Темная сторона Илиона - что не увидел Гомер. 7

Глава VII.

Издали, стены Трои не казались такими неприступными. Но Ахиллес знал, как обманчиво это впечатление. Аполлон не плохо потрудился, возводя их. За всю тысячелетнюю историю города, ни одному войску не удалось покорить Илион.
Осаду вели по всем правилам. Перекрыли дороги, ведущие в город, начали разорять окрестные города и деревни.

Ахилл с десятью воинами вошел в маленький городок Лирнесс. Патрокл остался в лагере. Последние дни он начал раздражать Ахиллеса. Украсил палатку цветами, положил коврик у входа. Совсем не участвовал в набегах. Провожая друга, подолгу плакал у него на плече. Встречая после боя, визжал как щенок и норовил поцеловать запыленное лицо героя. Из верного друга Патрокл постепенно превратился в заботливую жену. Хотел бы жениться – бабу бы взял, думал про себя Ахиллес. И всё чаще уходил с воинами по соседним городам.

Рыбацкие лодки тихо покачивались у пристани. Звенящий зной накрыл город дрожащим маревом. Улицы были пусты. Спасаясь то ли от жары, то от греков, жители сидели по домам. В конце небольшого подъема, среди густой зелени, виднелся пышный дворец.
Охраны не было. Войдя под прохладные своды здания, отряд беспрепятственно переходил из зала в зал. В одном из них, на высоком постаменте, стоял каменный трон. На нём, среди леопардовых шкур и шёлковых подушек сидел мужчина. Рядом с ним стояли три юноши и девушка, закутанная в легкие накидки.

– Приветствую тебя воин. Я Минес, правитель Лирнесса. Мы не станем сопротивляться неизбежному. Мой город твой. Возьми любой выкуп, который сочтёшь достойным себя.
Ахиллес не ответил. Ткань надёжно скрывала лицо девушки, но тонкий стан и высокая грудь привлекли его внимание. Не обращая внимания на людей вокруг, он начал медленно подходить к неподвижной фигуре. Достав меч, Ахилл осторожно приподнял край покрывала.

Молодой черноволосый юноша, рванулся от трона. Но тут же упал на мраморный пол, заливая его кровью. Развернувшись, Ахиллес быстро расправился с остальными. Последнему, Минесу, он отрубил голову.

Стряхнув капли крови с лезвия, Ахиллес вновь подошёл к девушке. Она уже не была безмолвной статуей, но, сотрясаясь в рыданьях, упала на колени рядом с окровавленным трупом. Ловко орудуя мечом, он начал раздевать её. Вскоре его взору открылась ровная белая спина, осиная талия, округлые ягодицы. Девушка, прижимаясь к неподвижному телу, подалась вперед, и он увидел, чем отличается женщина от Патрокла. Зрелище было настолько волнующим, что Ахиллес не стал сдерживаться и овладел ей на полу в разливающейся луже тёмной крови. Удовлетворив свой порыв, он рывком поставил её на ноги и развернул к себе. Такой красоты он ещё не видел. Лицо было перекошено, залито слезами и испачкано кровью. Но было не скрыть безупречную линию носа, миндалевидные глаза, невесомые белые волосы. Её грудь, казалось, поддерживали невидимые руки, а сосцы дерзко смотрели вверх и вперёд. Гладкий живот переходил в трепетное лоно, ещё не остывшее после ласк Ахилла, и полупрозрачные волосы ничуть не скрывали, а лишь подчеркивали его мраморную красоту. Он снова захотел её, но сдержался. Взвалил на плечо и пошел к выходу из дворца.

***

Патрокл встретил Ахиллеса настороженно, словно какая-то холодная рука сжала сердце друга.
Ахилл толкнул девушку на кровать и лег рядом.
– Как тебя зовут?
– Зачем насильнику понадобилось имя жертвы?
– Дерзкая девчонка, ты не боишься?
– Чего мне боятся? Ты убил моего мужа, братьев, надругался надо мной! Боятся Смерти? Она будет для меня избавлением!
– Мне нравится эта смелая девчонка, Патрокл!
– Зачем она тебе? Только мороки лишней.
– А я тебе сейчас покажу зачем, – Ахиллес сорвал одежды со своей жертвы и навалился на неё всем телом. Девушка сдавленно пискнула, но затем прикусила губу и начала постанывать в такт движениям воина.

Патрокл возбуждаясь, попытался присоединиться к совокупляющейся паре, но Ахилл, не глядя, оттолкнул его. Ему было очень хорошо с ней. В ней была некая мягкость и легкость, отсутствующая в мужчине. Его член невесомо скользил между её бедер, доставляя удовольствие им обоим. Упругая грудь с острыми сосцами щекотала его тело, добавляя свою порцию наслаждения. Ахиллес перевернулся на спину, не отпуская девушку, и она взмыла над ним, сотрясаясь от бурного и продолжительного оргазма.
– Меня зовут Гипподамия Брисеида, – тихо произнесла жена царя, чья кровь ещё не остыла в залах дворца.
– Зачем насильнику имя жертвы?
– Люди проклянут меня, а боги накажут, но я не могу ненавидеть тебя.
Ахиллес засмеялся и вновь привлек её к себе.

***

Патрокл третий день ходил вокруг палатки, содрогающейся от сладострастных стонов и криков. Любовники никак не хотели угомониться, но, памятуя о тяжелой руке друга, беспокоить их было опасно. А если это та самая женщина, через которую он найдёт свою погибель? Нужно было что-то срочно предпринять. Увидев неподалёку громадную фигуру Агамемнона, возвращающегося в лагерь с воинами, Патрокл пошёл к нему навстречу.
– Приветствую тебя, храбрейший среди храбрых! Велика ли добыча?
– Вся добыча сокрыта за стенами Трои. И если бы некоторые бляхи почаще вспоминали, что они мужчины, возможно, мы бы уже были там.
Слова Агамемнона задели Патрокла, но он сделал вид, что к нему это не относится. Успех предприятия, которое он задумал, целиком зависел от воли главнокомандующего.
– А нам повезло. На днях мы ходили в Лирнесс. Взяли много золота, драгоценных каменьев, редких тканей. Ахиллес прихватил жену Минеса, Гипподамию. Можно получить хороший выкуп от отца.
– Брисей скорее удавится, чем выкупит свою дочь. У него их много, – рассмеялся Агамемнон, – на всех хватит! Лучше взять выкуп у мужа.
– Теперь, когда Ахиллес обезглавил его, с ним стало трудно разговаривать.
– Вечно он торопится. Пойдём, покажешь Вашу добычу, и заодно я заберу свою долю.

Они вошли в шатёр без стука. Посередине, абсолютно нагая стояла прекрасная девушка, и обтиралась влажным полотенцем. За эти дни Брисеида стала ещё краше. Зажжённые огнём Ахилла, её глаза сияли ярким кошачьим блеском, на щеках появился румянец. Кожа блестела, словно натёртая маслом. В полумраке палатки она казалась богиней, спустившейся с небес соблазнять смертных.

– Здравствуй великий воин, – обратился Агамемнон к неподвижно лежащему расслабленному телу. Одежды на Ахиллесе распахнулись, и по возбуждённому состоянию его члена было ясно, что он любуется девушкой. Ахилл лениво махнул рукой, но не сделал попытки прикрыться.

– Какая красавица. Мы не будем брать за неё выкуп, – Агамемнон посмотрел на Патрокла, – Я куплю её у Вас.
– Какой выкуп? Что ты несёшь? Это моя женщина и она не продаётся.
– Остановись воин. Вспомни, с кем разговариваешь. Я могу взять её даром, как свою долю от военных трофеев, а тебя повесить, как мародёра.
– Повесить меня? У тебя нет воинов, которые смогут приблизиться ко мне.
– Будешь убивать греков? Восстанешь против своего народа? – голос Агамемнона возвысился до крика, – Ахиллес, одумайся! Не время сориться из-за троянской шлюхи. Мы стоим на пороге Илиона, и скоро все они, все, начиная с Гекубы и кончая последней рабыней, будут наши. Ты возьмешь столько, сколько вынесет твой член и ещё десять раз постольку.
– Я не буду убивать греков. Но если ты тронешь её, я больше не выйду к стенам Трои.
– Вот в чём дело! Ищешь повод увильнуть. А я не поверил Одиссею, который нашел тебя у Ликомеда, прячущегося в женском платье. Значит, не выдумал. Значит, бесстрашный бессмертный воин боится смерти?!!
– Ты ошибаешься, Микенский царь. Я не боюсь смерти. И если я умру, то умру в бою, с мечом в руках. Твой же конец, будет настолько бесславен, что недруги постесняются смеяться над ним.
– Мне надоело препираться! Я забираю девку, а ты можешь отправляться обратно на Скирос, – Агамемнон подхватил безмолвную Брисеиду на плечо, и, оттолкнув Патрокла, бросил, выходя из шатра, – подружку свою не забудь.

Патрокл бросился к ногам Ахиллеса.
– Уедем, друг! Вспомни, как нам было хорошо вдвоём в садах Ликомеда!
– Патрокл! Откуда Агамемнон узнал про Гипподамию?
– Это я рассказал ему, – и, увидев разгорающийся гнев в глазах Ахилла, заговорил взахлёб, проглатывая слоги и слова. – Я не мог больше смотреть на вас. Ты совсем забыл меня. Эта девка легла между нами. Она могла разрушить нашу дружбу. Нашу любовь. – На глазах Патрокла появились слёзы. – Ты заставил меня плакать, Ахиллес. Ты растлил мою душу. Разбил мой покой. Я люблю тебя, я не могу без тебя.
– Мне жаль тебя, Патрокл. Но поверь – потухший огонь нельзя погасить. Наши чувства не иссякли. Их попросту не было.
– А что же было?
– Скука?
– Скука? Когда я слышу тебя, воспоминания о наших днях, словно нож по венам, отрезает все надежды на завтрашний день!
– Завтрашний день придёт вне зависимости от наших желаний или надежд.
– Как просто. Какими простыми словами накатило прозренье. Убив всё, во что я верил.
– Мне надо побыть одному, – сказал Ахиллес, заканчивая разговор.
Патрокл выбежал из шатра. – Я докажу! Я докажу тебе, что я настоящий мужчина, достойный тебя.

http://www.proza.ru/2018/01/28/1954