Фата в горошек Часть I

Было раннее зимнее утро, когда за окном ещё очень темно, когда спится так сладко и снятся самые яркие сны, особенно в детстве.

Сашка сквозь сон почувствовала, как в комнате зажёгся свет и услышала резкий голос матери:
- Давай вставай быстрее! В школу пора! Портфель собрала с вечера?

Глазам было больно от этого яркого света, их совсем не хотелось открывать и тем более вылазить из-под теплого одеяла. Рядом предательски растянулся Мурзик, сложив на неё свои лапки. Сашка обняла кота, и прижала его к себе. Она открыла глаза и посмотрела на его довольную, сытую физиономию.

Мурзик вставал в шесть, заслышав возню отца, собиравшегося на работу. Потягиваясь на ходу, он важно вышагивал, идя в сторону кухни и, громко мяукая, требовал причитающийся ему кусочек мяса. Потом, тщательно умыв свою мордочку, спешил в Сашкину комнату и, растянувшись рядом, спал ещё немного, пока мать не поднимет её в школу. И каждый раз не было никаких сил оторваться от этого мягкого и пушистого коврика с подогревом.

- Вставай, говорю тебе! Мне сегодня раньше на работу надо... ещё заплетать тебя…

Мать носилась по комнате, открывала шторы и по пути наводила кое-какой утренний порядок.

Мурзик приоткрыл сонный глаз и с надеждой посмотрел на Сашку: «Может останешься сегодня, а? И мы ещё полежим» - читала она в его хитрых глазах.
- Думаешь, мне хочется? - сказала она коту, отстраняя его и спуская свои босые ножки с кровати, и тут же кашлянула - ой мам, у меня кажется горло болит.

 Мать подошла, положила ей руку на лоб и сказала раздраженно:
- Ищи градусник.

Градусник запищал, и Сашка прошлепала босиком в соседнюю комнату:
- Мам, 37 и 7,- сказала она, протягивая ей прибор. Мать стояла у зеркала нарядная и красила губы. Брови её нахмурились, она гневно посмотрела на цифры, которые безжалостно нарушали все её планы.

- Господи! Да где ты эти болячки только цепляешь, горе луковое!
И она больно дёрнула Сашку за светлый чубчик.
- Собирайся, пойдёшь к бабушке... Портфель тоже бери, пусть она с тобой учебники почитает, поняла? - неслось Сашке в след.
- Поняла, но у бабули сегодня хор, - ответила та.
- Ничего, одна побудешь немножко, не маленькая уже… а бабуле твоей всё дома не сидится - пылила мать.

Через пару минут в пороге она, торопясь, помогала одевать Сашке пальто:
- Опять пуговицы оторвались. У-у, растяпа! У других девчонки как девчонки, ну ты же!.. В кого только такая?

Сашка слушала всю эту тираду равнодушно, на лице её было выражение скорби ужасно больного человека, готового вот-вот отдать Богу душу. Она медленно обувалась, поглядывая на Мурзика, который, потеряв надежду полежать и понежиться рядом с любимой хозяйкой, по обычаю своему вышел её провожать. Куда? Он собственно своей кошачьей головой не понимал, но делал это верно каждый день.

- Жалко, Мурзик, тебя с собой не взять, я скучать по тебе буду… - начала Сашка, одевая шапку, но мать больно дернула её за руку и вытолкала за дверь на улицу.

Бабушка жила в 15 минутах ходьбы от их дома, и после школы Сашка каждый день заходила к ней - делала уроки, играла, пока мать, возвращавшаяся с работы, не забирала её домой. Сашка училась уже во втором классе и ужасно гордилась, что она не какая-то там первоклашка, а девушка взрослая, понимающая жизнь.

Бабушкина пятиэтажка стояла у дороги в центре города, окна её однокомнатной квартирки на втором этаже приветливо светились. Двери она никогда не запирала.
- Да кому я нужна? И брать у меня нечего, - говорила она, когда Сашкина мать ворчала на неё.

Сашка, завидев знакомую дверь, выдернула свою руку из материнской и, влетев в подъезд, опрометью промчалась по лестнице. Вбежав в прихожую, звонким голосом прокричала:
- Бабуля!
- Санечка! А чего?.. - донёсся из кухни голос Евгении Васильевны, она поспешила в прихожую, услышав родной голос, - чего ты так рано? Случилось что?
- Я к тебе на целую неделю! - тараторила радостно Сашка, спешно снимая пальто и шапку - вот только Мурзик без меня как? Мы с тобой учебники сами будем читать...
- На неделю? Мурзик? Ничего не понимаю…

Но тут в прихожую вошла мать и Евгения Васильевна растерянно обратилась к ней:
- Наташа, объясни мне, что случилось?
- Заболела коза эта снова, горло или ещё что, не знаю я... Мерь ей температуру - и, порывшись в кошельке, положила на тумбочку несколько бумажек - вот, лекарство купи ей, я с работы позвоню, скажу какое. Всё. я опаздываю…
И она опрометью выбежала за дверь. Вслед ей неслось:
- Наташа, обед-то себе взяла?
Но в ответ донёсся только стук каблучков и грохот подъездной двери…

Евгения Васильева держала в руках Сашкино пальто.
- Девочка моя, да как же ты ходишь-то, двух пуговиц нет, это ж не лето жаркое, а зима поди? - причитала она, идя в комнату за шкатулкой в которой хранились пуговицы.

Через полчаса Сашка, наряженная в пестренький халатик с цветочками, который бабушка ей сшила год назад из фланели, с заплетёнными косичками - калачиком, как она любила, и с пуховым шарфиком на шее, приплясывая, стояла рядом с бабушкой у кухонного стола.
- Ну и что, что у меня 38 температура, ты не волнуйся, я посижу одна. А ты иди на свой хор.
- Не шуми, командир, - сказала Евгения Васильевна. Она замешивала тесто и о чём-то своем думала. Вернее, думала-то она о Сашке, и о том, что ей предстоит сегодня пропустить своё любимое занятие. Хор стал её отдушиной с тех пор, как она окончательно вышла на пенсию, оставив свою любимую работу. Немного погодя она сказала:
- Ладно, ещё далеко до концерта… Сегодня пусть как-нибудь без меня — и, отряхнув руки, пошла к телефону - позвоню Станиславу Михайловичу, предупрежу…

Бабушка часто что-нибудь пекла, но когда Сашка болела и её на неделю отправляли в «ссылку», то на столе появлялись пончики, щедро посыпанные сахарной пудрой, как любила Сашка. Бабушка замешивала тесто и давала ей покатать колбаски, которые превращались в колечки и жарились в большом количестве масла. Они оставляли часть теста в холодильнике, чтобы на следующий день свежая румяная выпечка снова была на столе.

Сашка обожала бабушку! Перспектива пожить у неё неделю заставляла радостно колотиться её маленькое сердечко. С бабулей всегда так легко! Можно говорить обо всем - обо всем, шутить и смеяться.

Из окна бабушкиной кухни, через дорогу, был виден угол дома, в котором находилось несколько госучреждений, библиотека, ЗАГС и ещё какая-то контора. Каждые выходные там останавливалась куча машин, украшенных разноцветными лентами и шарами, слышались радостны крики от разношерстной, ярко одетой толпы гостей. Каждый раз, завидя свадебный кортеж, бабушка неизменно говорила:
- О-о, ещё одну повезли посуду мыть…
Сашка бежала к окну, выглядывала на улицу и, сделав большущие глаза, повернувшись, удивленно смотрела на неё.

Сегодня была пятница, свадебный день, и бабушка подойдя к окну и увидев знакомую картину, снова изрекла про посуду…
Сашка повернулась к окну и, поставив свои ручки на локотки, положила на них свою голову.

По-детски вздохнув, она мечтательным голосом сказала:
- Бабуля, ты только посмотри, там такая красавица, я ещё никогда не видела такого пышного белого платья… Настоящая принцесса… Бабушка, ну подойди!
Евгения Васильевна откликнулась на зов внучки и подошла:
- Чего я там ещё не видела?
- Бабушка, а разве невесту могут заставить посуду мыть на свадьбе? Она же такая беленькая, такая нарядьненькая, - умилённо говорила Сашка — и на свадьбе так весело. Мы были с родителями на свадьбе, когда дядя Игорь женился… и я не помню, чтобы тётя Алёна там посуду мыла. А подарков знаешь там сколько надарили? - и она, раскинув руки, показала большую гору.
- Свадьба - это всего лишь один день праздник, а за ним целая жизнь… - говорила Евгения Васильевна — некоторые столько сил и денег в это вбухивают, что жить потом некогда…

Но Сашка уже не слушала её. Она умчалась в комнату, и через пять минут вернулась важная, нарядная. Где-то она достала бабушкин шарфик из тонкого шифона в белый горошек и, прицепив его прищепками к своим бантам, важно объявила:
- Посмотри бабуля, я тоже невеста!!!
И походив так по кухне снова прилипла к окну.
Бабушка рассмеялась:
- Невеста, да без места.
И шлепнув её легонько по мягкой части ниже спины, сказала:
- Отойди от окна, продует… Давай уже завтракать, невеста...

Они пили чай, а невеста с фатой в горошек рассуждала:
- Как думаешь, бабуля, я когда-нибудь выйду замуж?
- Выйдешь! Как же такая егоза усидит-то… Только вот где сейчас жениха-то хорошего найдешь?
- Так жених-то у меня есть уже, я же тебе говорила.
- Кто это? - рассмеялась бабушка, - что-то я запамятовала.
- Ну Андрюшка, из соседнего класса, он мой жених, все знают - серьёзным тоном начала Сашка - осенью, когда пошли в школу, я зашла и увидела его в коридоре, он ел кириешки, я смотрела на него, а он подошёл, протянул мне пачку и сказал: «хочешь?» Ну, я взяла несколько штук...девочки из нашего класса сразу сказали: «он в тебя влюбился» … Только жалко мне его.
- Почему? - удивилась бабушка.
- Папа пьет у него и, говорят, бьёт… я бы уже сейчас к нам его забрала, но мама сказала «нельзя».
- Да, жалко мальчишку… Ладно, невеста, пошли учебники листать.

Поздно вечером, когда укладывались спать, бабушка, убирая фату и прищепки, понюхала Сашкины волосы:
- М-м… Как же ты вкусно пахнешь Санечка.
- Чем пахну? - удивилась та.
- Хорошей девочкой - улыбнулась бабушка. - Когда мать принесла тебя с роддома, я развернула тебя и понюхала, как сейчас, твою головку … ни одна девочка, не пахнет так вкусно, как ты.
- Просто, я твоя - сонным голосом сказала Сашка и порывисто прижавшись, обняла бабушку – знаешь, я, наверное, не пойду замуж, я с тобой всегда-всегда жить буду. Вот школу закончу, и мама меня навсегда к тебе отпустит... Мы каждый день будем печь пончики и спать рядышком... Я только Мурзика заберу - проговорила она и заснула.
Бабушка нежно поцеловала ее спящую головку и тихо сказала:
- Спи с Богом и выздоравливай … невеста моя.