История женщины- русской немки

Друзья, на ваш суд предоставляю свой перевод книги гамбурской знакомой Марии Крейзер. Она написала подлинную историю ее матери - Магдалены Райсвих. Книга была издана в Америке и Германии.(И это взгляд на нашу историю с русско-немецкой стороны простой женщины. И я просто добросовестно перевела ее, не судите строго обсуждаемые их стороной политические моменты в нашей стране...)
Только русский вариант еще не опубликован, а сделала я его лет четырнадцать назад!
Все никак... не напечатаю. Но, пора перебороть свою пассивность.
Итак, буду понемногу публиковать здесь:
      
                ПЕРВАЯ  ЧАСТЬ.

1928 – 1941гг.
Детство под управлением Сталина.

« РУССКИЙ- ПУССКИЙ, ГАРМОНИ,
НАЛОЖИЛ ПОЛНЫ ШТАНЫ.
ПОПЫ ГРЯЗНЫЕ ВИДНЫ!»- выкрикивали мы, дети из немецкой деревни Мюнхен, что под Одессой, прыгая на берегу большой реки, которая разделяла владения двух сел: нашего и украинского. Дразнилка предназначалась, естественно, украинским ребятишкам на другом берегу.
Те, в свою очередь, тоже кричали и пели что-то задиристое на их языке.
   Мы понимали украинцев так же плохо, как и они нас. Но другого возможного способа общения ни у кого не находилось.
   Потом начали перебрасываться прибрежными камешками. Вели мы себя не то чтобы враждебно, просто, по-детски, глупо. Мы, немецкие дети, верили в наше превосходство над убогим славянским племенем, так как имели добротные дома, наши традиции и благосостояние...
Но, с другой стороны, были так же обойдены и бесправны,как и они.
Мы решили поиграть « в войну», защищая разделяющий нас овраг; выкрикивая: « Мы- Белые, а вы – Красные. Мы бросаем дальше и попадаем чаще!». Дальше этого игра не продвигалась. «Военные действия» вражеской стороны были похожими.Взаимными выкриками общение с украинцами, в общем, и заканчивалось.
   Живя в нашей сельской общине, говорили мы все, естественно, по-немецки; ходили в немецкие школы, пока это было возможно.
На дворе стоял тридцать пятый год, когда я пошла в школу.

   Отступая от повествования, хочу отметить: можно назвать чудом, что я /Магдалена/ осталась тогда в живых. Ведь в год моего появления на свет / 1928/  товарищ Сталин выдвинул Первый Пятилетний план, и тогда же началась, так называемая «Коллективизация сельского хозяйства».
Это была трагическая глава в истории государства Советов, жертвами курса которого стали, в итоге, тысячи невинных людей, как русских, так и «русских» немцев.
                3
   В это же время были окончательно закрыты границы, что сделало невозможным выезд из страны. Итак, я родилась в стране, которая была непроницаемой со всех сторон, а люди были беспомощны перед жестким правлением.
Возможна ли бОльшая тюрьма на свете?!

   С началом коллективизации сельского хозяйства обострилась классовая борьба против зажиточных крестьян, которых сначала «раскулачивали», то есть лишали всего имущества. Потом отправляли на Крайний Север или же расстреливали на месте. Из исторических книг известно, что 27 декабря 1929 года, то есть через год после моего рождения, Сталин произнес знаменитую речь перед специалистами по с/хозяйству, в которой он провозгласил линию по ликвидации кулачества как класса.
 
   Первого февраля тридцатого года ЦК КПСС принял Постановление, которое официально разрешило все способы  по уничтожению кулаков на корню. Теперь эти зажиточные крестьяне считались пережитком капитализма.
   Таким образом, это являлось составной частью сталинской политики «классовой борьбы»: систематическая ликвидация полумиллиона человек, которые по западным меркам были не только людьми среднего достатка, но и трудолюбивыми, хозяйственными, вносящими много нового в традиционный крестьянский уклад.
   Против этого класса все средства были «хороши», поэтому жестокость царила невообразимая. Крестьян выселяли целыми семьями, не дав даже собраться для жизни  на новых поселениях,- взять вещи, необходимые в морозные русские зимы. Многих относили к «контрреволюционерам», их расстреливали тут же на месте.
   Я тоже относилась к кулакам и, таким образом, подлежала в Советах к уничтожению с самого момента рождения. Вот так и началась моя юная жизнь: с первого дня существования попасть под карающий меч сталинизма.
               
                4
  Родителям посчастливилось избежать высылки, мама и папа – Маргарита и Иоханес/по паспорту Иван/ Геккеры – жили как оседлые крестьяне уже в третьем поколении здесь, в Мюнхене под Одессой. Дворовые хозяйства предков процветали еще задолго до революции и обеспечивали в избытке людей и скот продуктами. Выращивали зерновые, разводили домашний скот. Жили в мире и довольстве на доходы от с/хозяйства в своем тесном кругу. С соседними украинскими селами почти не общались.
   Эта идиллия подошла, однако, к концу, ведь революционные беспорядки в России, на Украине не пощадили и немецкие поселки. Уже в девятнадцатом году у отца и его родителей отобрали все: землю, инвентарь, лошадей,- это называлось «военным коммунизмом».
   В России бушевали революционные бури, Красные против Белых. Обе Армии то отступали, то наступали, проносясь по стране и опустошая все, что попадалось на пути.
   За девять лет до моего появления на свет большевики вошли и в нашу деревню, в родительском доме обнаружили моего дедушку. Они забрали все нажитое добро, а деда поставили к стене дома, где мы и потом жили, и расстркляли. Эту историю я узнала от отца. В ответ на мой вопрос, почему у меня нет дедушки и бабушки, как у других деток, он рассказал нам, малышам, обо всем. Рассказ глубоко отпечатался в моем сознании, я даже исследовала стену со следами от пуль.
   Мой дед был среднего достатка, а его брат Людвиг очень богат. Когда большевики заняли деревню, все жители Мюнхена покинули ее, попрятались. Налетевший отряд славился своей беспощадностью. Спрятались, кто только мог, в деревне осталось лишь двое мужиков- дедушка и еще один сосед. Они и предстали перед отрядом. Те начали опустошать самые богатые дворы, искали нашего Людвига Геккера, богатого брата дедушки. Поскольку того давно след простыл, они приняли моего деда за Людвига и, несмотря на его громкие протесты, расстреляли. Наверно, им это было все равно; ведь все, кто имел хоть какой-то достаток, являлись по убеждению большевиков врагами народа.
                5

Поэтому, как раз ухоженные, чистенькие немецкие поселки подверглись ограблению и разрушению. Когда жители после большевистского налета вернулись вновь в Мюнхен, то деревня лежала в развалиных и пепле. Мы же нашли позади нашего амбара слегка присыпанных землей тела дедушки и другого убитого мужчины, оставшегося в деревне.
   Все эти события очень волновали меня ребенком. В моем воображении дед представал настоящим героем, поскольку был одним из немногих, не побоявшихся бандитов. Мы навещали кладбище с могилами бабушки/она рано умерла/ и дедушки, и позднее я получила задание – ухаживать за надгробием из камня с искусно выкованным железным крестом, регулярно белить надгробие известкой. Я занималась этим с охотой и очень гордилась, когда издалека надгробие привлекало внимание сияющей белизной.
   В то время у нас не было детских книг, и родители вместо чтения часто рассказывали нам разные истории. Больше всего меня интересовало прошлое, правдивые рассказы отца о его детстве в нашей деревне, о счастливой жизни до революции и, конечно, о моем прадеде.
   Папин дедушка всегда жевал табак, и даже в глубокой стаорсти имел удивительно крепкие зубы. Он разжевывал своим внукам черствый хлеб и давал им в рот есть. Отец сам смеялся, когда вспоминал, каким вкусным казался хлеб изо рта его дедушки.
   Когда его жена умерла, прадедушка был глубоким стариком. И он заказал сразу два гроба, так как думал, что тоже скоро помрет. Но смерть пришла не сразу...