Темная сторона Илиона - что не увидел Гомер. 12

И. Г. Траутманн. «Пожар Трои»


Глава XII.

Огромный конь, наполненный греками, стоял перед Скейскими воротами, с дарственной надписью Афине Парфенос, и ждал, когда троянцы затащат его внутрь города. Троянцы тоже ждали. Ночью все греческие корабли покинули берег, и казалось, после смерти главного виновника, греки удовлетворились местью и не хотели дальше рисковать без Ахиллеса. Приам, разглядев на боку коня лучезарный лик Афины, был готов принять подарок, если бы не безумный Лаокоон, жрец Аполлона.
 
– Бойтесь Данайцев, даже дары приносящих, – кричал он, потрясая копьем, – сожгите коня, и Троя выстоит в этой войне. Его сыновья пытались успокоить отца, но безуспешно.

Троянцы неохотно слушали Лаокоона – конь был такой славный, красивый. Как замечательно бы он смотрелся перед храмом Афины! И возможно тогда богиня взглянула бы на Илион не как на врага. А после гнева Аполлона, Троя очень нуждалась в милости хоть кого-то из олимпийцев.

– Завозите, – приказал Приам, – и тотчас сотни людей бросились к воротам, разобрать и расширить проём.
– Стойте несчастные, – неугомонный жрец побежал вперёд, волоча за собой детей. Проскочив через врата, он взмахнул копьём и метнул его в бок коня. Тяжелый наконечник вонзился в левый глаз Афины, пробил деревянную стенку насквозь и влетел в чрево лошади.

Народ замер. На их глазах совершалось великое богохульство. Сейчас должны были разверзнуться небеса, и карающая молния испепелит Лаокоона. Но гнев Богов по каким-то причинам задерживался.

А в это время славный Одиссей, чудом избежавший смерти от копья Лаокоона, которое остановилось в сантиметре от его лица, вознёс страстную молитву Афине:
– О венценосная Афина, убей меня, ибо я не смогу прожить не мига без страданий, видя, как презренные троянцы издеваются над твоим прекрасным образом. Доколе нам терпеть их? Когда сгинет с лица земли эти презренные трусы, мерзкие в своем пренебрежении к Богам.

Одиссей продолжал взывать к Афине, но сидя внутри он не мог видеть, как море расступилось и из бездны выползли два змея. Алые короны на узких мордах придавали им такое жуткое выражение, что пораженный народ замер в ужасе. Лаокоон, стоявший лицом к толпе, не видел, что происходит. Лишь когда его сыновья взвыли в нечеловеческих страданиях, раздираемые змеями, он бросился на колени и вскричал:
– Ценой жизни моих сыновей заклинаю тебя Приам, сожги коня, не пускай его в Трою!
Но царь, видя гнев Богини, принял решение.
– Заводите коня в город и тащите его к храму Афины. Принесите ей богатые жертвы. Пусть Совоокая простит нас.

Коня втащили в город и поставили у храма. А ночью Илион запылал. Греки, разъяренные десятилетней осадой, смертью Ахиллеса, друзей не жалели никого. Мужчины, женщины, дети, разрубленные на куски, валявшиеся по всему городу, стали добычей собак и крыс. Старого Приама воины притащили в храм Зевса и на алтаре принесли жертву Громовержцу, сначала живому выпустив кишки наружу, а затем вливая кипящее масло в распоротый живот.
 
Одиссей, один из первых ворвался в царские покои, где обнаружил вдову Гектора – Андромаху, прикрывающую телом сына Астианакта. Одиссей схватил мальчонку за волосы и заставил смотреть, как трое солдат по очереди насилуют его мать. Затем вытащив истерзанную Андромаху на балкон, бросил ребёнка вниз, на мраморные ступени. Андромаха хотела кинуться за ним, но воины удержали её.

– Не спеши красавица. Ещё не все воины доставили тебе удовольствие.
Агамемнон ворвался в дворец Приама позднее Одиссея. Залитое кровью, рассеченное лицо олицетворяло собой смерть. В покоях на женской половине он обнаружил Кассандру. Красота девушки поразила воина. Он несколько раз овладел ей, и решил не убивать, оставив своей наложницей. Каждый раз задыхаясь под его потным телом, она видела, как супруга Агамемнона Клитемнестра убивает их обоих, но он не верил ей, и по прибытию в Грецию, опоенный своим двоюродным братом Эгисфом на пиру, беспомощно наблюдал умирая, как Клитемнестра запихивает в горло Кассандре его кровоточащие гениталии. Впоследствии, бесславная кончина Агамемнона и Кассандры стала любимым сюжетом драматургов.
 
Елену Прекрасную стащили за волосы на площадь перед дворцом. Солдаты были слишком пьяны от крови и не дожидаясь Менелая решили похоронить её прямо здесь, в назидание всем сукам, изменяющим своим мужьям. Вырывая булыжники из мостовой, греки сначала выложили большой круг из камней, в который втолкнули Елену и начали забрасывать её камнями, понуждая встать в центр. Постепенно каменное кольцо стало сужаться. Несколько камней ударило её по ногам, заставив опуститься на колени. Смерть Елены была неминуема, когда она резко встала, вскинув руки вверх, вытянувшись в струну. Грязный и порванный хитон соскользнул с её тела и словно неземное сияние окружило самое прекрасное тело в подлунном мире. Острые сосцы рубинового цвета стремились вырваться из плена белоснежных грудей настолько идеальной формы, что узрев их однажды, невозможно было без отвращения смотреть на все другие. Её лоно, лишь слегка прикрытое золотыми завитками, утягивало взгляд во впадину между бесподобными бедрами. Как хотелось прижаться к нему губами, но поцелуи были слишком грубы для это божественного создания. Воины стояли неподвижно, не в силах оторвать взгляд от последнего, но самого прекрасного в их жизни видения.

Подоспевший Менелай обезглавил всех, кто стоял вокруг Елены, завернул её в плащ, и отнес на корабль. Много времени царь не подходил к опорочившей его жене, пока на седьмой день плавания Елена не взмолилась:
– Позволь хотя бы перед лицом смерти взглянуть на солнце!
– Тебе не стоит вылезать из трюма драная кошка! Там твоё место рядом с крысами и нечистотами.
– Убей меня если хочешь, сгнои в грязном трюме, продай в рабыни на утеху северным варварам, но знай – я никогда тебя не любила!
– А я знаю – ты никого кроме себя не любила. Но ты вернёшься в Грецию и сдохнешь там, чтобы все знали, что бывает с теми, кто вожделеет собственность Менелая!
– Любила! И пусть я сдохну, но в моём сердце до самой смерти останется любовь к нему.
– Ахиллес мёртв! Мёртв! И ты никогда, слышишь, никогда не встретишься с ним! Несмотря на все предсказания и предопределения.
Менелай схватил Елену за плечо и выволок на палубу. Затем рывком поставил на колени и развернул в сторону троянского берега.
– Смотри! Там гниют останки Ахилла! Он не Бог, он оказался смертен, что бы там не думала его мать! И ты тоже смертна, и если вы встретитесь, то лишь в гостях у Аида, наслаждаясь не друг другом, а страшными муками, уготованными вам.

Быстрый корабль Менелая резал волну, несясь как птица, но с правого борта, не отставая и не обгоняя его, параллельным курсом плыл чёрный тюлень. На него никто не обращал внимания, хотя появление тюленя в Эгейском море могло бы вызвать бурю интереса у зоолога. Тюлень также не обращал внимание на судно, идущее рядом, пока на палубе не появились Елена и Менелай. Чёрная стрела взметнулась над бортом, и утащила девушку под воду. Над морем раздался голос:
– Не тебе мразь судить её! Она моя! И я, мать погибшего героя, буду решать кто и какую кару понесет за свои деяния.
Ветер стих, корабль медленно качался на глади спокойного моря и только обрывок ткани в руках Менелая напоминал, что Елена умерла.

http://www.proza.ru/2018/01/28/1988