ДУРА. Истории из жизни. Окончание

Бабушкам и дедушкам нашим посвящается...

http://x-minus.pro/track/305851/-


Разговор получился сложным и тяжёлым. Знал Павел, непросто придётся, но не думал, что настолько.

Когда постучал в знакомую дверь, даже не предполагал, что его ждёт. Дверь открылась, и Павел попал в кольцо тёплых женских рук и жарких поцелуев.

"Нехорошо всё. Неправильно", - с отчаянием думал Павел, стараясь освободиться от объятий.

- Погоди, Валентина. Не за тем я пришёл, - сказал он, с трудом отстраняя от себя женщину.

- А за чем же, Пашенька, родной, - шептала Валентина, стараясь прижаться к нему, притянуть к себе.

- Валя, - простонал Павел. - Да уймись же, иначе уйду.

Валентина резко отшатнулась и переменилась в лице.

- Проходи, - бросила она и первой вошла в комнату.

Павел разулся и прошёл следом. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, его ждали и тщательно готовились к встрече. Стол был накрыт на двоих, в центре стояла нераспечатанная бутылка водки, солёные огурчики, рассол. Над картошкой поднимался пар...

Эх... Валентина, Валентина... Павел стоял и мял в руках шапку.

- Что ж не раздеваешься? - спросила она.

- Незачем. Я ненадолго. Присяду? - спросил Павел, кивая на стул.

- Садись, - усмехнулась Валентина, садясь напротив. - Ну? Я тебя слушаю.

Как нелегко говорить женщине, что её не любят, что она лишняя в жизни мужчины. И как нелегко женщине услышать подобное и принять. Павел вздохнул и сказал то, что носил в сердце уже несколько месяцев, словно в омут с головой нырнул:

- Давай расстанемся, Валя.

Лицо Валентины окаменело. С трудом спросила:

- Что так? Внезапно.

- Не внезапно, Валя. Давно хотел сказать, не знал как. Не люблю я тебя. Не смогу жить с тобой.

Женщина выпрямилась. Она не плакала.В тёмных глазах плескались гнев и обида. Ладони сжались в кулаки. Валентина не кричала, громко шептала.

- А теперь, значит, нашёл как сказать? Негодяй, - в звенящей тишине слова ударили кнутом. - Ты о чём думал, когда гулять со мной начинал? Когда по ночам ко мне приходил? Ты же... Ты же опозорил меня. На весь район опозорил.

- Валя, прости. Думал, сладится у нас с тобой.

Павел повинно склонил голову.

- Думал он... А мне-то, что теперь делать?

- Прости...

- Не прощу, слышишь? Никогда не прощу. И счастья тебе не пожелаю.

- Валь, да ты ж и сама меня не любишь. Так... Партия выгодная.

- Ну и что! - вскинулась Валентина. - Кто меня упрекнуть посмеет, что хотела жизнь хорошую построить? Любоооооовь! - зло скривилась она. - Много у нас по любви-то семей живут?

- Валь, да ты что? А если вдруг кого полюбишь, а я рядом болтаться буду?

Валентина не мигая смотрела на Павла. Такой мысли она даже не допускала. Жизнь по отношению к ней не была сладкой, и Валя научилась выделять главное. А главным было положение, престиж и комфорт. Любовь же могла помешать в достижении цели, поэтому была поставлена на последнее место, отброшена за ненадобностью. Валя верила, что поступает правильно, и планомерно шла к своей цели. Но Павел нарушил все её планы. Волна ярости волной окатила женщину.

- Ненавижу тебя! Чтоб ты сдох!

Красивое лицо исказилось, стало неприятным и отталкивающим. Настолько, что Павел растерялся.

- Валюш, успокойся, - попросил он, не зная, что сказать.

- А я спокойна, Паша. Я спокойна.

- Вот поэтому не могу с тобой. Злая ты, холодная, как зима лютая. И ласки твои неискренние. Холодно душе-то, - вырвалось у Павла.

- Злая? - женщина сделала глубокий вдох и шумно выдохнула. - Холодно тебе? Так другого найду, ему горячее будет.

- Найди, Валя. Отпусти только.

- Отпустить... - Валя криво улыбалась, а в глазах такой холод был, что Павел поёжился. - Значит так, не ты меня оставил, я тебя бросила. Понял? Для всех.

- Понял, - согласился Павел.

Валентина ещё раз с ног до головы оглядела бывшего жениха и процедила сквозь зубы:

- Вон пошёл.

Павел поднялся и вышел в сени. Когда обувался, в спину прилетело злое:

- И Маньке твоей счастья не пожелаю.

Павел вздрогнул. Сердце защемило от тревоги. Медленно обернулся.

- Ты о чём, Валя? - спросил он тихо.

И та ответила ему, с наслаждением смакуя слова:

- Так ведь глаз с тебя не сводит. Весь хутор её дурой называет за это. А ты не знал? Не знал, - засмеялась Валентина и резко оборвала смех. - Только, вижу, не такая уж она и дура, раз и ты в её сторону смотреть начал. Только всё равно не будет у вас счастья. Не будет.

Валентина вытолкнула опешившего Павла на улицу и захлопнула дверь.

Павел шёл домой и сам не знал радоваться ему или печалиться. Горький осадок после разговора с Валентиной свербил душу, а по сердцу разливалась такая радость, что задохнуться было можно. И робость, и сомнения, а ну как всё выдумки людские? И не в силах больше сдержать себя, побежал к Машиному дому. Остановился возле калитки, не смея пройти дальше.

- Хозяева! - крикнул он. - Хозяева.

На зов вышел отец Маши дядька Сергей. Колхозный механик.

- Николаич, ты чего здесь? Случилось что?

- Спиридоныч, здравствуй. Маша дома?

- Да нет ещё, к девяти вернётся. Сегодня она второй ужин интернатовским раздаёт. Накормит, посуду приберёт и вернётся.

- Спасибо, Спиридоныч.

Павел побежал в сторону хуторской столовой.

- Да зачем она тебе, Николаич?

Но Павел только рукой махнул.

Маша уже переоделась. Ещё раз придирчиво посмотрела, всё ли в порядке, всё ли чисто. Поправила стулья в зале. Накрыла льняным рушником стаканы на подносах. Проверила все ли поварские инструменты на своих местах и с удовлетворением улыбнулась.

Стук в окно разорвал тишину.

- Пал Николаич? - удивилась Маша и зарделась от смущения.

Торопливо отодвинула тяжёлый засов на двери и отомкнула замок. Отворив дверь, вопросительно глянула на Павла.

Тот вошёл, прикрыл дверь, опёрся на неё спиной и, улыбаясь, стал смотреть на Машу.

Так они стояли и смотрели друг на друга. Время замедлило ход и рассыпалось возле них. Тишина окружила, темнота спрятала от посторонних глаз.

- Маша, - почему-то шёпотом спросил Павел. - Пойдёшь за меня замуж?

Сердце забилось где-то под горлом и ухнуло вниз, к самому животу. Ноги ослабели.

- Пойду, - тоже прошептала Маша и опустилась на пол.

Павел подхватил её на руки. Лёгкая, как пушинка. Губы сами нашли Машины, тёплые, мягкие, неумелые.

"Нецелованные" - снова почему-то обрадовался Павел.

Когда оторвался от них, заглянул ей в глаза. Сияющая синева разливалась таким теплом и доверием, что у Павла перехватило дыхание от счастья. Девушка была настоящей красавицей, внезапно расцветшей нежной чарующей красотой. Осторожно поставил Машу на пол, не отпуская, прижал к себе, зарываясь лицом в её волосы, вдыхая в себя их запах, нежно целуя.

- Маша. Машенька. Девочка моя. Первоцвет мой. Родная. Люблю. Люблю. Не могу больше без тебя, - бессвязно бормотал он, снова и снова находя её губы, глаза, хрупкую шею. - И за что мне счастье такое?

ПОСЛЕСЛОВИЕ.

Павел и Маша прожили вместе 15 лет. Счастливо. Ладно. Дружно. На удивление всем. Родили двух детей. Через 15 лет Павел умер. Сердце его оказалось больным. Маша больше так замуж и не вышла. До выхода на пенсию проработала в хуторской столовой. У неё пять внуков и уже трое правнуков. Мелькают светлые макушки в доме и смотрят на бабу Маню серые серьёзные глаза внуков и правнуков. Глаза её Павла. Смахнёт Маша украдкой слезу и улыбнётся. А на хуторском кладбище раз в неделю Мария Сергеевна навещает мужа своего Павла Николаевича и рассказывает обо всём и всех, рассказывает, кто похож на него. И получается, что все похожи. И лицом, и нравом. Святое наследство оставил ей Павел. Наследство, которое не отнимешь.