен. Но то, что она может переживать чувства другого на таком огромном расстоянии наталкивает меня именно на эти мысли.
- Ты знаешь, я очень боюсь, что она может оказаться той самой, которую все так ждут, - Грандис запнулся, - я только обрету ее и снова могу потерять. Ведь то, что она должна сделать, сопряжено с такой опасностью, о которой никто из нас даже не догадывается. Я очень хочу, чтобы она была той самой, но, с другой стороны, я так не хочу ее снова потерять, и в данном случае, уже навсегда, - Грандис, произнося эти слова, встал с лежака и начал прохаживаться по зале. Глену было понятно его волнение, но он не мог сейчас ничего сказать Владыке, чтобы его утешить.
«Ты не в силах ничего изменить», - раздался в головах у Грандиса и Минворта умиротворяющий голос.
В зале спокойно и тихо появился Протенсис. Он скользил по воздуху, приближаясь к друзьям.
- Все произойдет в свое время. Если это она, наш мир будет существовать еще много сонных глаз, если же мы ошибаемся, - Протенсис сделал паузу, глядя в глаза Грандису, заглядывая при этом в самую душу, - наш мир обречен, и уже никто не сможет его спасти. И тебе, Владыка, нет нужды расстраиваться раньше времени. Предание, это всего лишь история, передаваемая из уст в уста. Ему не одна сотня лет.  На любом временном промежутке мы могли сами его как приукрасить, так и сделать более трагичным, для пущей убедительности. Но я чувствую, что ход времен меняется, а это может означать только одно. День, когда взойдет на небосвод двух лун Звезда, приближается. И нам не мешает все тщательно приготовить, дабы не попасть впросак.
Протенсис, - заговорил Глен, вставая с лежака, - я думаю, мы должны рассказать Дорине о том, что мы от нее ждем еще до начала перехода. Тебе так не кажется? Она должна знать…
- Постой, друг мой, - перебил его Протенсис, - я искренне прошу у тебя прощения, что не даю закончить твою мысль. Я думаю об этом постоянно, уже не одну сотню лет, и пришел к выводу, что не стоит заранее пугать ее. Мы расскажем ей все здесь, не потому что она может отказаться от перехода, а потому что, если она через сонные глаза все таки захочет попасть сюда, мы не сможем быстро это организовать, ведь добрая часть мирил уже будет использована. А если, мы упустим время, то преданию не суждено сбыться.
- Да, Протенсис, - сказал Глен, - твоей мудрости нет предела. Я не подумал об этом. Грандис, а ты о чем задумался?
Владыка все это время смотрел куда-то вдаль, но на вопрос Глена среагировал без промедления.
- Я никогда и ничего не боялся, но сейчас мне страшно, - Грандис слегка переменился в лице, и приложил руку к голове, присаживаясь на лежак.
-  Львиг, - закричал Глен, - мамаша Тру`да, Львиг. Да, где же вы все?
В комнату вбежал Львиг, и увидев, что происходит, тут же подскочил к Грандису. Он встал за его спиной и прислонил свои маленькие ладошки к вискам Владыки. Закрыл глаза и начал что-то мурлыкать, на каком-то непонятном языке.
- Мурканьс, муриялвис, мутимолис, муристиверс...
Данная процедура продолжалась всего несколько секунд,  когда в комнату вбежала мамаша Тру`да и еще добрая дюжина твардов. Молниеносно оценив обстановку, все тварды подхватили мурлыканье Львига, закрыли глаза и начали причитать:
- Мурканьс, муриялвис, мутимолис, муристиверс...
Эти причитания твардов через пару секунд слились в единый мурлыкающий хор, раздающийся в унисон завываниям ветра, доносящегося откуда-то издалека. Еще пара-тройка секунд и  все стихло. Тварды закончили свое пение одновременно, как будто ими управлял невидимый дирижер.
Грандис помотал головой, проверяя, что его разум не замутнен чужими мыслями.
- Все в порядке? - встревоженно спросил Глен.
-  Да, все хорошо, - ответил Грандис, вставая с лежака, видимо кто-то очень не хочет, чтобы Дорина попала сюда. И этот кто-то пытается поселить свои мысли в моей голове. Спасибо, друзья мои, - обратился он к твардам, которые стояли все это время неподвижно, и наблюдали за поведением Владыки, - со мной все в порядке.
Грандис слегка поклонился своим подчиненным, все еще сидя на лежаке,  хотя он мог этого и не делать, ведь он – Владыка, но он всегда был учтив и вежлив со своими слугами, и не хотел, чтобы они чувствовали свою значимость в его глазах.
- Вы мне очень помогли.
Тварды поклонились в ответ и начали расходиться по своим делам.
- Скорее всего тот, кто пытается проникнуть в твои мысли, хочет знать наверняка, когда Дорина прибудет в наш мир, и где она появится. Мне очень жаль, что за столько лет, я не подумал об этом, и не уберег тебя от этих знаний, - Протенсис говорил  медленно, протяжно, но в его меланхоличном голосе были нотки раскаяния и горечи.
- Не нужно, - заговорил Владыка, - расстраиваться. Ты все предусмотрел. Я ведь ничего не знаю, а значит, и «он» ничего не знает, вы же лишили меня права знать день, час и место, где все это произойдет.
- Да, согласен, но ты знаешь, что мы планируем ее переход, знаешь, что это будет в Сарикафе, а значит за нами будут наблюдать, - Протенсис задумался, и постепенно начал таять в воздухе. Через мгновение от него уже совсем ничего не осталось, кроме фразы, произнесенной перед полным растворением.
- Мне надо подумать об этом.
Глен и Грандис остались вдвоем. Они снова прилегли на лежаках и попросили мамашу Труду принести им что-нибудь съестное, дабы утолить голод и жажду, тем более, что по всему замку разносились такие удивительные ароматы готовящихся блюд.
Мамаша быстро все организовала. Рядом с лежаком каждого из них теперь покачивался в воздухе небольшой столик, на котором стояли тарелки с яствами. Это были настоящие шедевры кулинарии. Тонкие ароматы пряных приправ дополняли вкус самого обыкновенного скополина под белоснежным морале с ингорой и тимьяном.
Да, именно так. В местных харчевнях некоторые блюда считались изысканными именно из-за присутствия тимьяна. Но не сравнивайте его с тимьяном из нашего мира. Это не одно и тоже. Местный тимьян – это не пряная травка, а овощ. Так же как ингора, напоминающая своим видом рис, по вкусу была похожа на запечённое яблоко, а тимьян – это не что иное, как картошка, только вкус у него был более глубокий и насыщенный, благодаря видимо умению правильно его готовить. Его не варили в кастрюлях, а разрезая на четыре части, просто обдавали кипятком. В этот момент тимьян полностью отделялся от своей тонкой кожуры и превращался в неправильной формы шарик, воздушный и непередаваемо вкусный.
Ну, а скополин – это местная домашняя птица, которую не убивали ради еды. Продолжительность жизни этого существа не более тридцати суток. Она рождается весом около центнера, к концу жизни ее вес достигает четырех. Это огромное безобидное существо смахивает скорее на гигантского ящера, чем на птицу, но при этом у скополинов есть оперение и крылья, но они ими не успевают воспользоваться. Крылья скополина маленькие и не успевают вырасти до нужных размеров, чтобы поднять в воздух такое массивное тело. В провинции  Гритея находится самая большая ферма по разведению скополинов, которая обеспечивает пищей все остальные провинции, ну и конечно, Сарикаф.
Друзья с удовольствием принялись за еду, запивая ее ароматным напитком с замысловатым названием «Каритэ». Этот бодрящий напиток не только утолял жажду, но и восстанавливал силы. В каждой харчевне и каждом доме умели варить этот удивительный напиток. Он был на столько вкусным, что передать словами его аромат просто невозможно. Это сочетание того, что ты больше всего любишь. Для каждого живущего здесь вкус этого напитка был уникален.
- Глен, - начал Грандис, проглатывая очередной кусок скополина, - ответь мне как друг, ты бы хотел, чтобы это была она? Та, о которой идет речь в предании?
- Я понимаю, к чему ты клонишь, Грандис. Я и сам много думаю об этом. Но ведь на карту поставлена жизнь всего человечества, а не только нашего мира. От Дорины будет зависеть жизнь не только нашего народа, но и ее матери, сестры и всех, кто живет на Земле, по ту сторону лабиринта Ларандика. И я, имеющий сына, который к моему великому сожалению, покинул отчий дом, чтобы повидать мир, и отправился в далекое и очень опасное путешествие, хотел бы я, чтобы он оказался тем самым? Не знаю, Грандис. Он сейчас может находится в не меньшей опасности, вот только я об этом возможно никогда не узнаю. Знать, что твоему дитя уготована учесть Вершителя Мира, не такая уж великая честь. Но ведь мы не знаем наверняка, на сколько это опасно. Возможно, мы просто, по своему обыкновению, преувеличиваем.
Глен задумался, поднял глаза куда-то вверх на потолок, потом перевел взгляд на Грандиса, и прошептал:
- Она зовет.

XIX
Время как будто бы остановилось. Его ход был настолько замедленным, что у Дорины складывалось мнение, что завтра никогда не наступит. Она переделала все домашние дела: выбросила мусор в мусоропровод, сходила на почту и заплатила все коммунальные платежи на пару месяцев вперед. Она подумала, что это будет правильно, ведь не ясно, сколько времени она пробудет в другом мире. Девушка сходила на работу и написала заявление об увольнении, чем очень огорчила шефа. Все это она успела сделать за пару часов.
Возвращаясь домой, ее внимание привлекла газета, которая лежала на скамейке. Видимо ее кто-то забыл. На полях карандашом была сделана странная надпись: «;;;;;;;;;;;;;;;». Девушку она заинтересовала только потому, что она видела эти символы в маленькой тетрадке, которую ей дал Глен. Подняв газету, Дорина внимательно устремила свой взгляд внутрь написанного, но ничего не увидела, как ни старалась различить хоть какие-то знакомые буквы. Перевернув надпись вниз головой, она постаралась еще раз увидеть сквозь странные символы хоть какие-то знакомые буквы. И опять впустую.
Вдруг в ее голове пронеслась просто ошалелая мысль. «А вдруг кто-то знает о том, что я собираюсь сделать? И этот кто-то находится в нашем мире?»
Она резко обернулась. Двор был пуст. Тускло светил одинокий фонарь, приятно дул еще прохладный, но уже довольно приятный весенний ветерок. Никого. Она положила газету обратно на скамейку и быстро направилась к дому.
Поднявшись на свой этаж, она быстро открыла дверь и, не зажигая света, подбежала к окну на кухне. Это окно выходило как раз во двор и из него была видна скамейка у подъезда.
«Не может быть,» - Дорину будто ударило током. К скамейке подошел какой-то человек в сером длинном плаще, полосатой синей кепке и джинсах. Он взял газету, быстро сунул ее за пазуху и поднял голову, устремив свой взгляд на окно Дорины.
Девушка отпрянула от окна. Она не успела рассмотреть его лицо, так как на улице было уже достаточно темно, но ее вдруг осенило, и Дорина вспомнила разговор с проводником: «О друге вашем, красивом таком, в плаще, синей кепке в полоску и джинсах».
«За мной следят. Но что ему надо? Он оттуда, это точно. Надо срочно включить свет». Дорина прошла в коридор и щелкнула выключателем. Затем она прошла на кухню, зажгла свет и , подойдя к окну, задернула занавески. Она мельком взглянула на улицу, но яркий свет лампы отсвечивал от стекла, и все что она увидела, это только свое отражение в нем. Ее начало слегка знобить. Она вскипятила чайник и налила себе чай, чтобы согреться. Но это не помогло. Ее трясло все больше и сильнее. Пытаясь успокоиться, она вошла в комнату, включила телевизор, прибавила на нем звук, села на диван, но в то же мгновение разрыдалась.
Уже через пару секунд она смогла взять себя в руки. Встала и прошла в туалетную комнату, чтобы умыться. Холодная вода щипала ее глаза и колола разгоряченное лицо. Девушка взглянула на себя в зеркало. Она была напугана.
 Испуг сковал ее мимику, проявляясь в каждой лицевой мышце. Он блуждал по ее сознанию, роняя капельки яда, которые агрессивно вгрызались в светлые мысли, превращая их в панический страх. Она смотрела на себя в зеркало, стараясь разорвать, сковавшие ее путы и преодолеть неуемную панику.
- Все хорошо. Все хорошо. Все хорошо. – повторяла Дорина себе вслух, глядя в заплаканные глаза. – Мне нечего бояться. Все хорошо. Глен будет рядом. Он обещал. А сейчас нужно идти спать. Все будет хорошо. Завтра в двенадцать я должна быть там. Ничего страшного. Надо просто быть осторожнее. Надо придумать, как отделаться от этого типа. Может быть позвать Глена? Нет. Он не придет. Его время закончилось. Да, на сегодня да, но ведь я могу позвать его завтра. Конечно. Как же я сразу не додумалась до этого. Все хорошо.
Дорина бродила по своей маленькой квартирке, расправляя постель, и разговаривала вслух.
- Может быть этот кто-то просто меня охраняет? Возможно же такое? Не думаю. Глен бы меня предупредил. А билеты… Он купил билеты, передал их проводнику и попросить объявить меня. Он знает, как меня зовут, где я живу… - девушка осеклась. – Возможно он был в моей квартире, и это он перевернул здесь все «вверх дном». Но что он искал?
Девушку мучали и истязали ее собственные мысли. Она не знала, куда от них сбежать. Да, и куда сбежишь, если они все равно останутся при тебе. Бежать некуда, надо постараться изменить ход своих мыслей, сделать его менее угнетающим.
«Надо поразмыслить. Если он был в моей квартире и ничего не взял, может быть он что-то здесь оставил?» - эта мысль обрадовала Дорину и в тоже время напугала.
Вместо того, чтобы лечь спать, она принялась перебирать свои вещи в серванте на полках, на столике. Ничего не найдя, она пошла осматривать кухню. Безрезультатно.
- Так. Кажется, я все осмотрела. Хотя…
Она как раз в этот момент проходила из кухни в комнату, и ее взгляд упал на дорожную сумку, которую, войдя, она небрежно бросила в коридоре.
- Так, посмотрим.
Девушка перенесла сумку в комнату, поставила ее на столик и принялась обыскивать, открывая по очереди все имеющиеся на ней карманы. И, о боже… Из одного из карманов она вытащила Стопу Младенца. Она резко отбросила ее на кресло, перепугавшись находки. Крохотная ювелирная вещица небрежно упала, издав при этом красивый лязгающий звук.
Дорина закрыла лицо руками. «Нет, этого не может быть. В моей сумке… Но откуда и когда? Кто-то мне ее подбросил. Если ее у меня обнаружат, я пропала. Свидетелей кражи нет и, как это сделали, тоже никто не знает. И вот, пожалуйста, она у меня в сумке. Что за наваждение? Только этого мне сейчас и не хватало.»
Мысли бесновались, носились туда-сюда, как шальные кони, брыкались, вставали на дыбы, скалились и ржали. Они в диком галопе уносили ее все дальше и дальше в мир, где царили хаос и неразбериха. Мысли взяли ее в свой плен, и казалось, что у нее больше нет шансов вырваться на свободу. Своими собственными мыслями она практически посадила себя в тюрьму страха и обиды. Ей сейчас казалось, что весь мир настроен против нее, и каждый из живущих на земле уже знает о том, что «это она украла Стопу Младенца», смотрит на нее с презрением, тычет пальцем и кричит: «Воровка».
«Как же так? Почему я? Почему именно сейчас? За что?» - Дорина обхватила голову руками и закачала ею.
Время неуклонно стремилось к полуночи, а сон не шел. Мысли мелькали, как вагоны скорого поезда.
«Так, все. Спать. Завтра вызову Глена и все ему расскажу. До завтра еще сорок минут. Эх, ну почему так медленно тянется время?».
Дорина не спала, то и дело переворачивалась с боку на бок. Ей мерещились в этот момент всякие нелепости, которые, как она сейчас считала, могли вот-вот стать явью: то в ее квартиру стучит полиция, так как кто-то донес, что Стопа у нее, то человек у подъезда каким-то чудом оказавшись рядом, набрасывается на нее с одним желанием убить, то при произнесении заветного слова, Глен не появляется, и она остается наедине со своим несчастьем.
Дорина открыла глаза. За окном уже было светло. Все таки, как ни крути, сон овладел ею, хотя мысли и не давались ему довольно продолжительное время. Природа сна такова, что уставший, изможденный разум окажется в забытьи тот час, как только он будет найден и застукан, как  в игре в прятки.
Дорина посмотрела на часы. Было всего шесть утра.
«Во сколько же я уснула? Голова болит. Ах, как же болит моя голова. Невыносимо».
Дорина поднялась с постели и первым делом принялась искать таблетки от головной боли. Как вдруг ее осенило: «Проми`норис».
Дорина увидела, как что-то невидимое рассекло воздух пополам, и перед ней начал медленно появляться Глен. Она бросилась ему на шею, обняла его, как старого друга и в ту секунду расплакалась. При этом Дорина уже произнесла массу неразборчивых слов, которые сквозь слезы понять было просто невозможно.
Глен совсем не ожидал чего-то подобного. Он несколько секунд был в замешательстве, затем взял себя в руки, обнял Дорину, как родной отец, и спроси:
- Ну, все, все. Давай, девочка моя, успокойся. И расскажи мне, что же все таки случилось за тот промежуток времени, что мы с тобой не виделись? Давай, присядь, сделай глубокий вдох. Я весь в твоем внимании.
Они оба присели друг напротив друга. Дорина, все еще всхлипывая, начала рассказывать Глену о человеке, следившем за ней, и о находке, которую она обнаружила у себя в сумке. Глен, внимательно слушал ее, не перебивая. Когда девушка закончила рассказ, он встал, и молча начал прохаживаться по комнате.
- Стопа все еще у тебя? – в тот же миг Глен обернулся назад так, как будто в комнату кто-то вошел. Он некоторое время стоял неподвижно, всматриваясь в пустой дверной проем, тем самым немного напугав девушку. Затем снова сел и еще раз спросил, но шепотом:
- Так стопа все еще у тебя?
- Да.
- Возьми ее с собой. Попробуем перенести ее в наш мир. Это будет сложно, но я предупрежу Гурона и Рамуса. Ты никогда прежде не видела этого человека?
- Нет. Я не имею ни малейшего представления, кто он.
- Сдается мне, что переход будет гораздо сложнее, чем я даже мог себе это представить. Ну, да ничего. Справимся. Дорина, главное, ничего не бойся. Я могу предположить, что человек, который за тобой следит, из нашего мира, и что он, скорее всего попытается предпринять переход. Именно для этого ему нужна ты. Он просто не знает, где откроется проход. Но вот кто он?  - Глен, задумался, сделав многозначительную  паузу, - Я тоже не представляю.
- Я боюсь брать Стопу с собой. Может быть ты возьмешь ее и перенесешь в свой мир?
- Прости, Дорина, я не могу. Перемещение - не самая приятная и легкая вещь. С чем я пришел сюда, с тем я должен отсюда и уйти. Ни больше, ни меньше. Если я попытаюсь взять что-то из этого мира, боюсь, что я просто не весь перемещусь. Зрелище еще то, уж поверь мне.
- Но…
- Не бойся.  Стопа вряд ли просто так оказалась именно у тебя. Я пока не знаю, почему, но раз уж так произошло, не стоит оставлять ее здесь. Мы перенесем ее, а потом подумаем, что с ней делать. Хорошо?
- Хорошо, Глен, - сказала Дорина, уже совсем успокоившись.
- Ну, мне пора. До встречи.
И он опять начал медленно растворяться в воздухе, пока совсем не исчез.
«Вот тебе и ответ. Возьми ее с собой. Все я больше об этом не думаю».
Дорина принялась заправлять постель, затем сварила кофе, по обыкновению сделала себе пару бутербродов, и села завтракать не как обычно, в комнате, а на кухне напротив окна.
Уже давно расцвело. Солнце играло на подоконнике с листьями небольшого фикуса. Его лучи изящно переливались на поверхности каждого листочка. В этой игре не могло быть не победивших, не проигравших. Ведь солнце не стремилось к победе, оно созидало, превращая любой предмет, которого касались его лучи в удивительную фантасмагорию. Вот сейчас, например, оно своей игрой превратило обычный фикус в несравненное благоухающее дерево. Дорина, глядя на него, чувствовала дивный аромат экзотических цветов, который источал фикус. Его крупные листья на глазах превращались в  солнечные зонтики, под которыми можно было укрыться в тени, и переждать изнуряющую жару.
Дорина то и дело переводила взгляд с цветка на улицу. Она хотела быть уверена, что там никого нет. Как вдруг она различила фигуру человека в плаще. Девушка резко встала, задев чашку с кофе рукой и опрокинула ее. Кофе разлилось небольшим озером по всему столу. Дорина, тут же схватила пару салфеток, и бросила их в кофейную лужу, собрала коричневатую воду и снова повернулась к окну. На улице никого не было. Ни у скамейки, ни за деревьями, ни на небольшой детской площадке не было ни души. Как Дорина не всматривалась, пытаясь различить уже знакомую фигуру незнакомца, увидеть кого-то на улице в столь ранний час она не смогла.
«Наверное померещилось», - подумала девушка, - «Я ведь все время только об этом и думаю. Вот и мерещится, а на самом деле – никого».
Дорина перешла в комнату, села в кресло, включила телевизор, и сама того не замечая, задремала.

XX
Грандис ждал возвращения Глена. Он был немного напуган тем, что в столь ранний час Дорина позвала его друга. Это в Сарикафе с течением времени не менялась картина мира, а на Земле сейчас было совсем раннее утро.
«Наверное, что-то случилось. Глен сказал, что все в порядке, когда видел ее последний раз. Неужели она передумала, и не хочет совершать переход?»
Грандис был встревожен. Он расхаживал по комнате между столиков с яствами, которыми они угощались с Гленом еще некоторое время назад. Они разговаривали о детях, о том, как сложно что-то предугадать в жизни и, что всему всегда находится свое время. А сейчас его мысли мельтешили в голове, носились как взбудораженные дикие кони, аллюром проносились сквозь упорядоченную и размеренную жизнь Владыки, нарушая ее спокойствие и безмятежность. Останавливаясь лишь на мгновение, они то и дело пытались укусить побольнее, апеллируя воспоминаниями, никогда не оставлявшими его в покое.
Грандис был подавлен.
«Ну когда же? Когда же он вернется. Видимо действительно, что-то случилось. Он появился бы раньше, если бы все было в порядке. Что-то случилось.»
При этих размышлениях в комнате наконец-то появился Глен.
- О, мой друг, что случилось? Почему она позвала тебя? Зачем? Что-то произошло? – Грандис был взволнован на столько, что поток неиссякаемых вопросов лился из него, как неудержимый водопад.
- Успокойся, друг мой, - произнес невозмутимый Глен, - все в порядке. Я уверяю тебя. Не только в порядке, но и более того, лучше, чем я мог себе представить.
Глен заулыбался, подходя к Грандису, и заключая его в свои счастливые объятья. Затем от подошел к своему столику, взял руками кусок уже остывшего скополина, отправил его себе в рот, вытер губы лежащей на столе салфеткой, снова подошел к Грандису, и как ребенок, начал подпрыгивать вокруг него, безудержно хохоча.
- Я не понимаю, Глен. Объясни, пожалуйста, что все это значит.
- Это значит, Грандис, что все наши опасения в прошлом. Кто-то следит за Дориной, следит за ней, и помогает нам.
- Не продолжай, Глен, - раздался знакомый голос Протенсиса, - прошу тебя, не продолжай. Вспомни, что Владыке не стоит знать слишком много.
При этих словах, в комнате начала проясняться белая фигура духа малинового заката.
- Его мыслями пытались завладеть, так что это не самый лучший вариант, рассказать ему все. Я думаю, ты можешь поделиться со мной своими умозаключениями, но не в присутствии Владыки. Я прошу прощения, за вмешательство в ваш разговор, - продолжал Протенсис, обращаясь теперь к Грандису, - я размышлял о событиях, произошедших накануне, и пришел к выводу, что вам стоит просто положиться на своих друзей, верных союзников, и не задавать лишних вопросов до ее появления.
- Да, Протенсис, конечно ты как всегда прав.
- Я тоже могу ошибаться, Владыка, просто я делаю это гораздо реже, чем вы.
И Грандис, и Глен ощутили в своих мыслях улыбку Протенсиса, ведь улыбаться, как человек, он не мог. Владыка и его друг, весело рассмеялись.
Хорошо, Протенсис, я все понял. Я оставлю вас здесь, а сам пойду прогуляюсь по саду. Мыслю вас, - и с этими словами Грандис удалился из залы.
Глен только было хотел заговорить, но голос в его голове уже произносил слова знакомым голосом:
- Не нужно рассказывать мне все с начала. Расскажи мне, что ты обо всем этом думаешь. Когда я покинул вас, я много размышлял и понял, что проникновение Дум не случайно, и возможно за этим последует еще что-то. Поэтому, когда Дорина позвала тебя, я был рядом и все слышал из ее уст. Просто не стал проявляться, чтобы не напугать ее.
-  Так это значит был ты, - Глен снова заулыбался, - а я ведь на самом деле немного всполошился, подозревая, что тот, кто следит за Дориной, обладает искусством растворения, и смог применить его там. Ну, ты меня, напугал.
- Да, это был я, - пронеслось в голове у Глена, - ты знаешь. Она очень похожа на отца. Так что же все таки ты об этом думаешь?
- Если честно, я хотел тоже самое спросить у тебя, - Глен замолчал, ожидая ответа.
- Я думаю, что этот неизвестный, следящий за девушкой, из нашего мира. И это он похитил Стопу. Вот только для чего? Я пока не понимаю. Нужно поднять кое-какие воспоминания, поискать в библиотеках все, что касается этого удивительного предмета.  Возможно старцы, что хранят древние источники знаний, смогут нам что-нибудь поведать. Но опять же, на это уйдет какое-то время, а его практически нет.
- Я согласен с тобой, Протенсис, - произнес Глен,  - но мне почему-то кажется, что этот предмет сыграет решающую роль в нашей истории. Я помню, что Стопа исчезла не просто так. Она была украдена. А еще, если ты забыл, то я тебе напомню, что это след Намингера, величайшего из Владык, который к тому же обладал невероятными способностями влияния, перемещения и растворения. Кого ты еще знаешь с такими способностями?
- Я ими обладаю, - спокойным ровным голосом прозвучало в голове у Глена.
- Я не о тебе, Протенсис. Ты – дух. А среди смертных ты много встречал таких саффидов или пенилов?
- Ты прав, Глен. Среди вас только Намингер обладал такими способностями. В день его рождения все уже знали, что родился величайший Владыка, и по приказу его отца, была отлита его Стопа, которая долгое время украшала этот замок. Я помню, как и когда она исчезла. Это было в сонные глаза, перед которыми Намингер был объявлен следующим Владыкой Земель Сарикафа. И кто бы мог подумать, что именно в это время произойдет это злодеяние. Мне нужно срочно поднять летописи тех времен и проверить все упоминания об этом предмете.
Протенсис появлялся и исчезал тогда, когда это было нужно. Никто не мог ни задержать его, ни попросить остаться. Вот и сейчас дух малинового заката  растворился, как облако после дождя, и Глен остался один.
- Ну, что же. Нужно найти Гурона и Рамуса чтобы проверить, все ли готово, - сказал Глен вслух, но разговаривал он исключительно с собой.
Он вышел из залы и направился к выходу из замка. Погода была великолепная, в прочем это никого здесь никогда не удивляло. Глен обошел замок и вошел в небольшую дверь, которая была еле различима. Войдя, он попал в небольшое светлое помещение, хотя оконных проемов здесь не было. Рамус и Гурон что-то укладывали в крохотные заплечные мешки. Увидев Глена, оба встали, сделали изящный поклон и хором прокричали:
-  Слушаем ваши мысли!
- Мыслю вас, - откликнулся Глен, приветствуя собирающихся в дорогу твардов, - Ну как, все готово к переходу.
- О, да, господин, все готово, - в один голос сказали они.
- Я должен вас предупредить, что обстоятельства изменились. Возможно Дорина будет переходить не одна и еще нужно будет перенести сюда предмет, который был изъят из нашего мира. Это конечно, наложит определенный отпечаток на переход. Справитесь?
Еще кто-то будет переходить? Нам придется брать еще комплект одежды? И кто это? И хватит ли у нас зелендиума? Придется еще брать? А что за предмет переносить? Он большой? На сколько?- тараторили Рамус и Гурон, перебивая друг друга.
         Было всегда потешно слушать, как тварды разговаривают друг с другом, ведь они никогда не слушали своего собеседника. Могли говорить без умолку, много часов подряд, но при этом не теряя нити разговора
      - Зелендиума возьмите столько, чтобы хватило на пятерых — на всякий случай. Переносить будем редкую и очень ценную вещь, так что вам придется ее нести. А в остальном ничего не меняется, - Глен произнес это так, как будто твардам предстояло не перейти лабиринт с двумя чужаками, а просто приготовить Каритэ.
Да, мы все поняли, господин, - так же хором ответили маленькие неутомимые тварды. Рамус многозначительно посмотрел на Гурона, и тот сразу куда-то убежал.
Может быть, Рамус, ты хочешь еще о чем-то спросить?
Да, господин. Я хотел узнать, что нам делать, если в последний момент Дорина откажется от перехода? Что тогда?
Тогда ты дашь ей выпить вот это, - и Глен протянул Рамусу небольшой флакончик с красноватой жидкостью, - это настой сволиморина. На некоторое время она будет подчиняться вам беспрекословно. Ее обязательно нужно доставить сюда. Я, конечно, буду надеяться на то, что до этого не дойдет и она пойдет с вами добровольно. Но... Мы не можем рисковать. Она нужна нам здесь. Поэтому Рамус, настой будешь использовать, только если она откажется окончательно. Ясно? - в конце своей речи Глен даже немного повысил голос, от чего у Рамуса округлились и так достаточно круглые кошачьи глаза и он вздрогнул.
Да, я все понял, господин.
В этот момент в комнату вошел Гурон с маленьким заплечным мешком и поставил его рядом с уже двумя приготовленными.
Ну, что же. Я никогда не сомневался в вас, ребята. Кажется пора? Вы знаете, что делать. В путь. Я буду ждать вас здесь, сколько бы времени не ушло на переход.
Тварды повернулись к Глену и слегка наклонили головы, то же самое в ответ сделал и Глен. Они взяли в руки небольшие бутылочки с зелендиумом, чокнулись и дружно выпили зеленоватую жидкость. Уменьшившись, они быстро переоделись в уже приготовленную крохотную одежду. Гурон достал один мирил, подбросил его в воздухе, что-то прошептал и щелкнул каблуками своих умопомрачительных сапог.
В ту же секунду звук, словно тонкий хлыст рассек сгустившийся воздух, ударился о пол, сделав в нем небольшое отверстие. Гурон и Рамус, повернулись к Глену, еще раз склонили головы и исчезли.

XXI
Дорина очнулась, быстро взглянула на часы, вскочила с кресла и стала судорожно одеваться. Она помнила, что одежда должна быть такая, из под которой можно будет легко выбраться. Поэтому она одела самую обыкновенную футболку и спортивные штаны, надела самую простую и удобную ветровку и кроссовки, сунула Стопу в карман, окинула еще раз взором свою комнату, и пошла к выходу. Закрыв дверь, она кинула ключи в почтовый ящик.
Выйдя из подъезда, Дорина направилась к дому, про который говорил ей Глен. Там нужно было оказаться ровно в полдень. Она торопливо направилась туда. Пару раз обернувшись, девушка немного успокоилась, так как не увидела никого, напоминающего того человека, который за ней следил.
Она шла достаточно быстро. Была уже половина двенадцатого пятницы, и на улицах суетились люди. Они двигались хаотично. Одни уже спешили на обед, другие просто прогуливались по улицам города, наслаждаясь весенним деньком.
Дорина, не замечала сейчас ни распускающихся цветов, ни свежей молодой зелени на деревьях. Все ее мысли были заняты дорогой к тому дому, где ее будут ждать, чтобы потом увидеться с отцом.
Наконец Дорина подошла к дому с колоннами и балюстрадой. Она окинула его небрежным взглядом. Подошла к парадной двери и открыла ее. На удивление, дверь открылась легко, а в коридоре, куда попала Дорина, было все так же темно и холодно, как в первый раз. Когда глаза привыкли к темноте, Дорина продолжила движение. Она уже знала куда идти. Дорина сделала шаг вперед и остановилась, ожидая скрипа от половиц, но ничего не услышала. Еще шаг – половицы не издавали ни звука. «Странно,» - подумала Дорина, но не предала этому особого значения.
Она прошла по коридору до первой двери слева, открыла ее и, как и в первый раз, очутилась в небольшой комнате, которая когда-то была гостиной. Она быстро прошла направо к лестнице и начала подниматься на второй этаж. Поднимаясь вверх, она вдруг  услышала, как открылась входная дверь и кто-то вошел в дом. Она остановилась.
Половицы в коридоре снова начали издавать тот противный звук, который сопровождал Дорину в первый раз. Она стояла на лестнице как вкопанная, боясь пошевелиться. И только когда дверь в комнату начала открываться, Дорина от страха, что было сил, побежала наверх. Добежав до двери слева, она дернула за ручку, дверь открылась и, Дорина влетела как пуля в светлую и просторную комнату со множеством окон.
Ей хотелось спрятаться, но комната была совершенно пустая. Ничего, кроме стола посередине, в ней не было. Дорина обошла стол и встала напротив двери. Шаги приближались. Девушка слышала, как кто-то поднялся по лестнице, и двигался в направлении комнаты, в которую она вошла. Ручка на двери зашевелилась.
Дорину охватил такой страх, что она зажмурила глаза. «Вот и все. Я пропала», - вертелось в ее голове, но она  нашла в себе силы успокоиться, открыла глаза и приготовилась к встрече с тем, кто преследовал ее уже некоторое время. Дверь медленно открылась.
В комнату вошел человек лет тридцати, в длинном сером плаще, синей кепке в полоску, синих джинсах, торчавших из под плаща и остроносых черных ботинках. У него были правильные и красивые черты лица: голубые глаза, тонкие губы, немного заостренный подбородок. Небольшая щетина на его лице говорила скорее об усталости, чем о неопрятности.
Войдя, он остановился и пристально уставился на девушку. Она внимательно смотрела на незнакомца. 
- Ты кто? – нарушила Дорина затянувшееся молчание, - что тебе нужно? Почему ты за мной следишь?
- Слушаю твои мысли, Дорина, - вежливо обратился к ней незнакомец, - тебе нужно научиться приветствовать входящих. Что ты должна мне ответить на мое приветствие?
Дорина немного растерялась. Она ни как не ожидала услышать такое от незнакомого человека.
- М… Глен? – удивленно произнесла девушка.
- Нет...- немного настороженно ответил незнакомец. - Мое имя — Ларандик. Я понимаю, что ты напугана и можешь мне не поверить, но я искал тебя несколько лет. Я уже было и не надеялся тебя найти, как вдруг на вокзале на станции «До» я услышал твое имя, - незнакомец сделал несколько небольших шагов в направлении стола.
- Стой, не приближайся, иначе... Иначе я закричу, - дрожащим голосом заговорила девушка.
- Хорошо, хорошо, - Ларандик остановился. - Я не причиню тебе вреда. Мне просто очень нужно попасть домой, в Земли Сарикафа. Я знаю, что ты скоро отправляешься туда, и я хочу попросить тебя об одолжении. Я умоляю тебя взять меня с собой, - в этот момент молодой человек встал перед Дориной на колени и протянул к ней свои руки ладонями вверх.
-  Дорина не знала, что значит это жест, ведь она так и не прочитала до конца краткий курс хороших манер юного саффида, который дал ей Глен. Она не знала, как себя вести и что делать. Скоро полдень и два тварда должны вот вот появиться, а тут еще этот непонятный человек, следивший за ней. Дорина медлила с ответом.
- Я тебе не верю, - вдруг выпалила Дорина, сама того не ожидая, - это ты передал для меня билеты на станции. Значит ты знал, что я буду там именно в этот день. Кто ты такой?
- Да, ты права, прости меня, - со всей искренностью и почтением произнес Ларандик,  - это действительно я передал для тебя билеты, понимая, что ты опоздаешь на поезд. Ведь я ждал тебя на вокзале, и видя, какая собирается очередь, купил их для тебя. Важно было, чтобы ты приехала в «Би» вовремя.
- Но зачем?
- Это очень длинная история. А у нас не так много времени. Скоро появятся провожатые, ведь так? Умоляю, возьми меня с собой. Я больше не могу жить в этом мире. Я должен попасть в свой. А по дороге через лабиринт я тебе все расскажу, ведь переход будет долгим.
- Ну, я...
В этот момент в полу появилось отверстие, из которого ловко выпрыгнули два маленьких кошкообразных существа, одетых так же, как в первый раз появления перед девушкой. Оба, как и тогда, сделали шаг вперед и изящно поклонились, сделав пируэт и сальто назад.
-  Слушаем ваши мысли, госпожа, - произнесли оба тварда и снова склонили головы.
 -  Мыслю вас, - ответила девушка и тоже наклонила голову.
Гурон и Рамус переглянулись, и снова склонили головы. Дорина молчала. Она не знала, что делать дальше и что говорить. Ей на помощь пришел Ларандик.
-  Слушаю ваши мысли, многоуважаемые тварды-проводники. Надеюсь, все готово для успешного перехода?
 - Мыслю тебя, - начал Гурон, - к переходу все готово. Необходимо максимально облегчить ваши одежды. Все что есть в ваших карманах нужно достать и положить на пол. Если на вас несколько одежд, верхние нужно снять, чтобы легче из под ниж было выбираться. Сейчас я дам вам напиток, который уменьшит вас до нашего размера, после чего вы оденетесь вот в это, - и Гурон достал из одного из заплечных мешков два комплекта одежды.
- Подождите, - произнесла Дорина удивленно, - так у вас два комплекта одежды для перехода? То есть вы знали, что пойдут двое?
- Мы не знали об этом до самого отправления в путь, - отозвался Рамус, до сих пор сохранявший молчание, - Глен сообщил нам об этом в последний момент. Он так же сказал, что мы будем должны перенести в наш мир какую-то редкую вещь. Надеюсь, она с вами? - Рамус многозначительно посмотрел на Дорину.
- Да, она со мной, - и Дорина вытащила из кармана спортивных штанов Стопу Младенца и положила ее на пол.
- Так вы ее нашли? - Ларандик довольно заулыбался, - я очень на это надеялся.
- Вам пора выпить напиток, - Гурон протянул Дорине и Ларандику маленькие бутылочки зелендиума. Они взяли крохотные пузырьки, и уже практически пригубили их, как вдруг Дорина убрала уменьшительный напиток и произнесла: Стойте.
Ларандик замер,так же не успев пригубить зелендиума.
- Значит Глен знал, что пойдут двое. Но откуда? Почему он мне ничего не сказал?Я не понимаю, зачем скрывать это? Он говорил, что меня будут сопровождать двое, а не трое. Значит, он обманывал меня. Возможно и вы, провожатые, присланные Гленом, обманете меня. А что, если это ловушка, и вы приведете меня не к отцу, а туда, откуда я никогда не найду дорогу домой? Я... Я не пойду с вами, - вдруг выпалила Дорина обращалась к Гурону и Рамусу. Тварды были в замешательстве и не знали, что делать. У них не было ответов на ее вопросы.
-  Знаете, Дорина, - заговорил Ларандик, - я думаю, что вы обращаетесь не по адресу. Я могу сказать вам только одно — эти ребята приведут вас в Земли Сарикафа. Если ваш отец там, вы его найдете. Если его там нет, вы сможете вернуться домой, когда пожелаете. Я сам стану вашим проводником. А на ваши вопросы ответить сможет Глен, который и прислал за вами этих отважных ребят. На сколько я понимаю, у нас не так много времени на раздумья. Пойдете вы в итоге или нет, мне по большому счету все равно. Я пойду.
И в этот момент, Ларандик выпил из бутылочки зеленоватую жидкость. И тут же на глазах Дорины человек нормально роста и телосложения куда-то исчез. Одежда еще постояла долю секунды, после чего — рухнула на пол.
- Пейте, - тонким пронзительным голосом закричал маленький человечек, выбираясь из под одежды.
Дорина, вздрогнула от неожиданности и выпила напиток залпом.
Странные ощущения заставили девушку даже вскрикнуть, ведь в одно мгновение комната из большой начала превращаться в огромную, громадную, громаднючую. Дорина оказалась под ворохом одежды гигантских размеров.
Неужели я и вправду ношу такую огромную одежду? - разговаривая сама с собой, произнесла она вслух, - и как же теперь мне отсюда выбраться?
Гурон уже летел на подмогу Дорине с комплектом ее новенькой, крошечной одежды. Он помог ей вырваться из плена огромных спортивных штанов и облачиться в новое одеяние. После чего он сопроводил ее к ожидавшим их Рамусу и Ларандику.
Пока Гурон помогал Дорине, Рамус и Ларандик с трудом уложили Стопу Младенца в один из заплечных мешков. Ведь теперь Стопа была именно стопой, практически в половину роста тварда. Нести такой груз за плечами будет очень не легко, но нести его придется.
- Теперь послушайте меня, - начал Рамус и все трое немного подались вперед и наклонили головы, -  путь предстоит не близкий и опасный. Нет никаких гарантий, что мы дойдем все, но есть вероятность, что мы сможем придти туда, куда хотим дойти только в случае вашего полного и безоговорочного подчинения и послушания. Никаких разговоров в дороге, они сильно отвлекают, да и никто не знает, кто еще может нас услышать в лабиринте. Ни в коем случае нельзя оглядываться, что бы не случилось, чтобы вам не померещилось или послышалось. Ни в коем случае, - Рамус говорил негромко и очень серьезно, но Дорине почему-то очень хотелось смеяться. Она еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться, как вдруг поймала себя на мысли, что думает сейчас о сестре.
Дорина постаралась взять себя в руки, но у нее это плохо получалось. Улыбка так и расплывалась на ее лице. Гурон заметил это. Он с изяществом и грациозностью кота молниеносно переместился за спину Дорины и приложил руки ладонями к вискам девушки. Рамус тут же, прервав свою речь, подскочив к девушке лицом к лицу, повторив манипуляции Гурона. И как будто ими кто-то дирижировал, они в один голос вместе начали напевать:
- Мурканьс, муриялвис, мутимолис, муристиверс...
Дорина немного опешила от такого поворота событий, но не противилась. Напевы твардов каким-то чудным образом вернули девушку обратно в огромную комнату, откуда они собирались совершить путешествие через лабиринт Ларандика в Земли Сарикафа. Она почувствовала такое облегчение, которого давно не испытывала. Все мысли как-будто уложились по полочкам. Весь хлам был утилизирован прикосновением рук твардов к ее вискам и странными напевами. Дорина ясно мыслила и все прекрасно понимала, в то же самое время Гурон и Рамус, закончив процедуру очищения от Дум, недоуменно переглядывались и шепотом переговаривались.
Спасибо большое, - поблагодарила девушка твардов, - мне и правда стало лучше. Ну, я готова внимать вам и беспрекословно слушаться.
Да, госпожа Дорина, - начал Рамус, - нам нужно отправляться в путь.
А как же мои вещи? Мы так их здесь и оставим лежать? - спросила Дорина, указывая на огромную кучу гигантских вещей.
Нам придется, - сказал Гурон, - у нас просто нет времени на то, чтобы что-то с ними сделать. Не волнуйтесь, после нас здесь все приберут, - и он многозначительно улыбнулся.
Ну, хорошо, тогда я готова. А ты готов, - она обратилась к Ларандику, который все еще стоял в каком-то непонятном замешательстве и молчал.
О, да... - произнес, вышедший из оцепенения Ларандик.
Тогда вперед, след в след, бесшумно, молча, не теряя друг друга из виду и не оборачиваясь. Запомнили? - торжественно заключил Рамус.
Запомнили, - хором отозвались Дорина и Ларандик.
И все четверо скрылись в небольшом отверстии в полу, которое тут же исчезло.

                Продолжение следует.....